Эхо прошлого

Я думал о том, что произошло. Я говорю о «почти поцелуе» и разговоре с Ниваном. Я спровоцировал его, и я это знаю. Но у меня действительно нет сил говорить об этом постоянно. Именно в этом я пытаюсь себя убедить. Потому что иначе я получаюсь просто трусом. Я не мог спать после всей этой близости той ночью. И нет, дрочка в его толстовке тоже не помогла. Я не мог спать потому, что я понял… Нужно сменить субъект. Его слова были неприятными – это факт. Но только потому, что они были правдой. А правда делает больнее всего. Но я не жалею о том, что ударил его. Ну, может, сначала жалел, когда я увидел, как краснеет его щека, и его глаза становятся глазами разъярённого зверя. У меня промелькнула мысль, что я, в конце концов, погибну трагической смертью. Благо, всё закончилось иначе. Я проживу немного дольше со зловредным удовольствием от того, что я дал пощёчину Красноволосому. Но с другой стороны, видя эту щёку и видя, что он даже не обратил на это внимание из-за своей боли и грусти, несмотря на то, что я оставил на нем такую отметину, я хотел извиниться. Прикоснуться к нему. Поцеловать его. Или что-то вне этих глупых границ. Арр, я неисправим. Но, возвращаясь к моим ого-каким-серьёзным-мыслям. Я думал о том, что сказал Красноволосый, и осознал, что с его точки зрения всё действительно выглядит иначе. Хотя меня сбило с толку, что он не упомянул той ночи, пару лет назад, когда мы сделали то, что мы сделали. Меня это очень беспокоит. Наверное, даже больше, чем мне кажется сейчас. Потому что это выглядит так, будто он не захотел вспомнить. Я не знаю, просто… я не понимаю… Я не мог уснуть, так что я начал вспоминать, как всё начиналось, как мы встретились. И пришёл к нескольким выводам. Но давайте начнём сначала. Наша история…(звучит круто, не так ли?) началась тогда, когда нам было четырнадцать, где-то в середине учебного года. Через пару месяцев, я не помню, когда точно, я перешёл в АйТи-класс, где учился Ниван. Я всегда интересовался компьютерами. Я думал, что они… не знаю… мужественные и крутые. И в противоположность этому играл на фортепианино. Мои родители трепались об этом с тех пор, как я был маленький, говорили, что у меня музыкальный слух и длинные пальцы. Что я был рождён для того, чтобы стать известным пианистом. Гениальная идея, которая обеспечила мне беззаботное детство. Но они относились к этому очень серьёзно. Я даже выступал на нескольких конкурсах, но никогда не отдавал этому всего себя. Я не мог уговорить их оставить мысли о том, что быть пианистом – моя судьба. И когда они развелись, я остался с отцом и убедил его в том, что я хочу изучать информатику. Вообще-то, я не представляю, как я смог это сделать. Я, должно быть, имел что-то вроде супер-харизмы и красноречия, или же это он осознал, что это лучше, чем стоящая под вопросом карьера пианиста. До сих пор этого не знаю. Я был скромный, хороший и немного замкнутый мальчик. Ниван был моей полной противоположностью. Когда я сидел прямо, стараясь занимать как можно меньше места, а в конце концов просто скрючивался над книгой, он мог сидеть за партой почти диагонально, чувствуя себя в своей тарелке, и легко мог разместить свои руки на спинке своего или моего стула. Сейчас он не может и минуты просидеть прямо. Действительно забавно. Я точно помню, что это была поза, в которой я видел его, когда мы впервые встретились. Он улыбнулся, излучая что-то вроде энергии «нарушителя порядка». Он пристально смотрел на меня, пока я подходил к парте, где он сидел. Я чувствовал себя неловко, будто он снял с меня одежду и теперь рассматривает этим неприятным взглядом. Ему потребовалась всего пара секунд, чтобы снести меня своей индивидуальностью. Я отвёл глаза. И не сказал ни слова. Он сделал это первым. Немного иначе, потому что он произнёс их на бумаге. Он написал: «Я не кусаюсь. Остынь». Я посмотрел на него. Он продолжал улыбаться. Но это была уже другая улыбка. Мы начали болтать на этом кусочке бумаги. Он спрашивал о разных вещах, но я уже не помню, о чём именно. Мы шутили и старались не смеяться громко. Только тогда, когда закончились уроки, я услышал его голос. Он прошептал что-то мне на ухо, что-то хорошее, от чего у меня побежали мурашки. Именно тогда я понял, что зелёные глаза с чёрными ресницами совсем не некрасивые. А с точностью до наоборот. Ниван был открытым и дружелюбным. У нас были общие интересы и одинаковое чувство юмора. Из-за этого нам понадобилось совсем немного времени, чтобы стать лучшими друзьями. Ниван восхищал меня. Он был выше меня на голову, он умел драться, занимался боевыми искусствами и знал очень-очень много о компьютерах. Он был открыт людям, которые к нему тянулись. Он был популярен среди девочек, но никогда ими не интересовался. Я хотел быть как он. Я изменился из-за него, наверняка. Я открылся остальным. Но я думаю, что я был немного наивен. Только через много лет я понял, что некоторые вещи, которые мы делали, были за границами простой дружбы. Дело было в том, что я считал нормальным обниматься со своим лучшим другом, или лежать на нём, играя с его волосами. Или смотреть прямо на него, сидя на его коленях. Спать рядом с ним, когда я держал его в своих руках, и проводить большую часть времени. Делать вместе всё, что мы могли. И это было «нашим». Когда мы были среди остальных, мы вели себя более уверенно. Наверное, из-за этого я думал, что всё в порядке. Это было просто обычным. И я был так увлечён им, что просто не заметил, когда мы перешагнули черту. Кстати, я думаю, что я из тех людей, которым нужно как можно больше физического контакта. Близости. Я не мог ничего делать, когда я был один дома. Я чувствовал себя гораздо лучше, когда рядом кто-то был. Думаю, поэтому я сейчас живу с Фиркой и Ниваном. Потому что я не могу оставаться один в мёртвом доме моего дедушки. Даже в этом Ниван был противоположностью. Я часто видел, что ему просто необходимо побыть одному. Ему нужно было его личное пространство. Но всё же он всегда впускал меня в него. А я не мог от него уйти. Я любил его комнату, его дом, его семью, которая никогда не ссорилась. Мне нужно было его присутствие. А сейчас, с большой долей тревоги я могу сказать, что я чувствую это, что жажду этого снова. Я постоянно врывался в его комнату, когда он был занят. И я знал, что буду помехой. Я действительно восхищался его терпением. Потому что, несмотря на то, что он много бурчал, он никогда не просил меня уйти. Я всегда ценил то, что… мне приходилось говорить ему это. Помню, однажды я завалил какой-то школьный тест. Я всегда был по-своему амбициозен, так что эти небольшие неприятности в школе действительно огорчали меня. Ниван знал это, и, несмотря на то, что он думал об этом иначе, понимал. Я сидел за партой разочарованный и грустный (мне действительно надо от этого отучиться). Я подпёр щёку кулаком, стараясь спрятаться от него. Я не хотел, чтобы он видел меня таким. Моя вторая рука лежала на моём колене, когда я почувствовал его пальцы на моей коже, там, под столом (да, двойной каламбур, ну или у меня что-то не так с головой). Он сжал мою руку, будто стараясь сказать, что мне не нужно волноваться, потому что он здесь для меня. Я посмотрел в его глаза, которые только подтвердили то, о чём я думал. Он всегда каким-то магическим образом даже в самые худшие моменты заставлял меня улыбаться. Кроме… того вечера. Когда я должен был сделать для него то же самое. Но не сделал. Потому что, как я уже сказал, я был либо глуп, либо наивен. Ниван был более зрелый, чем я. Он с ранних лет знал, чего хочет. Кто он есть и как он будет любить. А я даже не думал об этом, признаться честно. Я просто плыл по течению. И даже не думал о личной жизни. Я понятия не имел, какого рода сигналы посылаю ему. И всё произошло. Это был один из весенних дней, действительно тёплый, даже жаркий. И мы снова бежали. Домой к Нивану. Я собирался остаться на ночь. Я всё ещё злюсь на себя, что ничего не случилось. Возможно, если бы наш первый раз был вместе… Но… Мы пробежали небольшой лесок и оказались на холме, окружённые лугами. Мы начали спорить, просто так. Я не знал, о чём, но это было весело. Мы громко смеялись. Мы начали бороться, бить друг друга нашими потными футболками, которые мы сняли. Мы набрали такую скорость, что не поняли, как добежали до края холма. И потеряли равновесие. Ниван-ниндзя, ладно, начинающий ниндзя, но уже со своим знаменитым рефлексом, поймал меня. Но… Я уронил его на землю рядом со мной, и мы стали катиться вниз. Вместе. Высокая трава смягчила падение, да и холм не был крутым. Но моя спина потом болела ещё пару дней. Ниван приземлился прямо на меня. И я думаю, что не стоит продолжать, потому что это было просто жалко. Но я рассказываю, всё равно. Может, я смогу ещё раз подрочить, пока я на этом моменте. Ниван лежал на моей груди, но он передвинулся так, что навис прямо надо мной. Его волосы разметались, касаясь моего лица. Щекоча мою кожу. Они были такой же длины, как сейчас, но чёрные, как смола. Не имея в виду ничего такого, я заправил несколько прядей ему за ухо. Скользнув пальцами по его лицу. Мне нравилось, когда он так близко. Изучать его лицо было так… очаровательно? Я увидел, как его брови сошлись вместе. Его губы коснулись моих. Я почувствовал жаркую волну, пробежавшую по всему телу. Мы никогда раньше не были так близки. Мои глаза расширились. Я не позволил его языку проскользнуть дальше. Я оттолкнул его. Оттолкнул сильно и решительно, глядя на него, наверное, с удивлением и страхом – не понимая. Я кричал что-то. Наверное, это было что-то вроде «Ты псих?». Да, наверное это было именно это. Я вскочил и убежал. Оставляя его… одного. Наверное, ещё более растерянного, чем был я сам. Я не могу даже объяснить это себе. Сейчас я бы поступил иначе. Я бы отдал себя ему, всего себя, на этом лугу, в этой траве, окружённый вечером. Почему наша дружба закончилась тем вечером? Это был второй этап моей личной жизни. Я много думал, многое открывал для себя. Мне было нужно время, чтобы понять. Но вместе с тем… я просто не знал, как вести себя с ним. Потому что на самом деле… мне понравилось. И я думаю, что это то, что пугало меня больше всего. Этот опыт очень сильно потряс меня. После того, что случилось, его близость стала другой. Я не мог действовать разумно, и в моём животе поселились бабочки дефицита-внимания-и-гиперактивности. Я избегал его, как только мог. Даже не думая о том, насколько плохо ему может быть от этого. Наверное, можно было просто поговорить. Наверное, я бы узнал, что он чувствует то же самое, что и я. И это не необычно, это нормально. Это так, когда тебе действительно кто-то нравится. Я не мог успокоиться, сидя рядом с ним, так что я постоянно пересаживался, что, думаю, задевало его больше всего. Я такая эгоистичная тварь… Через несколько недель постоянного размышления обо всём этом, я понял, что я действительно чувствую. Я хотел попробовать. И хотел разделить моё гениальное умозаключение с ним. Но Ниван больше не ждал меня. И это было действительно больно. Я увидел его с парнем, с которым они вместе ходили на айкидо. Не знаю, может, я придумал это, а может, просто ревновал из-за того, что кто-то занял моё место. Мне казалось, что они флиртуют друг с другом. Я имею в виду… Я был уверен в этом. И, сказать честно, я не поверил тогда себе. Я знал другого Нивана. Я почувствовал себя обманутым. Почувствовал себя использованным Ниваном. И чувствовал чёртову ревность. Ревность переросла в злость. Злость - в ярость. А ярость - в безразличие. Ниван пытался поговорить со мной, но потом забил. Мы разошлись своими дорогами, завели новых друзей в разных кругах. В ситуациях, когда мы сталкивались, мы даже не разговаривали друг с другом или были просто грубы. Когда я оглядываюсь назад, когда думаю об этом… Я не имею ничего против Красноволосого, против нашего разговора. Против его порыва… Потому что тогда он заботился, может даже слишком, хах. Может, он даже почувствовал что-то ко мне. Я хотел разбить голову о стену, когда думал об этом. Нам было так хорошо вместе, мы были как замок и ключ, кто знает… может, если бы я не убежал, мы бы были вместе до сих пор. Мы были на расстоянии вытянутой руки. А сейчас… Сейчас есть другие. Есть Натан, которому я постоянно делаю больно. Есть Джош, парень Нивана… И моя собственная стена. И его отчуждение. Если кто-нибудь когда-нибудь изобрёл бы машину времени, не слишком дорогую… я был бы лабораторной крысой. Сейчас я только могу представить… как это было бы.