Какого чёрта я в него влюблён?

— Ты подошел ближе всех и встал у меня на пути. — Спасибо. — Это был не комплимент. — Это он. — Ладно, пускай так.(с)       Джон не мог смириться с тем, что дал Шерлоку уйти, ничего не объяснив и сделав тому больно. Он терзал себя тем, что тянет время, помогая Мориарти, но знал, что не может его оставить. Доктору Ватсону трудно было понять, почему он так осторожничает с раненым, словно проявляет особую заботу о нём. Остановив наконец кровь, которая обильно покидала тело Джима, Джон поднял его на ноги и насильно потащил с собой.       Надо заметить, что Мориарти и не думал сопротивляться, он покорно следовал за своей жертвой, в надежде, что Ватсон сам приведёт его в подходящее место, где он достигнет заветной цели.       Оказавшись в такси, которое удалось им поймать, Джим временами поддавался слабине и бросал полные восхищения взгляды на Джона, который ещё никогда не был к нему так близко. Он с трудом сдерживал животные позывы, готовый в любую минуту наброситься на него. Но с удивлением отмечая, что не хочет применять насилие, он жаждет ответных действий, взаимности и той теплоты, с которой Ватсон обычно глядит на Холмса.       Разочарование пришло довольно скоро, как только кэб затормозил по адресу Бейкер-стрит 221 B. Зачем они приехали сюда? Хотя что-то в этом было. Возможность ещё раз ткнуть Шерлока в настигшее его поражение и насладится собственной победой, в которой Джим уже не сомневался, чувствуя как крепко держит его Джон.       Хоть рана и не была серьёзной, но Мориарти потерял достаточное количество крови, поэтому Ватсон счёл нужным поддержать его. Джим в свою очередь нагло навалился на доктора, не упуская момента, чтобы лишний раз коснуться его. Со стороны выглядело так, будто мужчины в неприкрытой тяге обняли друг друга, спеша домой, встретить вечер за бокалом вина.       - Боже мой, Джон, ты изменяешь Шерлоку?- из-за двери на кухню совсем не вовремя высунулась голова миссис Хадсон, пылая праведным гневом.       - Сколько раз можно говорить? Между нами ничего нет! - взвился Ватсон. - Лучше принесите нашему гостю чашечку чая.       Пока они поднимались по лестнице, Марта Луиза неодобрительно следила за ними, раздумывая, не сообщить ли Холмсу о появлении в их доме его злейшего врага, но принимая во внимание эксцентричность своих квартиросъёмщиков, решила не лезть в их дела, лишь бы не портили мебель.       Джон был обрадован и огорчён одновременно. То, что он не знал, где сейчас Шерлок его невыносимо терзало, но он только сейчас понял, какую глупость совершил, притащив Мориарти к ним домой. Мог бы отвезти его в больницу, где занялись бы его раной. Так не терпелось увидеть Холмса?       На самом деле, он не мог решить, кто из них ему нужен. Казалось, совсем недавно такой вопрос не вызвал бы и толики сомнения. Но вот он сделал больно дорогому его сердцу Шерлоку, ради того, кто по сути недостоин даже взгляда честного человека. Несмотря на все доводы рассудка, он чувствует как Джим невероятно близок ему, словно, так и должно было случиться. Но Ватсон не намерен плыть по течению, он сам правит своей судьбой и новые пугающие образы, что крутятся в голове, не имеют под собой никакой опоры.       Засучив рукава, он достал из комода всё необходимое для обработки раны и принялся за дело, отгоняя рой мыслей, что устроили толкотню и бунт. Пожаловала миссис Хадсон с чаем, она быстро оглядела всё вокруг, пытаясь понять, чем они тут занимались, пока она была внизу. Не найдя предлога остаться, ей пришлось ретироваться обратно и тихонько ждать, что же будет.       Джим развалился на любимом кресле Холмса, ему пришлось раздеться по пояс, что вполне входило в его планы. Он томительно-жадным взглядом следил за каждым движением Джона, приводя того в смущение. Желание бросится на него, прижать к полу, достигло апогея, но Мориарти ужасно нравилось, как невинно краснеет Ватсон и ему хотелось поддразнить его ещё немного.       Он медленно накрыл своей ладонью руки Джона, который никак не мог повязать бинт на рану. Тот поднял на него глаза, открыто следуя инстинкту. С самодовольной ухмылкой и сверкающими жадностью глазами Джим нагнулся к Ватсону, и едва касаясь его губ, спросил:       - Может быть, вам нужна моя помощь, доктор?       У Джона всё перевернулось с ног на голову, щёки горели огнём, жар молниеносно достиг такого предела, что у него подкашивались ноги. Он с трудом смог удержать себя от порыва первым коснуться губ Мориарти. И тут же ужаснулся сам себе, краснея ещё больше. Казалось, весь мир поплыл перед глазами, единственной неподвижной фигурой в нём остался Джим. Он даже слегка покачнулся, из-за чего ему пришлось опереться руками о боковины кресла, стоя перед Мориарти на коленях.       Нет-нет. Что он творит? Нужно немедленно прекратить всё это. Бесстыдные попытки Джима соблазнить его. Необходимо заглушить то, что растёт в нём, отвечая на похотливую дрожь. Думать о Шерлоке. Вот его спасение. Но как можно думать, когда рука Мориарти скользит по его ноге, поднимаясь всё выше и выше. От удовольствия хочется закрыть глаза и мычать, будто в пьяном бреду.       Рядом с ним должен быть Холмс, он мечтал об этом, но остановиться уже не в силах, да и Джим вошёл в раж. Разрывая последнюю преграду, Джон, пеняя на себя, потянулся к Мориарти, скованно целуя его. Джим, получив полное согласие, с ненасытной алчностью впился в губы доктора, властно напирая и подавляя. Он немедленно схватил Ватсона за плечи и повалил на пол, подминая под себя, не давая возможности опомниться.       Джон задыхался от такого напора, питаясь поцелуями, словно необходимым для жизни кислородом. Чувствуя, что не простит себе, если сейчас остановится, он плотно прижимался к Джиму всем телом, ёрзая на жёстком полу. Его действия были вызваны инстинктами, родившимися из переполненной, отчаянным желанием быть любимым, души.       Мориарти, заняв свою позицию, крепко удерживал бедра Джона, неистово шаря руками по телу, будто в лихорадке, не имея точного плана, словно действительно сошёл с ума от свалившегося на него счастья. Он судорожно пытался стянуть рубашку с Ватсона, который никак не хотел отпускать его, продолжая тянуться к губам, как главному сокровищу.       Они, словно боролись друг с другом, застигнутые врасплох невероятной силой притяжения, неподвластной ни одному из них. Будто сговорившись, оба стали действовать слаженно, скидывая мешающую им одежду, стремясь скорее слиться воедино. Джим по-свойски нагнул доктора к креслу так, что тому пришлось опереться руками о спинку, а колени опустить на край мягкого сиденья. Мориарти без лишних церемоний опустился, раздвинув ягодицы, он провёл языком вокруг тугого кольца мышц, вызывая благоговейный трепет всего тела.       Джон требовательно придвинулся ближе, не смея повернуть голову от стыда. Джим проник внутрь кончиком языка, выводя страстные узоры, у него буквально слюнки текли от сладостного ощущения близости. Он встал в приступе яростного вожделения, подняв одну ногу на боковину кресла.       Резкий толчок. У Джона вылетел воздух из лёгких, казалось, что его сотрясает ураган неведомой силы, выбивая саму жизнь. Комната прыгала перед глазами, предметы водили хоровод, а в ушах звенел исступлённый стон. Он захлебнулся в вихре боли и наслаждения, которые сменяя друг друга попеременно вступали в свои права, нагло властвуя им.       Джим двигался агрессивно, чувствуя могущество над своим партнёром. За грубостью пряталось желание чего-то большего, чем просто секс, который, может и не повториться. Эти мысли пугали Мориарти, отчего он остервенело трахал Джона, в надежде забыть глупые мечтания в безудержном блаженстве.       Ватсон начал уставать от такого жёсткого напора, его руки подгибались в бессилье поддерживать тело, поэтому Джим приобняв Джона одной рукой, легко вышел из него и направил к кровати. На этот раз он хотел видеть лицо своего партнёра, смотреть как его черты исказятся при наступлении оргазма. Мориарти занял удобную позу и снова вошёл в него, на этот раз ощущения были приятнее, поэтому Джон расслабился и полностью отдался воле своего любовника.       Дикий необузданный взгляд скользил по содрогавшемуся телу доктора Ватсона, который робко прятал глаза, закрывая веки. Джим слишком долго грезил об обладании Джоном, поэтому готов был кончить, как только оказался в нём, но он сдерживал натиск неумеренной похоти, чтобы насладиться, куда более возбуждающим зрелищем.       На мгновенье Джон замер, превратившись в напряжённую пружину, тогда-то Мориарти и сбавил темп, перейдя на плавный ритм. Тело доктора сотрясалось в конвульсиях, он запрокинул голову, хватаясь руками за покрывало и издавая гортанные звуки. Казалось, Джон потерял голос, беззвучно шевеля губами, просил не останавливаться, не прекращать этого чуда. Возбуждение Джима дошло до предела, когда белесая жидкость, бурной струёй разлилась по животу Ватсона. Он чувствовал, что вот-вот взорвётся от переполнявших его ощущений, выпуская горячую сперму туда, где уже остывала другая.       Мориарти потерял свою власть над Джоном, как только высвободился из него, и тот почувствовав это, молниеносно прошмыгнул в ванную комнату. Джим оделся и присел на краешек кровати, не спуская глаз с двери, за которой шумела вода. Он уже подумал о том, не спросить ли - всё там хорошо у него, когда кран повернулся и наступила пугающая тишина. Ватсон с надеждой о том, что его любовник ушёл, выглянул из-за двери и был застигнут на месте преступления.       Он не знал, как себя вести, одолевало глупое желание подойти и обнять Джима, но он лишь прошёл мимо, кутаясь в полотенце, и стал собирать с пола свою одежду. Мориарти последовал за ним, молча, просто наблюдая. Каждый боялся заговорить первым и разорвать нить, что связала их близостью.       Джон казался потерянным, в нём проснулись тёплые чувства, но разве возможно быть рядом с Джимом? Он окончательно запутался в своих желаниях и хотел, чтобы Мориарти сам взял всё в свои руки.       - Так ты меня пожалел? - тихо спросил Джим.       - Что? - в удивлении переспросил доктор. Ему было невдомёк, о чём толкует гений зла.       - Там на крыше.       - Я остался с тобой, потому что был нужен тебе, - Ватсон понял, что сейчас-то всё и решится. Он сжал кулаки, ожидая приговора.       Мориарти было страшно признаться, что он влюблён. Но какой-то частичкой, возможно, даже не изъеденной ядом, души он уже знал это. Как непреложный факт, от которого нет спасенья. Остаётся только принять его. Но ведь это Джон. Его Джон. Ему можно открыться.       - Ты и сейчас мне нужен, - проклиная всё на свете, Джим подошёл к доктору. Он мягко заглянул ему в глаза и одним сильным движением руки притянул к себе. - Останься со мной, Джон.