История, но вовсе не о Золушке

Кипа бумаг была оставлена в полном одиночестве на столе шерифа, так и не найдя человека, который займется этой неинтересной работой, а вот Стайлз получил новое поручение, достойное для проверки его навыков. Так сказал шериф. На самом деле это было пустое сидение за столом, возле камер для несущественных нарушителей закона, таких в городе было немного, но сегодня местному отделению улыбнулась несказанная удача, ну, а Стайлз посчитал это горьким издевательством судьбы над его бедной душой. — И что же я должен делать? — Стайлз чуть поерзал на месте, наблюдая за тем, как Лидия усаживается на холодную длинную скамью и рассматривает стены камеры, которые не были столь интересными, как пыталась показать это рыжеволосая. — Просто посиди немного. Будут звонить — отвечай; тем более, если будут звонить, чтобы узнать о ней, — Джон указал кончиком пальца на девушку и неодобрительно покачал головой. Ему никогда не нравились те девушки, от которых было столько проблем, сколько бывает от Лидии Мартин, хотя кажется Перриш смотрит на нее с очень даже одобрительной улыбкой, которую с трудом можно разобрать за будничным видом. Стайлза это задевает, и он бросает хмурый взгляд на помощника шерифа. — Хорошо, — отзывается он, все еще буравя дырку в помощнике взглядом, отчего тот, кашлянув, моментально скрывается за дверным проемом. — Я зайду чуть позже. Удачи, — отец хлопнул Стайлза по плечу, видно, пытаясь показать, что гордится им и зашагал прочь, запирая за собой дверь помещения.

***

Минуты на часах ползли медленно, словно издеваясь над младшим Стилински, он бы отдал сейчас все, только бы тишина, нарушаемая лишь постукиванием каблука Лидии о пол, разрушилась хоть чем-нибудь. Чьим-нибудь приходом, звонком тупого телефона, который молчал все это время или… — Ты здесь работаешь? — да, именно этим. Он надеялся, что Лидия заговорит с ним хотя мог сделать это сам, но в обычно восхищающемся девушкой Стайлзе появилось чувство злости на то, что Мартин водится с плохими парнями, а не с ним, на то, что она нарушает законы, на то, что она даже не знает о его существовании. — Сегодня пришел помогать, — охотно отзывается он, поворачивая свой стул в ее сторону. До ее маленькой тюрьмы шагов десять, но ближе он все еще не приближается, тая осколки злобы внутри себя и, борясь с благоговением оттого, что Лидия заговорила с ним первая. — Понятно. Не знаешь, когда меня собираются освободить? — в голосе Лидии заиграли нотки грусти, которые никак не отразились на выражении ее лица. Все такая же приветливая и заинтересованная. — Без понятия. Наверное, в зависимости от того, что ты натворила, — он произносит эти слова, даже не понимая того, что подбивает девушку признаться, что она сделала, но та лишь упирается взглядом в пол, отказавшись от дальнейшего словесного контакта с парнем. Минута за минутой снова текут, как капли из протекшего крана неспешно, в своем ритме, пока тишина полностью не выводит Стайлза из себя. — Я не могу больше сидеть молча, — взрывается он потоком слов, пока Лидия поднимает на него удивленный взгляд. — Тебе, наверно, скучно, потому что мне — очень, поэтому давай чем-нибудь займемся. Давай поиграем, — слова снова выскакивают прежде, чем он может задуматься. Ну, все, сейчас Лидия сочтет его маленьким ребенком и будет смеяться над ним оставшиеся дни, но она улыбается, и еле заметно кивает. — Хорошо. Давай задавать друг другу вопросы, только обязательно отвечать честно, — закинув ногу на ногу, она выжидающе смотрит на Стайлза, пока тот пытается отгадать, зачем Лидии Мартин нужно задавать ему вопросы. Хочет узнать что-то о нем, или она просто хочет рассказать ему больше о себе? Кивок подтверждает его согласие, и она начинает первой без предупреждения. — Как тебя зовут? — Стилински морщится, понимая, что слова «она не знает о моем существовании» были чистой правдой. А ведь он с третьего класса пытался говорить с ней, здоровался каждое утро. — Стайлз, — он не стал упоминать, что это не его настоящее имя, потому что об этом знал не каждый, а теперь он точно не намерен открывать душу перед Лидией, которая не знала даже его фальшивого имени. — У тебя есть парень? — Собираешься за мной ухлестывать, Стайлз? Нет, у меня нет парня, — его имя она произносит так, словно пробует каждую букву на вкус, сомневаясь в том, понравится ей это или не очень. В голове младшего Стилински же возникает мысль о том, что она снова дала один из самых ужасных ответов в его жизни. Неужели она не замечала, что все это время он и ухлестывал за ней? — У тебя много друзей, Стайлз? — она подается вперед, наблюдая, как дикая кошка, играющая со своей жертвой. — Я многих знаю, — бодро отзывается в ответ ей Стайлз хотя понимает, что она, возможно, издевается. — Но у меня лишь один лучший друг, я же не ты, у меня нет суперпопулярности, — разводя руками, парень показывает всем своим видом, что ему все равно. Повисает недолгая тишина, она ждет его вопроса, а Стайлз, просто позабыв все, что хотел спросить эти годы, мучается сомнениями, поэтому выпаливает первое, что приходит в голову. — Почему ты такая хладнокровная стерва? В секунду спокойная атмосфера помещения испаряется, стены словно покрываются толстой коркой инея, а пол превращается в каток со скользким кристально чистым льдом. — Я хладнокровная стерва? — отвечать вопросом на вопрос не особо прилично, но Лидия смогла реагировать только так. Никогда и никто не осмеливался говорить ей этого прямо в лицо. С такой интонацией, словно это обычная фраза, словно он может называть ее так. — Кто давал тебе право обзывать меня, совершенно не зная, о чем мелишь своим языком? — лавка скрипнула, потому что Лидия поднялась на ноги и злобно устремила свой взгляд на парня, тот даже чуть дрогнул под ее напором. — Я учусь с тобой довольно давно и знаю, о чем говорю, — он отводит взгляд первый, хотя чувствует, что должен был выдержать и победить в этой игре в «гляделки». — Ты ничего обо мне не знаешь! — Почему же. Ты каждое утро приезжаешь на машине либо с Джексоном, либо с Эллисон, ходишь по школе и не замечаешь никого кроме тех, кто, как ты считаешь, достоин твоего внимания. Крутые дети всегда тусуются вместе. Потом ты отправляешься домой, а оттуда, по выходным, ты едешь в бар, где поешь песни по вечерам, — он продиктовал обычное расписание на одном дыхание, словно сняв груз с плеч. — Ты часто ходишь на вечеринки, и еще твои считаются самыми крутыми во всем Бейкон Хиллс. Есть чем гордиться. Но я не думаю, что ты обратишь внимание на тех, чье положение в школьной «лестнице» хоть на долю ниже твоего, — охамев в концы, Стайлз, наконец, выпаливает это и направляет свой крутящийся стул к столу, толи чтобы скрыть пылающее лицо; толи чтобы не видеть, как меняется лицо Лидии. — Это не я, — тихий голос едва различим, но в полной тишине корпуса вполне слышны ею произнесенные слова. — В каком смысле не ты? — утыкаясь лицом в ладони, Стайлз шумно выдыхает весь воздух из своих легких. Тишина режет слух, отдаваясь противным эхом во всем теле «И почему, интересно, она не отвечает?» — Так как в условиях игры была честность, то я могу сказать тебе без сожаления, что это больше не я, — девушка прикоснулась рукой к решетке, и кольцо на ее пальце, коснувшись металла, тихо звякнуло. — Я ведь всегда думала, что я королева, что все, что я хочу всегда должно быть мое. Это и было правдой. Это и сейчас, правда, — голос ее совершенно не был похож на тот, что Стайлз слышал каждое утро в школе. Без единой нотки неприязни и издевки, она словно раскаивается за содеянное, хотя в это верилось с трудом. — Так что же изменилось? — не выдержав, парень разворачивается с интересом в глазах, поглядывая на рыжеволосую красавицу, которая стоит возле прутьев решетки с закрытыми глазами и задумчивым выражением лица. — Мне надоело. После того как мы расстались с Джексоном, весь мой мир рухнул, и в один прекрасный день я просто перестала хотеть быть выше остальных, — резко распахивая зеленые глаза, она устремляет взгляд на Стайлза. А потом вся это исповедь и ее задумчивое выражение лица испаряется, и Лидия натягивает на лицо улыбку. — Теперь мой вопрос, Стилински! Что я могу сделать, чтобы ты отпустил меня? — Чего? — челюсть Стайлза медленно поползла вниз, вот тебе и откровение. — Я не буду тебя выпускать! — замахав руками, он изобразил в воздухе крест. — Может ты кого убить собиралась, а я тут только потому, что мы знакомы тебя отпускать буду, — он закачал головой, скорее пытаясь убедить себя, чем ее, потому что рука сама невольно дотронулась до ключей в кармане. Это — не девушка, а совратительница какая-то. — Я ничего не делала, — морща нос, она снова плюхается на скамью, но на этот раз взгляд она отводит, словно она чувствует себя виноватой. — Мой вопрос. Почему ты здесь, Лидия? — Стайлз поднялся со стула и зашагал к решетке, надеясь поймать ее взгляд, чтобы увидеть, соврет она ему или нет. — Я провинилась, — парирует она, совершенно уверенная в том, что этот ответ удовлетворит юного помощника шерифа. — Да ты что. Заметил. Ты же все-таки в камере сидишь, — язвительно отзывается тот, не отступая. Интересно, кто первый сдастся сейчас? — Я ничего не делала! — голос Мартин повышается с каждой сказанной буквой, и к концу фразы она фактически кричит, но Стайлза просто так не возьмешь. — Тогда и думать забудь, что я тебя выпущу. И еще, наверное, в школе обрадуются новым слухам, — если бы он не стоял спиной, Лидия бы лицезрела смешную улыбку, которая скорее походила на улыбку Гринча. — Это Эллисон. Ее подставили, а я поняла, что тогда ей влетит, и ее папаша не выпустит ее из дому еще месяц, ну и взяла вину на себя. Моим родителям, кажется, все равно, — хоть Лидия снова увильнула от прямого ответа, но эта фраза заставила застыть все еще довольного своей выходкой Стайлза. — Ты пошла на такое ради подруги? — И чему ты удивляешься, балбес, — девушка громко фыркает, складывая руки на груди. Мало того что ее вывели на откровения, так еще и критикуют целый вечер, да еще ладно кто-нибудь другой, но, нет — Стайлз Стилински. — Просто ты же… — Хладнокровная стерва? — перебивает его Лидия, и в ответ Стайлз лишь скудно кивает, не ожидая от нее такой бурной реакции. В голове у него сейчас полный бедлам. Еще сегодня утром он решил, что никогда не заговорит с ней, потому что она испорченная хотя безумно красивая, а сейчас он видит ее другую — все еще дерзкую, но ту, которая может отдать свою идеальную репутацию за подругу. А что если он станет сейчас ее героем? Выпустить ее несложно, а молчать о случившемся и подавно. Все в плюсе. — Знаешь, Лидия, я выпущу тебя. Только ты должна предложить мне что-то стоящее взамен, — развернувшись на пятках, он достает из кармана связку ключей, в которой безошибочно находит нужный. — Я, — она на секунду затихла, вглядываясь в черты лица Стайлза. Россыпь родинок, смешная торчащая во все стороны прическа, искривленные в ухмылке губы, красивые глаза, полные жизни. И почему она не замечала его раньше? Ах, точно. И мысль пришла в ее голову моментально. — Я сделаю тебя популярным, Стайлз! — поднявшись, она встала напротив него, лишь дверь ее камеры разделяла их сейчас. Протянув руку через прутья, она предлагает парню пожать ее, если он согласен. И спустя секунды получает ответ, ее ладонь сжимает теплая рука Стайлза, отчего по кончикам пальцев пробегает странное покалывание. — Договорились. Вы свободны, Лидия Мартин, — звякнули ключи, а потом скрипнула несмазанная дверь, открывая девушке путь на волю.