По ту сторону прицела

Учёный тем временем расположился в кресле перед блоком управления, активировал сенсорно-голографический экран и ввёл необходимую для обследования пациента программу. Стараясь не заострять внимания гонщика на своей маленькой, но ценной победе — колёсный сумел довериться ему и, минуя стадию споров, проследовал на платформу, — Квант стал излагать про апгрейд пленницы. — Это «дозаправочная» система, явно авторское творение. Ничего подобного я раньше не видел, хотя в начале Второй Кибертронской были разработки, которые позволяли дронам убивать и пополнять запасы топлива одновременно. Однако сходство материальной базы устройств минимальное. Я бы сказал, что апгрейд был одним из способов компенсировать утраченные возможности организма, обойти необходимость переработки «сырого» энергона и обеспечить необходимый для функционирования объем нанитной массы. Способ весьма оригинальный, я бы так даже в угаре бреда делать не стал, тем не менее, эффект был достигнут: сикерша жива. Что могло вызвать такие плачевные последствия, сказать однозначно я не смогу. Он подкрутил настройки, пока сетка лучей диагноста скользила по бело-синему корпусу пациента, и продолжил: — Скорее всего, пагубное влияние оказала среда обитания и сам образ жизни, плюс к тому физические повреждения и общее психическое состояние. Что касается нашего вируса, безусловно, она его несчастный обладатель, но нужно отметить, что ее организм приспособился к нему, как — вопрос на миллион. Ах да, ещё интересный момент: её вокодер блокирован, внешних повреждений и деформаций при этом никаких нет, что сообщает нам о том, что это результат пережитого в прошлом стресса. Но для нас это к лучшему, ибо её голосовой модуль — оружие, очень качественно сделанное самой «природой». Нынешнее же состояние сикерши было вызвано наличием «сырого» энергона в перерабатывающей системе — для неё это сродни тяжелому отравлению. Баки я ей уже, разумеется, почистил. Вопросов и пожеланий у меня к ней больше нет, всё что мне было нужно, я уже взял, так что она ваша, Мираж, целиком и полностью. — Моя — так моя, — легко согласился проверяющий. — Тогда, с вашего позволения, ещё немножко поэкспериментируем с ней, да и заберу её. «Не дальше орбиты, правда, а то Квает её не найдёт.» — Поэкспериментируем, — согласился тритон. — Вопрос первый — чем её заправлять? Она хоть что-то кроме чужого магистрального усвоить способна? И как скоро ей потребуется следующая заправка? — внезапно Миража прошибла еще одна догадка, которую он не замедлил озвучить. — Или она потому сырого и насосалась, что процессор от голода отключился? Воевода снисходительно улыбнулся, сочтя, что ревизор мало что понял из его объяснений. — Заправлять только магистральным, то есть уже прошедшим фильтрацию и обогащенным нанитами энергоном. В противном случае мы вернёмся к тому, с чего начали, — в философских рассуждениях о том, что толкнуло бедняжку на самоубийственную заправку, тритон смысла не видел, поэтому ответил коротко. — А шарк её знает почему. Но то, что сейчас она «пустая», опять же нам на манипулятор, не будет сил к сопротивлению. Итак, какова будет цель наших научных изысканий? Вы намерены оставить Тринадцатую в живых, у вас на неё далеко идущие планы? — Вы, вроде как, меня вызывали, чтобы я вас избавил от «демонов»? А без неё будет трудно совладать со вторым. Которого, к тому же, надо сначала найти. А так — сейчас заправим её немножко, чтоб онлайн была, разблокируем связь — и Седьмой прибудет точно по расписанию. Гонщик задумался, явно что-то просчитывая, вскинул оптику на Кванта: — Вижу нестыковку. То вы говорите, что у неё броня недостаточной толщины и та вся ржой изъедена, а то — что «демонов» никакое оружие не берет. У страха оптика велика или вы не упомянули какой-нибудь генератор защитного поля или ещё чего? Этот вопрос и самого учёного не оставлял вот уже несколько джооров. — Согласен, не вяжется, но они всегда парой летали, так что если и есть какой-то генератор, то он у меха. Его же мы в наличии не имеем, изучить не можем, поэтому сей момент пока останется для нас загадкой, — едкую поговорку Квант заставил себя игнорировать, время для выяснения отношений было не подходящее. — А позвольте поинтересоваться, как же вы собираетесь избавиться от них? Приманить Седьмого на фемму, а дальше что? — Позволю себе предположить, что неуязвимость — миф, — сдержанно-покровительственно улыбнулся колёсный, но снизошёл до пояснений: — Лично знаю несколько мехов, способных при определённых условиях создать впечатление неуязвимости. Я сам один из них, хотя с толщиной моей брони вы уже успели ознакомиться. Встречал и меха, который пережил и даже сохранил способность сражаться после прямого попадания бронебойно-разрывного… двух подряд — в шлем и область искры. Вот только совсем неуязвимых пока не видел. — Неуязвимость определение абстрактное. Именно поэтому, говоря о ней относительно наших «демонов», я использовал формулировку «для наших оружейных систем». При желании и наличии нужной техники и Юникрона можно на запчасти разобрать, кто же отрицает? Сможете справиться с большим сикером — честь вам и хвала, — сдержанным тоном парировал ученый. Сочтя, что достаточно поиспытывал терпение тритона, Мираж сменил тон на откровенно деловой: — Вернёмся к вопросу заправки Тринадцатой, с вашего позволения. Диагностика была завершена, Квант сделал несколько пометок в своем датападе, после чего свернул экран. — Да, конечно. Собираетесь предложить скормить ей вашего помощника? — пошутил тритон, хитро глядя на гостя. — Нет, конечно, — удивился и обиделся Мираж. Предположение, что он может использовать своего подчинённого втёмную, да ещё так подло, всерьёз его задело, несмотря на шутливый тон, которым оно было высказано. — Донорство должно быть сугубо добровольным. И, разумеется, не летальным, поэтому роль нашей «вампирши» будет сугубо пассивной — выпьет из куба что нацедим с меня. И — сколько нацедим. Вопрос больших пушек и больших сикеров он обошел стороной — свою пушку он большой не считал, но и в способности приземлить любое летающее указанных размеров не сомневался. «Вот, значит, как, — подумалось тритону, — двойные стандарты? Подвергать подчинённого опасности подхватить смертельный вирус только потому, что от собственной дури не доверяешь своим же — это норма, а от не самой злой шутки оскорбляешься.» — Мираж, это был юмор. Никто вашего молодого да раннего обижать не собирается, — примирительно пояснил ученый. — Нацедить можно, но нежелательно, вы ослаблены, ваш «завод» и так работает с потерями мощности. Произведя забор энергона и накачав вас «сырым», мы лишь усугубим проблему: ваш организм пока не способен обновить магистральный энергон и при этом сохранить в нём необходимую для восстановления деформации нанитную плотность. Учёный внимательно смотрел на гонщика: наблюдать за тем, как тот принимает решения, становилось все интереснее. — Лучше скажите мне, насколько у вас далеко идущие планы на эту парочку? Возможно, я смогу предложить вам более подходящий вариант решения задачи, чем ваше донорство. — Сейчас — заправить и починить Тринадцатую, насколько это в текущих условиях возможно. Потом — будет зависеть от того, как пройдут переговоры с её ведущим: я сомневаюсь, что кому-то ещё удастся её контролировать в достаточной степени. В любом случае, вас эти двое больше беспокоить не будут. Всё как вы и просили. Он заметил, что учёный ограничил свои вмешательства сканированием, и Миража это вполне устраивало. Как и то, что с удобной платформы пока не гнали. Помогая найти альтернативное решение, он пояснил своё предложение: — Если переговоры получатся агрессивными — с применением тяжёлого вооружения — мне не принципиально пребывать в максимально хорошей форме: схлёстываться с ним в рукопашной я так и так не собираюсь, а чтобы командовать, мне достаточно оставаться онлайн. И с рабочим блоком связи, разумеется. Но чем лучше будет состояние Тринадцатой к моменту начала переговоров, тем больше шансов удержать их в рамках вербального обмена мнениями. Тритон спорить не стал: отговаривать гордеца и упрямца от задуманного было себе дороже, учёный уже усвоил этот урок, повтор не требовался. — Как угодно, — с нескрываемым раздражением ответил Квант, встал и направился к одной из систем хранения, расположенной у правой стены. — Раз вы всё решили, не вижу резона затягивать. Несколько обескураженный таким поворотом — обещанных альтернатив земноводный так и не назвал, да еще и явно обиделся — Мираж, однако, переспрашивать не стал. Это выглядело бы жалко, а на такое он пойти не мог. Да и опасности не видел: насколько он понимал, сейчас из него должны были слить имеющийся магистральный энергон, полный нанитов, параллельно из его бака в магистрали поступил бы свежий, нанитами дозаправить тоже нетрудно, раненым вечно так делают — фильтры у него в отличном состоянии, а других блоков, чья работа нарушена, это и не должно было коснуться. Однако тритон воспользовался каким-то другим алгоритмом. Предположив, что ремонтнику виднее, гонщик пока не лез с советами, лишь наблюдал на внутреннем мониторе, как пустеет его и без того неполный после развлечений с невидимостью бак. Что запас нанитов в посёлке был полностью изведён во время той эпидемии и пока не восстановлен, он не знал, а что у разведчика есть с собой боевая аптечка, включавшая, помимо прочего, и контейнер с ними, не знал уже тритон. Мираж уже подумывал, не распечатать ли НЗ, когда сигнал оповещения о критически низком уровне энергона заставил Кванта одарить пациента особо убийственным взглядом, выдать тому куб среднезаряженного и процедить рекомендацию пить медленно и маленькими глотками. С видимым удовольствием потягивая топливо, гонщик явно не замечал негодования тритона — после двадцати ворн регулярных осмотров и ремонтов у Рэтчета пронять его такой мелочью было проблематично. Джоор спустя с аристократом были средний куб магистрального энергона, головокружение и ощущение лёгкого недомогания. — У вас есть примерно двадцать пять кликов, — сообщил всё ещё недовольный Квант. — По истечении этого времени магистральный энергон свернётся, и пользы от него не будет. — Ну, значит, и не будем ждать, — гонщик легко соскочил с платформы, но потом был вынужден замереть неподвижно, пережидая, пока откалибруются сбоящие сейчас гироскопы. Приступ слабости почему-то оказался внезапно сильнее, чем он ожидал. Когда видеосигнал вернулся (колёсный надеялся, что оптика на это время не гасла, выдавая его состояние), он повёл ищущим взглядом по окружающим шкафчикам: — Доктор рекомендует Тринадцатую поить или заливать прямо в магистраль? Во втором случае нужно было соответствующее оборудование, которое следовало прихватить с собой прямо сейчас. — Во-первых, доктор не рекомендовал бы вам делать резких движений: вы в плохой форме, Мираж, — бдительный учёный ясно дал понять, что уполномоченному не удалось скрыть от него свою слабость. — А во-вторых, я с вами ещё не закончил. Впрочем, всё будет зависеть от вашего благоразумия и способности мне довериться. Что до Тринадцатой, резона в принудительном вливании не вижу, полагаю, долго вам уговаривать не придётся. Разведчик сумел не завыть. Ну вот почему все ремонтники так любят напоминать о недопустимости резких движений? Он куда лучше этих лабораторных теоретиков знает пределы своей ловкости в таком состоянии — вот сейчас, например, он же замер неподвижно еще до того, как его повело, не попытался шагнуть — именно потому, что знал, что сейчас будет. Терпеливо снеся привычный рефрен, он лишь уточнил, по-прежнему ли Тринадцатая в храме, пообещал обсудить вопрос дальнейших планов тритона в его, Миража, отношении по возвращении. После чего выверенно плавно вышел из дома, стремительно — рисуясь — трансформировался и мягко (то есть без визга покрышек и вылетающих из-под колёс камней — своеобразная вежливость форсера) стартовал. Впрочем, скорость он продолжал набирать до тех пор, пока не достиг привычной: устойчивость на четырёх колёсах была несравнимо лучше, чем на двух опорах, а местные, с позволения сказать, дороги были ничуть не хуже отвалов руды в окрестностях Каона, где ему не раз доводилось гоняться вовсе не ради очередного кубка. Учёный отпускал гонщика с немалым беспокойством, результаты сканирования ему совсем не понравились. Состояние пациента ухудшалось, регресс нанитного модуля усилился, а ранее травмированная искра теряла стабильность. Но почему? Ведь он отщипнул от неё вполне безопасный кусочек, а разрушение её привитой для отвода оптики болезнью было остановлено, не начавшись! А теперь ещё практически полное отсутствие нанитов в том энергоне, что тёк сейчас в системах гонщика, спровоцировало резкое ускорение разрушения модуля регенерации. Само по себе это не было опасно до первой травмы, но впоследствии даже самое мелкое и незначительное повреждение станет для колёсного роковым. Это было плохо, но ремонтопригодно при наличии необходимых запчастей. Однако в комплекте с нестабильной искрой, чьё среднекликовое излучение неумолимо слабело, и неизбежно следующим из этого веерным отключением остальных систем, картина резко менялась. Если бы он только знал, что десять ворн назад Миража буквально вытащили из Колодца, если бы смог вовремя рассмотреть в совершенной целостности солнечной искры следы искусственной стабилизации, он бы не стал откачивать из него энергон на пропитание сикерфем. Но неладное он заподозрил только сейчас, а колёсный не был готов сотрудничать. Равно как не намеревался сотрудничать сам Квант, обманом превращая гостей в невольных доноров — а ведь если бы он честно сообщил гонщику о своих намерениях, тот мог предупредить о своих особенностях. Тритон снова уселся за изучение данных диагностики. Прогноз выходил абсолютно безрадостный. Кванту было очень жаль Миража, учёного мучила совесть, ведь именно его манипуляция, направленная на великую цель в будущем, прервёт жизнь редкого осколочка старой аристократии в настоящем. Трагическая потеря, а ведь он даже не будет знать, что погиб во имя новой жизни. Древний трансформер собирал КНА-материал, содержащийся в искрах, для воссоздания расы, когда война сотрёт её с лика вселенной, и Мираж и Ворпат отлично подходили для выполнения этой задачи. Впрочем, сообщить пациенту о его состоянии Квант был обязан. Природа Торуса словно испытывала жителей на прочность: дневной цикл постепенно переходил во вторую фазу, а светило всё не унималось, раскаляя воздух ещё сильнее. Гонщик едва успел скрыться в тени высоких деревьев лесного массива, как его догнало сообщение от Кванта, лаконичное и по делу, как нравилось аристократу, вот только содержание его, пожалуй, могло порадовать разве что десептиконов. ~ Мираж, вы умираете, времени у вас осталось максимум четверть ротации. Мне очень жаль.