Оптика цвета солнца

Примерно два джоора спустя его очень бережно вывели в онлайн. Он уже был обездвижен и немного под кайфом. Птаха сдержала свое обещание, они были вдвоём, вот только раньше ему никто не говорил, что операция будет проводиться в помещении, рассчитанном на сдерживание мощного взрыва. Тут можно было уничтожать боезапасы: стены из сверхпрочных бронелистов, полное отсутствие чего-либо, кроме ремоборудования, которое сюда доставили из лаборатории Руф. Бункер, одним словом. — Ты со мной? Давай, мой рыцарь, пора ап. Как самочувствие? Добавить тебе ещё релаксанта? — голос её звучал так мягко, словно они находятся наедине в роскошных интерьерах и она предлагает ему подлить марочного. Так и не забывший о боевом режиме процессор перешёл онлайн мгновенно и полностью с первым прикосновением. Улыбнулся: — Пора? — помещение было другим и полностью подтверждало его дилетантское предположение, как именно его собираются возвращать в строй. — Дистанционно это совсем никак не делается? От релаксанта отказался. Голди любовалась выражением фейсплейта, который считала одним из красивейших виденных ей у мехов, — судя по нему, настроение пациента было боевое. Впрочем, за декорацией безмятежной улыбки скрывалась бронированная стена самоконтроля.  — Да, пора, — вопрос про дистанционность рассмешил доктора, ее звонкий смех разлился по полупустому залу переливчатой мелодией хрустального колокольчика. — Совсем никак. Это последнее, что должно тебя сейчас тревожить. Мираж, предлагая тебе добавить, я рассчитывала на положительный ответ, — несмотря на отказ пациента, Птаха все же сделала ещё одну инъекцию, вводя в шейную магистраль гонщика ещё две дозы релаксанта. — Мне очень нужно, чтобы ты расслабился полностью. Я отключила все нейропроцессоры, это уменьшит риск деактива от болевого шока. Но искра посылает импульсы напрямую в ЦП. Блокировать его полностью я не могу, тебя все равно будет выбрасывать в онлайн. Изъять камеру искры из корпуса тоже не получится, слишком опасно, плюс к этому для исправления плотности необходим непрерывный доступ к считыванию параметров корпуса. Из вышесказанного следует, что, так или иначе, тебе, мой славный, придется терпеть.  Пауза, лёгкое касание тонкими пальчиками щеки пациента: — Мираж, давай договоримся, ты будешь кричать, не стесняясь, я просто отключу аудиовоспринимающие сенсоры. Блокировать тебе вокалайзер не буду. Может быть, так тебе будет чуть-чуть легче.  Мех внимательно слушал объяснения, даже в целом понимая их настолько, что она отвечала на его вопросы ровно по мере придумывания им оных. Понял, к чему она клонит, ещё до того, как сказала про потерпеть, и, хотя придумал ещё пару версий, что можно было бы предпринять: отключать ЦП не потоком, а импульсами, подобрать режим, когда он не будет успевать апнуться, блокировать сигнал не на выходе из камеры и не на входе в ЦП, раз не получается, а на полпути между ними. Цепляться с версиями не стал — видимо, почему-то невозможно. Объяснять, что его в нынешнем состоянии с двух летальных доз релаксанта его только-только разбирать начнёт, тоже не стал — а смысл? Добавку (а зачем тогда спрашивала?) воспринял со всем смирением — пусть будет, раз ей так спокойнее. Надо будет её "калькулятору" научить потом. Также не стал объяснять, что бороться с собой, чтобы закричать, когда ещё не совсем нестерпимо, ничуть не легче, чем бороться с собой, чтобы не кричать, когда уже. И что облегчение от озвучки состоит исключительно в отсутствии необходимости тратить внимание на контроль голоса — все равно ведь не приведет ни к какому результату, кроме траты времени и возможной потери Птахой нужного настроя. Ладно, аудиорецепторы отключит — и то хорошо, не надо будет за плавным изменением тональности следить. Опять же, магниты — вот они большое подспорье, с его не самой мощной гидравликой можно будет дёргаться, сколько влезет, и не бояться помешать доктору. — Ну что же, приступим, пожалуй! — тон уверенный и бодрый, а искра мечется в камере как сумасшедшая, Голди впору самой было принять что-нибудь успокоительное. Она, шутя, постучала пальчиками по грудному отсеку меха: — Есть кто дома!? Открывай сам, после я установлю фиксаторы. Ничего сложного, я просто введу в твою искру очень тонкую длинную иглу, затем впрысну в ее центр экстракт, активирую сдерживающие поля, и буду контролировать процесс нарастания мощности, по необходимости добавляя еще. После извлеку иглу и буду стабилизировать, но к тому моменту ты будешь уже оффлайн. Вопросы? Приступим? Стал морально готовиться к решающей фазе, это как порог переступить — один шаг и больше не будет угрозы испугаться или отступить, там бояться будет некогда. А-а, от него ещё что-то требуется здесь... а, что? А-а, ок, открываем. Почему-то из всего описания больше всего впечатлило про фиксаторы — тут до него наконец-то дошло, насколько будет больно. Но Птаха продолжала рассказывать интересности (иглу в искру? — поспешная блокировка: не думать, как это будет ощущаться!), так что, едва дрогнув, бронепластины разошлись окончательно. Мгновение поколебавшись, открыл и саму камеру искры. Как всё-таки приятны её прикосновения. Расслабленно мурлыкнул двигателем, жаль, нельзя оптику выразительно пригасить.  Отвечать словами на вопросы не хотелось: для этого надо разгонять полуотключённый процессор обратно на рабочие мощности, а второй раз его пригасить будет сложнее, да и времени не дадут. С предельной осторожностью, стараясь не провоцировать чувствительные стенки камеры, она установила фиксаторы, лишая автобота возможности закрыть камеру искры. И ещё один комплект — на створки брони. Очень высокая чувствительность обводов камеры искры — плохо, но ведь это она сама так сделала, чтобы ему было хорошо. Не сейчас, разумеется, а при интимной близости. Когда она воссоздавала сосуд для вместилища его души, то проявила фантазию, решив, что подобный сюрприз окупит его мучения и будет не лишним. В данный момент она при желании могла отправить его в эйфорическую каскадную перезагрузку в два прикосновения... хотя нет, не могла, каскада бы не получилось: нейропроцессоры отключены. Сейчас Мираж мог наслаждаться ощущениями очень приятными, но совершенно неуместными при данных обстоятельствах. Сама Птаха чувствовала провоцирующее, призывное, мягкое тепло обнаженной искры меха. Это было совершенно волшебное ощущение, невероятное, такое приятное. Она поймала себя на мысли, что допустила ошибку, не подумав о подобном побочном эффекте. Её искру тянуло к искре пациента, и это была проблема. "Абстрагироваться! Немедленно! Думать о процессе! Да не о том процессе! Стыд и позор! Так, всё забыли! Инъектор в манипулятор, найти точку ввода, расчет..." — Готов? Понеслась! — игла, вводимая в искру Миража, была столь тонка, что без подстройки оптики едва различалась, но ощущалась как раскаленное добела лезвие меча, как минимум, Метроплекса. Птаха сосредоточилась на процессе, отторгнув недавнюю волну возбуждения, напрочь забыв о ней. Игла продвигалась медленно. Руф не торопилась: сломавшись, она бы подписала смертный приговор обоим.  Памятуя ночной инцидент, мех заблаговременно приготовил канал автоботов и настроил мощность сигнала. Жаль, не успел Птахин канал спросить. "Готов? Нет, конечно!" Но кого это волнует — вот, и она это понимает, так как ответа ждать не стала. Пытался терпеть, пытался молчать, рычал, потом выл, потом орал в голос, потом не слышал, орёт ли. Пытался выгнуться или хоть просто биться — помня о магнитах и надеясь на них — в надежде, что ослепительная боль станет хоть чуточку терпимее. Должен же был уже притерпеться, сколько времени эта игла там торчит, больно ведь только сам процесс, пока входит, разве нет? Какую, однако, мощность может выдавать его вокалайзер — и не сорвался же до сих пор! — Центр. Уже скоро, держись. Первая капля экстракта, и в центре искры словно взрывается атомная бомба, сразу за ней ещё одна. Что?! Это она всего лишь иглу столько времени вводила и всё только впереди?! "Взрыв" подтвердил его подозрения, вызвал короткий сбой вокалайзера, но не выкинул в благословенный офф. Что же тогда медики называют шоковой болью? Не успел удивиться, как получил ответ, но был безжалостно выкинут обратно в реальность, где ещё не отзвучал его собственный крик. И снова машинально попытался удержаться от нового — с четверть наноклика даже получалось, пока приотставший от процессора вокалайзер выходил в онлайн. Мираж страдал, а она надеялась, что его сил хватит ещё на клик, больше было не нужно, его искра принимала эссенцию жизни и отлично усваивала, ещё капля, ещё. Короткий шоковый оффлайн, пациент выдержит ещё максимум два, потом деактив.  — Мираж, искорка моя, отвлекись, подумай о чём-нибудь приятном, нам нужно полклика, всего полклика — и мы придем на финиш победителями. Ещё пару капель. Или, давай, до десяти посчитаем, на "десять" боль закончится, давай: один... Непонятно как сквозь создаваемый им же самим шум, услышав голос любимой феммы, Мираж изо всех сил постарался на нём сосредоточиться, даже несколько раз на миг сумел притихнуть, чтоб разобрать, что она говорит. Понял только в общих чертах, но постарался — во всяком случае, предположение, что Птаха сейчас вторым манипулятором — такой тёплой маленькой ладошкой — опирается на его корпус, заставило улыбнуться. Правда, только внутренне, какое выражение застыло на его фейсплейте, он догадывался. Полклика... лучше не думать, что ему изначально полклика и обещали, а теперь ещё полклика надо, стал считать до десяти — как можно медленнее, понимая, что если досчитает, а ничего ещё не кончится, пережить такую обиду будет трудно. Ну, вот что ей мешает струйно вводить, зачем обязательно по каплям! Ну, где уже следующая, он же сейчас рехнётся от ожидания. Неужели... получилось? Надо ей что-нибудь сказать ободряющего... Птаха не обманула: на счет "десять" боль исчезла вместе с сознанием. Больше в онлайн его не выкидывало.