Полароиды

Она валилась с ног в этот день. С самого утра, как только будильник заставил ее открыть глаза, Лета понимала, что сегодня ее опять не ждёт ничего приятного; это был ее восьмой рабочий день на ногах, и Лета едва ли осознавала, какую боль в голове испытывала целыми сутками. Любая девушка, хоть раз в жизни работавшая официанткой в курортном кафе, с сочувствием покачала бы головой, но Лета ещё ни разу таких не встречала. Ее напарницы только улыбались у нее за спиной, шептались, будто бы она всего лишь маленькая дурочка без ума и ушей. А она не была такой. Не была дурочкой. По крайней мере, Лета пыталась в это не верить. С самого утра: короткий розовый сарафан, белый фартук, волосы в длинный хвост. На ноги она надевала балетки с помпоном, а в руки сразу же хватала блокнот и ручку. Девять столиков – минимум, семнадцать – максимум. Зал и кухня – десятки километров за день, намотанных за автоматическое туда-обратно. Похабные шуточки от посетителей, к которым Лета привыкла, и дежурная улыбка на губах: "Ваш заказ скоро будет готов." Сан-Мартезе в Бразилии был не самым удачным местом. Она выбрала этот город спонтанно, прямо на вокзале, когда брала билет неважно куда, подальше от Рио. Какая глупая. Теперь она снимала комнату у женщины с семью детьми, на окраине, в районе, в который Лета не заходила без перцового баллончика в барсетке; там солнце выходило позже всех городов на юге, и смеркалось так быстро, словно свет испуганно бежал именно из Марте-Винью – так Лете казалось. Она была истощена, убита, пригвождена и без сил, когда приехала в это место. Прошло уже почти полгода – ей должно было стать лучше. И периодически Лета считала, что так и есть. Компашка ребят из соседних домов иногда скрашивала ее вечера, с девушкой из двадцать пятого она часто тусила в клубе, с ее друзьями и друзьями ее друзей – бывало, Лета здорово проводила время. Рядом с другими людьми ей было спокойно, и поэтому эти люди всегда находились для нее без труда. Они катались на малышке-яхте, совсем крошке, доставшейся Мартину от прадеда, курили кальян на крыльце у Марии, устраивали соревнование по выпитым шотам, играли в бир-понг, ловили волны среди ночи... Со́рта потрясно играла на куике, пока Кайю с Беатрис пытались выплясывать самбу. Лета тоже танцевала. Конечно же, она танцевала! Она танцевала с кем придется. С Кайю, Мигелем, Лоуренсу, дядей Самуэлом, Лулу, Беатрис, Марией... Лета играла на куике. На гитаре. На флейте, пытаясь вжиться в роль заклинательницы змей. Лета умела веселиться. Но потом она приходила домой. За стеной кричали дети Фернанды, окно было маленьким и дурацким. Комната уменьшалась и увеличивалась вокруг нее, и в итоге Лета сбегала на задний двор. Она сидела там по часу, иногда и по два. Над головой рассыпались звёзды, и далеко, за полем, проезжали разные машины, которые Лета считала, чтобы не помнить, что рядом никого нет. Сан-Мартезе считался большим городом, здесь открыли с десяток пляжей, СПА, два огромных туристических центра и столько музеев с историей Южной Америки, что не сосчитать. Два ресторана в центре встречали гостей, как президента, изобилуя государственной символикой. Вроде бы там официанток заставляли носить традиционный наряд – Мария рассказывала. Ее родители работали в хорошей клинике в центре и жили там же, а сюда, в забытое Марте-Винью, она приезжала к бабушке. Говорила, что такая жизнь ей привычнее и что она мечтает стать хиппи, но боится, что ее родители этого не вынесут. Мигель курил травку и, качая головой, говорил, что однажды тоже будет работать в той клинике анестезиологом. А Беатрис вообще ждала, что ее умения в танцах заметит призрачный американский продюсер. В Сан-Мартезе – американский продюсер, вот как? Глупости. Такая чушь. Сама Лета хотела совсем другого. И тоже чего-то на грани: вернуться домой и чтобы мама ее любила. Чтобы любила ее больше, чем Тобби. - Отдыхай, бейби, - с улыбкой похлопал ее по плечу хозяин кафе. - Сегодня карнавал, помнишь? Сомневаюсь, что кто-то ещё придет. Если через двадцать минут никого не будет, закроемся пораньше. - Да, Марти, как скажешь, - вежливой улыбкой ответила ему Лета. Она рухнула на маленький жёсткий диванчик за одним из столиков и вздохнула с облегчением. Но облегчение было только внешним. В ее груди было пусто, как на улицах Марте-Винью ночью, и пустота эта давила на нее своей тяжестью. Вообще – как это? Пустота – это ничего, это ноль, это то, чего нет. И только на человека она как-то могла воздействовать; только один человек во всей природе мог страдать этим дурацким чувством, и это точно уязвляло всех тех, кто считал себя сильным. Считала ли Лета сильной себя? Нет. Она сбежала в другой город, она впахивала на работе за троих, она двинула своему отчиму по яйцам, она жалела своих ничего не подозревающих мать и сестру. Но она не была счастлива. А сильные люди на то и сильные, что весь мир готовы перевернуть. Они знают, чего хотят и где это искать. Лета же не знала ни первого, ни второго, и нимб безысходной серости висел над ее головой как приговор. - ...куда ты меня привела? Боги, Дейди, это же какая-то забегаловка! - строгий, шепчущий голос девушки разомкнул тишину кафе. Лета мгновенно поднялась и прижала к груди блокнот, точно перепуганная до смерти белка. Она уже успела расслабиться. Непозволительно. Реальность пережевала ее и нехотя выплюнула обратно. - О, Джой, перестань, мы же в Бразилии! Зачем вообще путешествовать, если ты везде пытаешься найти лос-анджелеских лобстеров? Мы же не пошли на карнавал. Так что будем ужинать здесь. Две девушки, одетые в лёгкие цветные костюмы, показались Лете иллюзией. Сюда редко заходили люди, жующие лобстеров каждый день. На одной из них были золотые часы и тонкие босоножки от "Версаче" – слишком популярная модель, чтобы не знать этого, а вторая отличалась от другой крупными серьгами с бриллиантами и нетипичной для Бразилии короткой стрижкой, уложенной как на обложке журнала. Пикси, кажется. Лета улыбнулась им, мысленно взвыв. Та, которая с длинными локонами, потащила вторую за столик. Комедия. Дешёвые красные диваны, дракон на стене, надбитый по углам бар – и эти две, облаченные в "Версаче". - Добро пожаловать, леди, - Лета протянула каждой по меню. - Сделаете заказ сейчас или мне подойти попозже? - Добрый вечер! - дружелюбно улыбнулась длинноволосая. - А почему вы говорите не по-португальски? - Как вам угодно, - на португальском сказала Лета. Недоуменное выражение лица девушки, вперемешку с ужасом и неловкостью, рассмешило Лету, но она не могла смеяться гостье в лицо. Вместо нее это сделала ее подруга с короткой стрижкой. - Лучше не позорься, Дейди... Ты же знаешь по-португальски только "привет", "пока" и "полегче, мучачос!"! Дейди покраснела – на ее белой коже без капли загара это было видно невооружённым глазом, – и стукнула подругу меню по плечу. - Я хочу что-нибудь бразильское. Традиционное. На ваш вкус, - улыбнулась она. Лета вежливо кивнула и повернулась к второй. - Черничный пирог. Песочное тесто и черничный джем. Лета удивлённо вскинула брови. - Но у нас в меню нет черничного пирога. - Ну так сделайте, чтобы появился. Плачу сколько угодно, но я хочу, чтобы мне приготовили этот пирог. И чай. Матэ. - Ладно, - в замешательстве нахмурилась она. - Я спрошу у шеф-повара, что можно придумать. А вам я принесу пато но тукупи. Это утка, приготовленная традиционным бразильским способом, только она довольно острая... - Супер! И кайпиринью. Лета снова кивнула. Пато но тукупи кайпириньей не запивал ещё никто. Адская смесь. А черничный пирог – это как вообще? Две избалованных дурочки! Лета кое-как уговорила шеф-повара сварганить что-то, похожее на заказ странной гостьи, но при этом он ломался, как девочка. Утка была подана почти сразу, а вот с чёртовым пирогом все затянулось почти на час. Немыслимое время ожидания в их скромном кафе. - Мати, скорее! - шипела Лета. - Мне уже стыдно к ним выходить! - А ну цыц! Сейчас сама готовить эту дрянь будешь! - Лучше бы я с самого начала сама готовила, быстрее было бы! - Всё-всё, забирай! - огромный Мати в колпаке почти что бросил тарелку на стол. - Я готовлю традиционную еду, тра-ди-ци-он-ную! Так и говори в следующий раз! Пусть подавится. Тьфу! - Сама любезность, - усмехнулась ему Лета. Как только она взяла тарелку в руки, она почувствовала, как с плеча свалилась лямка лифчика, а по дороге упала с волос резинка. Лета чертыхалась всему и сразу и выбежала из кухни, не глядя перед собой совсем. Разумеется, путь от кухни до любого столика она могла найти и с закрытыми глазами, однако предвидеть все препятствия было не в ее силах. Она, конечно же, в кого-то врезалась. Тарелка с грохотом упала на пол, чудом не разбившись, а пирог... Пирог... Лета не увидела его под ногами. Она в ужасе подняла глаза. Перед ней стояла эта девушка с короткой стрижкой, а на ее костюм, прямо на грудь, прилип чертов кусок пирога. Кусок пирога прямо на "Версаче", чтоб его!.. - Боже мой, о Боже мой, простите, извините меня, - в панике пролепетала Лета, оглядываясь в поисках салфетки. Они стояли на барной стойке; она схватила их и убрала сначала пирог, а затем принялась тереть пятно на костюме, прекрасно понимая, что творит какую-то немыслимую хрень, но она же не могла просто стоять как памятник... - Мне очень жаль, правда, я не хотела... Внезапно ледяное спокойствие девушки прервалось движением: она остановила Лету, положив руку ей на запястье. - Перестаньте, - покачала головой, - я уже и так поняла, что сегодня останусь без пирога. Лета подняла на нее глубоко скорбящий взгляд. В уголках глаз неприятно защипало, и она мгновенно натянула улыбку. Не плакать. Не сметь. - Я заплачу́ за испорченный костюм и сама приготовлю вам другой пирог. Этот даже вряд ли был вкусным, так что... Девушка взяла на кончик пальца немного джема, пропитавшего тонкую ткань, и лизнула кончиком языка. Лета застыла. Она никогда не думала, что девушки в костюме Версаче могут сделать что-то подобное. Она должна была разнести здесь все от гнева, написать на нее жалобу, позвать хозяина... Обычно люди так поступают. Но она, кажется, не собиралась. Девушка забавно сдвинула брови. - Действительно. Слишком кисло. А вы знаете рецепт получше? - Ну... - Лета сжала руки в замок; ее ладони были мокрыми от волнения, а сердце по-прежнему валялось где-то на уровне пяток. В чем подвох? Она мельком взглянула девушке в глаза, пытаясь найти там ответ, но не увидела ничего, кроме пляшущих смешинок в широких зрачках. Никакой злости. Она чуть прищурилась: - Я вовсе не такая грозная, как вы думаете. - Я ничего не думаю о вас, - выдохнула Лета. - Простите ещё раз, что так получилось. Я ужасно неуклюжая. - Нет, вы просто уставшая, - возразила она. - Иногда я сижу на работе по двое суток, и со мной тоже бывает всякое. Когда-то я поставила подпись не там, где надо, и стала должна "Форду" два миллиона долларов. - Ого, - два миллиона долларов! - Мой костюм стоит куда меньше, поверьте. Не будем делать трагедию из ерунды, и вы мне ничего не должны. - Но я... - При условии, что вы согласитесь испечь мне вкусный черничный пирог. Лета нервно засмеялась и сжала пальцами переносицу. Так просто?.. Просто повезло? - Да. Да, конечно. - И поужинаете со мной. Лета не чувствовала за собой права отказаться. Да и не видела ни одной причины, чтобы делать это; ужин с этой девушкой – способ загладить вину, способ хоть на вечер исчезнуть из Марте-Винью, – она бы при любых обстоятельствах сочла за подарок судьбы. Правда, платья от "Версаче" у нее не найдется. - Почему бы и нет, - улыбнулась Лета. Девушка протянула ей руку. - Я Джой. Просто Джой. - Я Лета, - смущённо сжала ее пальцы она. Джой наверняка почувствовала, как сильно вспотели ее ладони, но виду не подала. У нее были красивые руки. Короткие ногти, покрытые прозрачным лаком, длинные пальцы, как у музыкантки, и невероятные, оригинальные кольца; они почти сливались с кожей, и блестели от света, как целое солнце в ее руках. - А куда делась... Твоя подруга? - А, эта? - усмехнулась Джой. - Блюёт в туалете. Вероятно, огнем. Лета не сдержалась от улыбки. Правильно она подумала. Есть в мире блюда, которые нельзя сочетать.