Полароиды

- От тебя снова несёт травой? В Лете эта сдавленная реплика отозвалась горечью на губах – ну конечно, что же ещё Джой могла спросить, увидев ее впервые за двое последних суток. Она ожидала чего-то подобного. Да что там: она всегда этого ожидала, но почему тогда волна бессилия не прекращала укрывать грудную клетку из раза в раз? Так много времени прошло с тех пор, как эти колющие комментарии начались, что Лета уже и не помнила. Два года назад? Два с половиной? Она вытащила из духовки любимый тертый пирог Джой и с улыбкой обернулась к кухонной арке. Джой наклонила голову. - Прости. Рядом с работой раскуривала шайка ребят, а я очень спешила домой и решила не обходить. Лета и сама не знала, почему такое долгое время не научило ее воспринимать слова Джой проще. Она ведь так хотела этому научиться на самом-то деле; с тех самых пор, как поняла, что они никогда не прекратятся, и что Лета совсем не в состоянии избавить Джой от ее раздражителей. Все они заключались в самой Лете: в ее неподходящих духах, в неправильных знакомых, в одежде, которая Джой не нравилась, в привычке оставлять влажное полотенце на спинке стула... Этот список несоответствий казался Лете несправедливым и нескончаемым, но она зачем-то все ещё маскировала эти пунктики, насколько хватало сил. Она сглаживала углы. И сегодня тоже. Сегодня ведь должны были прийти родители Джой, чтобы провести традиционный семейный вечер. Они собирались вместе раз в месяц, и никогда Лета не могла предвидеть, как будет чувствовать себя, сидя за одним столом с этими людьми. Если у Джой с отцом намечалось на работе что-то крупное, то уже совсем скоро разговоры сводились к одним лишь контрактам и техническим характеристикам авто, в которых Лета вынужденно разбиралась тоже. Все это казалось ей зануднейшим занятием на свете – она просто умирала от скуки, и в конечном итоге сбегала от душных обсуждений на террасу, прихватив с собой один бокал и бутылку какого придется вина. Правда, столь хорошую компанию обычно портила мать Джой... Она являлась со вторым бокалом и сильно навеселе. Тогда Лете то и дело приходилось тревожно ёрзать на стуле: от неудобных вопросов, шуток и иногда даже прикосновений. В обычной жизни Кэролин делала вид, будто ей отшибло память, но такие встречи для Леты были сродни углей в районе солнечного сплетения. Так, конечно, происходило не всегда. Когда дела у компании шли более-менее стабильно, то они даже шутили на сторонние темы, иногда смеялись и изредка доставали настольные игры. Лету они воспринимали как данность. Как часть семьи, возможно... Никаких упрёков она из уст родителей Джой никогда не слышала, хотя, может, они просто не высказывали их в лицо. В любом случае, каждый визит незримой пеленой укрывал один вопрос: "Когда вы уже, наконец, поженитесь?". Лета неизменно начинала вертеть свое помолвочное кольцо на пальце, а Джой задумчиво отвечала, что скоро это обязательно произойдет, они ведь уже помолвлены. Лета качала головой и улыбалась. Она улыбалась почти всегда. Джой это порою озадачивало. Она успокаивалась быстрее, чем могла, когда Лета улыбалась, а иногда и вовсе сменяла гнев на милость. Такое случалось редко, но для Леты это было глотком ни с чем не сравнимого счастья и какой-то оглушительной эйфории. Сколько бы марихуаны она ни скурила, сколько бы алкоголя не циркулировало внутри, и даже красно-синие таблетки, причудливыми спиралями вертевшиеся в голове, – все это ни шло ни в какое сравнение с эффектом, который периодически оказывала на нее Джой. Всего-то капля былой нежности – и Лета готова была распластаться перед ней как угодно. Испечь пирог. Соврать о своей работе. Оправдываться раз за разом. Быть хорошей девочкой для нее. "Люби меня, прошу тебя, люби, только люби меня, о, Джой", - надрывно поддразнивала их отношения с Джой Моника тогда, в последний их раз наедине. Лету это чертовски задело, и они больше не были близки, но иногда... Иногда Лета вспоминала этот разговор, и ей все чаще чудилось, что Мон на самом деле была права. Но потом на губах Джой появлялась маленькая, вроде бы искренняя улыбка. - Я скучала. Сердце Леты пропустило удар, от слез мгновенно вымокли ресницы; слёзы блеснули, но так и не потекли. Она улыбнулась совсем иначе, надеясь увидеть в глазах напротив то же самое. Что-то родное, теплое, безоговорочно верное... Джой ласково провела пальцами по ее щеке. - Правда? - тихо спросила Лета. В ее тоне мелькнула нетлеющая надежда, так сильно похожая на измазанную в саже нить; тонкий огонек света обжёг ее ещё сильнее, но от этого тепло разлилось по всему телу и сделало вдохи чуточку легче. - Правда, - кивнула Джой. Она была безупречна и убедительна, а строгий брючный костюм добавлял способности убеждать. Лета обожала ее в костюмах. - Как твоя работа? Лета прикрыла глаза, пытаясь насладиться крупицами тепла на тут же вспыхнувшей коже: Джой ведь не знала о ее работе ровным счётом ничего... Ну, или почти ничего. Но обсуждать это ей не хотелось. Не сейчас. - Все хорошо, - пробормотала Лета и коснулась ее запястья. Медленно поднялась выше, притронувшись к костяшкам и миновав блестящий камешек на кольце. - Я тоже соскучилась. Очень сильно... - Да уж, я заметила, - по ее голосу Лета определила, что Джой усмехнулась, но усмешка эта была доброй, не омраченной... Тот один несчастный косячок, наскоро выкуренный Летой после выступления, не так уж сильно испортил Джой настроение. - Черничный? Лета открыла глаза, когда приятная ностальгия ворвалась в голову. Воспоминания о беззаботно смеющейся Джой в летнем комбинезоне, о чернике на нем и о том, с какой паникой Лета искала повсюду салфетки, боясь потерять работу официантки в том дурацком приморском кафе, заставили Лету покачать головой. Это точно были они? Джой тогда вовсе не волновало то, что с такой лёгкостью могло вывести из себя сейчас, а Лета просто перестала быть той девчушкой с вечно трясущимися коленками... Но все это закономерно. Наверное. Прошло же столько времени, а со временем люди меняются, набираются опыта, начинают иначе себя вести и все такое вытекающее. Может, в почти детской неловкости Леты и спокойствии Джой можно было найти больше искренности, да, вероятно... Но реально ли было сохранить им все это спустя шесть долгих лет? Нет. О, конечно же, нет. Так что совсем скоро Лета откинула от себя ненужные подробности и сожаления и теперь улыбалась Джой, утвердительно кивая. Ну да, черничный, какой же ещё. - А джем тоже сама готовила? - с той же усмешкой, от которой на ее щеках появлялись потрясающие ямочки, спросила Джой. Она прижала Лету к себе за талию и сделала пару шагов в направлении стола. - Конечно, - улыбнулась она, ощутив холод ребра столешницы под поясницей; Лета была ниже Джой на целую голову и редко когда позволяла себе забыть об этом. - Специально для тебя. - Я думаю, он будет слаще на тебе, - без всякого мурлыканья, так прямо и естественно. Лета покрывалась мурашками, едва знакомый тон касался ее ушей; по-настоящему родной и чуть щемящий внутри: Лета слышала в нем отголоски прошлого и сумасшедший бриз моря на них двоих. Она так редко его слышала. - А я думаю, на тебе. Лета нащупала сзади чашку с черничным джемом и опустила в нее большой палец, а затем поднесла его к губам Джой. Она застыла в немом вопросе, пытаясь понять, можно ли? Джой сняла очки и чуть приоткрыла рот, с интересом наблюдая за сосредоточенностью своей невесты. Такая юная и южная, с чуть подрагивающими ресницами и обезоруживающей улыбкой – она была самым лучшим выбором, самым, возможно, хорошим в жизни Джой. Не "правильным". Настоящим. Лета осторожно взяла ее лицо в ладони и коснулась губ в поцелуе. Прикосновение как невесомое перышко, затем – сильнее, словно пёрышко тут же увязло в сахаре. Она провела кончиком языка по призывно раскрытому рту и отдалилась с задумчиво манящей улыбкой. - М, - сглотнула Лета, - ты сделала его чересчур сладким. - Вот как, - лисья хитрость тенью проскользнула во взгляде Джой. Неожиданно для Леты Джой снова впечаталась в нее поцелуем; она была так увлечена своей невестой, изучающей ее рот как впервые, что не заметила, как шлейка майки упала вниз, а пальцы Джой помогли ей спуститься до самых рёбер. Внезапное покалывание, горячее и липкое, тут же нашло отклик внизу живота. Сладкий джем оказался на пальцах Джой, и она расчертила ими крохотный узор прямо на Лете. Красный сахар собрался в капли и потёк по соску на правой груди. Джой втянула его в рот, словно это был леденец, и со вздохом закружила по нему кончиком языка. Лета ласкала ее затылок, а в памяти снова и снова мелькали призраки прошлого. Во что они превратились? Кем стали? Они обе? Она откинулась назад, когда Джой больно надавила пальцами ей на ребра. Лета сжала зубы, но ничего не сказала. В дверь раздался долгий звонок, длинная трель; она громко ахнула, как только Джой оставила ее грудь, задев зубами возбуждённую кожу, и быстро чмокнула в шею и губы. Лета растерянно посмотрела на нее, а Джой быстро натянула шлейки ее майки обратно. Они теперь были непростительно липкие, и Лета надеялась на совместный душ. И на игнорирование родителей. - Кажется, родители пришли раньше, - сбивчиво сказала она, открутив кран. Вода смыла джем с рук и рта, с подбородка и чуточку – с шеи. Лета пыталась найти хотя бы каплю на костюме, но он выглядел все также безупречно, за исключением попавшей на ткань воды. - Надень то синее платье, ладно? Лета облизала губы и спрыгнула со стола. - Не вовремя, - кивнула на дверь она. - Мы наверстаем, - буднично улыбнулась ей Джой. Совсем не так. Снова невинный чмок, и она на три шага стала ближе к прихожей. - Синее платье, Лета! Пожалуйста! В спальне их кровать была застелена. Она прошла мимо, к их ванной комнате; черный мрамор с золотыми полосами грузом лег на обнаженные скоро плечи. Горячая вода смыла остатки сладости. Черничный джем. Работу официантки в том приморском кафе. Смеющуюся Джой в летнем комбинезоне. И – так давно – девчушку с вечно трясущимися коленками.