Полароиды

Софи остановилась на пороге выбитой двери, как вкопанная. Ее всегда прозрачно-голубые глаза, походившие на ангельские, вмиг почернели; руки, усыпанные бриллиантами, сжались на откосах до белесых следов. Она влетела в полупустой зал квартиры, которую сама же и купила, и тут же схватила за плечи рыдающую на полу Лейн. У Лейн потекла тушь и стрелки, создавая диссонанс в образе красивой продажной куколки, грудь была мокрой от слез, текущих без пауз и передышек. Пряди темных локонов тоже казались мокрыми - от слез или от воды, разлитой рядом, понять в полумраке было довольно сложно. Сердце билось громко и яростно. Оно разрывало грудную клетку Софи по швам. Она готова была поклясться, что ее, помимо дикого, непроглядно темного гнева сопровождали ещё и заряженные на двести двадцать молнии; они кружили над ее головой, как коршуны, целясь точно в чёртову Лейн. - Какого хрена ты устраиваешь?! - закричала Софи, едва ли не впервые не в силах сдержать бушующие эмоции. - Ты совсем идиотка? Ты специально делаешь это, чтобы вывести меня к чертям собачьим, да? Отвечай мне! Отвечай, я сказала! - короткие ногти впились в смуглую кожу плеч до кровавых отметин, но Лейн этого, кажется, и не заметила. Она вздрогнула и отпрянула, без труда избавившись от хватки Софи. Очередное напоминание о том, кто здесь моложе и сильнее, набатом застучало в висках. - Пошла вон, - зарыдала Лейн; и только после этой реплики Софи заметила, что по груди Лейн течет вовсе не вода, а кровь, и что волосы у нее не в воде, а в крови, и что руки, все ее запястья исполосованы кровавыми отметинами. Сердце Софи камнем рухнуло в пятки. Она, с трудом вдыхая затхлый воздух, отступила назад, к выключателю. Свет в гостиной осветил розовые потёки на паркете, тянущиеся из ванной до того места, где сидела Лейн. Лейн захлебывалась слезами. - О Боже, Фрэнк! Фрэнк, вызови врачей, быстро, немедленно иди сюда! Телохранитель, смахивающий больше на огромную тумбочку из черной кожи, без промедления оказался рядом. Он оценил ситуацию опытным взглядом и уверенно кивнул Софи. - Врачи не нужны, миссис Цильберг, - сказал он. - Порезы нанесены горизонтально. Кровь уже остановилась. Достаточно просто обмотать порезы бинтами. Мне спуститься в машину за аптечкой? Софи рвано вздохнула, беспомощно глядя на свою любовницу; она никогда не видела Лейн в таком состоянии. Теперь она была маленькой - совсем крошкой, а не как всегда - возвышенной фигурой в парке достопримечательностей, к которой можно было прикасаться хоть круглосуточно, но купить и забрать домой, какие бы суммы у тебя не вертелись на счету, невозможно. Лейн была близкой - здесь и сейчас, и всегда, когда пальцы Софи скользили по уже полгода как знакомому телу. Она знала все тайны, заключённые в этом теле; знала местонахождение каждого шрама и родинки, каждую чувствительную зону и болезненную, где мисс Л не нравилось, каждый сантиметр и миллиметр, на которых навсегда остались запечатлены ее поцелуи, засосы и следы от ногтей. Она чувствовала ее тело едва ли не как свое собственное. А вот душу? Софи оказывалась в ступоре на долгие минуты, когда вспоминала о том, что у Лейн есть душа. Такая близкая и такая далёкая - вся она выворачивала Софи наизнанку, выкручивала, словно мокрую простыню. Ее-то! Какая-то девчонка... - Лейн, - тихо окликнула ее Софи. Она присела рядом с Лейн на колени и потянулась к ее рукам, но она тут же одернула их. Эвелина неуклюже поднялась и прижалась голой спиной к ближайшей стене, а потом сползла вниз, горько скрипя челюстями. На Лейн (этой девчонке!) было откровенное черное белье и чулки, пошлый прозрачный поясок - в таком она крутилась на пилоне в клубе у Даногора. Софи воспламеняла взглядом этот его клуб каждый раз, когда проезжала мимо, и ей было жаль, что она не книжная Кэрри, владеющая телепатией. Она не могла запретить Лейн танцевать там, потому что она ее никогда не слушала - всегда, чертова Лейн, делала наоборот, и сжечь его по-настоящему, залить бензином и бросить спичку, увы, тоже была без сил. Так что Лейн в очередной раз была там. В этой грязи. Снова. Снова. Снова спала с кем-то, кроме нее. Софи в очередной раз проглотила паршивый факт. - Что случилось, - спросила Софи, нервно перебирая сияющие на запястье камни. - Почему ты не отвечала на мои звонки. Где ты была целую неделю. Лейн. - Пошла вон, - прорычала она то же самое - ничего нового, ничего удивительного. Собачонка Софи привыкла. - Лейн. Я могу помочь. Мисс Л засмеялась. Это случилось так резко - слезы и смех, блестящая улыбка на искусственно больших губах, что Софи опешила. Безумие вилось над прекрасной головой Лейн прямо как терновый венок. Софи замешкалась. - Что ты хочешь от меня, Цильберг, - задыхаясь от смеха и одновременно глотая слезы, выдохнула Эвелина. Софи подошла ближе к месту, где сидела Лейн, и почувствовала густой запах табака; она мельком заглянула в открытую дверь ванной и увидела напрочь забитую дешёвыми сигаретами пепельницу. Там вились пляшущие клубы ядовитого дыма, окутывая белоснежную ванную; в белоснежной ванной неподвижно стояла розовая вода. - Что. Ты. Хочешь? А? - Лейн прищурилась, наигранно улыбнувшись. Она встала и отстегнула пояс. - Секса? Давай. Иди сюда. Бери меня. Давай же, ну! - Лейн... - Что? Ну что? Что тебя не устраивает? Ты же за этим пришла, а? Неделю не отвечала, надо же! Как же ты жила все это время! - Прекрати, - огрызнулась Софи. - Не надо так говорить. - Да? А как надо говорить? Научи меня, как мне надо говорить с тобой! - с надрывом затребовала Лейн. Черные от туши слезы потекли по щекам с новой силой, но на этот раз они были лишены внимания; Лейн выдохнула и улыбнулась, напомнив Софи машинку на батарейках, а затем встала на ноги и тут же, пошатнувшись, потянулась к ещё не распечатаной пачке сигарет на спинке дивана. Фрэнк вернулся назад в квартиру уже с аптечкой. - Миссис Цильберг... - Давай мне, я сама, - несколько поспешно выговорила Софи и забрала небольшой ящичек с красным плюсом из рук Фрэнка. - Поставь дверь назад, пожалуйста. И подожди в машине. - А что так? - участливо поинтересовалась Лейн, глубоко затянувшись. Она закашлялась; кажется, сигарет на сегодня ей было уже чересчур. - Может, Фрэнк тоже хочет развлечься. Давай. Куколка к вашим услугам. Софи поджала губы и кивнула телохранителю на дверь. Тот исчез в доли секунды, и входная дверь была закрыта быстрее, чем планировалась. Он мог снять её с петель с той же лёгкостью, с какой опытные гимнастки делают колесо. Поставить ее обратно тоже не составляло труда. Софи одним решительным жестом выхватила у Лейн сигарету. Окурок растворился в воздухе за настежь распахнутым окном. Когда Лейн молча вытащила из пачки вторую, Софи пришлось отправить в окно и эту. И остальную пачку, утыканную этим дешёвым дерьмом, в том числе. - Какого... - сдвинула брови Эвелина, видимо, туго въезжая в происходящее. Софи была удивлена ее заторможенной реакции, однако такая Лейн была ей сейчас очень даже на руку. - Закрой рот, Лейн, - тяжёлый вздох; ну о чем с ней сейчас разговаривать? Софи неодобрительно покачала головой. От всегда благоухающей Эвелины несло табаком, алкоголем и травой едва ли не за версту. Софи захотелось немедленно засунуть ее под душ. Но возможности сделать это быстро, увы, не нашлось. Ванная воняла тем же, что и сама Лейн, и ещё и была переполнена водой и кровью. Идиотка. Что, если бы она действительно изрезала себе вены? Что, если бы Софи застала ту воду вовсе не розовой, а насыщенно красной, и Лейн в этой воде?.. О нет, Господи, это стоит просто выбросить из чертовой головы. "Если бы" - плохая линия восприятия. Софи принялась сосредоточенно заматывать ее запястья белоснежным бинтом. Он тут же пропитался розовым цветом. Дурочка. Дурочка. Шрамы останутся. - Что ты делаешь, Лейн, - тихо спросила Софи, зная, что ни за что не получит внятного ответа. Нет, не потому, что Лейн находилась не в состоянии для ответов, а потому, что это просто Лейн. Закрытая территория. Софи хотелось бы узнать, что там. Хотелось бы узнать, есть ли у Лейн душа, и если есть, то насколько сильно она покорежена? Кем? Когда? Девчонка с пустой биографией. Девчонка, которая свела с ума женщину с ясным взором, безупречной репутацией, с чистой страницей о любви. Софи не влюблялась в школе, в университете. Не влюблялась, играя в карты. Не влюблялась, придя в большой бизнес. А сейчас? Что сейчас? Она перевязывает изрезанные руки девчонке из какого-то засранного городишки? О Боже. Софи готова была убить себя за эту слабость. Но ей не хватало на это духу. Поэтому она возвращалась. Поэтому она позволяла Лейн играть с собой. Поэтому она позволяла... Ох, нет, конечно. Кому она лжет. Это Лейн здесь позволяет. Лейн играется, как ей хочется. Это Лейн перевернула привычный ей мир, стабильно и четко отражающийся в глазах. До Эвелины в нем все было просто и холодно, все строилось на деньгах и выгоде, на сексе, на фикции, на удовольствиях и гедонизме. А сейчас? Ну, а сейчас? О, черт возьми! Сейчас Софи была позорной, безвольной тряпочкой в руках этой девчонки, и единственное, что ей все еще удавалось - это делать вид, будто она по-прежнему играет по своим правилам, будто всё идёт, как должно. Хотя на самом деле все это уже давно не было правдой. А что было? Да то, что Софи - взрослой, уверенной, сильной, влиятельной женщиной, вертевшей на своих "хочу" половину Америки, - вертела Эвелина Лейн. Студентка далеко не самого успешного ВУЗа, приехавшая из глубинки, танцующая за деньги для всяких слюнявых ублюдков. Кто такая Эвелина Лейн? Да никто, если по существу. Но только она одна могла сказать Софи "пошла вон" и вызвать этим у Софи чувство вины, а не высокомерный смешок. Только она одна каким-то чудом смогла заставить Софи бегать вокруг себя, как школьницу. Как такое возможно? Софи тысячу раз спрашивала себя об этом. Но она не знала ответа. Она впервые в своей жизни не знала ответа. - Я не хочу жить, - вдруг таки сказала Лейн спустя несколько затянувшихся минут. Софи почти закончила перевязывать второе запястье. Она осторожно подняла на нее взгляд. - Что-то случилось? - Не хочу быть такой, как моя мамаша, - казалось, независимо от ее вопроса продолжила Лейн. Она завороженно смотрела, как белый бинт ложится на ее смуглую руку. - Она умрет как-то так. Наверное. Сделает что-нибудь с собой. Не хочу, как она. - Ты не как кто-то, - и это было чистейшей правдой, потому что Софи не знала ее мать, - ты идешь по собственному пути. - Хочется в это верить, - ядовито усмехнулась Лейн, - но это херь. Ненавижу себя. Ненавижу свою жизнь. Знаешь, как это? Какого хрена ты вообще ходишь за мной? Зачем я тебе такая сдалась, а? Я трахаюсь с другими, знаешь это? Я использую тебя. А ты ходишь. Я что, так хорошо трахаюсь, Цильберг? А? Похабный смех наполнил совсем неуютную квартиру. Софи остановилась. Этот смех врезался в сердце, как лезвие, которым Лейн изрезала свои руки. - Я сейчас выпущу из ванной воду. И ты сходишь в душ, - отстраненно сказала Софи. Бинт сложился в крошечный симпатичный бантик. - Не отвечаешь, - уже в спину констатировала ей Лейн. - Не отвечаю, - согласилась Софи. А что же ей можно было ответить?