***
— Я не думаю, что это хорошая идея, — ответила Гермиона Блэйзу, стоя перед зеркалом в гостиной старост. Она с сомнением смотрела на свой «светский» наряд: платье темно-красного цвета, длиной до колен, прямого кроя — бесспорно очень красивое и элегантное, но вырез на груди… — Что тебя смущает? — спросил Забини, наблюдающий за колебаниями Грейнджер, с комфортом расположившись на диванчике. Он уже давно собрался на мероприятие, и теперь ожидал Гермиону. Девушка развернулась, и негодующе посмотрела на него. — Смущает то, что ТЕБЯ не смущает, что Я иду на свадьбу твоей мамы! Я — магглорожденная волшебница, буду сопровождать чистокровного аристократа! На свадьбе его чистокровной матери, с чистокровным аристократом, где все гости будут ЧИСТОКРОВНЫМИ! Блэйз коварно ухмыльнулся. Ему безумно нравилось выводить Гермиону из себя, нравилось потом наблюдать за ней: разъяренной, неистовой, злой… страстной. — Мне, как бы все равно, — не унималась она, — но я просто хочу быть уверена, что ты отдаешь себе отчет, под что ты нас подписываешь. Если ты знаешь, и я могу тебе довериться, то прошу повтори все, что я сказала. И сделай, пожалуйста, акцент на слове «чистокровные», — сказала Гермиона, внимательно наблюдая за невозмутимым парнем. Мать Блэйза прислала приглашение на свою свадьбу вопреки категорическому наказу сына не приглашать его на это торжество. Вполне могло быть, что она не заметила, что отправила письмо, однако, в это верилось с трудом. Габриэлла Забини хотела видеть своего сына в этот день. Несмотря на то, что подобный праздник стал для нее чем-то вроде рутины (все же не в первый раз она выходит замуж), сын всегда был рядом в эти дни. Блэйз сначала не хотел идти на свадьбу. Он знал — что будет, кто будет среди гостей, что подарят, какие тосты произнесут гости, а еще знал наизусть слова клятвы своей матери. После конфликта с матерью, он с ней ни разу не переписывался и не связывался, и был уверен, что она не пригласит его. Даже день свадьбы был таким неоднозначным — 14-е февраля, День Всех Влюбленных. Однако, почему-то, в этот раз он решил все же пойти, но не один. — Милая, — сказал Забини, и Грейнджер сразу поморщилась, — я не смущен, ты права. Меня не смущает, что ты идешь на свадьбу моей матери, ведь это я тебя пригласил. Также, меня не смущает, что там будут чистокровные приятели моей мамы одновременно с тобой в одном зале, ведь, в конце концов, эпоха апартеида прошла, главный фашист умер, и то что ты — магглорожденная тоже меня не смущает. Ты — моя девушка и мой выбор. Все же, книга истории маггловской Европы ХХ-го века была очень познавательной для Забини. С Рождества, как молодые люди решили попробовать свои силы в отношениях, Блэйз прочел очень много полезной литературы с подачи Гермионы, а также заинтересовался миром магглов уже по своей инициативе. — Но знаешь, что все-таки смущает меня? — спросил Блэйз, встав с дивана и подойдя к возлюбленной. Он приобнял ее сзади, руки его обвили ее талию, голова упала на плечо девушки, и теперь они вместе смотрели в зеркало: такие разные, но такие гармоничные. — То, что, когда я спросил тебя о том, не хочешь ли ты составить мне компанию на свадьбе моей матери, ты согласилась, — он посмотрел девушке в глаза, и она нахмурилась. — А теперь, я не понимаю, почему ты вдруг меняешь свое решение. Девушка сокрушенно выдохнула, опустив голову. — Блэйз, я не меняю решение, — вздохнула Гермиона, и повернулась лицом к парню, не разрывая объятий. — Я просто… — произнесла она, взглянув в его теплые карие глаза, — …немного нервничаю, и это так на меня не похоже. Это безумно злит меня! — вдруг воскликнула девушка. — Я не хочу ударить в грязь лицом, не хочу, чтобы твои и так натянутые отношения с матерью вообще испортились, не хочу, чтобы по нам снова ударили слухи и предрассудки. Да, я согласилась, не взвесив решение, я хотела сделать что-то важное для тебя. Мы только начинаем сближаться, ты очень много доверил мне, совершенно не зная какой я человек. Я чувствовала, что должна сделать что-то в ответ — должна довериться, ведь я этому только учусь. — Блэйз выгнул бровь, очень удивившись такому признанию девушки. Он провел большим пальцем руки по щеке Гермионы, в знак полной поддержки. Она раскрывалась перед ним, и то, что они пережили за последние полгода, не прошло стороной. — Поэтому, да, прости, что срываю свое волнение на тебе, ты этого не заслужил. Гермиона посмотрела на юношу, прижалась лицом к груди, полностью растворившись в объятьях. — Прости. Ему хотелось в тысячный раз закричать, как сильно она нужна ему. Парня разрывало от радости, признательности, любви. Они так долго к этому шли, так много пережили. Ни за что на свете он не предаст ее доверие. — Я тебе очень благодарен, Гермиона, я понимаю твое беспокойство. Знаешь, не хочу показаться слащавым, — сказал он, — ты и так каждый раз бесишься, когда я называю тебя «милая» или «дорогая». Но, ты самая прекрасная девушка на свете, я о такой мечтать не смел. Я думаю, что ты давно знаешь, что я искренне тебя… — Блэйз! — перебила Гермиона его. Она была еще не готова к таким громким словам. Она безумно хотела, правда хотела, чтобы он сказал ей эти три слова. То ли логика, то ли страх заставляли ее временить с признаниями, наслаждаясь тем, что есть. Они и в правду только начинали друг другу доверять, и ей казалось, что признание все испортит. Признание поставит точку, и дальше она не видела ничего. Или боялась увидеть, что же все-таки кроется за этими словами, что происходит после них. А Блэйз был готов. Он, возможно, всегда знал, что любит ее. С ней он хотел быть лучше, чем он есть, хотел развиваться, быть мужественным и решительным, хотел быть опорой и стеной. Он хотел быть романтичным, счастливым парнем, таким непохожим на себя в прошлом: эгоистичным, угрюмым и зацикленным на одиночестве и спокойствии. — Гермиона, — произнес он напряженно. Девушка ничего не ответила. Вместо слов, она, внимательно посмотрев в глаза парня, пальцами разгладила морщинку на его лбу, коротко и ободряюще улыбнулась. «Я знаю», — говорили ее глаза, и он ничего не мог с этим поделать. Только ждать. Терпеливо ждать. Они скрывали свои отношения, что немного расстраивало Блэйза. Встречались в Башне Старост после собраний, гуляли наедине в основном, только ночью. Пару раз им удалось назначить свидания в Хогсмиде, но вечный страх огласки Гермионы сокращал их встречи до получаса. Зато, они много переписывались. Совы летали между спальнями пары каждый час по вечерам, чем конечно они были недовольны. Гермиона была очень счастлива. Соседки по комнате недоуменно косились на нее, когда она, читая письма, с восторгом отвечала на них, что-то шепча себе под нос. Все строили предположения, с кем же Гермиона Грейнджер встречалась теперь, и почему она такая загадочная и довольная, ибо Гарри и Рон уехали из Хогвартса на работу в Министерство сразу после сдачи экзаменов, в начале января; Кормак Маклагген, с которым видели Гермиону на приеме у Слизнорта, исчез сразу после него на все каникулы, а вернувшись, шарахался от Гермионы за три километра; Блэйз Забини, после скандала с колдографиями, вообще проявлял к Грейнджер равнодушие. Но это были их предположения, а правду об их отношениях знали только Малфой и Джинни, как самые доверенные лица. Однако, ни тот, ни другая, не одобряли их скрытные отношения. Драко отчасти перестал испытывать неприязнь к Грейнджер, поэтому хотел, чтобы их отношения с Блэйзом получили огласку. Джинни, напротив, испытывала прежнее недоверие к Забини, несмотря даже на то, что тот спас Гермиону от смерти в озере. Гермиона пока не хотела огласки. Ей были комфортны такие отношения: секретные, с долей азарта и немного риска, однако без опасности для чувств в случае неудачи. Прошло меньше двух месяцев, это было очень рано для нее — говорить о чем-то серьезном. После того, как она согласилась пойти на свадьбу с Блэйзом, Гермиона поняла, что это — самое рисковое предприятие. Самое большое испытание. И, почему-то, после всего того, что Блэйз рассказал ей о своем прошлом, она решила, что это испытание и для него тоже. Он не обязан проходить его в одиночку. Однако, она безумно боялась осуждения. В этот день могло произойти все что угодно, их вместе увидят многие люди, Блэйз однозначно попадет под удар. Но она пойдет, как и обещала. — Платье тебе очень идет, кстати, — сказал Блэйз после долгого молчания. Они так и стояли в объятиях друг друга, неотрывно глядя в глаза. — Я знаю, но меня так смущает вырез, — неловко улыбнувшись, ответила Гермиона. Оживившись, Блэйз, шаловливо провел пальцами вдоль заветной ложбинки, по обнаженной полосочке кожи, едва ли не касаясь груди. — А мне безумно нравится, — сказал он, и наклонившись, губами прикоснулся к губам девушки. Левая рука парня уже поддевала бретельку платья, обнажая плечи девушки, губы тут же прошлись влажной дорожкой вдоль шеи. Девушка приглушенно застонала. Она даже не заметила, в тумане нахлынувшего возбуждения, как оказалась у стены, пригвожденная телом мулата. — Мы вообще-то опаздываем, — сбившимся шепотом произнесла она, однако, покорно выгнулась навстречу парню, чтобы тот мог расстегнуть молнию на ее платье. Оно вмиг очутилось у ее ног. О, она не могла сопротивляться его ласкам и поцелуям! Руки ее скользили по его торсу, в нерешительности, скорее всего, так же обнажить тело Блэйза. Блэйз снова поцеловал ее, прижимая к себе такую беззащитную перед ним, обнаженную девушку, не желая никуда отпускать. — А плевать, — выдохнул он.***
Гермиона еще не расколдовала своих родителей. Такая дикая вещь, не похожая на гриффиндорку. На это был ряд причин, как она себя заверяла. Во-первых, опасность преследования Пожирателями еще не исчезла. По всей стране проводились обыски и следствия по делам последователей Волан-де-Морта. Некоторые были под стражей, однако, оставались и те, кто был в бегах. Во-вторых, в жизни магического сообщества произошло столько всего, что Гермиона смертельно боялась вываливать всю информацию на родителей. Это было иррационально, если так посмотреть, ведь с каждым днем количество событий увеличивалось. Но Гермиона приняла решение выборочно поставить родителей в курс, только тогда, когда все закончится. В-третьих, … Она просто не хотела, скорее всего. Она знала, как счастливы ее родители в Австралии. Как они наслаждаются друг другом, им и неведом мир магии и вся его темная сторона; все опасности, с которыми столкнулась их дочь, обошли их стороной. Возможно, это и к лучшему, думалось ей — пребывать в неведении, не знать всего этого. Эти мысли терзали ее. Единственное, что успокаивало ее — это то, что в любой момент она может вернуть их. Но стоит ли? На зимние каникулы многие разъехались по домам. Гарри и Рон уехали на площадь Гриммо, так как им предстояло сдавать выпускные экзамены. Они учили все подряд, при этом, на удивление многих, отказались категорически от помощи Гермионы. Она даже хотела обидеться, но толку от этого было мало. Мотивы друзей были несколько другими — они считали, что на долю их подруги выпало так много неприятностей, что в этот раз ей необходимо отстраниться от учебы и хорошенько отдохнуть. «Значит, так надо», — подумала она. Также, она думала над тем, чтобы поехать на каникулы в Нору. Однако, и там для нее было мало места: все семейство Уизли решило сплотиться на праздниках, а чувствовать себя белой вороной Гермионе не хотелось. Всегда, во все времена, Новый Год она встречала в кругу своей семьи. — Не хочешь поехать со мной куда-нибудь? — спросил ее Блэйз накануне Нового Года. Они сидели в библиотеке, в разделе, где впервые завязалось их общение. Вокруг не было ни души, кроме неизменной мадам Пинс, которая сортировала карточки учеников за своим столом в пяти метрах от парочки. Гермиона недоуменно посмотрела исподлобья на парня, сжав книгу, чуть не уронив ее от такого неожиданного предложения. — Что? — прошептала она. — Честно говоря, я сам не знаю, зачем тебе это предложил, но, — как можно тише начал парень, склонившись над столом, — в моей семье не принято отмечать Новый Год, и обычно я оставался в замке на каникулах с Малфоем. В этом году он уехал к своим предкам. Я бы не прочь и к ним поехать, но я хотел провести эти дни с тобой. Гермиона еще настороженнее воззрилась на Блэйза. — Ты не подумай, — продолжил он, оглянувшись на библиотекаршу, которая не обращала на их разговор никакого внимания, — я просто услышал твой разговор с Джинни, ты говорила, что не хочешь оставаться в замке, но и к Уизли не поедешь. Твои родители до сих пор в Австралии, и ты остаешься на каникулы одна. Как и я, — резюмировал он. — Ты хочешь сказать, что следишь за мной? — прошипела Грейнджер, отложив книгу с чересчур громким хлопком. Мадам Пинс покосилась на столик пары. — Нет, мы просто сидим на Зельеварении в одном ряду, ты говорила об этом до Рождества, — сказал Блэйз тихо, виновато улыбнувшись мадам Пинс за устроенный Гермионой шум. — Ладно, хорошо, — сказала Гермиона немного погодя, — как ты себе это представляешь? Мы еще совсем друг друга не знаем! Я не думаю, что это хорошая идея — ехать вот так, куда-то вдвоем, ничего не зная друг о друге. — Хорошо — это шанс, — ответил Забини, — узнать друг друга лучше. Но все же, я уверен, что знаю тебя как никто другой! — Ох, не льсти себе! — усмехнулась Гермиона, закатив глаза. — Я спас тебя от смерти, может это чего-то стоит? — спросил он с вызовом в голосе. Раздался скрип. Гермиона, коротко взглянув на мадам Пинс, и на появившегося в дверях библиотеки пятикурсника, дала знак Забини собираться. — Ты так и не ответила, — сказал он, собрав свои вещи в сумку. Гермиона не торопилась отвечать. Что? Поехать куда-то вдвоем? Как это будет выглядеть? Что она скажет друзьям? Чем они будут заниматься вдвоем-то? Эй! Нет! Не смей, Забини, ты совсем офигел?! Когда они вышли из библиотеки и свернули в коридор, Блэйз остановил девушку. — Так, я понял, что это все неожиданно, — сказал он, взяв Гермиону за руку, — но, прошу, подумай, ладно? Ты можешь отказаться, если боишься остаться со мной наедине. Я с радостью останусь в замке вместе с тобой… ну, в смысле, просто останусь, чтобы тебе не было скучно. Я хотел, чтобы ты развеялась, и, поверь, для меня это тоже очень непривычно… Времени у тебя на раздумья… — до утра. Портал я заказал на полдень. — Забини, Мерлин тебя подери! — воскликнула Гермиона. — Что? — Ты мог спросить об этом меня еще позже? — Так у тебя будет меньше времени одуматься, Грейнджер, — коварно ухмыльнулся Блэйз. — Ах ты гад! — возмутилась она, вырвав руку из руки Блэйза, и ощутимо ударив его сумкой. — Эй, побереги силы, милочка! — продолжал насмехаться он, открещиваясь от атаки руками. — Они тебе еще понадобятся!***
Поместье, где планировалось бракосочетание Габриэллы Забини и Альберта Хизенбурга изначально, оказалось неудобным для приема гостей со всей Европы. В приглашении указывалось поместье Габриэллы, где Блэйз не бывал давно. Трасгрессировав с территории Хогсмида, пара очутилась перед пустырем. Для того, чтобы дом оказался видимым, нужно было произнести заклинание-пароль. Гермиона вновь нервно сжала руку Блэйза. Последний шанс повернуть назад. — Ты готова? Девушка невнятно промычала в ответ «Да». После того, когда парень и девушка произнесли пароль, перед ними раскинулся роскошный особняк в три этажа. Его окружал сад из кипарисов, припорошенных снегом. Брусчатка, ведущая к дому, была, впрочем, очищена от снега и льда. Стояла чудесная погода, повсюду слышался гул голосов и щебетание птиц, издалека лилась музыка арфы. Витые ворота в поместье были открыты, снаружи стояли двое стражей в серых камзолах и высоких шляпах. — Ну это перебор, маменька, — хмыкнул Блэйз, двинувшись вместе с Гермионой в сторону парадных дверей. Леди и джентльмены всех возрастов толпились внутри и снаружи, кое-кто покуривал трубку в ожидании начала торжества, либо после его окончания. Было не понять. Для Гермионы все казалось очень смутным. Она шла, шла, шла за парнем, покорно следовала за ним, отчаянно вцепляясь в его руку. Старалась улыбаться присутствующим, всем, кого встречала на пути. Взглянув на Блэйза, она заметила, что он тоже улыбается, только искренне и горделиво, шествуя рядом с ней. Очутившись внутри, девушка оглянулась. Вокруг было очень много цветов — лилии, гортензии, кустовые розы, благородные пионы. В холле был фуршет, люди неторопливо прохаживались вдоль столов с разнообразной едой. Все были такие чинные и важные, что Гермиона на секунду стянула улыбку с лица. А потом вновь посмотрела на Блэйза, который был счастлив, что она с ним пришла, что не смогла не улыбаться. — Похоже, мы опоздали, — сказала она, тут же вспомнив причину их опоздания. Внизу вновь завязался тугой ком. — Ну-ну, — пробормотал Блэйз, наклонившись, чмокнув в ухо Гермиону. Она недовольно нахмурилась, — Может, я покажу тебе тогда дом? Пойдем наверх. Тут же появились слуги, которые взяли у Гермионы и Блэйза их верхнюю одежду. Молодые люди поднялись по мраморной лестнице на второй этаж, где увидели снова холл, на этот раз больше предыдущего. У больших окон, в дальнем углу холла, был алтарь, украшенный цветами и лентами. Вокруг все мерцало от множеств летающих огоньков. К алтарю были обращены резные стулья, кое-где сидели люди, которые о чем-то переговаривались. Но внимание Блэйза и Гермионы приковала небольшая группа людей, в центре которых была ОНА. Грейнджер ни разу не видела мать Блэйза. Она ее представляла немного иной, но настолько красивой — нет. Это была изысканная, смуглая женщина, без тени старости или увядания — стройная, длинноволосая итальянка, на вид лет 30-ти. Габриэлла была в длинном голубом платье, руки и плечи ее прикрывали искусные кружева, на голове ее была гоблинской выделки диадема. А Гермиона представилась себе такой угловатой, низкой, бледной девчонкой, недостойной находиться на таком торжестве. Недостойной быть девушкой ЕЕ сына. Они встретились глазами. И было в ее взгляде что-то пренебрежительное. «На что, спрашивается, ты рассчитывала?» — подумалось девушке. — «Что она тепло улыбнется, кинется обниматься?» Гермионе захотелось уйти. Все, что было до этого момента, превратилось в иллюзию. Она и вправду верила, что справится, что не подведет Блэйза. Она потянула его за руку, и он, испуганно посмотрев на девушку, прошептал: — Гермиона, все хорошо. Хорошо. Просто прекрасно. За-ме-че-тель-но. Габриэлла двинулась в их сторону в компании невысокого мужчины с седыми усами, и в праздничном фраке. Как догадалась Гермиона, это был Альберт. Пары поравнялись, и Габриэлла заскользила взглядом то по Гермионе, то по Блэйзу. — Поздравляю, мама, прости, что опоздали, — начал первым Блэйз. Он взял ладонь матери в руку и приложился губами к ней. Затем протянул руку для рукопожатия с Альбертом. Мужчина охотно потряс руку Блэйза и довольно улыбнулся. — Спасибо, что пришли! — простодушно отозвался Альберт с характерным немецким акцентом. — Я надеялся, что ты придешь, все же мы теперь семья, Блэйз! А ты еще и со спутницей! Мисс…? — Гермиона Грейнджер, — сказала Гермиона, едва не запнувшись, подав руку для рукопожатия, но Альберт взял и поцеловал тыльную сторону ладони. Девушка посмотрела на Габриэллу в нерешительности. Та по-прежнему смотрела на нее с презрением. — Поздравляю, миссис Заби… — начала было Гермиона, но резкий голос Габриэллы сразу отбил всякое желание говорить: — Она грязнокровка, Альберт. Блэйз, зачем ты ее вообще сюда привел? — испепеляюще взглянула она на парня. Мистер Хизенбург недоуменно нахмурился, посмотрев на Грейнджер. А ей хотелось провалиться сквозь землю. Когда Гермиона готовилась просто тупо сбежать отсюда, внутренний голос приказал ей остаться. Почему, блять, ты такая беспомощная?! Возьми себя в руки! Ты спасла всех этих людей от власти Волан-де-Морта, ты рисковала своей жизнью ради мирной жизни этих людишек. И ты намерена унижаться? Ты хочешь сказать, что испугалась какой-то высокомерной женщины? О, она тебя не стоит. До каких пор ты будешь бояться? — Мама, — холодно процедил Блэйз. — Прошу прощения, миссис Забини, — сказала Гермиона внезапно. Внутри клокотало возмущение и гнев. — Но вы меня так не вовремя перебили. Я как раз хотела поздравить вас с вашим восьмым бракосочетанием, — снисходительно улыбнувшись Альберту, продолжила: — И поблагодарить. Вы воспитали очень хорошего сына, он вас очень любит и желает счастья. Как и я, — снова обратив взгляд на Альберта, Гермиона кивнула головой. — И да, мистер Хизенбург, я магглорожденная. Не думала, что это вас оскорбит, особенно учитывая, что маги по всему миру расстаются с этими предрассудками. — Д-да, мама, — осекся от неожиданности Забини, — я полностью солидарен с Гермионой. Эти предрассудки теперь — пережитки прошлого, не более. Миссис Забини была в полнейшем шоке. — Габриэлла, я ничего не понимаю, — озадаченно пролепетал Альберт. — Ты меня позлить пришел, верно? — будто выплюнула мать Блэйза. — Мы пришли поздравить тебя, мама, — твердо возразил он ей. — Я не хотел приходить вообще, но Гермиона меня переубедила. Тебя этот факт не волнует? Я впервые пришел по своей воле, я впервые счастлив, и сегодня я хотел это счастье с тобой разделить! Спустя столько лет непонимания и обид, я искренне хотел за тебя порадоваться, не смотря на всю боль, что мы причинили друг другу, — разочарованно вымолвил он, глядя на мать. — И твои первые слова даже не приветствие, а оскорбление человека, который мне дорог, девушки, которую я люблю? — горько произнес Блэйз, крылья носа его трепетали от тяжелого дыхания. Сердце Гермионы пропустило удар. Ну вот. Он сказал. Люблю. Он сказал об этом своей матери, это его первое признание. А единственное, что ее волнует — что его избранница — грязнокровка. Он весь день улыбался и был счастлив до встречи с матерью. Как же Гермиона ее теперь невзлюбила, и ей было жалко Габриэллу. Ведь она совсем не знала, какой у нее сын. — Ты с ума сошел?! Явился на мою свадьбу под руку с грязнокровкой, говоришь, что… что это твоя девушка? Хочешь, чтобы я за вас порадовалась? Никогда! — на Габриэллу заинтересованно взглянули гости торжества, потому что она чуть ли не кричала. — Она запудрила тебе мозги, сын! Ты совсем потерял голову, перестал замечать то, что говоришь! Я хочу, чтобы ты немедленно от нее избавился, не то не увидишь моих денег до конца жизни, ни единого кната! — Ха, ты думаешь, мне нужны твои деньги? — закипел Блэйз. — Ты вообще в курсе, чьи это деньги? — Блэйз, не надо, — одернула его Гермиона. — Давай уйдем. Но Блэйз и не думал останавливаться. — Мистер Хизенбург, вы же в курсе, что моя мать выходила замуж до вас семь раз? — обрушился он на несчастного Альберта. Тот чуть сжался, оттого стал казаться еще ниже юноши, чем был. — Как вы думаете, почему все ее мужья так все скоропостижно скончались? — Блэйз! — хором воскликнули Гермиона и Габриэлла, изумленно переглянувшись. — Блэйз, ты очень сильно пожалеешь, если не заткнешься! — рявкнула Габриэлла, а затем обратилась к новоиспеченному мужу: — Дорогой, пройди к гостям, я тут разберусь. Все в порядке. Альберт растерянно поплелся к взволнованным гостям. Блэйз зло оскалился, глядя на мать, что было на него не похоже. Гермиона не на шутку испугалась. — Блэйз, давай уйдем, — сказала Гермиона, взяв в ладони его лицо, обращая его взгляд на себя. — Прошу. Это того не стоит. — Нет, это ты уйдешь, — прошипела Габриэлла девушке. Гермиона обернулась на слова, и заметила, как сильно дернулся в сторону матери Блэйз. Грейнджер начала паниковать. Она знала, Мерлин, она знала, что это ужасная ошибка — заявиться сюда! И теперь она стала причиной ссоры матери и сына. Она этого не хотела, даже сказала Блэйзу об опасениях на этот счет. Почему же он не послушал, Мерлин?! Блэйз закрыл глаза, тяжело дыша, кулаки его сжались. Затем он посмотрел на мать полным ненависти взглядом и выдавил: — Спасибо за все, мама. В особенности за приглашение на свадьбу. Мерлин, на что я надеялся? Я снова утвердился в том, что тебе на меня плевать. Что ж, прости, что не оправдал ожиданий, что больше не подчиняюсь твоим приказам, прости, что искренне хотел сохранить иллюзию семьи, пока ты по мужикам шлялась. Как я и предполагал, лучше бы меня не было здесь, и поверь, больше никогда не будет. Парень взял девушку за руку, и они торопливо спустились на первый этаж. — Блэйз, остановись, — вдогонку кинула Габриэлла, спускаясь по лестнице, придерживая полы платья, чтобы не споткнуться, — мы еще не договорили! — Будь счастлива, делай как тебе нравится, мама, — сказал Блэйз, обернувшись. — Если ты сейчас уйдешь, я лишу тебя наследства, ты умрешь в нищете со своей грязнокровкой! — не стыдясь гостей, выкрикнула миссис Забини с лестницы. — Делай как тебе нравится, мама! Молодые люди оделись, и вышли из поместья. Украдкой, Гермиона увидела, как Габриэлла застыла на том же месте, держась за перила. В лице ее проскользнуло отчаяние. Блэйз шел из поместья прочь, цепляясь за руку Гермионы, глаза непривычно жгло. Как только они вышли за ворота, и очертания дома, людей растворились, вокруг воцарилась оглушающая тишина. Гермиона обняла Блэйза настолько крепко, насколько могла. Они трансгрессировали.***
— Где мы? Блэйз лукаво взглянул на Грейнджер, пряча портал в виде полупустого флакона духов в листве. Гермиона оглянулась, и вид захватил ее: куда бы она не посмотрела, везде было море. Волны были неистовы в этот день, они так и бились о скалы. Недавно был шторм, догадалась Грейнджер. Кричали чайки, чуя запах наживы в виде выброшенной на сушу штормом рыбы. Гермиона и Блэйз стояли на холме, окруженные только морем и деревьями. Ветер с моря окутал девушку, она поежилась. Блэйз был тут как тут: он обернул ее в свой плащ, и обнял. — А как ты думаешь? Девушка не торопилась отвечать. Это путешествие было для нее из разряда безумных поступков. Внутри боролись страх и восхищение, волнение и предвкушение. Она сильнее куталась в плащ, абсолютно не представляя, что же ее ждет в ближайшую неделю. Еще раз оглядевшись, она заметила пляж невдалеке, и несколько красивых особняков вдоль побережья. Их окружали стройные зеленые деревья и пышные кусты цветов. Зимой тут и не пахло. Несмотря на ветер с моря, здесь было тепло. — Мы у тебя дома? — высказала свою догадку Грейнджер. Хотя так и знала. Как могло быть иначе? Блэйз улыбнулся и предложил девушке показать дом, где провел детство. Она охотно согласилась. На том же холме, чуть дальше небольшого подлеска, была обширная, довольно уединенная поляна, со своим выходом к заливу. Блэйз произнес какое-то заклинание, и перед ними, как из тумана, возник дом с широкой верандой и фонтаном. Он был давно пуст, но не заброшен. Перед парой тут же, словно по щелчку, появился домовик с кривыми и тонкими ушами до плеч. — Добрый день, мистер Забини и мисс Грейнджер! — почтительно поклонился эльф в красной наволочке, с вышитой латинской буквой «З». — Я ожидал вашего прибытия. Как добрались? Гермиона хотела было возмутиться насчет того, что Забини держал домовика. Ей всегда не нравилась позиция домовых эльфов в магическом обществе, но Забини вряд ли мог об этом знать. Он вырос с другой точкой зрения, для него иметь в слугах эльфов было делом привычным. — Все замечательно, Тэйт, — ответил Блэйз. — Х-хорошо, — промямлила Гермиона. — Добро пожаловать в Вилетту семьи Забини, мисс Грейнджер, — едва ли не торжественно сказал Тэйт, указывая худой ручонкой в сторону дома, — вы у нас впервые. Для вашего отдыха я подготовил все, что требуется. Если буду нужен, обращайтесь, — так же почтительно поклонился домовик, засеменив к парадному входу. — Пойдем, — бодро сказал Блэйз, потянув Гермиону за собой. — Здесь я провожу летние каникулы, как правило, один. Зимой я тут еще не был, в море особо не покупаешься, полагаю. Но! Тут однозначно теплее, чем в Великобритании. — А почему вы переехали отсюда? — спросила Гермиона, когда они уже заходили в Вилетту. В холле было все скромно обставлено, мебель была в основном антикварная. Окна были зашторены, поэтому комната была погружена в полумрак. Блэйз снял верхнюю одежду с себя и помог раздеться Гермионе. — Это долгая история, Гермиона, — устало вздохнул Забини, сев на небольшую тумбу. — Хорошо, но помнится ты говорил, что эти выходные вместе — шанс узнать друг друга лучше? — хмыкнула девушка, сложив руки на груди. — Так я не отказываюсь, я просто расскажу позже. — Хорошо. — Знаешь, у меня уже составлен план на эти выходные, — сказал Блэйз, наблюдая как Гермиона начала осматривать дом, — но я хотел бы, чтобы ты сама сказала, чем хочешь заняться. — Надо же, какой ты, — улыбнулась Гермиона, ответив немного с вызовом. — Все схвачено? — Ага. Все что пожелаешь. — Замечательно, — сказала Гермиона. — А что наверху? — спросила она, указывая на мраморную лестницу с железными перилами. Блэйз провел Гермионе маленькую экскурсию по не особо маленькому поместью: на втором этаже были спальни Блэйза, родителей (которую переделали в небольшую гостиную), для гостей, кабинет отца-тире-библиотека, гардероб размером с гостиную Гермионы в Лондоне, и еще пару холлов для приема гостей. Гермионе была отведена спальня Блэйза, потому что она была больше — так решил Забини, который сказал, что ночевать будет в гостевой. Гермиону этот жест порадовал, конечно. — Наверное, не гоже молодой леди до замужества ночевать с молодым джентльменом в одной комнате? — ехидно засмеялся Блэйз, облокотившись плечом об дверь. Всем своим видом он показывал благоразумие, такт и учтивость. «Как долго он продержится?» — проскочило в голове Гермионы, и она тут же смутилась своей мысли. — Вы правы, сэр! — скорчив деловитую гримасу, сказала Гермиона игриво. — К тому же, мне у тебя нравится. Блэйз сосредоточенно посмотрел на Гермиону. Она беззаботно улыбнулась ему и прошла в его спальню, доставая из своей маленькой сумочки (которая могла вместить весь этот дом) одежду и книги. Так буднично. То, что она здесь было безумием. Первая девушка, которая решилась на это. Которая отринула предрассудки. Доверилась. Ему. Доверилась. Это — другая реальность? А потом ему пришло осознание. «Это — другой Ты». — Я тебя понял, — ответил Блэйз, очнувшись от мыслей, — сегодня в девять у нас вроде как праздничный ужин, по плану. Если буду нужен — я в гостевой, — неловко кашлянул он, медленно направляясь к двери. — Ну, вот, в принципе… и все. — А чем ты будешь заниматься все эти, — взглянув на настенные часы, — шесть часов? — спросила Гермиона. В ее голосе проскользнуло лукавство. «Ну не знаю, Грейнджер. Может быть буду думать о тебе, и безудержно хотеть трахнуть?», — пронеслось у него в голове. — Ну, отдохну с дороги, все такое, — сдержанно ответил он, отгоняя похотливые мыслишки. — Ты ведь тоже, наверное, хотела бы вздремнуть? — Я не устала, — ответила она. Глаза ее сосредоточенно следили, как теряется парень от ее слов. «Как долго продержусь я?» Пауза. — Ну я даже не знаю, что тебе предложить, — протянул он. — В твоем распоряжении весь дом, и я. «Ты хочешь остаться?» — чуть не вырвалось у Гермионы. А то что вырвалось, было еще хуже: — Останься.***
— Где мы? Блэйз огляделся. Они были на безлюдной улице, вдоль которой выстроились однотипные домики с черепичными крышами. Слышался шум машин на соседних улицах, и один серый Форд проехал как раз мимо пары. Гермиона двинулась в сторону одного из таких домиков. Удостоверившись, что вокруг нет людей, девушка достала из пальто свою палочку, произнесла заклинание над дверью дома, на всякий случай прикрыв палочку верхней одеждой. Дверь отворилась. Блэйз молча проследовал за девушкой в дом. На полках камина, стоявшего в гостевой, на стенах он заметил множество безделушек, изображений какой-то пары в рамках. Женщина на картинках, которые не двигались, чем-то смахивала на Гермиону. — Мы у тебя дома, — догадался Блэйз. Он застыл посреди гостиной. Гермиона подошла к нему. — Я не хотела возвращаться в Хогвартс, — взгляд полный, почему-то сочувствия. Блэйз был сейчас на грани. Ему не нужно никакое, нахер, сочувствие. Он был зол. Он был безумно зол. Он хотел выпотрошить свою память, чувства, сознание, мозги. Пропустить все это через миллион ножей, и выбросить к ногам своей матери. А лучше — в глотку. На, жри, блять. Может хоть так поймешь, что ты херовая мать, ты — монстр. Вот чего он хотел. — Блэйз, — обеспокоенно промолвила Грейнджер, взяв его лицо в ладони. Его лицо было каменным, безразличным. В его голове царил полнейший хаос, и только ее голос возвращал к действительности. — Давай в следующий раз, когда я попрошу тебя сопроводить меня на прием к матери, — подал он голос, — ты меня бросишь, ладно? — улыбнулся Блэйз безысходно. В следующий раз, блять. — Я с тобой, — уверенно сказала Гермиона, прижавшись к Блэйзу, зарывшись в его грудь. — Ты уверенна? Если бы я только не пошел туда, знаешь, ты бы не услышала всего этого дерьма. Ты его не заслужила. А я еще попросил тебя довериться мне. Мол, все будет в порядке. Мерлин, я знал, что мы с ней поругаемся, до последнего надеялся, что она одумается. Нужно было остаться, Мерлин, я же знал. Я непроходимый дебил, — сдерживая эмоции насколько возможно. — А сейчас ты говоришь, что останешься. Мне кажется, ты совершаешь ошибку. — Да, возможно, ты прав, — сказала она, — и я совершаю ошибку. Но знаешь… я люблю тебя. Она потянулась лицом к его лицу, нашла его губы своими губами, и снова повторила: — Я люблю тебя, слышишь?***
Думай, думай, думай, Забини! Шаг навстречу. Может это проверка какая-то? Ты же не хочешь показаться козлом? Снова шаг. Она сама сказала остаться. Не так? Думай! Шаг. Он чертовски хотел остаться. Но что, если для этого всего рано? — Поздно, — вырвалось у него внезапно. — Что «поздно»? — спросила Гермиона рассеянно. Коротко взглянув на девушку, будто решаясь на рывок к атаке, он накинулся на нее с жадным поцелуем. Гермиона сама была готова к атаке, хотя и не думала, что настолько стремительной. Его руки схватили ее лицо, чтобы девушка и не думала вырваться из плена, губы торопливо целовали ее губы. Гермиона нетерпеливо прижалась к нему, руки сами потянулись к его водолазке. На короткий миг он прервал поцелуй, чтобы помочь Гермионе избавить его от кофты. Он снова припал к ее губам, чувствуя, как возбужденно она дышит, как ее горячие руки ласкают его кожу, как требовательно она целует его. Как ее язык яростно вторгается в его приоткрытый рот, а затем соприкасается с его языком. Как не сойти с ума? Блэйз с трудом оторвался от губ Гермионы. Ему хотелось покрыть поцелуями все ее тело, искусать ее всю, поглотить ее — о, она была вкусной! Девушка посмотрела на него затуманенным возбуждением взглядом исподлобья, и принялась исследовать чувственными губами его грудь: она с большим удовольствием ласкала ее языком, легонько прикусывая кожу там, где целовала. Поглощенный этим действием, он не заметил, как пришел в полную готовность, судя по напряжению в штанах. Видимо, Грейнджер это почувствовала, так как тут же смущенно охнула, и… ее рука скользнула вниз, неуверенно прикоснулась к «нему» … С волчьим рыком Блэйз снова прижал к себе Грейнджер, властно потянул за подбородок, впился в ее губы. Затем он запрокинул ее голову в сторону, и принялся ласкать ее шею. — Блэйз… — прошептала она с наслаждением. Закусив нижнюю губу, она снова прикоснулась к напряженному члену парня. Даже через ткань брюк, что разделяла их, она чувствовала, как сильно он возбужден. В ответ на ее прикосновение, Блэйз сдавленно прошипел ей в шею и начал нетерпеливо стягивать с девушки ее кофточку. Когда с ней было покончено, он взглянул на вздымающуюся грудь Грейнджер в кружевном лифчике, и, наклонившись, припал губами к полушариям. У девушки терялось терпение. Она была готова, она вся сгорала от желания. Гермиона сама не ожидала от себя подобной страсти. Блэйз сводил ее с ума, не иначе. Все его подколки, легкое хамство, эта внезапная нежность и забота — все это будоражило ее, подстегивало узнать — какой он в постели — такой же нежный? Или грубый, властный? Или он податливый, как пластилин? — Блэйз, прошу, — снова прошептала Гермиона, притянув пальцами его подбородок. Их взгляды встретились. Прошу, возьми меня прямо сейчас. Вот что говорил ее взгляд. Коротко поцеловав ее, Блэйз сжал бедра Гермионы руками, и сильным движением, заставил ее закинуть ноги на его талию. Ее руки обхватили его плечи. Девушка сдавлено охнула, почувствовав возбужденный член парня в ничтожной близости от того места, где она хотела, чтобы он оказался. Внутри. Блэйз понес Гермиону к своей кровати, по пути разуваясь, и помогая девушке стянуть кеды, которые улетели куда-то под письменный стол в комнате. Девушка была такой хрупкой, словно слепленной из нежнейшего фарфора, что Блэйзу даже стало немного стыдно, что он так грубо ее ласкал. Осторожно опустив ее на покрывало, он навис над девушкой. Волосы ее тут же разметались по кровати, губы и лицо горели, взгляд призывно манил. — Пожалуйста, — снова пролепетала она, рвано дыша, — я хочу… тебя… Блэйз коварно улыбнулся. Внезапно, он решил не торопиться, он хотел продлить пытку ласками как можно дольше. Хотел, чтобы она буквально умоляла его взять ее. Он занялся ее грудью. Она была по-прежнему прикрыта бюстгальтером. Блэйз жадно припал губами к обнаженной коже, и пальцами спустил чашечки лифчика, освободив небольшую, но очень аппетитную грудь Гермионы. Соски были нежно-розовыми, слегка набухшими от возбуждения. Блэйз непроизвольно облизнул губы — какой же соблазнительной сейчас была Гермиона! Когда Блэйз прикоснулся губами к ее соскам, нежно втянув правый в рот, а второй зажав между пальцев, Гермиона чуть ли не вскрикнула. Руки ее были на его затылке, и она сжала его. Она всем телом подавалась навстречу, его ласкам и прикосновениям. Все это захватывало ее, приносило невообразимое удовольствие — ее разум был пуст, она была словно в невесомости. Но это было мало. — Терпение, мисс, — горячо прошептал Блэйз, заметив, как нетерпеливо прижимается к нему Гермиона. Он неторопливо целовал ее тело, наслаждаясь каждым сантиметром, оставляя на коже влажные, горящие следы. Спустившись к животу, он расстегнул ее джинсы и осторожно снял. Затем снял свои, и теперь они оба были только в нижнем белье. Гермиона посмотрела на оттопыренный в трусах член Блэйз и ее прошиб легкий страх, все так же отдающий в низ живота. Блэйз потянулся поцеловать Гермиону. Она охотно ответила, но тут же прикусила нижнюю губу парня, потянув ее на себя. Взглянув в ее глаза, парень заметил в них хищный блеск. Она дала понять, что не хочет играть в детские игры, нежные ласки. Возьми меня. Сейчас. В его сознании все еще больше распалилось. — Грейнджер, черт, — только и смог он произнести. Ласки стали настойчивее, рваные вздохи обоих смешивались, перерастая в низкие, утробные стоны. Он уже был между ее ног, наблюдая как она извивается, когда, отодвинув кромку ее насквозь мокрых трусиков, он начал проводить вдоль ее «нижних губ» напряженным членом, погружая его в ее смазку. Войди. «Я хочу тебя внутри» — говорило тело девушки. Грейнджер стянула с себя лифчик, и теперь сжимала свою грудь. Какой она сейчас была бесстыжей, беспринципной, страстной — не такой, как со всеми остальными. Она была на грани помешательства. Тело ее мелко тряслось от постоянно накатывающего возбуждения, внизу нестерпимо ныло от ожидания. И вновь нависнув над Гермионой, так, чтобы смотреть в ее глаза, Блэйз стянул с нее и с себя нижнее белье, а затем вошел в нее. Одним плавным, но быстрым толчком. С ее губ сорвался благодарный стон. Гермиона прижалась обнаженной грудь к нему, руки попеременно скользили по спине, плечам, шее парня, слегка царапая ногтями, пока тот с наслаждением проникал в нее снова и снова. — Да, — застонала она, закрывая глаза. Мерлин, знала ли она, что окажется в таком месте, рядом с таким человеком, как Блэйз? Что ей захочется быть в его власти, в его руках, захочется принадлежать ему? Она ведь принадлежит теперь ему? Блэйзу было катастрофически сложно сдерживать себя: она была пределом его мечтаний так долго, он не помнил, что когда-либо кого-то так хотел. И теперь, она, Гермиона Грейнджер, стонет и извивается под ним, вся такая сладкая, чувственная и, черт, такая тугая внизу… И как назло, она просит. Нет. Не просит — требует: — Быстрее. Он исступленно прижался к ней, вцепился губами в шею, оставляя красные следы до кровоподтеков, и стал двигаться в ней быстрее, как она и хотела. — Быстрее, — снова, сквозь ничем не заглушаемые стоны, сквозь пелену накатывающего блаженства. Быстрее. Яростнее. Жестче. И каждый его толчок отдавался новым стоном на грани крика. В тот момент, когда она была готова к разрядке, Блэйз замедлился, и отстранился от нее. Гермиона хотела возмутиться, но тут сильные руки парня потянули ее вверх. Она привстала, и оказалась теперь сидящей на коленках, и оглянувшись, заметила тяжело дышащего парня позади себя. Он осторожно поцеловал плечо девушки, переместил губы на шею, а затем нагло вторгся в ее приоткрытый рот. Его пальцы грубо сжали грудь девушки, но ей даже понравилось. Кожа спины покрылась мурашками, когда Блэйз прошелся по ней языком, а затем он снова впился в ее губы. Он снова медленно ласкал ее. Рука скользнула вниз, к ее лону, и Блэйз принялся за свою сладкую пытку. Гермиона выгнулась от наслаждения, упершись спиной в его покрывшуюся испариной грудь. Руки девушки зарылись в ее волосы, сдвинув их на один бок. Он шумно дышал в ее шею, обжигая ее горячим дыханием. В какой-то момент они соприкоснулись томными, одинаково взбудораженными взглядами, их губы были в миллиметре от поцелуя. — Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой? — низким, от едва сдерживаемого стона, голосом, в ее губы. Не переставая терзать ее своими пальцами внизу. Она дрожала и не могла толком говорить. — Пожалуйста, возьми меня, — сбивчивым шепотом. — Вот так? — спросил он, погрузив сразу два пальца в нее. — Нет, — коротко ответила она, дернувшись. Протянув левую руку назад, Гермиона коснулась его члена одними пальцами. Парень зашипел, стиснув зубы. Она провела ладонью вдоль его напряженного достоинства, слегка сжав, затем снова вдоль, только сильнее. Блэйз не вытерпев ответной пытки, схватил девушку за запястье, и отстранил ее ладонь. Пригнув Гермиону вниз, так, что ей пришлось упереться локтями об кровать, он вошел в нее резким толчком. Бесстыдно сжав ее ягодицы руками, он начал вдалбливаться в девушку. Да, именно этого она хотела, именно вот так она хотела, чтобы он взял ее. Она сама начала двигать бедрами навстречу, но Блэйз ее остановил, властно обхватив за талию. Для них в мире не существовало ничего в этот момент — ни людей, ни проблем, ни времени. Даже звуки смешались в невнятную симфонию из стонов, сбитого дыхания, рычания и шлепков тел. Им не нужно было ничего, и тут же нужно все. Сразу. И еще. Больше. И еще больше. И еще сильнее. Еще. До исступления, до обессиленных хрипов. Пожалуйста. — Блэйз! — почти прокричала она, выгнувшись от долгожданной разрядки. Ком внизу окончательно развязался, посылая по всему телу блаженную дрожь, что колени подогнулись. Парень понял, что сдерживать себя больше не нужно. Он притянул девушку, и отчаянно припал к ее губам, прижал ее к своему телу, сжал грудь, не переставая двигаться внутри нее. Оставалось совсем чуть-чуть, и его накрывало с головой. Сделав еще несколько быстрых, грубых толчков, он, стиснув зубы от напряжения, рвавшегося наружу, вытащил член из нее, и излился на ее ягодицы. Они оба рухнули на кровать, обессиленные и удовлетворенные. Гермиона перевернулась на спину, и пододвинулась к Блэйзу. Он тоже придвинулся к ней, и теперь они лежали друг напротив друга, глядя глаза в глаза. — У нас еще куча времени до вечера, — еще не выровнявшимся голосом произнес Блэйз, — что скажешь? — Все схвачено у него, — издевательски усмехнулась Гермиона, и потянулась к нему за поцелуем.