Догонялки

Глава первая. Он был вторым сыном известного лорда. Высокий статный брюнет с голубыми глазам. «Прекрасен,» - шептали вслед женщины, а мужчины только завидовали тому, кто ему достанется. Дети его боялись, а животные любили. Он жил строго по правилам и принципам, но хотел лишь одного: любить. И был готов ради этой любви обойти хоть весь свет… Но даже любить надо было по правилам. Любить надо было мужчину. «…Так уж повелось в нашей семье, что лишь первый сын может иметь семью. Бесконечные войны в прошлом слишком крепки в памяти людей. Кровь, что текла рекой, дети двух братьев или сестер, что убивают друг друга… и как не расти – все было едино: кровь, ссоры, боль. И тогда было найдено решение: если в семье двое и более сыновей, то младшему ребенку ищут мужа. Наследство делят пополам. Первому: половину от целого, второму – половину от половины, третьему – половину от четверти и так далее… Чем больше детей, тем меньше наследство, соответственно. А его остатки – те самые половины – достаются наследникам уже после гибели родителей. Или идут на благо рода…» Эти строки знал каждый ребенок. Они постулатами вбивались в юные головы еще в детстве, чтобы создать знание и мнение, что так правильно, что так нужно. Что старшему брату… Ему повезло и не повезло одновременно, что младшие братья... Они находятся под опекой. И что лишь такой расклад вещей верен… - Как уже было сказано, он был красив. Красив той гордой, непоколебимой красотой, что… - в комнату постучали. Рассказчик затих, опасливо оборачиваясь на стук. Да стараясь угадать, кого же принесла нелегкая, - Войдите! – все же согласно заявил третий сын и поерзал на стуле. Вышел старший брат. Тот самый, о котором он сейчас пытался написать в летописи семье, тот самый, о ком сейчас рассуждал вслух, тот самый, что был предметом восторга и обожания мальчонка. Он коротко улыбнулся двенадцатилетнему Эаррину и присел на свободный стул: - Все сочиняешь? – голос был тихим, бархатистым. Ребенок радостно кивнул, уж собираясь было поведать брату о своих достижениях, но его жестом попросили молчать. - Мне пора искать мужа. Слова - словно гром среди ясного неба. Двадцатитрехлетний Фаон просто не вязался со словами «семья» и «муж». Как ни крути, но его широкие плечи, военная выправка, скрытный характер и железная воля просто на предполагали спокойного образа жизни. Ему бы больше подошла карьера военного, битвы, шрамы, закушенные губы… Это да, это больше похоже. Вот только никто лучше юного Эарри не знал, что брат еще и очень чуткий, нежный, заботливый и во всех отношениях прекрасный человек. А значит, семья была ему необходима, как воздух. Хотя бы ради того, чтобы ему было, куда эту заботу девать – а младшего брата явно не хватало. - И что теперь? Как его искать будешь? – тихо-тихо поинтересовался шатен, глядя такими же голубыми глазами на своего собеседника. Тот лишь плечами пожал – откуда ему знать? Но искать надо было. Он чувствовал зов сердца, чувствовал желание, верил в то, что боги будут на его стороне и подадут знак! И знак был подан гонцом. …Эльфийка вошла в замок даже не удосужившись получить банального разрешения или приглашения. Рыжие волосы, карие глаза, плащ, лук и колчан. Этакая мадам-спасительница миров, с острой нехваткой воспитания. Она коротко кивнула опешившей от такой наглости прислуге и лишь звонко, деловито протараторила: - Где хозяева земель? – оглядевшись по сторонам она безошибочно определила путь к кабинету отца тех двоих, что обсуждали будущее. Тот был занят – пытался разобраться в каракулях своего Эарриона, который расписал ряд требований, который должны были – по мнению ребенка – улучшить состояние отцовских земель. Нет, идеи были хороши, но... нереальны. Особенно после того, как Ислан увидел следы раздавленного таракана – малец страдал любовью к неприятной животности – внизу листа. Стало даже как-то нехорошо и потому, вошедшая огненноволосая была как нельзя кстати. - Я обращаюсь к владельцу северных земель от Игрмада до Атариона, Ислану сыну Дивиртура, хранителю… - все так бойко и деловито, явно спеша закончить с этим раздражающим ритуалом, начала девушка, но ее остановили небрежным взмахом руки и кивком: - Внимаю Вам, сударыня, - девчушка буквально расцвела. Явно новичок, она старалась все выполнить максимально точно, из-за этих самых попыток теряя то важное, что сделало бы ее хорошим гонцом – тем более, что изучая документ, рыжеволосый владелец стоял на столе раком с лупой, да вглядывался в этого самого таракана. От неожиданности мужчина упал и небрежный жест рукой делал же из-под стола. Мол, так и надо. - Послание! – она выставляет вперёд одну ногу, поднимает руку вверх, словно бы читая дифирамб какому-нибудь императору, и вдохновенно декламирует: - от эльфов южного леса Онкстаторна, защитников… - Милая, - он морщится от столь громкого и ненужного сейчас вступления, - можно вкратце и сразу к делу? У меня ведь еще кипа документов, ну, - рыжая в ответ лишь ошарашенно моргает. Кивает бегло рассматривает написанное и, наконец, смутившись, ¬¬¬совсем по-иному, скомкано и робко бубнит: - Вас это… на прием приглашают. В честь тридцатилетия третьего сына, - и ножкой шаркает, все так же глазоньки потупив и ожидая ответа. Который, впрочем, ждать себя «не заставил». Мужчина засмеялся. Громко, зычно, довольно. Так, что не заметив, макушкой о столешницу ударился и лишь теперь соизволил вылезать, дабы еще раз по маковке не получить. Выбрался, поправил одеянии и жестом отпустил девчонку. Зеленая, что с нее взять? Пусть пока освоится. А потом уже поймет, почему не по годам седой мужчина является грозой гонцов… а сейчас… сейчас же его громкий голос разнесется п всем уголкам замка, отыскивая адресата: - Фаон, ко мне, живо! Мальчишки встрепенулись. Старший из них улыбнулся, пожимая плечами и этим жестом прощаясь и извиняясь перед братом: словам отца перечить не стоит. Особенно, когда они столь… серьезны. Все же, такие вопли глаза семейства издавал не столь часто, а если и издавал, то являться и впрямь надо было как можно скорее. - Можно? –короткий кивок послужит ему ответом. Брюнет по-кошачьи тихо прошел в кабинет, усаживаясь в одно из уютных, огромных кресел, привычно в нем утопая. Так было еще в детстве, когда мальчишку корили за шалости. Так было и сейчас. Нередко в голову даже прокрадывалось подозрение, что отец использует какую-нибудь магию, но тот казался слишком честным, чтобы подозрения были оправданы. - У меня к тебе дело, - ходить вокруг да около Ислан никогда не любил, а значит к делу подходил основательно, но быстро. Вот сейчас, дождавшись кивка от сына, мужчина буквально тут же, начал, - тебе нужен муж. И у тебя появился такой шанс… - по губам Фаона скользнула улыбка. та, что не отразилась на губах отца. Широкая, предвкушающая, немного дикая. Такую он помнил ее с детства и безумно ее любил. Вот только если дела были не столь семейные –или есть отец подозревал, что из-за слов он потеряет всю свою суровость – то типичное выражение моя-морда-кирпичом-я-вообще-тут-не-при-чем… это типичное выражение. И оставалось лишь ждать, когда мужчине надоест корчить из себя великого и могучего и он просто выдохнет и пояснит все то, что прячется за канцлерскими текстами. В итоге так и вышло. Вот, он присел на подлокотник кресла, приобнимая сына за талию. Вот, пот отцовски крепко и нежно поцеловал макушку своего дитя, вот, дал ему подзатыльник, полный любви и нежности, а потом поближе к уху склонился да зашептал, словно боялся быть услышанным: - Фась, я тебя как человека прошу, сходи ты на этот чертов прием, окажи дань уважения. Пофлиртуй, напейся, устрой скандал… можешь даже платье даме порвать – не позовут больше и слава Аргонилу, - хрипло, тихо и крайне быстро зашептал мужчина. Странный властитель, но брюнет к такому даже привык. Тем более, что тот продолжил,- сделаешь вид, что ищешь себе избранника. Не найдешь – и черт с ним. Не для того ты создан, - тут юноша едва заметно скривился, явно расстроенный, что и отец не понимал его желания любить и быть любимым, но, это же тот вояка, которому только ай на войну сбежать – потом еще месяц по кабакам шляться будет, победу отмечать, а значит, простительно… - вот. А я от тебя тоже отстану. Если что –для вида пожурю и баста. Ключ от погреба и любой меч на твой выбор отдам, согласен? Разумеется. Особенно за меч. Страсть к железкам у парня все ж была и явно выраженная, а потому, глаза у мальчишки загорелись, он пожал руку отца и отправился в свои покои – собираться. …А дальше – дело техники. Конь, вещи, немного еды, магия, на случай крайней необходимости. Прощание с братом – о, сколько слез было. Даже рубашку выжимать пришлось – и вот, молодой красивый въюноша отправился на подвиги ратные да за де… ой, то бишь за молодцем красным. Долго ли ехал, коротко ли, да только довелось ему по пути на чужбинушку… - Что пишешь? – подойду к брату со спины – мальчишка тут же накрыл свой труд руками – Фаон чуть улыбнулся. Статный, красивый. Взял он с собой и впрямь, не так много: мешок за спиной, меч, да пару перстней. Все остальной в котомку с пятым измерением к коню привязал. И вот, с братом-летописцем пошел прощаться. Потрепав мальчишку по волосам, да коротко тому улыбнувшись, брюнет вышел, а младший. Высунув от усердия язык, продолжил слагать повесть о том, что, возможно, и не произойдёт никогда – особенно оргия с тремя троллями. Как-то к такому Фаон не готов был чисто морально. Цокот копыт по пыльной дороге, тряска, короткие передышки и таверны. Где-то его встречали с почетом, порой семейный герб приносил беду – так, в одной из таверн пришлось на кулаках сражаться с одним пьянчугой, что решил, что он сильнее всего его рода. Увы, пришлось беднягу разочаровать – но в целом путешествие вышло скучным и не слишком-то примечательным – уже на пятую ночь он приехал в чертог эльфов. Ему выделили покои, забрали коня, показали купальную залу… в общем, на прием юноша был готов вовремя. Чист, опрятен, брит и готов к подвигам, что были не за горами, ведь весть о том, что сын Ислана тут, на приеме, да еще без мужа… разумеется, была давно ив сем известна. Так же как были известны сила и влияние семьи, их богатства и знания. А так как младших сыновей было уже двое, то они были чуть более доступными кусочками для оных семей, нежели старший сын, у которого, по слухам, уже была невеста. Окружали его со всех сторон. И худощавые, натертые маслами парфюмеры, и крытые железом полукровки, и позванивающие колокольчиками в волосах жители гор… все те, кто желали получить статус и силу. Все те, кто имел на него хоть какие-то виды. Они жались и ластились, они плевали на приличия, обдавая запахами дурмана и желая приручить себе юношу… а тому было противно. До безумия. Хотелось выть и рыть землю под ногами, хотелось посла, ударить, скрыться… но вместо этого, кованный рамками приличия, он был обречен улыбаться и вести светские беседы, ощущая на себе томные взгляды… - … и, мой брат такой… - очередной претендент размахивал руками. Худощавый, жилистый, смуглый. Явная смесь восточных кровей. Сын купца, который явно гордился семьей и если бы не шанс подняться выше и расширить свои связи – рядом с Фаоном его бы не было – одет юноша был по традициям своего рода: свободные льняные брюки, украшенные фруктами и ягодами, нанизанными на золотые нити, что служили поясами и свисали по бокам. Алая повязка на лбу не позволял темному ежику лезть в голубые глаза, а белые зубы казались неправильно контрастными в окружении темных губ. Фаон кивал, слушал, но сам в это время скользил взглядом по залу, искренне надеясь, что увидит хоть одно знакомое лицо и сумеет ретироваться, сославшись на старые связи и то, что он давно не видел… и вот тога он наткнулся на светловолосую фигуру. Она… нет, постойте!.. он спускался по лестнице скользя тонкими пальцами по перилам. Чуть качал головой, явно тоже осматривая зал… а если присмотреться, то можно было увидеть удлиненные и остроконечные ушки. Эльф. И он был красив.