Особенности темномагических проклятий

Хуже быть уже не могло. Гарри остервенело сваливал свои вещи и ингредиенты в портфель, а в глазах его стояли слезы обиды, отчего ему приходилось быстро моргать, чтобы избавиться от своего позорного состояния. – Поттер, задержитесь, – юноша в сердцах послал преподавателя к Гриндевальду, но, хоть и неучтиво бросив сумку обратно на парту, с раздраженным шипением приземлился на стул. На удивление Снейп промолчал и грозно воззрился на тормозящих копошащихся учеников. "А ведь как хорошо все начиналось!" Гарри заставил себя расслабиться: не хватало еще весь последующий вечер злиться на гнусного, отвратного и просто ужасного профессора. В принципе, урок зелий прошел как обычно: с привычными для гриффидорцев несправедливыми оскорблениями и проявлениями показного благодушия к слизеринцам. "Семь лет он ведет себя так, Поттер! С чего ты решил, что он вдруг изменился?" И все же юноша был обижен на преподавателя и злился, правда уже скорее от собственной глупой веры в изменившегося Северуса Снейпа, а не от реального поведения того. В конце пары Снейп подошел к котлу Гарри, в котором вообще-то варилось довольно сносное зелье от простуды, неприятно усмехнулся, снял десять баллов с Гриффиндора за "удачу Поттера, которая заменила ему мозги" и произнес над котлом "Эванеско", тем самым не засчитав сносную работу юноши. "Мерзкий садист, гнусный подонок!" – Гарри, глядя на быстро собирающихся и выбегающих из класса однокурсников, придумывал про себя ругательства, которые возможно смогли бы снизить полыхающий внутри него гнев. "Любитель дохлых тараканов!" Неожиданно Гарри фыркнул, и профессор взглянул на него с раздражением. Последний ученик скрылся за дверью класса, и Снейп вдруг изменился в лице: вместо раздражения вдруг проступила усталость. – Что произошло, мистер Поттер? Вы необъяснимо себя ведете. Гарри в замешательстве посмотрел на преподавателя, чувствуя себя рыбой, также открывая и закрывая рот. А что он может сказать? "Профессор, я знаю, что вы можете быть другим!" О, Мерлин, да это абсурд. – Поттер, мое время не безгранично! – губы преподавателя сложились в тонкую линию – это означало, что тот начинает сердиться. – Вы несправедливы ко мне! – выпалил Гарри, не успев вовремя прикусить свой язык. – Я к вам несправедлив? – Снейп недобро усмехнулся и подошел к мальчику так близко, что Гарри смог ощутить легкий мятный аромат, исходящий от мантии профессора. – Я расскажу вам о несправедливости, раз вы подняли этот вопрос. Темный лорд убил ваших родителей, а сейчас вернулся, чтобы убить вас – вот это несправедливо. Альбус Дамблдор посылает вас на битву с лордом одного, ссылаясь на какое-то глупое пророчество – вот это несправедливо. И знаете, что еще, мистер Поттер, вы герой магического мира только до тех пор, пока от вас зависит его благополучие, а после, если вы победите, разумеется, вас забудут. А вы еще долго будете думать, куда подевались большинство ваших замечательных друзей. Вот это, Поттер, несправедливо. А тот факт, что профессор зельеварения ставит вам неуд, значит лишь то, что вы можете больше и вам следует учиться лучше. Подумайте над моими словами. Ступайте. Гарри нервно сглотнул, отступил от преподавателя и почувствовал, что дрожит. Никогда он не задумывался об этом вопросе с подобной стороны, а это, несомненно, нуждалось в осмысливании. Уже стоя в дверях, юноша услышал: – Завтра в семь вечера жду вас в своем кабинете. Не забудьте, Поттер. Доступ я открыл. Гарри кивнул и, не оборачиваясь, вышел из класса. Весь остаток дня юноша был молчалив. Даже ужин и радостные от осознания конца первого учебного дня друзья не смогли вытянуть Гарри из апатичного состояния. Гарри думал. С тем, что Волдеморт агрессивен и жесток, смириться легко. Но то, что Дамблдор... Не в первый раз он сталкивался с мыслью, что им управляют. И пусть это ради общего блага, но сам факт! Его ведь просто не поставили в известность, ему не дали шанса, не дали выбора. Легкий мороз пробежал по коже: он ведь даже и не знает, каково это – решать самостоятельно. Детство в компании Дурслей не могло дать понятие о самостоятельности: им помыкали. В одиннадцать лет, попав в ожившую сказку, мальчику было не до того, чтобы оценивать, что хорошо и плохо. На его жизненную установку Гарри указали еще тогда, в Дырявом котле, когда множество волшебников обступили его, называя героем и символом добра, а первый проводник в мир магов – Хагрид – рассказал об истинной гибели родителей. Дальше воспоминания посыпались на юношу как по накатанной: "Все плохие волшебники и волшебницы учились на Слизерине..." – взволнованный голос юного Рона. "Ты ведь не выберешь себе неправильных друзей?" – это уже Драко. Что называется, другая сторона той же медали. У него тоже, по факту, не было выбора. "Только не в Слизерин, только не в Слизерин", – как итог, его собственные требования к Шляпе. "Слава – неверная подруга, Гарри", – слащавый Локонс очень быстро и действенно отбил охоту к самому желанию быть знаменитым. А все его нарушения школьных правил? Золотое трио ведь всегда все нарушали чуть не под главным страхом вылета из школы. "Я пойду спать, пока вы не придумали, как нас убить, или, что еще хуже, вылететь из школы!" – милая юная Гермиона... Но получается, что, если для доброго дела: Квирелла там прикончить, или Василиска завалить, или спасти беглого, но невиновного преступника, – это все можно, ведь так? За это даже баллами награждали... Да и сам Дамблдор. Он же лично подписывал конверт письма Гарри "в чулан под лестницей", иными словами, он все знал. И потом легко играл, да и чего уж, играет и по сей день в доброго волшебного дядюшку: поит чаем, ведет задушевные беседы, сверкая внимательными и такими понимающими глазами из-за своих очков-половинок! Черт побери, так ведь нельзя! – У меня отняли право на свою жизнь, – зло воскликнул Гарри, его друзья, пишущие что-то рядом, невольно вздрогнули от неожиданности. Юноша оглянулся: все в гостиной занимались своими делами – и повернулся обратно к друзьям. Рон вылупился на друга и растерянно моргал, Гермиона же понимающе грустно улыбалась. – Я все ждала, когда это произойдет, – ласково проговорила девушка, успокаивающе поглаживая друга по руке. – Но ты не переживай, ведь... – Не переживать? – глаза Гарри потемнели. – Гермиона, они забрали у меня даже самый малюсенький шанс быть собой, они слепили из меня робота, который должен действовать по указке! – Гарри, ты не совсем правильно... – Не совсем правильно?! Я, ЧЕРТОВ МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ, НУЖЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ОДНОГО УБИЙСТВА, А ТО, ЧТО Я ЖИТЬ ХОЧУ, ВСЕМ ПЛЕВАТЬ! Гарри не сдержался, злость властвовала над его телом и эмоциями. Он даже не заметил, что привлек внимание всех, слава Мерлину, немногочисленных грифиндорцев, сидящих в гостиной факультета. Гермиона только открыла рот, чтобы сказать что-то несомненно успокаивающее, как... – Что за бред, Гарри? – Рон выглядел озадаченным. – Бред, да? – еле слышно переспросил юноша, одним движением взъерошил челку и, резко развернувшись на пятках, вышел из гостиной, отчего потревоженная Полная Дама осталась очень недовольна. Только когда Гарри спустился в подземелья, он осознал, что идет прямо в комнаты Снейпа, там, где они ранее занимались легилименцией. Искать ответ, почему ноги привели его сюда, долго не пришлось: ведь только Снейп никогда не управлял им. Он язвил, хамил, добивался исключения из школы... Он – один из немногих, кто всегда был с ним живым, тем, с кем можно было выбирать: засунуть нос в чужие воспоминания или нет... Когда Снейп выкинул мальчишку из комнат, с ним начал заниматься Дамблдор – добрый, милый, не ругающий, хороший. Тьфу! Тук-тук. Гарри не оставил себе времени на раздумья. Дверь открылась не сразу, а появившийся в проеме профессор выглядел очень недовольным: – Мистер Поттер? – декан Слизерина скрестил руки на груди. – По какому поводу имею столь сомнительную честь?.. – Я понял, сэр, что вы хотели мне сказать, – заторопился юноша. – Я не хочу больше быть агнцем на заклание, я не буду убивать Волдеморта и... И... Вообще. Я хочу жить сам. Непроницаемый взгляд темных глаз никак не изменился под конец речи стушевавшегося парня. Профессор молча втащил Гарри в комнату и, захлопнув дверь, навис над ним. – Как вы хотите жить, мистер Поттер? – шелковистый голос звучал в голове у Гарри, раскрывая всевозможные полутона и оттенки. – Сам, самостоятельно, – промямлил мальчик, заранее чувствуя, что где-то он облажался, иначе почему ему сейчас так некомфортно? – Как вы считаете, Поттер, вам хорошо будет житься самостоятельно, пока Темный лорд будет направо и налево убивать ваших друзей? Вы ведь знаете о пророчестве, мистер Поттер? Это сводило с ума. И зачем он, вообще, пришел? Зачем пришел сюда, к Снейпу? Этот бархатистый голос, обволакивающий сознание, это тело, так близко... Оо, Мерлин побери! Гарри интенсивно тряхнул головой: – Я не знаю, сэр. Вы ведь сами говорили, что несправедливо то, как меня толкают к... нужной стороне и нужным мыслям... – Это несправедливо, – тотчас согласился декан, от чего Гарри стал глупо ловить воздух ртом, как выброшенная на сушу рыба. Снейп криво усмехнулся и отошел от юноши: – Вы до мозга костей гриффиндорец, мистер Поттер. Вы поглубже копнуть не пытались? Вам разве не хочется отомстить убийце ваших родителей, убийце Седрика? Вам разве не нравится то, что у вас есть друзья? Вам разве неприятно то, что вы популярны? Признайтесь. Гарри молчал, но упорно стоял у двери, всем видом требуя разъяснений. Снейп фыркнул: – Запомните, мистер Поттер, если то, к чему вас подталкивают, вам по душе, не отказывайтесь от этого, но требуйте больше. В ваших руках, – тембр голоса профессора понизился, отчего стал еще вкрадчивее, – все карты. И когда вы это полностью осознаете, вы сможете управлять теми, кто ловко манипулирует сейчас вами. Вы можете повести в этой игре: вистуйте, а не отсиживайтесь за взятками других, сыграйте мизер, а не распасы. Гарри понял. Правда, понял. Все, кроме этой последней аллегории. "Надо будет спросить у Гермионы, что это значит". – Спасибо, сэр, я понял, – Снейп пронзительно взглянул в глаза юноши, у которого молниеносно по спине побежали мурашки. Дверь за спиной Гарри Поттера нараспашку открылась, видимо, означая конец разговора. Что-то тревожное кольнуло юношу, но он не смог сообразить, что. Пробормотав стандартные извинения за потраченное время и пожелания спокойной ночи, Гарри развернулся на выход. – Учтите, Поттер, я не собираюсь быть вашим психотерапевтом постоянно. Удивленно развернувшись, Гарри чуть не поцеловался с дверью: та уже закрылась. "И все-таки он с юмором!" – юноша улыбнулся и поплелся в Гриффиндорскую башню. Надо было извиниться перед друзьями.