Спасение в безумии: Убей дитя Ночи

Несмотря на постоянный рыбный запах и огромное количество комаров, в Рифтене мне нравилось. Может, я неправильная нордка, но я не представляла, как можно прожить всю жизнь в завывающих снежных буранах на севере Скайрима. Впрочем, для того, кто большую часть жизни провел в Сиродиле, будь он хоть норд, хоть нет, климат Скайрима казался слишком суровым. Из Убежища без Матери, конечно, никуда я не денусь, но было бы лучше, если бы Черная Рука Братства главенствовала в Сиродиле. Быть может, у нас получится восстановить потерянные убежища. С другой стороны, север был не слишком важным стратегическим объектом, и если в случае войны холодный Виндхельм всё равно оставался важной точкой, до маленького Данстара никому дела не будет. Ну, максимум, сожгут эти несчастные несколько домов с таверной. Но до Убежища еще следует добраться. В Сиродиле же вечно случались войны, восстания и прочие заварушки. Похоже, мир и благополучие Империи как никогда были выгодны Братству, иначе восстановление или создание новых убежищ будет невозможным. И если гражданскую войну было прекратить в общем–то, не сложно – достаточно убить Ульфрика Буревестника и главных его военачальников, то возможная война с Альдмерским Доминионом всерьез пугала. Братья Бури, конечно, не успокоятся, но когда подполье что–либо выигрывало? Вспомнить хотя бы Изгоев – за последние тридцать лет одна единственная заварушка в Маркарте, которую я разрешила, поплевав на палец и посидев пару недель в тюрьме. – Слышащая, Цицерон голодный… – Нет, только не снова в «Пчелу и Жало»! Меня уже тошнит от стряпни аргонианки. Может, сойдет сладкий рулет? Хранитель состроил обиженную физиономию и трагически поднял брови домиком, но рулет взял и молча принялся жевать. Два дня мы уже находились в городе. Сегодня утром на связь вышел Дарвис, который самолично притащил записку от Назира. Мавен Черный Вереск выехала из Талморского посольства в компании десятка альтмеров–телохранителей и двигалась в Рифтен. Либо она везла что–то важное и ценное, либо всерьез опасалась за свою жизнь. И сколько денег она заплатила, чтобы выхлопотать у высокомерных эльфов защиту? Или она настолько важная персона, владеющая информацией, необходимой Доминиону? Второе было более вероятным. Дарвис шатался неподалеку по торговой площади, почесывал свою медно–рыжую макушку и изображал праздного покупателя. Один воришка–новичок был одурачен наивными зелеными глазами на пол–лица, и сдури решил, что юный маг – легкая добыча. Бедняга с ожогами по всей пятой точке сейчас отсиживался в воде под мостками. Мы с Цицероном никого не изображали, а просто бездумно гуляли по городу в ожидании. – Приветствую, темное семейство, – Бриньольф усмехнулся, делая вид, что не замечает мой грозный взгляд, – вы ждете своей очереди в Храме Мары, или просто вас так пленил этот милый городок? Я состроила в ответ удивленную гримасу: – Ну надо же, никогда бы не подумала, что гильдию так интересует моя скромная жизнь. Наверняка уже ходят предположения о том, какую я гадость вам готовлю. – Ну, в общем–то, было такое, да, – Бриньольф немного смутился. Удивительно, как этот норд, краснеющий при каждом неудобном и удобном случае и страдающий от излишней совестливости, вообще стал вором. Впрочем, совесть его распространялась на кого угодно, кроме идиотов, покупающих его «целебные» эликсиры, – Сама знаешь, в семье не без параноиков. К тому же, после Фрея доверие друг к другу в гильдии очень хромает. – Вот и помогай после этого ворам! Никакой благодарности, одни подозрения. – Какой же дурак будет верить Тёмному Братству? – возразил вор. В ответ я только фыркнула. Какая наглость! Уж кому точно не стоит верить, так это ворам – залезут в твой же карман и ухом не поведут. – Хоркер, хоркер! – с другого конца площади донесся голос Цицерона и женский визг, а я в ужасе оглянулась, пытаясь понять зачем, когда, и, главное, куда успел деться Хранитель. Прыгающий и невероятно довольный шут тыкал пальцем в какую–то тучную женщину, гневно визжавшую на одной низкой ноте. – Эй, это моя жена! – на ходу засучивая рукава и готовясь к драке, к ним подскочил огромный бородатый норд. От такого зрелища Цицерон пришел в неописуемую радость и заплясал: – Ой, ой! Повторяется! Всё повторяется! Это не хоркер, это моя жена! Хо–хо–хо! Вот умора! К ним уже спешили два стражника, и я стремглав кинулась наперерез. – Цицерон! – я ухватила Хранителя за руку и потянула за собой, пытаясь затеряться в толпе, – что ты делаешь?! – Но, Слышащая! Зачем же этот нордишка женился на хоркере?! – Цицеро-о-он! – Слышащая… – сзади к нам подобрался Дарвис и прикрыл широкой спиной от взоров стражников. Через мгновение мы уже были за углом. – Спасибо, Дарвис. Маг кивнул и скрылся, возвращаясь на площадь. Мне не хотелось ругать Цицерона и высказывать ему о недопустимости такого поведения. Но за несколько дней мы и так примелькались в городе, и привлекать еще больше внимания было чревато. Но лишь только я открыла рот, он тут же состроил жалобную физиономию и с тревогой начал заглядывать мне в глаза. – Слышащая, не сердись на Дурака Червей… – Ладно. Не сержусь. Пойдем в таверну, так и быть. Но если уж строишь из себя дурака, выбирай подходящее время. – Как скажешь, Слышащая! Вспомнив, как Цицерон выплясывал при Ульфрике, свистел во время засады, и пел во время бегства от пяти ледяных троллей, я только вздохнула. Совершенно очевидно, что понятие «подходящее время» у нас разное. *** Ситис раздери этих альтмеров! Половина хоть и ушла из города, но оставшиеся пять уже сутки находились в доме у Мавен. Проклятая баба, она правильно боится за свою жизнь. Убить эльфов, пробравшись в дом, и навлечь на Братство возможный гнев Доминиона? Впрочем, если Мавен не в курсе, что именно от Темного Братства исходит угроза, и она не делилась ни с кем подобными мыслями, доказать что–то будет невозможно. Успел ли, кстати, Мерсер Фрей рассказать ей, что я Слышащая? Жизнь Мавен Черный Вереск будет зависеть от степени её замешанности в заказе на меня, Бриньольфа и Ульфрика. Но хватит этих мыслей. В итоге всё наверняка выйдет кувырком. Я бесшумно двигалась по крыше поместья Черный Вереск. Дождевые тучи затянули небо, спрятав звезды, и в накрывшей Рифтен мгле не было ничего видно уже через несколько шагов. Дверь на балкончике, ведущая в спальню к Мавен, была закрыта на простенький замок. Я приложила ухо к замочной скважине, но было тихо. Через мгновение я оказалась внутри. Мавен уже спала. Я уселась рядом, достала меч, и аккуратно устроила его возле её горла. – Мавен, Мавен, просыпайся! – пропела я дурашливо, чуть нажав на лезвие, и не сдерживая ухмылку. Женщина попыталась вскочить, но клинок впился в кожу и заставил её остаться на месте. – Не дергайся. Сама ведь знаешь, если я чуть поднажму – захлебнешься в крови. И, конечно же, советую не шуметь. Мы пока просто разговариваем. Она хотела закричать, очень. Все её мысли можно было прочесть на лице – успеют ли альтмеры добежать сюда, и какой будет прок Мавен, когда меня убьют, если я всё равно успею перерезать ей горло? Она поняла, что попалась, и покорно осталась на месте. – Кто ты? – О, – я как можно ласковей улыбнулась, – давай лучше ты ответишь на мои вопросы. Ты же разумная женщина, когда приходится выбирать между своей жизнью и секретами, всегда лучше выбрать жизнь. Мерсер Фрей часто ночевал в твоей постели, не так ли? – Какое тебе дело? – она злобно оскалилась, но я всего лишь поднажала на меч, – да! – Мне нет до этого дела, если честно. Просто проверила догадки. И ты была в курсе того, что он обчистил гильдию воров, верно? Или сама его на это надоумила? – Гильдия? От этих мерзких воришек давно не было никакого проку! Они были покинуты и прокляты своей покровительницей! – Ну да, если учесть, что виноват во всем Фрей… Впрочем, мне это и впрямь неинтересно. От кого пришло задание подкупить Тибалия Плута? Фрею политика была побоку, значит, ему приказала ты. А вот кто надоумил тебя? Бриньольф – ладно, он мешал и Фрею, и тебе, ему симпатизировали слишком много воров, Мерсер мог лишиться звания главы и не успеть обчистить хранилища. С Ульфриком ты, нордка, при желании могла договориться, но и убить его тоже вариант. Но каким боком сюда приплели меня? Кстати, Дивара – это я. – Я не знала тогда, что ты из Темного Братства… – Мавен вздрогнула, когда я произнесла своё имя, – Иначе бы не связывалась. – Фрей сказал? – Да. Он пришел ночью, взволнованный. Сказал, что мы вляпались, он забирает деньги и уходит. Куда – не знаю… Я видела его тогда последний раз. – Так кто, Мавен? – Эленвен. Альтмерка из Посольства. – Хочешь сказать, что эта эльфийка хотела избавиться от Бриньольфа, обычного воришки из Рифтена, торгующего злокрысьей кровью на рынке?! Прекрати строить из себя дуру! – Нет, Бриньольф – это идея Мерсера. Он сделал это без моего ведома, решил, как он выразился, «совместить приятное с очень полезным». Она сказала заказать тебя и Ульфрика. Я не знаю, зачем! Я удивилась, ведь многие знают, что он был у альтмеров в плену, и даже шпионил. Но она просила меня. Это был почти приказ, я слишком с ней связана. У меня большие долги, меня могут лишить половины медоварни в любой момент. Вот те раз. Выходит, дела у семейства шли не лучшим образом. – И когда Фрей исчез, и ты узнала о его смерти, то помчалась в посольство? – Эленвен прислала письмо с приглашением. Там был всего лишь прием для знати Скайрима, они часто их проводят. Заключают сделки, вербуют сторонников. Я рассказала ей, что человек, который платил Плуту, мертв. Она не удивилась, даже, кажется, была довольна. – Ты сказала, что Дивара и Слышащая Темного Братства – одно и то же лицо? – Нет, я не успела. Когда я сообщила, что Мерсер мертв, она успокоила меня, и приказала ни о чем не думать. Вежливо, а по сути, вышвырнула вон! – видимо, Мавен такое обращение здорово разозлило, потому что сейчас она чуть ли не плевалась от ярости, – Выделила мне охрану до дома, для спокойствия. – Хочешь сказать, эти альтмеры теперь всё время будут жить здесь? – Они сказали… За дверью послышались чьи–то шаги. Кто бы это ни был, но их было двое или трое, шли они спокойно и не таясь. Раздался легкий стук костяшками пальцев по тяжелой деревянной двери, и послышался голос: – Госпожа Мавен, откройте. – Не смей глупить, Мавен, – прошипела я ей на ухо, вытягивая из кровати, – я успею тебя прикончить. Сейчас у меня для этого нет причин, но только попробуй пикнуть! Откроешь, и отошлешь их подальше, ясно? Я встала позади женщины за дверью, ухватив её за левое плечо и приставив меч под лопатку. – Давай, – я кивнула, и Мавен отодвинула засов. – В чем дело? – проговорила она недовольным сонным голосом, чуть приоткрыв дверь, так, чтобы было видно лишь правую часть ее тела. – Ни в чем, госпожа, – в голосе альтмера прозвучали какие–то пугающие нотки. Мавен, в отличие от меня видевшая выражения лиц эльфов, затряслась. Я рывком отпихнула её и захлопнула дверь: – Иди на балкон и сиди там тихо. А ну быстро! – дверь уже начали поджигать. Пять магов – это вам не десяток разбойников. Секунду женщина колебалась, но увидев язычки пламени, рвущиеся из–под двери, выскочила. Цицерон и Дарвис уже наверняка вошли в дом. Надеюсь, бретонцу хватит ума не равняться с альтмерскими магами силой в открытую. Парень неплохой маг школы разрушения, но до высоких эльфов ему очень и очень далеко. А Хранитель сможет за себя постоять, в этом я уверена. Мне нужно отвлечь тех, что за дверью. Ладно, пусть я не училась в Коллегии, но магию кое–как умела применять. Поставить устойчивый оберег или лучше метнуть в них вспышкой? Мне нужно всего три секунды, чтобы заставить их прервать свои заклинания, и я смогу оценить местоположение противников. Если с четырех рук в меня ударит огненная струя – я продержусь гораздо меньше толстой деревяшки. Оберег. Давай же, еще секунду. Не дожидаясь, пока дверь окончательно сгорит, я со всей силы ударила по ней ногой, и та развалилась на горящие щепки. Два альтмера отскочили назад, спасаясь от полетевших огненных искр. О, Ситис, благодарю тебя! Эльфы будто специально встали плечом друг другу возле стены. Я быстрее, ха–ха–ха! Один размашистый удар – и голова того, что стоял справа, покатилась по полу. Второму повезло больше – желтоглазый гаденыш успел свалиться на пол, и ударил меня молнией. В кожу будто воткнули тысячи игл, мой оберег рассыпался, и я прокусила губу от неожиданной боли. Идиот. Ты уничтожаешь мою магическую силу. Но мой меч всё еще в руке, а боль придает ярости. Прощай, альтмер. С первого этажа послышался сумасшедший хохот Цицерона. Думаю, с оставшимися тремя эльфами уже покончено. Я неспешно спустилась вниз. Дарвис деловито осматривал карманы мертвых альтмеров. Цицерон с хищным выражением лица разминал плечи, помахивая кинжалом. Я не знала, почему, но в такие моменты он выглядел настолько опасным и прекрасным, что я чувствовала себя как девчонка, встретившая героя из легенд. В некоторых аспектах жизни я безнадежно застряла в подростковом возрасте. – Слышащая, – Дарвис почтительно кивнул, – ничего ценного, только золото, еда и магические зелья. Никаких писем или записок. – Ясно. Возвращайтесь в таверну и соберите вещи. Мы уезжаем домой через час. Мавен к трупам отнеслась спокойно. Раз уж талморцы и так решили от неё избавиться, бояться их гнева из–за гибели своих агентов уже не стоило. Зато теперь она будет обязана Братству. И если с её стороны последует хоть какой–то финт в нашу сторону, видит Ситис, семья Черный Вереск навсегда исчезнет с лица земли. Талморцы, талморцы, Талморское посольство… Милосердная Матушка, почему у меня такое чувство, что меня там ждут? Очень ждут.