Двадцать один день

Парк Мицумото представлял собой крайне редкую для Токио незаселённую территорию почти в сотню гектаров, под завязку напичканную объектами природного наследия. Кагами никогда не был особенно увлечён ботаникой, поэтому ни едва-едва отцветшая сакура, ни набиравшие бутоны японские ирисы не вызывали в нём сильных эмоций, в отличие от подопечного, который обычно останавливался возле каждого хиленького ростка и кропотливо изучал таблички с названиями растений. Обычно. Сегодня же произошло непоправимое, что полностью нарушило их планы. Пропала псина. Когда они пробрались в тщательно замаскированное место гнездования этого лохматого недоразумения, блохастое чудовище не выскочило навстречу с приветственным лаем, как обычно, и не высунуло свой противный мокрый нос даже на запах котлеты. После десяти минут ожидания Куроко ощутимо занервничал, принявшись шарить по кустам в поисках пропавшей животины, в перерывах заламывая тонкие пальцы и повторяя, разумеется, что сложившаяся ситуация никуда не годится. Кагами не то чтобы сильно переживал за судьбу псины, наоборот, с удовольствием прокручивал в голове варианты. Например, до него наконец добралась служба по отлову и усыплению бездомных животных, или, к примеру, приглянулся пёсик случайно зашедшему в парк полюбоваться растениями приезжему корейцу, и решил тот приготовить из него вкусное и питательное блюдо. Хотя, при всей своей ненависти к собакам и любви к вкусной еде, пробовать подобное Кагами бы и в голову не пришло. Вот только Куроко так распереживался, что его стало даже жалко: за ним самим-то присмотреть некому, а он о собаке... Лезет, упёртый идиот, в самые заросли. Кагами вздохнул, нахмурился и направился вызволять тушку подопечного из очередного занесённого в красную книгу куста. - Эй, Куроко! – позвал он, раздвинув мощными руками ветки. – Ты давай, постой в сторонке, а я поищу. Тут такие джунгли, что шут голову сломит. - У меня нет чувства юмора, – отозвался из глубины подопечный. – Так что я не сломлю. - Ты прекратишь к словам придираться или нет? – рыкнул Кагами. – Нашёлся мне тут, филолог хренов! - Я не филолог, я проучился почти год в Токийском университете на факультете математики, – ответил тот. – Надо найти Второго, так никуда не годится. Никуда, никуда не годится. - Сюда иди, кому сказал! – не унимался Кагами, просовывая ногу в заросли. – В университете он учился. Сейчас это тебе не сильно поможет. Давай, вылезай! Тайга уже готов был полностью забраться в кусты, когда на его плечо легла чья-то рука, заставившая его громко вскрикнуть, подскочить на месте и свалиться на задницу под ноги незнакомцу. Подняв глаза, он увидел невысокого молодого парня в рваных джинсах и толстовке с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Парень протянул ему руку, помогая подняться, и принялся оценивающе рассматривать Кагами тёмно-голубыми глазами из-под сурово сведённых на переносице густых бровей. - Совсем охренел? – взвился Тайга, отряхивая пострадавшую пятую точку. – Нельзя же так пугать!!! - Не собаку, случайно, ищете? – спросил незнакомец, и его резковатый голос отчего-то показался Кагами знакомым. - Угу, – подтвердил Кагами, покосившись на кусты, откуда доносился негромкий голос подопечного, звавшего псину по имени. - Пойдём со мной, – предложил собеседник. - С чего это, интересно мне знать? – осведомился Тайга, наблюдая, как в конец расстроенный Куроко кое-как выбирается из зарослей. - Касамацу, – представился парень, протягивая руку. – Собака с Кисэ. Унюхала знакомый запах и прибежала. Идём. - Вон оно как, – отозвался Кагами, возвращая рукопожатие. – Эй, подопечный, – он обернулся к Куроко, – пойдём, нашлась пропажа. Касамацу, поминутно оглядываясь, провёл их вглубь парка, вдоль велосипедной дорожки, через небольшую речку до традиционной беседки, где их ждал Кисэ, мгновенно вскочивший с низкой японской скамьи и сделавший несколько шагов в их сторону. Затолкав вякнувшего было какие-то возражения подопечного за спину, Кагами прищурился, рассматривая Кисэ. На вид ему было лет двадцать пять, и несколько съёмок в журналах, о которых упоминала Фукасаку-сан, явно не прошли незаметно, оставив неизгладимый след на его внешности и стиле одежды в виде вытравленных до золотого цвета волос, модных зауженных джинсов на бёдрах и блестящего колечка серьги в левом ухе. Тайга презрительно фыркнул, однако послушно сделал шаг в сторону, поскольку стоявший за его спиной Куроко не запаниковал, не принялся раскачиваться и твердить в своей обычной манере, что говорить с незнакомыми никуда не годится. - Куроко-чи! – воскликнул Кисэ, сделав ещё пару шагов к подопечному и доверительно протянув к нему руки. – Как ты? С тобой всё хорошо? - Добрый день, Кисэ-кун, добрый день, – отозвался Куроко. – Нельзя без предупреждения забирать Второго. Он мог не получить котлету. Прогулка с десяти до двенадцати. Мы могли не успеть. - Ты рад меня видеть, Куроко-чи? Ты скучал? – сыпал вопросами Кисэ, взволнованно осматривая тощую фигуру, и поднял правую руку, развернув её ладонью к Куроко, очевидно, желая, чтобы дурик дал ему пять. Тот подошёл ближе и тоже протянул ладонь, осторожно коснувшись пальцами руки Кисэ. Кагами прищурился. Это был первый раз, когда он видел, что подопечный по своей воле касается другого человека. Судя по мягкой улыбке Кисэ, это был какой-то особенный жест, значение которого понимали только эти двое. И Кагами почему-то стало обидно. - «Скучать» значит болезненно переживать отсутствие кого-либо, – пояснил тем временем Куроко, отнимая ладонь и отводя взгляд. – Пока я не видел Кисэ-куна, у меня восемь раз болела голова, четыре раза я засыпал не по расписанию, один день меня тошнило, – принялся рассказывать подопечный, слегка раскачиваясь. – Значит, я скучал. - Ох, Куроко-чи! – Кисэ всхлипнул, чем заработал снисходительный взгляд от Касамацу и раздражённый – от Кагами. – Я бы ни за что тебя не оставил по своей воле, ты же знаешь, что я бы не оставил! - Кисэ-кун обещал, – подтвердил Куроко, немного помялся с ноги на ногу, затем добавил, бросив взгляд исподлобья на Кагами: – И никто не играл со мной в баскетбол. - Здрасьте, приехали! – возмутился Тайга. – Мы играли с тобой позавчера, мелкий врунишка! - Я всегда говорю правду. Кагами-кун не верит, что я умею играть, – упрямо поджал губы подопечный. – Куроко Тецуя. Номер пятнадцать. Распасовщик. - Не сошлись характерами? – вставил молчавший до сих пор Касамацу, вскинув густую бровь. - Я обязательно, обязательно тебя вытащу из этой больницы, слышишь, Куроко-чи? – запел Кисэ. – И тогда ты будешь играть в баскетбол столько, сколько захочешь. Ты мне веришь? – Он попытался поймать ускользающий взгляд голубых глаз. - Кисэ-кун меня не обманывал, – ответил подопечный. - Давай вместе покормим Второго! – предложил Кисэ, возвращая оптимистичный настрой. – Как раньше, да, Куроко-чи? - Котлета у Кагами-куна. – Куроко обернулся к Тайге, тот порылся в рюкзаке и сунул в бледные пальцы контейнер. - Надо поговорить. – Касамацу тронул Кагами за плечо. – Они тут справятся, не в первый раз, в конце концов. Кагами кивнул и последовал за Касамацу к расположенной неподалёку скамейке. Плюхнувшись на неё и вытянув ноги, Тайга обернулся к собеседнику, нетерпеливо потиравшему руками бёдра. - Что тебе известно? – спросил Касамацу, оборачиваясь к нему. - Ничего, кроме того, что дурик тошнится от таблеток, – соврал Тайга. Рассказывать, что Химуро нарыл про автокатастрофу, и про этого чёртова копа-баскетболиста было явно рановато. – А тебе? – задал он ответный вопрос. - Таблетки и правда не простые. Феназепам – сильнейший транквилизатор, который угнетает нервную систему. И Куроко явно не нужны такие сильные успокаивающие средства в его состоянии, – проговорил Касамацу. Кагами нахмурился. Пока этот конспиратор не сказал ему ровным счётом ничего, чего он бы не слышал, к примеру, от Такао. Но знал он явно больше. - И когда Кисэ понял, что дело тёмное, – продолжил Касамацу, – его выгнали, пригрозив повесить на него кражу медицинских препаратов. - Ни фига себе! – присвистнул Кагами. – Это ж так и до тюряги недалеко. - Именно. А за попытку снова повидаться с Куроко он получил два сломанных ребра, отбитые почки, сотрясение мозга и три недели в реанимации, – закончил собеседник, внимательно глядя на Кагами. - Тогда совсем не понимаю, какого лешего вы сюда припёрлись, – не моргнув глазом ответил тот. – Откуда ты знаешь, что я не накостыляю вам обоим? Или не напишу заявление в полицию, что вы домогаетесь до моего припадочного в особо извращённой форме? - Не надо меня недооценивать, Кагами-кун, – прищурившись, усмехнулся Касамацу. – Я знаю о тебе достаточно, чтобы понять, что ты впутался в это дело случайно. Кагами неловко поёрзал на скамейке, было неприятно сознавать, что в его жизни могут совершенно незаметно и безнаказанно копаться абсолютно посторонние люди, и хорошо, если у них при этом нет дурных намерений. - Прости, не хотел причинить неудобства, – добавил Касамацу, верно разгадав настороженность Тайги. – Если бы не особые обстоятельства, не стал бы лезть в твоё досье в Пожарной академии. - Хочешь сказать, что кому-то очень надо, чтобы дурик оставался дуриком? – спросил Кагами, желая показать, что тема исчерпана, и вернуться к основному предмету разговора. - Именно так, – кивнул Касамацу. – И «аргументы» у этих ребят довольно убедительные. Ты понимаешь, во что ввязываешься? - Не пойму, ты меня запугиваешь? Или чего? – почесал затылок Тайга. – Давай начистоту, мне эти твои шпионские игры надоели! - Я не запугиваю. Я предупреждаю, – нахмурился Касамацу. – Не рассказать тебе, чем чревато сотрудничество с нами, было бы нечестно. - Ишь, какой благородный! – фыркнул Кагами, окинув собеседника недоверчивым взглядом. - На самом деле, нам очень нужна твоя помощь. Нам нужен свой человек рядом с Куроко. Кисэ хочет вытащить его из психушки и доказать дееспособность, – продолжил тот. – Он об этом только и трещит… - Вожжа твоему Кисэ под хвост попала, – поставил диагноз Тайга. – Слушай, а тебе-то какое вообще дело до всего этого? Ты ему кто? Сват? Брат? – хохотнул он. - Да нет. В школе мы с ним вместе учились, – вздохнул Касамацу. – В баскетбол играли в одной команде. - Ого! – обрадовался Кагами. – Я тоже играю! Тяжёлый форвард. - Разыгрывающий защитник, – усмехнулся Касамацу. – И капитан. И у меня, чёрт возьми, чувство долга перед моими придурками. За ними если не следить, они таких дров умудряются наломать, что просто караул. А потом приползают ко мне. Касамацу, помоги! Касамацу, выручи! Касамацу, вытри сопли! – принялся ворчать он. – А этот олух, – он кивнул в сторону беседки, где остались Кисэ и Куроко, – вообще финиш. У него если глаза загораются, свет во всей остальной голове гаснет. А глаза у него горят постоянно. Так что, сам понимаешь… - Понимаю, – неожиданно почувствовал родственную душу Тайга. – Есть у меня один такой приятель. К нему всякие аферисты и козлы так и липнут, а он как уши развесит – и через два месяца он без гроша у меня в квартире плачется мне в жилетку. Эх… – махнул он рукой, покачав головой. – Нам бы такого капитана, как ты, а то Хьюга только и знает орать. Около минуты они молчали, опустив головы. - Слушай, у нас прогулка заканчивается. – Кагами посмотрел на часы. – Если не по расписанию, это чудо ж мне скандал закатит. У меня вообще-то тоже есть кое-какая информация. Точнее, не у меня, а у этого моего приятеля. Он журналист. И дурик мой его почему-то заинтересовал. Там какая-то тёмная история со смертью его родителей. - Вот как? – заинтересованно посмотрел на него Касамацу, поднимаясь. – Ну, я тоже всех подробностей тебе не рассказал. Давайте пересечёмся вечером? Ты во сколько заканчиваешь? - В десять отбой, – отозвался Кагами. – Только… - Лучше встретимся в другом районе, – предложил Касамацу. – Не хочу, чтобы Кисэ лишний раз лицом здесь светил, – пояснил он. – Недалеко от станции Ниппори есть местечко, там делают неплохую лапшу. - Замётано! – согласился Тайга, поправляя на плече рюкзак. – Мне ехать туда час, наверное. - Тогда в одиннадцать, – кивнул Касамацу, накинув капюшон и сделав Кисэ знак, что пора уходить. *** Лапшичная с исключительно поэтическим названием «Благоухающая хризантема» располагалась на одной из узеньких улочек Аракавы и предлагала широкий ассортимент приготовленных по тщательно передаваемым из поколения в поколение семейным рецептам рамена, собы и удона. Кисэ и Касамацу встретили здесь, как родных, поскольку хозяйкой места была девяностошестилетняя прабабушка одного из их общих друзей по старшей школе. Уютно расположившись на мягких подушках за традиционным низким столиком в отдельной нише, юноши сделали заказ, после чего одетая в расшитую хризантемами юкату официантка опустила норэн из плотной бамбуковой ткани, скрывая уважаемых посетителей от посторонних глаз. - Какое интересное место, – вежливо начал разговор Химуро, поскольку Кагами окончательно разморило после тяжёлого дня и вечернего марафона через парк, и он отчаянно жмурился, пытаясь не заснуть. - Кобори-сан держит эту забегаловку уже больше пятидесяти лет, – с улыбкой пояснил Кисэ. – А до этого её отец держал передвижную установку для приготовления собы. Она однажды рассказывала мне, как помогала ему… - Чёрт возьми, Кисэ, перестань тарахтеть! – осадил Касамацу. – Мы дело пришли обсуждать, а ты про лапшу. - Но Касамацу-семпай! – возразил тот. – Химуро-куну ведь наверняка интересно… - Обсудим после! – отрезал семпай. – Я так понял, Вы… - Можно на ты, – сразу поправил Тацуя, склоняясь к столу и впиваясь взглядом в лицо Касамацу. - Хорошо, – согласился тот. – Ты знаешь что-то по поводу гибели родителей Куроко. - Ну, скажем так, есть определённые наработки в этой области, – поосторожничал Химуро. – Когда Тайга в первый раз произнёс эту фамилию, мне вспомнился материал двухлетней давности… Дальнейшую часть разговора Кагами благополучно проспал, подперев голову рукой и прислонившись к тёплой деревянной стене. Проснулся он, только когда перед ним поставили огромную плошку лапши, залитой аппетитно пахнувшим бульоном. Тайга немного поморгал, потянулся за палочками и попытался поймать нить разговора. - Бедный Куроко-чи! – сокрушённо покачал головой Кисэ. – Мы знали, что он сирота, но… Ты думаешь, их убили? – он вопросительно посмотрел на Химуро, тот пожал плечами. - В целом я не удивлён, – хмыкнул Касамацу, отправив в рот ленточку собы. – Это логично было предположить, раз Куроко так быстро признали недееспособным и теперь наследством распоряжается траст. - Траст? – уточнил Химуро, ловко орудуя палочками в лоханке. - Трастовый фонд, – пояснил Касамацу. – Это специально созданная некоммерческая организация, которая распоряжается объектом наследования на правах доверительного управления. - Чего? Я не понял, – напомнил о себе Кагами, сделав внушительный глоток бульона. – Ты можешь по-японски говорить с нормальными людьми? Тут не нобелевские лауреаты сидят, между прочим. - Это юридические термины, Кагами-чи, – улыбнулся Кисэ. – Касамацу-семпай адвокат, поверь мне, он в этом разбирается. - Да хоть верховный судья, мне-то что? – проворчал Кагами. – Говорит пусть нормально, когда людям что-то объясняет. И я тебе не «чи», усёк? - Ещё раз, – вздохнул Касамацу. – Родители Куроко оставили ему в наследство определённое имущество: небольшой частный дом в Токио, довольно преуспевающую фармацевтическую фирму и денежные счета в банке. Общая сумма наследства составляет примерно сто миллионов йен. - Ничего себе! – присвистнул Тайга, заслужив укоризненный взгляд от Кисэ. – Да он парень на миллион баксов, оказывается… - Поскольку на момент их смерти Куроко было девятнадцать лет*, – продолжил Касамацу, – распоряжаться наследством самостоятельно он не мог. В завещании на этот счёт было условие: до момента совершеннолетия имущество поступает в доверительное управление указанному трасту, а все доходы от его использования распределяются в пользу бенефициара, которым и являлся Куроко Тецуя. Однако… - Однако даже когда Куроко-чи исполнилось двадцать лет, – перебил его Кисэ, – он не смог получить на руки ни одной йены, потому что по суду был признан недееспособным. - Чего не способным? – уточнил Кагами и ткнул локтем снисходительно закатившего глаза Химуро. - Недееспособным, – повторил Касамацу. – Дирекция траста обратилась в суд с иском о признании Куроко невменяемым в связи с его диагнозом. И иск был удовлетворён. В деле две консультации экспертов-психиатров. - Выходит, они подстроили автокатастрофу, а потом сделали так, что траст распоряжается деньгами и по сей день? – задумчиво проговорил Химуро. - Верно, – кивнул Касамацу. – Поэтому и пичкают его транквилизаторами, чтобы никому не пришло в голову, что он вменяем. Спасибо, хоть содержание в престижной клинике оплачивают. - То есть, вы хотите сказать, что он нормальный? – возмутился Кагами. – А эти твари упекли его в дурку из-за денег? - Не совсем, – мягко улыбнулся Кисэ. – Я не специалист в психиатрии, конечно, но, видимо, какое-то расстройство у него всё же есть. Но явно не в той стадии, чтобы назвать его невменяемым. Разве ты не заметил, что он совсем другой, если не давать ему таблетки? - Ну, поживее он, это да, – согласился Тайга. – Но разве может так быть, что врачи его нарочно таблетками этими кормят? Они, в конце концов, давали клятву этого, как его?.. - Гиппократа, – напомнил Тацуя. – Возможно, кому-то из руководства клиники заплатили, чтобы он молчал? - Я бы даже сказал, вероятно, – согласился Касамацу. – Тем более что руководитель траста, Такеучи Гента, – он порылся в рюкзаке и вытащил оттуда чёрную папку, открыв её и принявшись что-то искать, – на дружеской ноге с главным врачом лечебницы, Накатани Масааки. Вот. – Касамацу положил перед Кагами и Химуро фотографию. - Эээ! – воскликнул Тайга, тыча пальцем в фото. – Вот этого толстого я видел пару раз в дурке! Он с главным кофе распивал в столовой. - Вот в том-то и дело, – кивнул Кисэ. – Так что к ним не прикопаться, – расстроенно добавил он. – Мы хотели оспорить решение суда, – продолжил он после небольшой паузы. – Но для этого нужно экспертное освидетельствование двух практикующих психиатров. В интернете пишут про одного профессора. Он вроде как лауреат чего-то там именно в области аутизма и тому подобных расстройств. Но к нему и на приём-то прорваться проблематично, а уж уговорить его встретиться в парке, чтобы я мог туда привести Куроко-чи, так и вовсе невозможно. - А нужен обязательно этот профессор? – поинтересовался Химуро. - Нужны два заключения практикующих психиатров о дееспособности, – повторил слова товарища Касамацу. – Но мы же просто так не можем, нам профессора подавай! – фыркнул он, одарив Кисэ суровым взглядом. - Так это, – оживился Кагами, – док может помочь. Я могу с ним поговорить. - Док? – переспросил Кисэ, а Касамацу недоверчиво уставился на Тайгу. - Ну, я там, в дурке, познакомился с одним врачом. Вот такой мужик! – Кагами вытянул вперёд правую руку с поднятым вверх большим пальцем. – Он мне как раз и сказал таблетки не давать. - Кагами-чи! – воскликнул Кисэ, возведя глаза к потолку. – Ни в коем случае никому там не доверяй! Он ведь может доложить обо всём Накатани. И тогда тебя выгонят. - Или переломают рёбра, – веско напомнил Касамацу. - Да ладно, он нормальный, – вступился за своего знакомого Кагами, нахмурив раздвоенные брови. - Как его зовут? – осведомился Кисэ. – Я там почти всех знаю, я должен вспомнить. - Такао Казунари, – ответил Тайга. – Но ты его можешь не знать, он новенький. - Да, что-то не припомню. В любом случае, там никому нельзя доверять, Кагами-чи! Никому! – ещё раз твёрдо проговорил Кисэ. С минуту все четверо молчали, думая каждый о своём. Наконец, тягостную тишину нарушил Химуро. - Каковы наши дальнейшие действия? – он бросил вопросительный взгляд на самого старшего из них. - Что ж, – попытался подытожить Касамацу. – Что мы имеем? Два года назад при невыясненных обстоятельствах гибнут родители Куроко. Подробности дела известны только бывшему полицейскому Аомине Дайки, который, как я понял, не горит желанием с нами этими подробностями делиться. - Урод, – смачно вставил Кагами, а сидевший напротив Кисэ усмехнулся. - После гибели родителей по завещанию всё имущество перешло в распоряжение траста, который должен был обеспечивать несовершеннолетнего Куроко, – подхватил Химуро, проигнорировав выпад приятеля. – А дальше по ходатайству руководства траста Куроко признают недееспособным и упекают в психушку, посадив на транквилизаторы. - Итого, зацепки у нас две, – согласился Касамацу, аккуратно складывая все бумажки в папку и убирая её в рюкзак. - Расследование аварии и траст, – кивнул Кисэ, сияя воодушевленной улыбкой. - У меня есть ещё несколько ниточек по поводу Такеучи, – проговорил Касамацу, словно в противовес товарищу нахмурив брови. – Так что траст берём на себя мы с Кисэ. - И продолжаем искать двух психиатров, – уточнил тот. - Да, – кивнул Касамацу. – Я попробую пробить этого Такао по своим каналам. Может быть, можно будет обратиться к нему. - Тогда мы продолжим копать аварию, – пожал плечами Химуро. – Можно попробовать ещё раз наведаться в «Лунный свет». Эта девушка, Момои Сацуки… Может, поговорить с ней? - Дохлый номер, – буркнул Тайга, удовлетворённо поглаживая набитый живот. – Бонни без ведома своего Клайда ничего не будет делать. Зуб даю. - В любом случае, надо попытаться, – настоял Химуро, в глубине души согласный с тем, что из этого вряд ли что-то выйдет. – Других зацепок у нас нет. - Отлично, – Касамацу поднялся, – нароете что-нибудь – звоните лучше с телефона Химуро, чтобы, если вдруг что, не подставить Кагами. Номер у вас есть. Или по электронной почте можем связываться, вот мой адрес, – он протянул Химуро визитку, тот вложил в его ладонь свои координаты. - Эй, Кисэ, – окликнул Кагами, когда они уже отправились к кассе оплачивать ужин, – слушай, я там парня одного видел. Ростом метра два, странный такой… - Мурасакибара-чи? – уточнил Кисэ, обернувшись через плечо. - Да, он, – кивнул Кагами. – Этот Такеучи с ним говорил, вроде бы. Ты не знаешь, над кем он надзирает? - Хм… – задумчиво протянул Кисэ, закусив губу. – Он мне никогда не рассказывал. Но я точно знаю, что у него какой-то очень сложный пациент… Так говорили медсёстры. - Кагами, – цепкий взгляд уже оплатившего свой счёт Касамацу впился в лицо Тайги. – Запомни, твоя основная задача – не вылететь из дурки раньше срока. Поэтому никаких выкрутасов! Сиди тише воды, ниже травы. Если они тебя выпрут, дело усложнится в десятки раз. Понял? - Да понял, понял, – раздраженно отозвался тот, вытряхивая из карманов помятую наличность. Кагами задумчиво нахмурился и вышел на улицу, вдохнув прохладный ночной воздух. Было уже за полночь, и страшно хотелось спать. Распрощавшись с Кисэ и Касамацу и получив на прощание воодушевлённую улыбку от первого и суровый взгляд и «будьте осторожны» от второго, они с Тацуей неспешно направились в сторону Ниппори. - Запутанная история получается, – нерешительно проговорил Химуро, покосившись на шедшего рядом товарища. - Угу, – буркнул в ответ Кагами, стиснув зубы и сжав кулаки внутри карманов толстовки. Химуро промолчал, скрыв улыбку за длинной чёлкой. Решительно сведённые на переносице брови, расправленные плечи и поблёскивавший праведным огнём взгляд – именно таким он помнил Тайгу, когда тот очертя голову бросался в драку, чтобы защитить слабых или восстановить справедливость. И Тацуя был готов поклясться, что именно так он будет выглядеть, когда без страха и сомнений войдёт в горящий дом, чтобы спасти пойманных в ловушку огня людей.