Тень Смерти

- Куда мы идем? - В прошлое, настоящее, будущее. Я собираюсь показать тебе все, что ты должен знать. - Прошлое… не думаю, что хочу его видеть. - Почему? - Потому что в нем осталось все то, чего у меня больше нет. - Нет и не вернется, это тебя печалит? – Ангел Смерти идет вперед, держа меня за руку и ведя за собой в неизвестность. - Не все. Просто там остались мои родители, которых я не знал, мой умерший крестный и остальные… - Но там остались все пролитые тобою слезы, горести, утраты, боль и обиды, связанные с этими людьми. Разве ты не хочешь оставить их позади и обрести покой? - А разве в будущем всего этого не будет? – я смотрю на Ангела и не понимаю, что он хочет мне сказать. - В будущем будет только память, притупленная годами, твоих прожитых дней, что сотрут всю яркость лелеемых тобой эмоций, оставив лишь отголоски, которые будут не в состоянии больше влиять на твои суждения, решения и выбор. - Я не хочу забывать, не хочу терять даже такую память о дорогих мне людях, - сопротивляюсь я такому будущему. - Ты не забудешь, наоборот, я покажу тебе больше, - и сильный толчок в спину заставляет меня провалиться в первое из многих показанных мне воспоминаний. *** После дома Малфоев мой путь лежит в Мюнхен, на одну из старых улочек, что славится своей архитектурной красотой, где я должен найти мужчину, за Ангелом-хранителем которого может охотиться некое таинственное существо. Достав из воздуха свой список, я проверяю имена потенциальных жертв, и ни одно из них пока не горит красным, что означает – еще не время доставать косу. Надев черную рабочую мантию, я следую за Голдом, который указывает путь. Ориэль тих и осторожен, осматриваясь вокруг, и не отходит от меня ни на шаг. В воздухе пахнет тьмой, только опасности не чувствуется. И если ворон не ошибается, а он не ошибается, то кто-то тут действительно есть. Найдя необходимого человека за столиком в маленьком кафе, я произношу нужные слова, чтобы взглянуть на его Ангела. Это оказывается красивая девушка, с виду лет двадцати, в белом балахоне, как у Ориэля, но с розовыми волосами. Она спокойна и взирает на своего подопечного с теплотой и заботой, как и подобает Ангелу. От нее исходит светлая волна силы, и я сразу понимаю, чем она могла привлечь убийцу. - Ориэль, что думаешь? - За ними следили некоторое время, присматривались. Но выберут ли в качестве следующих жертв, не факт. - Почему? - Что-то здесь не так, - задумывается тот. – Не вписывается она в общую картину. - Скорее уж тогда ее подопечный. Он ведь магл, в нем нет магии, - замечаю я. - Да, - подтверждает мою догадку Ориэль. – Его Ангел силен, но он сам… - Но зачем к обычному человеку приставили такого сильного хранителя? - А вот это вопрос не ко мне. Хотя мыслишь ты в правильном направлении. - Странно все это, - я оставляю на мужчине следящие и оповещающие чары, чтобы при малейшей для него опасности знать, где он и что конкретно ему угрожает. Не могу же я следить за ним круглосуточно в надежде поймать убийцу. Да и тот может и вовсе не появиться больше. Вся эта ситуация крайне ненормальна. Ну вот кому понадобилось убивать Ангелов-хранителей магов? Не проще ли избавиться от самого человека, если он тебе мешает? И какой силой нужно обладать, чтобы вообще сделать такое? Люди не могут видеть своих хранителей, а умертвлять их и подавно. Конечно, кроме людей есть и другие разумные расы, оборотни или кентавры, вампиры, в конце концов, но у них и Ангелов-то нет. Тогда на кой черт им истреблять людских? Все это мне совершенно не ясно, только в том-то и заключается моя задача – найти ответы на все эти вопросы. - Думаю, сегодня мы уже ничего не добьемся, - устанавливаю я после часовой слежки за нашим объектом, что оказался фотографом и любителем старины. - Ты прав, пора возвращаться. - Ты сегодня постарался, - глажу я ворона, сидящего на плече. – Поедим мяса? - Карр… Перед отбытием в Лондон мы заглядываем в понравившееся нам кафе в Берлине, которое мы нашли месяц назад, когда Ориэль потащил меня туда на выставку драгоценностей. Кафе носит милое название «Die drei kleinen Schweinchen*», и в нем подают замечательные мясные рулеты и жаркое в горшочках, а на десерт яблочную шарлотку. Все оставшееся до школы время мы проводим в полном спокойствии, занимаясь своими делами. А когда настает день «Х», Ориэль нудит и причитает, что придется снова сидеть безвылазно в замке, с чем я, в общем-то, согласен. Все-таки за лето в компании такого непоседливого Ангела у меня уже выработалась привычка носиться по всему миру и открывать для себя множество нового. Посовещавшись, мы решаем, что иногда, когда будет позволять обстановка, из Хогвартса мы все же будем исчезать хотя бы на ночь. Так, надев алую рубашку, черный приталенный костюм-тройку, остроносые ботинки и красивый набор из рубинов, я отправляюсь на платформу 9 ¾, где по прибытии меня ожидает хаос. Не успеваю я опустить свой чемодан на землю, как в мое поле зрения сразу же попадает рыжий ураган из семейства Уизли и затесавшейся между ними Гермионы. Где-то вдалеке маячит блондинистая макушка Малфоя, а совсем рядом со мной белокурые локоны Луны. Весело о чем-то беседующие Дин и Невил, проходящий мимо задумчивый Блейз Забини и искрящая улыбкой Панси Паркинсон. Стайка первогодок и второкурсников, что все еще с присущим детям интересом рассматривают красочный поезд, группа третьекурсников, что чинно шествует, показывая свою независимость и состоятельность. Опекуны, родители и старшие братья с сестрами, что отправляют своих младшеньких в мир сказок и грез. Платформа просто пестрит красками, радостью и переливчатым смехом. Милая картина всеобщей веселости и нежных чувств, в которой и для меня нашлось местечко. - Лорд Блэк, - Драко подходит ко мне и кланяется, - вы все же живы, а я уж было грешным делом подумал, что вас заклевала стая ворон. - Карр…, - возмущается Голд на моем плече. - Если продолжишь так и дальше мне кланяться и звать лордом, то не миновать тебе моей мести, - я прищуриваю глаза и игриво улыбаюсь. - Ооо, Поттер, это что-то новенькое. Мне даже не терпится узнать, - я вижу, как загораются азартом его глаза, и хочу уже расписать, какой коварной будет моя месть, когда двое Уизли под предводительством Гермионы бросаются спасать меня от злобного белобрысика, привлеченные знакомым звучанием моей фамилии из его уст. - Уйди от него, Хорек, - Рон никогда не умел сдерживаться. - А вот и рыцари круглого стола, - Драко ведь тоже не может промолчать, хотя выражается довольно сдержанно. - Какого еще стола? – не понимает рыжик, и Герми начинает дергать его за рукав, чтобы успокоить. - И дал мне великий Мерлин имя Артур, - решаю я поддержать Малфоя. Ну, забавно ведь. - Артур Поттер? Не звучит, - Ориэль по достоинству оценивает шутку. – Но вот если Артур Блэк, то уже лучше, - от этой реплики я еле сдерживаю смех. - Ой, Гарри, - Джинни рассматривает меня как диковинный кактус среди орхидей, - а я тебя и не узнала сразу. - Мерлин? Ты мне льстишь, Поттер, - отмахивается Драко, игнорируя Рона с Джинни, хотя язык чешется. - А разве вы с ним не одного возраста? – я внимательно смотрю на него, - вон и волосы поседели уже, на ревматизм или склероз не жалуемся? - Да вроде нет, - он пожимает плечами, - хотя, дай подумать, может, призабыл чего. - Ты свой мозг дома забыл, - снова вопит Рон. – Чего ты с ним разговариваешь, Гарри? Это же Хорек. - Во-первых, не Хорек, а Драко, если ты все еще не запомнил его имя, - визги Рона начинают портить мне настроение. – Во-вторых, я сам решаю, с кем мне разговаривать, а с кем нет. И, в-третьих, будь добр, больше не вмешивайся в мои беседы с другими людьми без особой на то причины и не оскорбляй моих собеседников, ибо это делает из тебя хама, а меня ставит в неловкое положение. - Ты что, друг, - Рон смотрит на меня как на идиота, - это же Малфой. - Я прекрасно знаю, кто это. - Он же пристает к тебе! - Еще бы сказал, домогается, - Ориэль закатывает глаза. - Извини, Драко, это надолго, да и поезд скоро уже отходит. Поговорим в школе? - Ладно, только тебе придется кое-что объяснить. - Постараюсь, - я киваю, и Малфой удаляется. - Гарри, что здесь происходит? – требовательные нотки как всегда отчетливо слышатся в голосе Гермионы. - Я разговаривал с нашим однокурсником, а Рон его оскорбил, вот и все, - пожимаю я плечами и, взяв свой чемодан, иду к поезду. Пусть они и мои друзья, но требований, криков и истерик я терпеть не намерен, прошли те времена. - Гарри, ты куда? - Подожди, - троица бросается за мной. - Что с тобой происходит? Почему ты так себя ведешь, мы же твои друзья, - не успеваю я обосноваться в вагоне, как поучительно-обличительные речи Гермионы достигают моего слуха. - Чего ты с этим Хорьком любезничаешь? И что вообще с твоим внешним видом? – Рон косится на мои длинные волосы, собранные черной лентой, и Голда, что взирает на всех свысока своими золотыми глазами. - У тебя новый фамильяр, да? – Джинни протягивает руку к ворону, и тот тут же цапает ее за пальцы. – Ой, больно, - чуть не плачет девушка. - Твоя чертова птица чуть не откусила моей сестре палец, - кричит Рон, когда из ранки начинает течь кровь. - Голд не любит, когда его трогают посторонние. И на будущее, - обращаюсь я непосредственно к Джинни, - не стоит совать руки туда, куда не просят. Гермиона же вытягивает свою палочку и произносит заживляющее заклятие. - Гарри, не стоит быть таким грубым по отношению к своей девушке, - видимо, Герми слишком много времени провела в Норе, так как в ее словах отчетливо слышится миссис Уизли. – К тому же мы столько времени не виделись, и ты так и не ответил на мои вопросы. - Какие именно? - Что с тобой произошло? - А что со мной не так? - Все не так, друг! – снова не сдерживается Рон. - Гарри, - Гермиона как всегда не дает ему дальше высказаться и берет на себя функции судьи, адвоката и прокурора в одном лице. – Мы не виделись все лето, ты отказывался приезжать в Нору, камин в Блэк-хаусе закрыл, ничего о себе не рассказывал, да и написал всего несколько писем, - обвинение произнесено. – Мы все понимаем, - вступается адвокат, - что тебе было тяжело, и после всего случившегося ты захотел побыть в одиночестве, но, - судья начинает рассматривать доводы обеих сторон, - так нельзя. Ты начал отдаляться от нас, и теперь ты появляешься весь разодетый, ведешь себя очень странно и беседуешь с Малфоем, хотя раньше вы и двух слов друг другу сказать не могли, чтобы не сцепиться. С тобой что-то происходит, и мы пытаемся понять, что, ты же наш друг, - слово предоставляется подсудимому. - Тебе не нравится мой внешний вид или то, что я разговариваю с другими людьми? – все же ее обвинения мне не совсем понятны. – К тому же - Драко, - я специально называю его по имени, - разве не ты все время твердила, что он не такой плохой и не стоит с ним все время конфликтовать? Тогда почему ты удивляешься, когда я прислушался к твоим словам и пытаюсь быть с ним более дружелюбным и терпимым к его характеру? Ты ведь этого хотела или нет? - Да посмотри на себя, ты уже такой же, как и он, - взвизгивает Рон, пока Гермиона с распахнутым ртом смотрит на меня, не в силах подобрать слова. - Я не такой, как он, и нет никого больше такого, как я, - возражаю я, чувствуя, что этот год будет еще тем испытанием для моей нервной системы. – И если вы не хотите поссориться в первый же день, то давайте прекратим этот разговор прямо сейчас. - Ты бежишь от ответа, Гарри, - Гермиона не может все оставить просто так. - Вы ведь говорите, что я ваш друг, тогда к чему этот допрос? Если видите, что изменился, примите меня таким, как раньше приняли другим. К тому же не меняться невозможно. Под давлением времени даже ручьи становятся реками, а озера - болотами. Нам свойственно стремиться к переменам, и на данном этапе я своих достиг, чего искренне желаю и вам, - заканчиваю я и решаю пройтись по поезду. - Никогда не мог понять, как ты выдерживал этот прессинг, - подает голос притихший Ориэль. - Я и сам уже не понимаю, - я грустно улыбаюсь, поглаживая Голда. Хогвартс, шум, гам, сотни детей и тех, кому пришлось рано повзрослеть на войне. Приветливые учителя, как всегда встречающий первокурсников Хагрид, новый директор в лице Минервы Макгонагал и мрачный, невозмутимый как тысячелетние скалы, профессор Снейп. Большой зал, распределение, шляпа со скрипучим голосом и минута молчания в память о погибших в этих стенах. Ужин, подъем в гриффиндорскую башню и распаковка вещей под аккомпанемент восхищения и комплиментов моему внешнему виду от софакультетников. Привычная кровать с задернутым пологом и ослепительно-яркое солнце с вершины Токийской башни. - Не думал, что ты сбежишь в первую же ночь, - хихикает Ориэль, рассматривая открывающийся вид на город. - Вся эта обстановка меня напрягает, - ворчу я. - Понимаю, - кивает тот, а потом светлеет. – Значит, за покупками? - Какие покупки в час ночи? – не удерживаюсь я от смеха. - Это в Лондоне ночь, а тут два часа дня, - радостно сообщает мне Ангел-шопоголик и тащит в ближайшую сувенирную лавку покупать так необходимые нам в данный момент палочки для еды. Вернувшись в пять утра с полными руками покупок, я все же ложусь спать и, конечно же, просыпаю завтрак, что в принципе меня не огорчает, ведь за несколько часов до возвращения мы с Ориэлем и Голдом полакомились вкуснейшей лапшой с мидиями и креветками и даже выпили несколько рюмок саке. Так что хорошее настроение на целый день обеспечено. Никакие школьные правила не указ для меня, никакие антиаппарационные купола и защитные чары не препятствуют моим перемещениям. Голд и Ориэль всегда со мной, и скука или одиночество мне больше не грозят. Интересные собеседники находятся по всему миру, а уж при нашей с Ориэлем удачливости мы можем встретить поистине необычайных людей. И в итоге я ни минуты не жалею, что решил вернуться в этот мир и согласился на предложение Ангела Смерти. Первые уроки не приносят ничего нового или стоящего внимания. Учебники я уже успел просмотреть почти до самого конца и приблизительно запомнить всю программу и темы по порядку, так что мне скучно. За обедом Рон еще злится на меня, Гермиона пытается о чем-то расспрашивать, а Джинни так и стреляет глазками в мою сторону, что выглядит не мило и сексуально, как она полагает, а достаточно вульгарно и вызывающе, как отмечает Ориэль. Невилл и Луна наоборот привлекают мое внимание своим радушием и непосредственностью, и я нахожу в их лице весьма занятных собеседников. Потом снова уроки и ужин, где повторяется та же картина. Вечером несколько часов я провожу в библиотеке, а ночью снова ускользаю в Японию. Все же Азия привлекает меня с каждым ее посещением все больше и больше, там я открываю для себя множество необычайных вещей. Так где-то на второй неделе пребывания в замке мы снова покидаем его стены и переносимся в Макао, чтобы я спрыгнул с Башни Макао, где самый высокий в мире банджи-джампинг. Наутро я хожу с шальными глазами и улыбкой до ушей от полученных ощущений и воспоминаний, что не может не привлечь внимание моего желанного профессора зельеварения. - Мистер Поттер, что вас так веселит все утро? Неужто подхватили где-то проклятье разжижения мозга? - Мерлин с вами, профессор, - улыбаюсь я ему во все тридцать два, - по вашим уверениям в предыдущие шесть лет, мозга у меня совсем не наблюдается, - что недалеко от правды, ведь это же надо было додуматься рухнуть вниз головой с высоты в 233 метра. - И вы продолжаете это подтверждать, - я ловлю на себе его странный взгляд и испуганные всех присутствующих в аудитории. - Не буду скрывать, иногда случается, - киваю я, - но в остальное время я весьма адекватен. - А эта адекватность распространяется на мои уроки или это выше ваших возможностей? - Пускай вас не вводит в заблуждение мое настроение, - улыбка резко исчезает с моего лица, уступая место серьезности, - на ваших уроках я всегда исключительно собран и внимателен, - мой тон холоден и уверен. - Уж будьте добры. - Как скажете, все ради вашего удовольствия, - я учтиво склоняю голову и возвращаюсь к нарезанию ингредиентов для зелья. Класс застывает. Гробовая тишина и открытые рты сопровождают немую сцену удивления, но мне нет дела ни до кого, кроме Северуса, которого мне снова удалось удивить. - Я, конечно, всегда знал, что у тебя с головой проблемы, но не до такой же степени, - перехватывает меня у выхода из аудитории Драко в компании Блейза. - А что не так? – удивляюсь я, поглядывая на Рона, чтобы тот не устроил очередной скандал на пустом месте. - Я еще удивляюсь, как декан с тебя не снял полсотни баллов за дерзость. Кажется, у тебя в его присутствии крышу сносит напрочь. - С чего ты так решил? - А ты вспомни, что сказал ему летом, - посмеивается тот. - А что он сказал? – любопытствует Блейз, видя, что мы вполне нормально выдерживаем компанию друг друга. - Цитирую: «Мне доставляет удовольствие привносить в вашу жизнь радость. Ведь вы мой смысл существования». - Это слова, вырванные из контекста, - смеюсь я, глядя на вытянутое в неверии лицо Блейза. - Ты ляпнул такое Снейпу? – с ужасом шепчет Рон. - Серьезно? - Ага, заявил в присутствии моей матери и отца, - продолжает удивлять присутствующих Драко. - Да, это я не подумал, - дергаю я себя за прядь волос, вспоминая тот день. – Он сильно злился? - Когда ты смылся, несмотря на щиты нашего поместья? Думаю, он был удивлен так же, как и остальные. - Что, ты был в доме у Малфоя? – Рону сегодня грозит удар от такого количества невероятной информации. - Во французском поместье, - киваю я. - И я все еще жду объяснений, как тебе это удалось, - блондин не собирается сдаваться. - А это, Дракуся, - я вплотную подхожу к парню и провожу по его щеке кончиками пальцев, - секрет. – И со смехом ретируюсь. - Дракуся? – слышится мне вопль Малфоя вслед. - Моя мстя за Лорда, - салютую я парню и скрываюсь за поворотом подземелья. Все-таки Драко привносит в мою жизнь неожиданно изрядную долю веселья. Еще спустя две недели после того, как Рон с Гермионой начали свыкаться с тем, что я могу поидиотничать в компании Драко, а теперь еще и подхватившего наш настрой Блейза, они перестают засыпать меня вопросами «что», «как» да «почему». Рон помалкивает, хотя и обижается, что я летом был в Париже с Малфоем, а в Нору не заглянул. Гермиона удивляется моим приобретенным знаниям и умениям, в чем-то даже завидуя, когда после каждого задания я получаю высший балл. А Джинни кокетливо строит глазки, вздыхает и норовит постоянно быть в поле моего зрения, что немного раздражает. Преподаватели меня хвалят и не могут нарадоваться, ставя всем в пример, и только профессор Снейп сдержан на похвалы, скуп на улыбки и вообще задумчиво на меня поглядывает время от времени. Хотя даже такая малость его внимания к моей персоне радует. И если я собираюсь покорять сердце этого ледяного истукана, то такой прогресс в столь короткий срок – это уже немалое достижение. В начале октября мой список, данный Ангелом Смерти, высвечивает имя красным, что означает – следует браться за работу. Надев черную мантию и прихватив незаменимого в этом деле Голда, я переношусь в жуткое место под названием Нурменгард, где ожидает своего часа никто иной, как сам Геллерт Гриндевальд. Вообще-то я очень удивлен, что Эл отдал его мне, а не пришел сам. Ведь ему нравится общаться с теми, кто при жизни был наделен властью и силой. Но раз Ангел Смерти так решил, значит на то есть причина. - Здравствуйте, Геллерт, - обращаюсь я к великому колдуну, чье имя все еще вселяет трепет и страх в сердца людей. - Наконец-то, - шепчет измученный годами заточения старик, - а я уж было думал, что обо мне забыли. - Считаете, наша инстанция может так оплошать? – на что старик отвечает хриплым надтреснутым смехом. - А это возможно? - За всю историю человечества еще не случалось ни разу. - Тогда я рад, что и на мне не споткнулись, хотя и стоило прийти на парочку лет раньше, - пеняет он, тяжело поднимаясь с кровати, и интересуется, спешу ли я. - Нет. - Тогда поговорим? У меня уже давно не было собеседника, - и я присаживаюсь с ним рядом на кровать, понимая, почему Эл может вот так просиживать часами и болтать с теми, кого приходит забрать. Великие люди - они великие во всем и даже перед лицом смерти остаются гордыми и несгибаемыми, в каком бы печальном виде ни были. Они не просят еще день или минуту, не пытаются откупиться или торговаться, не тянут время. Они просто делятся чем-то важным для них, тем, что не успели поведать при жизни, втягивают тебя в разговор, заинтересовывают, интригуют, и ты сам не замечаешь, как быстро проходит время в их компании. С Геллертом мы беседуем шесть часов, и я настолько увлечен своим собеседником, что в итоге он сам напоминает мне, зачем я пришел. Упокоить его одновременно и радостно, и грустно. Радостно, потому что его мучения в этом мире прекращались, а грустно, потому что хотелось бы вот так приходить к нему снова и снова, чтобы общаться тихими вечерами за бокалом вина или чашкой чая у теплого камина. Но он хочет уйти, а я не имею права его останавливать. Несколько слов - и Голд превращается в косу. Один взмах - и лишенное души тело опускается на холодный камень. А на следующий день все газеты пестрят новостью о кончине некогда великого темного волшебника. *Три поросенка