Каждый может быть героем время от времени, но нельзя быть джентльменом время от времени.
Оноре де Бальзак
***
Начищенные до зеркального блеска лаковые туфли мягко шагали по персидскому ковру, ухоженные руки ловко держали поднос с двумя чашками и чайничком из белого фарфора. Учитывая ухмылка и легкий кивок служанке с пылесосом. Альфреду открыла дверь еще одна служанка, за что получила благодарность. На шезлонгах лежали двое: Брюс и Джуно. Их смех словно слился с теплыми солнечными лучами и стал еще более раскатистым и заразным. Они вели легкую и непринужденную беседу о будущем медовом месяце. Как раз подбирали место, куда поедут. - Спасибо, Альфред, - сказал Брюс, когда Пенниуорт поставил поднос на плетенный стол и разлил чай по чашкам. - Не присоединишься к нам? - лучезарно улыбаясь, спросила девушка, приподняв очки на макушку. - Благодарю, мисс Джуно, но у меня очень много дел перед помолвкой. - Ах, Альфред, - она взяла чашку и втянула носом карамельный аромат. - Что бы мы без тебя делали! Дворецкий откланялся и ступил по своим делам. - Гобелены тоже не забудьте почистить, дорогуша. Как обстоят дела со шторами? - спросил седой джентльмен у горничной. - Отлично. А люстры? Кто занимается люстрами? На большую люстру в танцевальном зале поставьте сразу троих людей. Подобные обязанности для Альфреда были не в новинку, но именно по случаю помолвки выполнять их было еще приятнее. Изначально он не был за кандидатуру Джуно в качестве девушки такого человека, как Брюс Уэйн. Ссылался на её молодость и взбалмошность. Уверял Брюса, что она не сможет держать язык за зубами. А потом Брюс просто сообщил, что сделал предложение и деваться Альфреду было некуда. У него не было возможности познакомиться с ней поближе, узнать, чем она живет и дышит, чем интересуется... В познании человека самую важную роль играют детали. И вот совсем недавно она предстала перед ним взрослой, образованной и мудрой не по годам девушкой с очаровательной улыбкой и светящимися глазами. После получасовой беседы и короткой экскурсии по дому, которую провел лично Альфред, бывший агент ЦРУ понял, что девушка не глупа и вовсе не ветрена, как казалось на первый взгляд. Она оказалась весьма приземленной, но полной энтузиазма и оптимизма. Её жизнерадостность и детская харизма на пару с женственной вдумчивостью заражала людей вокруг. Она не была из тех, в кого легко влюбиться. Она не была из тех, в кого влюбляются. Она была их тех, кого любят. На пробуждение чувств к ней уходило время, как раз достаточное для того, чтобы познать первые слои её натуры. Сложный характер, пылкость, всё это сходилось в неимоверном тандеме с серьёзностью и привычкой сначала думать, потом делать. Хотя поначалу у неё это не очень хорошо получалось. Взять только случай с Джокером у радио-вышек. Или неудачное интервью с Крэйном... Да, девушка с завидной легкостью находила приключения. Альфред саркастично хмыкнул и отправился на кухню, проверить лакомства и не филонят ли повара. Но Брюс рядом с ней был совершенно другим. Не угрюмым и задумчивым, а радостным и улыбчивым. Он мог спокойно поиграть с ней в футбол, они читали книги вместе, ужинали вместе, работали вместе, иногда спасали Готэм вместе и большую часть времени проводили вдвоем. На званых ужинах она не отходила от него, а он держал её под руку и говорил с ней только с улыбкой. Вдвоем они шептались в уголке и без стыда обменивались последними сплетнями, словно старые друзья. В первую очередь она была его другом, уже потом союзником и любовницей. В глубине души Альфред надеялся, что еще успеет поиграть с их детьми, увидеть, какой заботливый отец Брюс и всё, чему все эти годы учил его дворецкий, что старался ему привить, станет впрок и будет использовано по назначению. А пока начищенные туфли ступают по мягким коврам, приятный бас дает указания, а избалованный деликатесами гурман пробует мятную помадку для шоколадных конфет. - Меньше сахара и ванили, - говорит Альфред, и повар послушно кивает. Белоснежный платок впитывает с уголков губ зеленоватые пятна, а на лице появляется милая, дружественная улыбка. Да, поместье Уэйнов без Альфреда, что Париж без Лувра.