Оптика цвета солнца

Когда Мираж осознал, что они только что сделали, первым порывом было схватиться за шлем. Не то чтобы он этого не хотел — очень хотел! Но не сейчас же, ему скоро на задание, грозящее оказаться самым опасным в его карьере, — что станет с Птахой, если он не вернётся? Ладно, что теперь жалеть, зато повод вернуться стал куда весомее обычного. Опять же, не надо теперь спрашивать внешность и сигнатуры тех боевиконов, он узнает их из тысячи, словно всё происходило с ним самим, не надо будет лишний раз тревожить Птаху воспоминаниями... Не тревожить, сказано! Надо срочно выцепить другое воспоминание, поприятнее. Какое? Да хоть бы и как воспринималось с её стороны только что произошедшее. Его мотор непроизвольно замурчал. Однако отпущенное им время на исходе, злоупотреблять Элитиной милостью было бы чёрной неблагодарностью. Собрав волю в кулак, пришлось пошевелиться. Погладил трепещущие крылья: — Искра моя... онлайн, — погладил фемму по фейсплейту, потормошил за плечо: — Онлайн, милая, нам пора. Заметив вернувшуюся активность центрального процессора Птахи, стал помогать ей восстановить контакт с корпусом, для чего аккуратными выверенными движениями оглаживал и мял её, возвращая тонус, заставляя снова работать нейросеть, гидравлику, сервоприводы... Разведчик старался, чтоб его прикосновения были приятными, однако ласки в его действиях практически не было, куда больше это было похоже на тонизирующий массаж. Когда та стала способна сознательно помогать его движениям, приподнял Птахин корпус и мягко разомкнул, наконец, соединительные системы, тут же сгладив неприятный миг поцелуем. — В мойку по очереди или как? — для разнообразия это был просто вопрос, не намёк. Сон ее был чудесен и безмятежен, ее неугомонный процессор впервые за множество ворн отключился полностью, отдохнул, перезагрузился. Ее слабая искра получила дополнительную энергию и наполнилась новой информацией самым естественным, мягким и приятным способом. Теперь она знала своего избранника так же хорошо, как он знал себя. Его жизнь оказалась еще насыщеннее, чем предполагала принцесса Воса, и еще опаснее. Каждый его день был наполнен приключениями, непредсказуемыми событиями. Ох, лучше бы она продолжала оставаться в сладком незнании, как же сложно теперь будет отпускать его по его мехским делам, делам службы и чести. Их жизни были похожи, особенно до того момента, когда Мираж принял присягу алого знака. Высшее общество, мероприятия, балы, СМИ, у него бизнес и политика, у нее наука. Правда, в отличие от неё, гонщик очень любил острые ощущения и периодически попадал из-за этого в неприятности и на ремонтный стол, Голди же старалась быть очень осторожной: хрупкая, нежная, она до ужаса боялась боли, любой дискомфорт мог довести маленькую избалованную леди до слез. Гордая, осторожная недотрога... Мираж снова постарался сделать невозможное, а именно привести золотую фемму в онлайн практически сразу после слияния искр. Будиться Руф не хотела, ее нейросеть еще не успокоилась и продолжала гонять по всей протяженности тысячи импульсов чистого удовольствия. Осторожные манипуляции аристократа вернули ЦП к работе, Птаха даже открыла и зажгла оптосенсоры. Посмотрев на избранника совершенно непонимающим взглядом, полным искреннего чувства, она сложила крылья и сказала то слово, которое любят все избалованные феммы... — Нет. Никуда нам не пора... Прекрати... никуда я не пойду... Нам с тобой теперь положено минимум пять джооров перезагрузки, это я тебе как доктор говорю, мы не готовы функционировать. Я лично не готова даже шевелиться. Чемпион! Праймуса ради, прекрати меня тормошить. Элита подождет, ты ведь об этом волнуешься, она-то знает, каково это быть единым целым, и она знает, что никто в здравом ЦП не вскакивает после десятикликовой перезагрузки. Миражу и самому страшно не хотелось вставать и идти по делам, но подвести Элиту после сегодняшнего разговора он не мог. — Тогда я тебя отнесу, — поцелуй, оглаживание с усилием вдоль спины и дальше: приятно, но оффлайну совершенно не способствует. — Это кто тут в здравом ЦП? Я, что ли? Обняв Голди, он плавно перекатился, вставая с нею на манипуляторах, и отправился в помывочную. А вот там возникли проблемы — одним манипулятором даже такой хрупкий корпус держать было трудновато. До поломки он, может, и справился бы, но всё равно, грубо и неуклюже. Пришлось поставить. Руф стояла сама, пошатываясь, и пытаясь отбиться от губки с пеной, правда не сильно, скорее в шутку. Как держался сам аристократ, было вообще непонятно, вероятно, только на силе воли и чувстве долга. — Онлайн, пожалуйста. Любимая, после презентации — хоть до утра перегружайся, а сейчас соберись, пожалуйста. — Ты живодер, Чемпион, мучитель маленьких Птах, нееееет, только не вода, только не вода! Холодно!!! Давай пойдем как есть... нееет, Мираж, ну что ты делаешь, мокро!!! Да онлайн я, онлайн! Ненавижууууу... — последнее сильное и неприятное слово было направлено совсем не в сторону гонщика, которого она обожала даже сейчас, а в сторону тех обстоятельств, которые заставляли их делать то, что совсем не хочется. — Да я просто обожаю помучать кого-нибудь маленького и беспомощного, р-р-р! Впрочем, частично она была права: будь он один, приходить в себя было б не в пример тяжелее, мучать же кого-то было несколько легче, нежели претерпевать самому. Температуру омывателя коварный мех выставил сначала тёплую, потом постепенно снижал до бодрящей. Заодно и самому легче оживать стало. Быстро помыл её и себя. — Искра моя, я собираюсь совсем холодным ополоснуться. Если не хочешь, чтоб я тебя обрызгал, подожди полклика снаружи. Я тебя даже отполирую потом сам, только тебе придётся на своих опорах стоять при этом, я занят буду. А нездравый процессор параллельным потоком прорабатывал варианты воздействия на Грома, первой возникла сцена ближайшей встречи с ним, начинающаяся с реплики: "Ну что, Принц Десептиконов? Вернёшься теперь к ним, свергнешь создателя? Он, кстати, не обидится, если ты справишься, — сам такие порядки завёл, это у ваших штатный способ смены власти. Даже деактивировать его не придётся, напротив, станет тебе помощником, о котором только мечтать." Кулаком по отвратительной роже в зеркале не треснул только потому, что манипуляторы заняты были. А способ заронить идею в юный ЦП, кстати, эффективный, высказанная в такой форме, она там надолго застрянет. Птахой предложение оставить его в столь сложный момент было тут же отсечено. — Вместе уж до конца тогда, врубай... Да и отполируюсь я сама, вернее, тут есть автоматическая капсула, думаешь, Прайм сам полируется вручную... Ха! — Не знаю, не интересовался столь интимными подробностями его жизни. Хотя подозреваю, что здесь его полирует Элита, можешь спросить у неё при случае. А ты отбиваешься просто потому, что боишься, я стану тебя лапать. Правильно, кстати, боишься, — не имеющий когтя палец неожиданно ловко ковырнул золотую броню в неприличном месте. Не пытаясь открыть, нет, но намекая, что мог бы. Сам он полироваться предпочел бы вручную, причём не своими манипуляторами, но тут уж решил поиграть в демократию и позволить Птахе решать самой. Немножко времени у них еще было, не зря он выставил будильник с запасом. Хотя стоило признать, что на что-либо кроме собственно полировки и невинных подколок сил ему сейчас не хватит. Манипулятор лёг на панель управления, меняя настройки. — Конкурс кто громче завопит, объявлять будем или пожалеем рецепторы друг друга? — не дожидаясь ответа, начал отсчёт: — Приготовились, на счёт раз... раз! И сам же взвыл, когда включился установленный им режим, хотя и постарался не очень громко. Пережив шок первых нанокликов, со смехом попытался закрыться от ледяных струй хрупким феммским корпусом, что было очевидно безнадёжно, поскольку омыватель бил со всех сторон. Кричала ли Голди, когда Мираж включил воду холоднее самого холода? Нет. Она жалась к теплому корпусу колесного, дрожала, гоняла атмосферу по вентсистеме, но предпочла перетерпеть молча и насладиться акустическими способностями своего возлюбленного. Всегда безупречный отважный мех "верещал" под струями ледяной воды в одиночку. — Ты снова победил меня, Чемпион! — подколола его сикерша. Это была ее маленькая коварная месть за то, что стащил ее с платформы и смущал всякими, вполне допустимыми при статусе их отношений, действиями и словами. — Укушу! — показал тот, что полностью разгадал сикерскую мстительность, и даже реализовал угрозу — как обычно, за крыло. Он ее укусил, снова! Этот колесный явно входил во вкус и перенимал повадки авиаторов. Руф нравились эти поведенческие изменения в нем, глядишь, так и на крылья скоро согласится, будут летать вместе. То, что она будет летать, Птаха уже не сомневалась, вот хоть прямо сейчас. Как только ее отпустили из ледяного плена, Голди выпорхнула на свободу. Разведчик таки умудрился ее разбудить и даже привести в тонус ее корпус. Подойдя к капсуле автоматической полировки, она настроила ее под параметры избранника. — Вперед, мистер Айс! Ты первый. Как насчет мехской вариации "Круиза"? — у нее в манипуляторах материализовалась разноцветная баночка, которую она, не дожидаясь ответа, вставила в слот распределителя в капсуле. Игры в демократию, как обычно, привели к нежелаемому результату. Сейчас, конечно, придётся смириться, раз уж сам виноват, но впредь только автократия! Или лучше тирания? Поглощённый такими размышлениями, он не успел сразу ответить на вопрос о духах, а потом было уже поздно. Но лицо сохранить всё же попытался: — Как пожелаешь, искра моя. Пару кликов спустя золотая фемма смерила чистого благоухающего меха изучающим взглядом. — Хорош! Во всем прекрасен, даже пахнешь теперь как мне нравится... Спасибо тебе за эти уступки, я понимаю, как тебе бывает сложно. — Осторожнее! Не тебе одной нравятся неприкрытые мехские механизмы. Околдует меня какая-нибудь — чего делать будешь? Упоминание о других феммах, которые могут околдовать ее возлюбленного, колом застряло в ее искре. Шутка, это была просто шутка, но юной влюбленной Птахе стало очень неприятно, тогда она, как водится, ответила шуткой: мол, не забывай, у тебя теперь особый иммунитет, но это не отменяло разыгравшихся эмоций, которые она мастерски скрыла. Правда, наличие искренней связи исключало возможность скрывать настроение как Руф, так и ее избраннику. Приступ ревности был купирован объятием и поцелуем, а чистые, наполированные (и одетые — Мираж проконтролировал) кибертронцы, наконец, выдвинулись. Тогда вернувшийся в деловое русло разведчик поинтересовался: — Куда сейчас? В лабораторию за образцами? — и тут же не удержался от подкола: — А если б кое-кто не запрещал трансформироваться, могли бы прокатиться с ветерком. Разговор о трансформации тут же разозлил доктора. Птаха сверкнула оптикой, уперла манипуляторы в бока и язвительно произнесла: — Давай, прямо здесь и сейчас, трансформируйся, я разрешаю, ремнабор у меня с собой есть, правда, вот незадача, болеутоляющего нет, ну это ничего, ты же обожаешь боль, верно? Ну!? Чего ждем? Внезапная вспышка на невинную, с его точки зрения, подколку, ошеломила поначалу, но он не был бы собой, если б не включил тут же блок аналитики. Злится, угрожает — волнуется. Предполагает проблемы? Зачем тогда было называть такой срок, две ротации? Он ведь не сорвиголова беспроцессорный, он честно ждал, ни словом не обмолвился за это время. Даже вчера, когда от зависти сводило скулы... сводило бы, не сведи он сознание в одну точку, каковую направлял попеременно на разные задачи, лишь бы не думать... Обида, как чувство разрушительное и неконструктивное, была привычно трансформирована в злость, но и ту здесь вылить было некуда, поэтому её мгновенно конвертировали в решимость. Попутно проводился расчёт времени и ориентировочной дееспособности по завершении процедуры. К чему был упомянут ремнабор — попытка запугать или считает, что потребуется? Всерьёз понадобится или от паранойи и перфекционизма? Недостаточно данных. — Не обожаю, и ты это знаешь, — тихо произнёс он, не отводя фокуса от небесно-голубых оптосенсоров. — Сколько, по твоим прикидкам, времени у меня уйдёт на трансформацию в одну сторону? Выставляя будильник, он к названному ею времени на сборы прибавил два брийма, вставали они медленнее расчётного, но и не отвлекались в процессе, так что в итоге сейчас по-прежнему оставалось полтора брийма форы. За столько времени сто раз можно туда-сюда перекинуться! Если, конечно, не маяться, как Гром вчера, ну так тот впервые, а Миражу свою схему трансформации изучать и осмыслять на ходу не надо, он её и так отлично знает, просто в этом корпусе еще не проводил. Она, конечно, заметила, что Мираж был расстроен ее кратковременной вспышкой гнева, совершенно оправданного, с её точки зрения. Но, как и подобает джентельмеху, отреагировал на него сдержанно, просто принимая и гася. К большой трудности всех медиков, пациенты полагают, что те провидцы, и могут давать стопроцентные прогнозы даже при самых сложных операциях и адаптационных периодах. В этот раз она, конечно, перестраховывалась, не позволяя гонщику трансформироваться, но у нее было оправдание, которое способно было выдержать любую критику, — это был её гонщик. — Если не нравится боль, зачем ты хочешь ее спровоцировать? Хочешь, я тебя пну, больно пну, а? — натягивая улыбку спросила она, но потом все же ответила на вопрос. — Пару кликов в мод, пару на обратную "дорогу". Ты все-таки хочешь попробовать? Сейчас? Давай дойдем до ремотсека, я вколю тебе препарат, чтобы снять неприятные ощущения, потом будешь пытаться? Чемпион, нам все равно нужно в лабораторию, ремотсек по пути. Первая серия вопросов вызвала некоторое недоумение. — Потому что есть множество других вещей, которые я хочу сильнее, чем избежать боли, — на всякий случай он ответил и на второй вопрос, хоть и считал его риторическим, но мало ли: — Пинков не хочу. И не отпускал оптику любимой до тех пор, пока та всё-таки не ответила на его вопрос. А та, в его же манере, не только ответила, но и выдвинула встречное предложение. Краткий миг размышлений, итог: — Здесь и сейчас, — ответил её же словами. И, поддерживая формат разговора, пояснил: — Мехские комплексы. Золотая доктор теперь не хуже его самого знала, как упорно и самоотверженно он в своё время боролся с инсектиконами под собственным шлемом, пока не одержал полную и безоговорочную победу. Немногие оставшиеся были оставлены сознательно, сидели по комфортабельным клеткам и выгуливались строго по расписанию. Это был один из них, из той же нелогичной серии, что "мехи не плачут" — что-то вроде того, что только феммы и слабаки просят обезболивание, пока не совсем ужас. За его крепкие нежные объятия, за сладкие поцелуи, за эту странную неправильную любовь она готова была простить все и пойти за ним на край света. Ее избранник продолжал поражать ее своей первобытной мужественностью, стойкостью и личностными установками, которых у мехов их времени днем с огнем не сыскать. Мираж был эталоном идеала аристократа, рыцаря без страха и упрека. Сейчас она смотрела на него, такого сильного, но вместе с тем добродетельного, храброго, и ловила себя на мысли, что обязательно хочет от него спарка, неважно, кто получится — колесный, крылатый, да хоть напополам, хоть вообще без способности к трансформации, Мираж обязательно должен продлить свой род, ну и ее породу заодно. — Хотела бы я уметь так же, хотеть чего-то больше, чем бояться, — она ткнулась носом в его шею. — Как скажешь, раз без пинков... Мехские комплексы, как же замечательно это выражение звучало в его исполнении, Руф не удержалась от мягкой улыбки и восхищенного взгляда, он был ее героем с тех самых пор, как оказался на ее ремстоле, и, похоже, не собирался сдавать позиции. Вместо того, чтобы сказать что-то по делу, Птаха курлыкнула: — Я тебя люблю, — поцеловала в лоб, и отошла в сторону. — Начинай, если что-то пойдет не так, я помогу тебе сложиться. И он перешёл наконец к трансформации. Сосредоточился на том, как сейчас сложится в гоночный болид, как весь корпус пронзит нестерпимая боль, когда пробитые в нескольких местах и не полностью наличествующие манипуляторы попытаются и не смогут занять своё место, формируя капот и выставляя колёса — и антигравы! — на нужные позиции, и теперь при падении с такой высоты... сенсоры оплавленного шлема не дают даже информации, сколько до земли осталось — удар! Сформированное опорами заднее антикрыло и кормовая часть машины складываются гармошкой, а Мираж остро жалеет, что не вылетел в шоковый офф. И, словно этого мало, рядом приземляется враг, как назло, когда он беспомощен и корчится грудой покорёженного металла. Пинок! Мог бы расклинить, если б такое положение этого сегмента приближало его к альтмоду, а не базовому. Но Старскрим продолжает пинать, причём в ту же сторону, и автоботу приходится подыграть ему и крутануть т-шестерню обратно... Он всё ещё стоит посреди коридора в робомоде, а рядом испуганная Птаха. Так он ещё даже не начал? А его уже всего трясёт... он... боится трансформироваться! Птаха что-то говорит, пытается что-то сделать, он мотает шлемом, не в силах говорить, нет слов, чтобы объяснить, что ему сейчас нельзя останавливаться и его нельзя отвлекать, если он не трансформируется прямо сейчас, то не решится уже никогда... отдать команду невозможно трудно... — Помоги начать... — не то думает, не то шепчет он, предпринимая новую попытку. Птаха проклинала себя. Зачем она это произнесла вслух? Зачем сказала "пойдет не так", ведь существует теория, что произнесенное вслух материально! Готовясь к первой в новом корпусе трансформации, ее избранник впал в состояние "мнимого шока", вызванного воспоминаниями о последней неудачной трансформации, а ведь она предупреждала, что еще рано, что он не готов. Теперь трогать его нельзя, если сам не вернется через пять кликов, придется выводить через принудительный оффлайн, после которого победить страх к трансформации он уже, скорее всего, не сможет. "Праймус всемогущий, что же я натворила..." — Мираж, послушай меня, твои эмоции не настоящие, это всего лишь воспоминания. Сосредоточься на реальности, давай, милый, ты сможешь, — она подходит к нему, кладет ладошку на грудной отсек. — Я здесь, чувствуешь, все хорошо, — импульс, довольно сильный. — Давай, Чемпион, не заставляй меня тебя вытряхивать. Просьба начавшего приходить в себя гонщика была тут же удовлетворена, второй манипулятор феммы лег на центр спины меха. Разряд. Шестерня трансформации запускается в аварийном режиме. Что именно послужило первоначальным толчком, его решение или смутно замеченный Птахин разряд, Мираж так и не понял, да это было и неважно. Теперь главным было управиться с таким вязким корпусом, который отзывался послушно, но слабее расчётного и с запаздыванием, совсем как пальцы несколько ротаций назад, когда он впервые вернулся онлайн. Очень трудно сознательно управлять сложным процессом, который давно уже проводился одними подпрограммами без участия ЦП, да еще и на лету вычислять и вводить поправки. Несильная боль от первого разлома, против ожидания, не вернула воспоминания, а отогнала их — настолько происходящее было непохоже на тот раз, тогда ошибки сыпались каскадом, накладываясь одна на другую, сейчас же было неприятно, но... правильно. Вскоре треск и боль сложились в один сплошной фон, он перестал вздрагивать от каждого конкретного щелчка, трансформация пошла плавнее и... внезапно закончилась. Еще пару нанокликов он безуспешно искал допущенную ошибку, пока не понял, что процесс прекратился потому, что был завершён. Штатно. Осознав, что только что произошло, Мираж торжествующе пробибикал короткую победную мелодию и крутанулся на месте, жалея только о невозможности заключить Птаху в объятия и покружиться с ней. Впрочем, отсутствие манипуляторов не проблема. — Забирайся, покатаю! — весело скомандовал он. В отличие от Спэйса, гонщик после трансформации становился меньше по габаритам, зато ощутимо прочнее за счёт наложения слоёв брони. Стоя на колёсах рядом с Птахой, он едва доставал той до середины бедра, да и то сильно выдающимся вверх задним антикрылом. Которое сейчас могло стать спинкой сиденья, если Птаха согласится. Он очень бы этого хотел. Принудительный оффлайн, к великому счастью юного доктора, пациенту не понадобился: с горем пополам, но ее гонщик сложился в альтмод, и выглядел просто прекрасно. Она подошла к нему, ласково погладила по передней части, просканировала диагностом, проверяя, все ли внутренние механизмы сложились правильно, все ли сегменты брони прилегают плотно. Убедившись, что все в полном порядке, Птаха облегченно провентилировала. — Ты умничка, Чемпион! Все как по схеме, справился на золотую звезду! — ее бедный колесный всё еще не мог унять дрожь в корпусе, а уже приглашал ее покататься. — Вот на болидах я еще не разъезжала! — звонко хохотнув и оглядев Миража на предмет, куда бы ей пристроиться, на всякий случай еще раз переспросила. — Ты уверен, что готов? Дождавшись положительного ответа, очень осторожно устроилась, стараясь распределить свой вес равномерно. — Поехали! — задорно скомандовала она, покрепче цепляясь за что получилось. В ответном на похвалу бибике звучало неприкрытое чувство превосходства, мол, а вы чего ждали! На вопрос об уверенности ответил фырком же. Впрочем, версия об окончательном переходе на машинные коды тут же была развеяна: — Держитесь крепче, мы стартуем! — фраза явно была цитатой откуда-то, но звучала удивительно уместно и предвещала веселую поездку. Несмотря на показную безалаберность, под манипуляторами Птахи вздыбились некритичные для езды сегменты брони, давая возможность ухватиться, и с места гонщик взял плавно. Так же плавно был пройден первый поворот, постепенно скорость возрастала, но не уходила за пределы значений, при которых можно было маневрировать, не опасаясь уронить пассажира, а немногочисленные прохожие разгонялись бодрым бибиканьем. "Высшего пилотажа" вроде прохождения узких мест на двух боковых колёсах Мираж старательно не демонстрировал, а вот от поворота управляемым заносом не удержался — правда, в широком пустом коридоре и предварительно предупредив. По позитивному настроению гонщика можно было судить о его физическом и психическом состоянии, кризис посттравматической трансформации угас так же стремительно, как и возник. Голди безмолвно благодарила создателя всего сущего за то, что не дал им новых испытаний. Катание на болиде оказалось делом веселым, Мираж, по ее разумению, не смог отказать себе в возможности покрасоваться и показать ей, как ездят настоящие бибики. Что же, сикерша была совсем не против. Она не стеснялась выражать эмоции вслух, поэтому периодически попискивала и смеялась, цепляясь за предоставленные ей сегменты брони. Жаль вот только их поездочка с ветерком быстро закончилась... — Вот и приехали, — она слезла с болида, отошла в сторону, давая тому больше места. — Теперь давай обратно в основную форму, ты заслужил поцелуй, как минимум три. А еще полную диагностику систем, так что пока я собираюсь, ты приляжешь, и я подключу тебя к аппаратуре. Не беспокойся, это ненадолго. Понимающий, как он сейчас медленно трансформируется, гонщик предполагал тихо мирно раскладываться, пока Птаха будет собираться, а в ремотсек сдаваться (всё равно ж от этого не спастись) уже после совещания, но спорить на этот раз не стал, а просто запустил процесс обратной трансформации. На этот раз было куда проще, так что обошлось буквально мгновенным колебанием, а потом и вовсе стало не до страхов. Правда, как выяснилось, за время поездки он несколько расслабился, так что ощущалось всё это куда неприятнее. В итоге вскоре пытающийся глядеть орлом (он прекрасно понимал, какой судьбы только что избежал) мех на слегка подгибающихся опорах безропотно позволил себя отвести, уложить и подключить, куда там Птаха пожелала. Золотой доктор наблюдала за обратной трансформацией любимого пациента пристально, подмечая нюансы, которых, впрочем, было немало. Схема перехода из одного режима в другой у Миража осталась прежней, она очень старалась ее сохранить таковой, но корпус был абсолютно новым, и как поведут себя сегменты брони после трансформации, можно было только догадываться. Простое для любого взрослого кибертронца действие аристократу пока давалось с трудом и через боль. Пока эти симптомы укладывались в норму, но если дискомфорт не уйдет после пяти-десяти трансформаций, впору будет бить тревогу и перебирать корпус гонщика заново. Руф уложила на платформу стойко держащегося на ногах и пытающегося сохранить достойный вид меха, подключила к аппаратуре и заботливо укрыла холодным термопледом. Холод должен был помочь снять напряжение и успокоить растревоженную нейросеть, которую в последнее время использовали совершенно безжалостно. — Пить хочешь? — поинтересовалась Голди, погладив разведчика по шлему. — Тебе сейчас не помешает, давай, маслица холодного, а? По счастью, сам гонщик был не в курсе возможных сложностей ремонтного плана, посему наслаждался возможностью полежать и заботливыми прикосновениями. Очередной комплект штекеров в его разъёмах вызвал усмешку: интересно, а к такого рода подключениям Гром относится с таким же предубеждением? — Сначала обещанные поцелуи, — с улыбкой обнажил он свою меркантильную сущность. А ещё разведчику было немножко стыдно: его ведомого вчера в аналогичном состоянии не под термоплед укладывали, а в стазис-наручники упаковывали. Наверное, надо было отослать его куда-нибудь до подхода Хромии. Затребовав обещанное, сразу же его получил. Юная Руф демонстративно нагнулась и поцеловала его в правую щеку, потом в левую, последним же в очереди был носовой конус. Затем сходила за маслом, оно было не то что холодное, ледяное, вручила его Миражу. — Не скучай, я скоро вернусь. Находиться в этом ремблоке непримагниченным было даже несколько непривычно. Но ведь в этот раз незачем было? Приняв награду как должное, Мираж отпустил юный талант за образцами, а сам, погасив оптику, перешёл в режим ожидания. Проверил почту (он же отправлял ряд запросов — должны были прийти ответы), узнал через дежурного, где сейчас Квает, и, если нет оснований полагать, что он оффлайн, вызвал, спросил домашнее задание. Да, вчера ему некогда было изучить методику работы с секретными материалами, но сегодня, пока валялся в ремотсеке, — вполне мог. Сдавать, вопреки старому уговору, самому куратору, в форме... да, вот можно как он собирался объяснять Птахе. Ей самой не надо, она теперь в этом разбирается не хуже Миража. Дальше свободное время до следующего вызова, ориентировочно два джоора. Рекомендуется посвятить его разбору, что изменилось с тех пор, как он узнал о своём происхождении и какие он в связи с этим видит проблемы. Остаток времени до прихода Птахи поверхностно серфил ВСерпентарий: сначала по-быстрому, в части гнусных слухов о нём и Первой, изменилось ли что-то за последние дни? Следом вообще наиболее обсуждаемые темы, личную страничку Голди, ибо теперь не опасался узнать чего-то, о чем мог бы пожалеть... Гром, уже пришедший в адекватное состояние после череды вчерашних приключений, за утро, как и предполагал Мираж, выполнил домашнее задание, четко, просто и коротко отчитался об изученной информации, когда наставник спросил. А вот анализировать собственное ментальное состояние наотрез отказался, сославшись на то, что в одиночку бомбить себе ЦП не готов, и вообще не готов возвращаться к этому вопросу в ближайшие ворн сто, ну или двести, потому как единственное, что приходит ему на ум, бросить все и лететь в срочном порядке жалеть бедняжку Мегатрона, которому на свете очень тяжело живется, а это бред розового шарктикона, который хорошо бы полечить током. С решением Грома не ломать голову согласился без возражений, выдав тому в качестве альтернативы наставление по тактике малых диверсионных подразделений, порекомендовав начать с главы про перемещения и пообещав составить компанию в бомблении ЦП, когда вернётся с совещания. Нет, совсем не возвращаться к этому вопросу ближайшую сотню-другую ворн не выйдет. А "бедняжка Мегатрон" мог бы не разводить у себя такой гадючник вместо штаба и своевременно отстреливать потенциальных предателей. Ну или хотя бы не прощать свершившихся фактов. Голди вернулась спустя полджоора, освободила возлюбленного из плена проводов, спешно перенесла данные с терминала на датапад. Пока они следовали до кабинета Первой, она изучала данные и, судя по довольному выражению фейсплейта, была удовлетворена их значениями.