Эхо прошлого

- Оооу… Ты ужасно выглядишь, - протянул вместо приветствия светловолосый мужчина, стоя в дверном проёме, который всего пару дней назад стал дверью в свободу. В его голосе не было ни капли жалости, которую, наверное, предполагали слова, сказанные на норвежском. Он изобразил волнение на лице, которое очень быстро сменилось неприятной улыбкой. Владелец квартиры нахмурился и бросил на него презрительный, полный враждебности взгляд. Не сказав ни слова, он кивком головы предложил гостю войти. Прихрамывая, он медленно прошёл к дивану, стоящему посреди комнаты. Сел на него, вытягивая ноги. - Ну и что за лицо? – поинтересовался светловолосый, входя лёгким шагом и саркастично улыбаясь. – Всё не так уж и плохо – тебе же не пришлось накладывать швы на члене, - продолжил он, подходя к длинноволосому. - Давай деньги и проваливай, Винтер. Я не в том настроении, чтобы слушать ту херню, что ты несёшь. За это мне не платят. - Хм… ты прав, - ухмыльнулся светловолосый. – Это не стоило тех денег. Мой мальчик развлёк меня больше, чем ты. - Что...? – парень отпрянул. – Что ты имеешь в виду? - То, что ты думаешь. Ты не выполнил условия сделки. Следовательно, я ничего тебе не должен, - Винтер удовлетворённо ухмыльнулся. - Ты не посмеешь, сукин ты… - прошипел длинноволосый сквозь зубы. Винтер не позволил ему закончить, заставив его замолчать взмахом руки. - Я не закончил, так что заткнись, - холодно произнёс он. Винтер прищурился, глядя на него. – Я бы следил за языком на твоём месте. Я быстро выхожу из себя, а когда я выхожу из себя, я делаю нехорошие вещи. Я могу, например… обнародовать фильм, в котором… парень пытается изнасиловать другого парня. И представь только, что один из них удивительно похож на тебя, Николас. Винтер высокомерно ухмыльнулся. Он начал ходить по комнате, продолжая свою речь: - Изнасилование. Мужчины. Пидор. Звучит не очень хорошо, правда? Это может испортить твою карьеру, ради которой тебе пришлось сильно попотеть… Ты потеряешь работу, а потом всё покатится, как снежный ком, сметая то, о чём я не должен тебе напоминать. Губы Николаса дрожали от злости. Он сжал руки в кулаки. - Вижу, я заставил тебя нервничать… Это совершенно не нужно. У тебя могут появиться морщины, а коллаген нынче дорог, - добавил Винтер, подойдя к нему и взяв его за подбородок. Его голос стал беспристрастным: - Но ты попытался сделать то, что я хотел, так что я сдержу своё обещание частично. Я дам тебе работу. Но не деньги. Ты можешь получить немного налички, если у тебя есть то, о чём я тебя просил. У тебя это есть? - Да. - Отлично, - ласково отозвался Винтер. – Ты наивен, но ты можешь быть полезен, если хочешь этого. Зайди ко мне завтра, и я дам тебе обещанные деньги. Я сегодня был не в том настроении, чтобы тащить их с собой. Ну… где оно? - В шкафу. - Чудесно. ------ (под Julia Marcel - Echo oraz) Трёмя днями ранее. - Блять! – кричал Мартин, вымещая всю свою злость на ни в чём не повинную стену ванной. Он несколько раз ударил её со всей силы, сжимая зубы. Ударил кулаком, который и так болел. И наконец-то остановился, тяжело дыша. - Блять… блять… блять… - повторял он, с каждым разом всё тише и тише, как будто пытался взять себя в руки. Причиной этой злости был отвратительный вечер, за которым последовало такое же отвратительное утро. Мартин проснулся с болью во всём теле. И с пониманием того, что он дал обещание Красноволосому. Позвонить, когда он вернётся. Мартин пошёл в ванную, думая, что там он обнаружит телефон, который должен был быть в кармане его штанов. Он несколько раз проверил все карманы, обыскал квартиру, потом вернулся в ванную и ещё раз покопался в штанах. И понял. Его телефона здесь не было. - Блять… - снова выдохнул он. Он прислонился лбом к холодной стене. Закрывая глаза. Тяжело дыша. «Дай мне мудрости, Господи. Я не могу мыслить в таком состоянии…» «Так иногда бывает, - думал он, - так иногда бывает…» --- Он уложил волосы, стараясь не смотреть на опухшую щёку и следы вчерашней драки. Стараясь держать себя в руках. Но в его груди всё равно что-то сжималось. И в горле всё равно стоял ком. Закончив с волосами, он с отвращением посмотрел на себя в зеркало. - Мда, Мартин… Сейчас ты выглядишь как настоящий панк. Ночной кошмар соседей. Мама будет тобой гордиться, - ухмыльнулся он своему отражению. Он вздохнул. Выйдя из ванной, он взял кожанку и собрался надеть ботинки. Ботинки… ЕГО БОТИНКИ. Блять. Он оставил их сам-не-знал-где. Он оставил свои ботинки. Его губы задрожали. И он поднял глаза, надеясь, что всё-таки сможет остановить собравшиеся в уголках глаз слёзы. - Забей… - хрипло сказал он. - Всё равно давно было пора купить новые. Он посмотрел на чёрные ботинки, которые ему дали вчера. «Они так подходят к твоей одежде, бла-бла-бла», - саркастично процитировал он. Он взял ботинки двумя пальцами и быстро направился к окну. Открыл его. сделал шаг назад. Замахнулся. - На хер… Швырнул ботинок в серое небо. - …этих чёртовых ублюдков… Сжимая зубы, повторил то же со вторым ботинком. Он постоял так ещё немного, глядя в мрачное небо. Не чувствуя себя лучше. --- Он спустился на первый этаж отеля, откуда собирался позвонить. Сейчас это был первый и самый важный квест. Второй был - достать новый телефон. И это он вряд ли смог бы сегодня сделать. У него не было с собой денег на новый, и он не смог найти магазин, торгующий старыми телефонами, в этом грёбаном огромном городе. Третий – купить новые ботинки – был уже выполнен. И это подняло ему настроение, потому что он нашёл себе такие, в которых было множество пряжек и ремней. И они оказались не такими дорогими, как он ожидал. Он почти сразу обул их, потому что чувствовал себя некомфортно в кроссовках. Четвёртый – сделать этот чёртов день хоть немного получше – завершился чаем, фастфудом и покраской волос. В чёрный. И он даже не знал, зачем сделал это. Кроме того, он купил себе немного обезболивающих, на случай, если не сможет терпеть боль. И выбросил список дел на сегодня. Но пора вернуться к первому квесту. Мартин не позвонил Ниву. Не потому, что он не хотел. Он просто не помнил его номера. Окей. Где-то в глубине души он был даже рад, что забыл его. Но он помнил номер Фирки. Только потому, что он часто давал его членам группы. - Да? – он услышал знакомый хрипловатый голос, который ему очень нравился. Он улыбнулся уголками губ. - Привет, Фирка, это я, - вздохнул он. - Мартин? – удивлённо переспросила она. – Что-то случилось? Ниван тут с ума сходит. Блонди вздрогнул. - Нет… ничего не случилось. Ну… немного только. Я потерял телефон. Ниван там? - Нет, его здесь нет. И ты это знаешь. Что случилось? – последняя фраза даже не была вопросом. Мартин всегда поражался тому, как она и Красноволосый всегда знали, когда он что-то скрывает. «Крёстная фея Фириал» и «Оракул Ниван». - Я даже не знаю, с чего начать… - Начни с самого важного. А лучше - с начала. - Ну… эм… тогда я, наверное, начну с того, что я почти откусил чей-то член. - … - Фирка затихла. - Что ты сделал? - Ну… - Как…? – спросила она. - Он хотел… а я нет… Вот и получилось, - коротко сказал он. - … - она снова не нашла, что сказать. – Он… хотел… Он хотел изнасиловать тебя? – каким-то странным голосом спросила она. Мартин поморщился. - Не думаю, что это можно назвать так. - Мартин, что он с тобой сделал? И почему ты звонишь мне, а не Ниву? - У меня пара царапин… И задетая гордость. Но не более… И я просто не помню номер Красноволосого. - И? – спросила она, зная, что он ещё не всё сказал. - И… это была моя вина. - Что ты имеешь в виду? - Он не заставлял меня идти с ним. - … - Блонди чувствовал, что она злится. И он ждал, когда она взорвётся: - Мартин? Когда ты, блять, научишься уже? – заорала она. Блонди закрыл глаза, опуская голову. - Я не знаю… Но, слыша твою реакцию… Хорошо, что я не позвонил ему первым. - Я не знаю, хорошо это или плохо, но ты в любом случае должен поговорить с ним. Он волновался за тебя. И я волновалась. Ты вообще соображаешь, что ты нам дорог? Мартин молчал. Она молчала тоже. - Окей, я успокоилась, - наконец сказала она. – Но… но мне очень жаль. Ты ведь действительно старался, а потом… втянул себя во всё это. Что-то должно было случиться. И я бы не поверила, если бы всё было хорошо. Мартин глубоко вдохнул и потёр лоб: - Я в порядке… - сказал он. – Фирка… может, лучше не говорить ему, я не знаю. Я просто не знаю, что делать. - Ты хочешь услышать моё мнение? - Да, - отозвался он. - Ты уверен? На меня уже однажды обиделись смертельно, когда я сказала, что думаю. - Ты говоришь об Иллиасе? И да. Я уверен. - Окей, только потом не злись, - согласилась она. – Я думаю, что ты должен изменить своё поведение с Нивом. Тебе не следует вести себя как щенок, который просит немного внимания и любви. Делай с ним то, что делаешь с остальными. Прижми его к стене и скажи что-то вызывающее, в твоём стиле, о том, как ты хочешь и как ты желаешь. Ниван не ищет девушку или ребёнка, а ты иногда ведёшь себя именно так. Поверь мне, вы бы оба уже давно пришли к этому, если бы делали так, как я говорю. И ты бы даже не думал о том, чтобы лечь в постель с кем-то другим. И ты бы не был в этом грёбаном Осло. И больной ублюдок не хотел бы тебя трахнуть. А даже если бы захотел, Ниван выбил бы из него всё дерьмо. Это моё мнение, - быстро сказала она. – Сейчас вы оба скучаете, вы оба не знаете, чего вы хотите, что вы чувствуете. И я не знаю, почему. Я понятия не имею, что вы должны делать и что вам нужно сказать друг другу, потому что ты не здесь. Иногда я думаю, что вы просто внушаете себе, что чувствуете что-то друг к другу. Может, вам лучше было бы остаться друзьями и спать с любым, кто оказывался в ваших постелях. По крайней мере, вам бы не хотелось настолько. Мартин стоял, прижимая трубку к своему уху и слушал. Удивлённо. Потому что он не ожидал, что Фирка может сказать о них так много. Она всегда поддерживала и никогда не высказывала своё мнение. Она никогда не вмешивалась. Сейчас ему было интересно, что она говорила своему брату. Но это была правда, наверняка. Потому что правда делает больнее всего. - Ты думаешь, что Ниван ничего ко мне не чувствует? – спросил он после недолгого молчания. - А ты что думаешь, только честно? Мартин задумался. - Не знаю… Знаю, что он мне не доверяет. - Ты в этом уверен? - Нет, - он замолчал. – Ты вот вообще не помогла… - Потому что я не знаю, как помочь тебе. Потому что я не понимаю, как парни вроде тебя, которые улыбкой или движением руки возбуждают даже святошу, не могут справиться с простым Ниваном. - Ты мне льстишь. И я не скажу, что это легко. И Нив не простой. - А, ну да, я немного приуменьшила. Тебе просто нужно томно взглянуть. - Весёлая шутка… ха-ха. - Это не «ха-ха». Просто я пытаюсь сказать, что на свете совсем не много парней, которые так легко привлекают к себе. Кроме того, ты ведёшь себя по-разному с парнями из группы и с Нивом. - Знаю. Я - баба рядом с ним, - буркнул он под нос. - Ты говорил. И ты думаешь, что Ниван не простой? - Да. - Ты так думаешь, потому что увяз в своём чувстве вины и неуверенности. Мартин молчал. - И ты посылаешь ему противоречивые сигналы, - добавила она. - В смысле? - Ты говоришь, что ты чувствуешь к нему ТАК много, что хочешь быть с ним. Вываливаешь на него все свои чувства, поёшь дифирамбы. Мартин немного нахмурился, а Фирка продолжила: - А потом ты уезжаешь в Норвегию и остаёшься там непонятно для чего и непонятно на сколько. Потом следуешь за каким-то парнем, который хочет тебя. И это называется большой любовью? – спросила она, не ожидая никакого ответа. – Лично я в это не верю. Так почему Ниван должен? - … - Мартин продолжал молчать. А потом тихо произнёс: - Спасибо, Фириал. - Я не говорю это для того, чтобы разозлить тебя. Я просто волнуюсь. - Знаю… но мне кажется, что я сделал слишком много ошибок… что я не смогу исправить всё в этот раз. - Сможешь. Я уверена, что сможешь. Но ты должен сделать правильный выбор. «Я не могу сложить слова вместе. Господи, дай мне мудрости. Я не могу мыслить в таком состоянии. Приговоры придётся писать на колене.» - Ты можешь сказать Нивану, что мне нужно время подумать? Что я жив и всё такое… Что мне просто нужно время… Без компьютера и телефона. Фирка согласилась. Это были последние слова в их разговоре. --- Он чувствовал себя пустым. «Любовь отвратительна, мой сын. Любовь отвратительна, мой сын. Для твоего горячего сердца, Для твоего большого горячего сердца. Возьми ружьё, Возьми ружьё. И выстрели В твоё горячее сердце, В твоё большое горячее сердце». Два дня прошли и ушли. Быстро. Оставалось ещё три до его Дня рождения. Семнадцатого апреля. Двадцать три года. День рождения, который ему придётся отметить без друзей. Он уже практически месяц в своём номере. И два месяца в Осло. Почти полгода назад он встретил Нива в коридоре универа. Почти полгода раскаяния, гнева, неуверенности. И хороших моментов. Делания домашки вместе, бега, игр. Готовки вместе, ношения его толстовок, сна рядом. Объятий. Поцелуев. Начинающегося секса. Два дня прошли быстро. И он всё ещё не мог позвонить Ниву. Он получил письмо от него на почту, что-то вроде «Ты здесь?». Но он всё ещё не был готов. Он не был. Он не проверял почту. Его не было для всех. «Эхо произносит твоё имя, Но жизнь остаётся такой же, Жизнь остаётся такой же». --- Двадцатое мая. Практически месяц прошёл как два дня. И он всё ещё не мог поговорить с Нивом. Он пел, писал и занимался вокалом. Он осматривал город, изучал его. Он немного выучил язык, пытался говорить на норвежском. Он изменил цвет волос и причёску. Он бегал. Читал комиксы. Смотрел фильмы. Он научился проводить время с теми, кого привёз сюда Винтер. Он купил новый телефон. Но только для того, чтобы общаться с теми, кто был здесь. Кроме них его номера не было ни у кого. Он даже звонил Фирке из номера. Дважды. Сначала было сложно. Без связи с Красноволосым. Потом он чувствовал грусть из-за того, что Красноволосый не пытается связаться с ним. Но он тоже этого не делал. Он чувствовал пустоту, которая вскоре сменилась безразличием. Ему начало это нравиться. Безразличие. Он делал то, что хотел. Не сомневаясь. Он избавился от вещей, которые могли изменить его состояние. Он избегал людей, которых считал токсичными. Не давал им ни малейшего шанса. С одной стороны, он чувствовал, что снова сбегает. Но с другой – он был свободен. Он спал лучше. И еда стала вкуснее. И у него не было желания пойти в паб и трахнуть того, кто попадётся у него на пути. Он думал, что, наверное, он должен оставаться здесь подольше. Что так будет лучше. У него больше не было стремления к чувствам. Ему было неинтересно, как дела у Нива. И он начал задумываться о том, что Фирка, возможно, права, и что он просто внушает себе эти чувства. Что он просто хотел его. Не больше. Но он нечасто об этом думал. Зачем, если ему хорошо сейчас? --- Двадцать пятое мая. - Привет. - Привет, - неохотно отозвалась она. Мартин знал, что она злится из-за того решения, которое он принял после того, как она высказала ему своё мнение. Она злится из-за того, что она хотела не этого для них. Она хотела, чтобы он вернулся. И он знал это. Он думал, что она рассказала Ниву о том, что с ним случилось. Что именно поэтому Ниван не пытается с ним связаться. Что он… что он не простил ему. У Мартина больше не было никакого негатива. Никакой горечи. Никакого сожаления. Никакой злости. Он чувствовал пустоту и безразличие. Но он принял решение. - Я хотел, чтобы ты знала. Возможно… я не вернусь, - сказал он. Фирка замолчала. А потом спросила взволнованно: - Почему? - Просто потому, что мне кажется, что так будет лучше. Даже если я вернусь, я перееду. Так что… сдай мою комнату. Чтобы у тебя были деньги. - Ниван устроил меня менеджером в Маффин-Кафе, - тихо произнесла она. Мартин нахмурился. Он знал, что она произнесла его имя не случайно. - Я рад, но… - Мартин, почему ты снова сбегаешь? От нас обоих? – тихо спросила она. Он молчал. - Я знала, что так может быть… Знала с того момента, как увидела Винтера. Что ты уедешь от нас из-за него. - Я уезжаю не из-за него. Я вообще его не вижу. Теперь затихла уже она. - А твоя змея? Ты хочешь оставить её здесь? - Ей будет лучше с вами, ребята. - Ниван позаботится о ней. Он грустно улыбнулся. Она делала это специально. Хитрая ведьма. - Ну и хорошо. Она будет в хороших руках, - он не реагировал на её слова. - Что ты хочешь, чтобы я ему сказала? - То же, что я сказал тебе. Что я не вернусь. - Ты знаешь, что следующего раза не будет? Ни единого шанса? - Знаю. - Отлично. А что с твоими вещами? – спросила она, в её голосе чувствовалась злость. - Они всё равно все в коробках, так что… Не знаю. Если бы ты смогла занести их в подвал, было бы отлично. Я однажды заберу их. Она снова молчала. - Ты и так понимаешь, что мне жаль и что я разочарована. Вообще-то, я безумно хочу ударить тебя, так что… Я не хочу видеть тебя. Пока. - Увидимся… Она бросила трубку. Он знал, что сделал ей очень больно, хотя пытался подобрать слова. Не получилось. И ему понадобилось время, чтобы понять, что это не из-за тех слов, которые он сказал. --- Двадцать шестое мая. - Так-так, мой блудный сын вернулся, - протянул пожилой мужчина, заметив силуэт Винтера в дверях. Он улыбался, сидя в своём кресле спиной к окну. - Поверь мне, я предпочёл бы записываться, - скучающе отозвался светловолосый мужчина, садясь в кресло напротив. - Не поверю, сцена – твоя стихия. Кроме того, год назад ты говорил, что лучше бы отправился в тур. - Может, говорил, а может, нет… - Винтер с интересом рассматривал ногти. – Как там мои детки? – спросил он, как будто ему было всё равно, даже не глядя на мужчину. - Хорошо. Хотя я уже отправил троих обратно. Винтер быстро поднял глаза. - Кого? – прорычал он. - Не волнуйся. Твой любимый питомец здесь. Винтер вернулся к рассматриванию ногтей. - Он изменил цвет волос и причёску, если тебе интересно. - Насколько? - Причёску несильно. А волосы… чёрные. - Так даже лучше. - Он стал петь лучше, не кричит так. - Это плохо, - немного разочарованно протянул Винтер. – И хорошо вместе с тем. - Что ты имеешь в виду? - До того, как я уехал, его крик шёл изнутри, от самого сердца. Ты говорил, что ты чувствуешь, о чём он поёт. - И ты всё ещё не сказал мне, как ты добился этого, - мужчина катал свою ручку по столу. Винтер улыбнулся уголками губ. - Ты не собираешься говорить, - понял он. – Николас уехал, если тебе интересно. Думали, что он вернётся, но он не приехал обратно. - Он вернётся… всегда возвращается. Мужчина смотрел на светловолосого так, как будто он хотел попасть в голову Винтера. - Наверное, он у своей сестры. Ей стало хуже, - после недолгого молчания произнёс светловолосый. - Ты можешь связаться с ним. - Мне это не интересно, - поморщился Винтер, не глядя на него. - Я вижу, сейчас твой интерес направлен на кого-то другого. Но я хочу напомнить, что вокруг тебя есть и другие. - Он всё равно не возьмёт трубку. Тебе придётся изменить твои планы, потому что ты не увидишь его какое-то время. Но скоро он вернётся, чтобы снова лизать мои ботинки. - А ты будешь так добр, что позволишь ему делать это. - Я милосерден. Кроме того, он хорошо лижет. Мужчина закатил глаза. - Поехали с нами, Мартин, пати-хард, как всегда! – длинноволосая брюнетка махнула рукой, пытаясь убедить его пойти. На английском. - Нет, правда. Я засыпаю на ходу. В следующий раз. Как всегда. Девушка погрустнела, но, увидев его лицо, решила перестать ныть. - Ладно… - неохотно сказала она. Потом чмокнула его в щёку и убежала за остальными. Мартин чувствовал, что устал. У него были длинные, тяжёлые, полные работы дни. Кроме того, у него ещё остался осадок после разговора с Фиркой. Он плохо спал. Снова. Муки совести? Он вернулся в отель. Поднялся на лифте, собираясь выпить пива и упасть в постель. Но после слова «пиво» в его голове возникли другие идеи. Он остановил лифт и вернулся на ресепшен. Спросил о ближайшем баре. Да. Это то, что нужно. Ему нужно другое место и другие люди. Другое пиво. Даже разбавленное. --- Он выпил не одну бутылку, а три. И почувствовал, что его желудок полный. Он любил пиво, но в него больше не лезло. Просто его желудок слишком маленький по сравнению с желудком Фирки. Фирка… Он рисовал кончиком пальца на стекле бокала. Утонувший в своих мыслях. Опечаленный. Он не хотел думать о Фирке… Он не хотел думать о… нём. Он не делал этого долгое время. Ему хотелось знать, стал ли он тоже безразличным к этому. Безразличным. В безразличии он потерял себя. Он пуст. Как бокал. Никаких желаний. Может… Может, настало время вернуть их? Желания. Потому что он не собирается возвращаться. Ему больше не нужно сдерживаться. Он снова может быть самим собой. Самим собой. Но какой «он» - настоящий? --- Пара быстрых взглядов. Каждый десятый мужчина – гей. Мартин верил, что каждый девятый ещё не знает этого. Но он поймёт, как только встретит Мартина. Синие глаза. Красивый парень. Сначала он пытался избавиться от Мартина. Но тот успокоил его, что он просто хочет поговорить и выпить пару шотов. Он изображал забавный акцент и отвратительный английский. Парень натянуто улыбался. Прикрыв глаза. Он расслабился: улыбнулся, начал разговаривать. Мартин шептал ему на ухо. Он почувствовал, как желание в нём растёт. Как растёт возбуждение. Он чувствовал, что он-старый возвращается. Парень смотрел на него иначе. С любопытством и лёгкой улыбкой. Мартин знал, что он добьётся своей цели. Что он проведёт ночь не так, как обычно. Но он не знал, что кто-то другой наблюдает за его движениями. Его жестами. Его улыбками. Его смехом и вовлечённостью в разговор. За изгибом его шеи и прикосновениями. Он не знал. --- - Прошу меня простить, но я должен забрать этого придурка со мной, - человек, не так давно наблюдавший за флиртом Мартина, сжал его руку с улыбкой, говоря на английском. – Мартин сбежал из дома, а теперь играет во взрослого. Педофилия – преступление, так что я советую тебе пойти домой, парень, пока ты не ввязался в большие неприятности. Голубоглазый парень удивлённо посмотрел сначала на улыбчивого незнакомца, потом на Мартина. Наконец, со злостью и с румянцем на щеках, он поднялся и ушёл. У Мартина никогда не было таких больших глаз. Он неверяще смотрел на него. Приоткрыв рот, потому что он увидел Карму во всей её красе. Он прослушал то, что ему сказали. Он просто смотрел. Смотрел на Красноволосого. - Поднимай задницу, Мартин, - произнёс Ниван с той же фальшиво-доброй улыбкой. Он оставил деньги на стойке, после чего сжал руку шокированного парня, пытаясь заставить его встать. Ниван шёл прямо за Мартином, чувствуя, что посетители бара пялятся на него. Нив почувствовал себя гораздо лучше, когда закрыл дверь бара. Он втянул носом прохладный уличный воздух. Холодно взглянув на удивлённого парня, он зашагал прочь. Не сказав ни слова. Мартин знал, что Красноволосый ничего не скажет. Как будто он и не собирался ничего говорить. Он пошёл следом, глядя на него. Глядя на его широкие плечи и красные волосы. Мартин сжал зубы. Он не хотел объяснять свои действия. Он не будет ничего объяснять. Он не просил его приезжать. Он решил. Сам. Принял решение. Что он не вернётся. Что он больше не нужен ему. Что он может делать всё, что хочет. С кем хочет. Он мог прийти пораньше, когда Мартин ждал его. Он принял решение, и Ниван… ничего не изменит. Он не имеет права злиться. Относиться к нему так. У него просто нет права. --- - Вижу, Вы нашли того, кого Вы искали, - с улыбкой произнёс парень на ресепшене, когда Ниван и Мартин входили в бар. - Да, мне повезло, и он оказался там, где Вы сказали. Спасибо, - Ниван улыбнулся, обнимая Мартина, из-за чего ресепшеонист опустил глаза. Красноволосый с той же фальшивой улыбкой подвёл Мартина к лифту. Мартина злило то, что Ниван легко ориентируется в новом месте. Хотя, даже если он чувствовал себя потерянным, он не показывал этого. Как Мартин, когда он был здесь в первый раз. Как он чувствовал себя уже долгое время… Когда двери лифта закрылись, Ниван отстранился от него. Он стоял напротив Мартина и смотрел на него без прежней фальшивой улыбки. Но брюнет не собирался опускать глаза. Не собирался чувствовать себя виноватым. И даже не пытался спрятать стояк, как он обычно делал. Они смотрели в глаза друг другу. Молча. Слушая, как движется лифт. В зелёных глазах сложно было прочитать что-то. Они были холодными. Прищуренными. Карие глаза были злыми, горькими и оскорблёнными. Но уверенными и наглыми. И в карих, и в зелёных глазах не было ни следа того, что читалось в них ещё месяц назад. «Я говорю себе, что ты дерьмо, Что мне плевать. Но я не верю себе…» Мартин открыл дверь. Сначала он собирался сказать, чтобы Ниван проваливал. Что он не приглашал его. Что он не знает, почему тот здесь. Но он не мог. Не мог сказать ему этого. Не мог вытолкнуть эти слова из горла. Они затерялись где-то. Мартин сделал шаг. Второй. Третий. Он смотрел на Красноволосого, который закрывал дверь. Они были одни. Здесь, в этой комнате. У него промелькнула мысль о том, что не так давно он отчаянно желал этого. Он мечтал об этом. Безумно хотел. Он хотел его. Он хотел этого красноволосого ублюдка. А сейчас… Сейчас… Мартин не смог додумать мысль. Он ощутил резкую боль на своей щеке. Упал на кровать, теряя равновесие. Сел на постели. Мартин не смотрел на Красноволосого. Он касался своей щеки дрожащей рукой. Красноволосый никогда не использовал силу без причины. - Знаешь, что? – холодно спросил Красноволосый. Он присел перед ним, глядя в его шокированные и испуганные глаза. - Знаешь, что? – повторил Красноволосый. - Знаю… - И что же? – поинтересовался Ниван, повышая голос. - Ты ударил меня, чёртов ублюдок! – рявкнул Мартин, держась за опухающую щёку. Он чувствовал, что всё внутри него затоплено злостью. Что он сейчас взорвётся. Он хотел схватить Красноволосого и сделать с ним всё, что только мог представить. «Осторожно. Когда я встречу тебя, я собираюсь убить тебя.» - А что ты думал? Что я поцелую тебя или обниму? За то, что ты ублюдок? – прорычал Ниван. Мартин никогда не слышал такого тона от него. - Я не прошу тебя о твоих поцелуях, ты мне больше не нужен, и вообще я не просил тебя приезжать! Я не собираюсь объясняться! Видя расширенные зрачки Мартина, слыша его тяжёлое дыхание и эти слова, Ниван успокоился. Его лицо снова стало каменным. Он замолчал. Он смотрел на него. Смотрел сверху вниз спокойно и холодно. - Ты чёртов… Мартин не смог ответить, хотя и собирался. Он хотел высказать, прокричать ему всё. ВСЁ. Кричать, бить. Уничтожить. Сделать с ним всё, что придёт ему в голову. Да. Именно этого он хотел. Но он не сделал ничего из этого. Потому что сразу после того, как Ниван произнёс эти слова, он дёрнул его на себя. Сильно. И поцеловал. Его губы. Жёстко. И Мартин больше не хотел кричать…