Двадцать один день

Заходя утром сквозь тяжёлую дверь на территорию дурки, Кагами чувствовал себя героем какого-то психологического триллера или детективного боевика: в голове то и дело всплывали фразы Кисэ и Касамацу о том, что он ни в коем случае не должен раскрыть свою осведомлённость о непростой судьбе Куроко и что здесь никому нельзя доверять. Суровый взгляд охранника уже почему-то казался странным, а приветливая улыбка старшей медсестры – подозрительной. Тайга тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли и всерьёз опасаясь, что аура психушки начинает действовать и на него, формируя манию преследования. В комнате подопечного уже обретался Такао. Кагами нахмурился. Никому нельзя доверять, так ведь? - Доброе утро, Кагами-кун! – поздоровался Казунари. - Доброе утро, Кагами-кун, – эхом отозвался сидевший за столом в ожидании завтрака подопечный. - Привет, – мрачно изрёк Тайга, аккуратно поставив на кровать объёмный рюкзак и доставая оттуда по очереди запотевшие контейнеры. - Блинчики? – оживился Такао, заглядывая Кагами под руку. - Нет, сегодня омлет и овощи. - Ну вот, – расстроенно протянул доктор. - Все овощи по отдельности, между прочим. – Тайга обернулся к Куроко, который тем временем вытащил откуда-то толстую тетрадь и принялся что-то кропотливо записывать, прикрыв бледной ладонью лист. – Один перевод посуды с тобой, шутка ли – каждый вид овощей в отдельный контейнер, – вздохнул Кагами. – Есть садись. Хватит там мемуары калякать, всё равно читать никто не станет. - Это не мемуары, – спокойно возразил подопечный, продолжая писать. – Мемуары – это литературный жанр, а я веду статистическое наблюдение. Надо говорить правильно, Кагами-кун. - Наблюдение он ведёт! Есть, говорю, садись, наблюдатель! – проворчал Тайга. – Уже восемь двадцать одна, – передразнил он безэмоциональный тон подопечного. Куроко поспешно посмотрел на часы, черкнул что-то в тетрадке и обернулся к столу, взяв в руки палочки. - Это называется исследование. Поэтому я исследователь, а не наблюдатель. Точность искомых коэффициентов корреляции зависит от количества произведённых наблюдений, – продолжил бормотать он, цепляя палочками немного омлета. – Особый интерес представляют единицы наблюдения, в рамках которых происходит целевое событие. Поэтому сегодня я должен всё записать. Сегодня обязательно. Иначе исследование никуда не годится. Я должен запомнить и всё записать. - Ох, чудик, – вздохнул Кагами, усаживаясь на кровать, – можешь мне не объяснять, я всё равно не понимаю, и, больше тебе скажу, понимать не хочу. Так что ешь молча. - А мне кажется, очень полезное исследование, – возразил Такао, незаметно вытянув из одного контейнера кусочек печёного батата и откинувшись на спинку кресла. – Я бы с удовольствием узнал результат. - Вы чего-то к нам зачастили, док… – как бы невзначай проговорил Тайга. – Что-то не так? - Вовсе нет, – с невинной улыбкой отозвался тот. – Просто у меня тоже исследование, если хочешь. А что? «Никому нельзя доверять!» – твердил про себя Кагами, глядя в смеющиеся серые глаза доктора, но почему-то не доверять не получалось. Тайга никогда не считал себя знатоком человеческой психологии, но сейчас ему на интуитивном уровне казалось, что этот человек в протёртых джинсах, со всклокоченными после ночного дежурства волосами и живыми глазами просто не мог замышлять что-то чудовищное в отношении Куроко. - Нет, я просто так спросил, док, – отозвался он, приняв для себя решение и облегчённо выдохнув. – Приходите в любое время. - Вот и славно, – снова улыбнулся Такао. – Сейчас мне пора. Мне никак нельзя сегодня задерживаться. Бывай, Кагами-кун. Куроко-кун, удачи в исследовании и до завтра. - До завтра, Такао-сан. Ещё слишком мало наблюдений, всего два наступления целевого события с момента начала исследования, я пока не могу вывести закономерность. Пока всё никуда не годится, – ответил подопечный, возвращаясь к своему завтраку. *** Вернувшись из ординаторской, куда он спускался, чтобы приготовить для подопечного успокаивающий вечерний травяной чай, Кагами не обнаружил Куроко в комнате. Тщательно проверив все углы, на всякий случай заглянув в ванную, в шкаф и под кровать, Тайга выбежал в коридор с твёрдым намерением открутить подопечному голову и даже не испросить на это официального разрешения на прикосновение к его венценосной особе. Нельзя же так вот просто пропадать! Тайга отошёл на пять минут, не больше! Вот куда он делся, спрашивается?! Если только… Утренняя тревожность и подозрительность, которые, казалось, немного отступили в течение дня, вернулись с удвоенной силой, так что сердце стучало где-то в горле, а ноги уже сами несли его на третий этаж в кабинет Накатани. Но там он благополучно поцеловал закрытую дверь. Кагами для верности прислушался, не мучают ли Куроко там, за массивной створкой, но за дверью было тихо, и Тайга застыл на пороге, вцепившись в волосы на затылке и судорожно соображая, куда ещё мог податься его горе-подопечный, ну, или куда его могли увести. Из размышлений его вырвал громкий крик, доносившийся из конца коридора, сорвавшись внезапно и застыв на высокой ноте. Тайга поморгал, пытаясь убедить себя, что ему просто показалось. Но крик повторился, теперь сопровождаемый звуками борьбы и ударом чего-то тяжёлого о дверную створку дальней угловой комнаты. «Никаких выкрутасов!» – предупреждающе проговорило сознание голосом Касамацу, едва Кагами сделал пару шагов на звук. Тайга нахмурил брови, сжал кулаки, но продолжил идти. «Сиди тише воды ниже травы!» – настаивал внутренний голос, и следующие несколько шагов дались Кагами уже с трудом. Вернулось неприятное ощущение, что всё, что с ним происходит, – сюжет какого-то глупого фильма, который теперь из второсортного боевика превратился в настоящий фильм ужасов с шаркающими шагами, подрагивающим светом ламп и чем-то жутким, притаившимся за дверью. И Тайга разрывался между желанием доесть поскорее попкорн и свалить подобру-поздорову и какой-то насущной потребностью узнать, останется ли в живых главный герой. Дилемму разрешила выбежавшая из комнаты женщина, которая прижалась спиной к противоположной стене коридора, испуганно зажав ладонью рот. - Прошу Вас, помогите! – прокричала она, заметив Тайгу, и тот, повинуясь инстинкту настоящего спасателя, кинулся к двери. Картина была достойна не просто ужастика, а оскароносного ужастика. Мурасакибара, распластавшись на полу на манер морской звезды, еле-еле удерживал барахтавшегося под ним худого парня, который мотал головой из стороны в сторону и рычал, как бешеная собака. Разве что пена ртом не шла. Ацуши уже потянулся было за лежавшей на привинченной к полу кровати смирительной рубашкой, когда псих извернулся, неестественно выгнувшись, и вцепился зубами тому в запястье. На пол закапала кровь, Мурасакибара дёрнулся, зажмурившись и чертыхнувшись сквозь стиснутые зубы, и лишь на мгновение ослабил хватку, но бешеному этого хватило, чтобы пнуть его ногами и вскочить, метнувшись к двери. Кагами поймал его в объятия машинально и только потому, что загораживал собой почти весь проход, и повалил на пол, оседлав. - Ноги держи, – вяло скомандовал Мурасакибара, подоспевший со смирительной рубашкой, и Кагами послушно прижал к полу брыкавшиеся конечности. Ловко спеленав бешеного, Ацуши поднял его с пола и усадил на кровать, после чего, наконец, зажал пальцами до сих пор кровоточившее запястье. Кагами выдохнул и посмотрел на психа, который продолжал дёргаться в тщетных попытках высвободиться и сдавленно рычать. У Тайги по спине внушительным табуном пробежали мурашки: даже разъярённый соседский ротвейлер, который укусил его в далёком детстве, выглядел по сравнению с этим парнем безобидной болонкой. Бешеный щурился, и странные разноцветные глаза опасно сузились, ноздри воинственно раздувались от тяжёлого дыхания, а за измазанными в крови тонкими губами виднелся хищный оскал. Кагами непроизвольно отпрянул, сделав полшага назад, когда бешеный заговорил хриплым, сорванным голосом: - Смотрит охранник на окна… ладонями быстро закрыв… выключи камеру… на раскалённом капоте… на раскалённом асфальте…. Тайга смотрел, не моргая, и понимал, что ничего страшнее в своей жизни не видел. - В особняке за забором, за плотно закрытыми шторами… – псих перешёл на свистящий шёпот, оторвав от подушки голову и жадно уставившись на новое лицо, а Кагами не мог отвести взгляда от зашкаливавшего пульса на вздувшейся от напряжении вене на виске больного. – Щедро покрыты ладони… вписаны кровью в историю… – продолжил бешеный, запрокинув голову, и разразился истеричным смехом. - Сейджуро! – кинулась было к нему женщина, но Мурасакибара успел перехватить её за руку и притянуть к себе. - На тебе власть, Император! – выкрикнул псих. – На… На… На… – нараспев повторил он, продолжая смеяться. – На тебе власть, Император! На! – голос оборвался в самой верхней точке, и бешеный откинулся на подушку, громко хохоча. - Вашу мать, – шёпотом выдохнул Тайга, чувствуя, что у него мелко трясутся коленки и закладывает уши. – Это что за чёрт? - Что здесь происходит? – послышался голос от двери. Звуки будто вернулись: бешеный продолжал часто всхлипывать, то ли смеясь, то ли уже плача, женщина вырывалась из рук Мурасакибары, тот молчал, сжимая её запястья и не отпуская от себя. На пороге стояли двое мужчин, в одном из которых Тайга безошибочно узнал директора траста Такеучи. Второй мужчина был высоким и статным, и лицо его нельзя было назвать дружелюбным. - Почему здесь посторонние? – Он обернулся к своему спутнику. – Я не для этого перевожу в Ваш фонд внушительную сумму денег каждый месяц, Такеучи-сан. Мы, кажется, договаривались о конфиденциальности, – его голос был спокойным и холодным, однако тонкие ноздри чуть подрагивали, совсем как у… Кагами посмотрел на неожиданно притихшего бешеного, затем на новенького и снова на бешеного. Сходство было очевидным. «Сын», – заключил Тайга, тут же проникшись к мужчине странным сочувствием. - Может быть, мне нужно забрать Сейджуро из этой больницы и отказаться от услуг фонда? – продолжил тот, чуть повысив голос. - Нет-нет! – Женщина вырвалась из рук Мурасакибары и сделала несколько шагов к мужчине, сжав пальцами его локоть. – У него снова был срыв. Он искусал Ацуши-куна, и этот молодой человек просто помог. Если бы не он… - Помолчи, Шиори, – командным тоном произнёс мужчина. - Прошу тебя, – снова запричитала она. – Это очень хорошая клиника, и здесь мне разрешают навещать Сейджуро каждый день. Я прошу тебя… - Действительно, Акаши-сан, – поспешно заговорил Такеучи, заискивающе заглядывая в глаза мужчине, – не стоит так нервничать. Ведь молодой человек не будет болтать о том, что здесь видел. Верно, юноша? Он посмотрел на Кагами, тот подтвердил кивком и снова покосился на затихшего бешеного. - Вот видите, нет повода для беспокойства, и вовсе не нужно переводить Сейджуро-куна в другую клинику или забирать домой, – примиряюще улыбнулся Такеучи. - Забрать меня… – проговорил бешеный неожиданно спокойным и рассудительным тоном и, поймав взглядом заплаканное лицо женщины, повторил: – Забрать домой, мама... Она быстро подошла к сыну, взяв его лицо в ладони, и принялась причитать что-то про то, что нужно лечиться и что скоро всё будет хорошо, и целовать мокрый от пота лоб. Кагами стал медленно продвигаться к двери. Во-первых, здесь он видел вполне достаточно, чтобы самому двинуться умом, во-вторых, не стоило светить лицом перед Такеучи, а в-третьих, что, пожалуй, было самым важным, нужно было сейчас же найти подопечного, запереть его в комнате и желательно больше вообще не выпускать за дверь без его, Тайгиного, присмотра. - Я хочу побеседовать с врачом, – безапелляционно заявил Акаши-сан. - Я сейчас потороплю Накатани, – кивнул Такеучи. – Он задержался в ординаторской. Как только директор траста скрылся за дверью на лестницу, Акаши-сан развернулся к уже почти ретировавшемуся Кагами. - Сколько стоит твоё молчание? – спросил он. - Чего? – не понял Тайга, а потом нахмурился, догадавшись. – Я не собираюсь болтать. У вас несчастье в семье. На таком не наживаются. - Знаю я вас, – хмыкнул тот совершенно без эмоций. – Сначала не наживаетесь, а потом, когда жизнь прижмёт, начинаются звонки и шантаж. - Знаете, что?! – взвился Кагами, сжав кулаки. - Кагами-кун, – прошелестело сзади, заставив уже собиравшегося начистить этому чванливому ослу морду Тайгу обернуться. В коридоре стоял подопечный, живой и относительно здоровый, насколько это возможно в его состоянии, прижимавший к груди тонкими руками две огромных книженции. Бешеный внезапно дёрнулся, замычал что-то невразумительное и попытался вскочить, но мать крепко сжала его в объятиях, удерживая на кровати. Кагами нахмурился, сделал шаг назад, сокращая расстояние между собой и Куроко, и чуть развёл руки в защитном жесте. Ещё бы не хватало, чтобы этот Сейджуро покусал подопечного, бешенство ведь заразно. - Это ещё кто? – вскинул брови Акаши-сан, слегка побледнев и обернувшись к жене. - Это мой подопечный, – ответил Тайга, чуть опустив голову и глядя на мужчину исподлобья. – Вам какое дело? Послушайте, я не собираюсь ничего рассказывать. И деньги Ваши можете себе запихнуть… - Тебе пора идти, – неожиданно прервал его молчавший до этого Мурасакибара. – Веди своего в палату. И сюда больше не ходи. Понятно? - Я даже под дулом пистолета сюда больше ни ногой, – хмыкнул Кагами, обернувшись к подопечному. – Пошли! - Там… – Куроко заглянул было в палату, но Тайга сделал шаг в сторону, закрывая ему обзор. - «Там» тебя не касается, – отрезал он, сурово глядя в голубые глаза. – Развернулся и отправился в комнату к себе! Я кому сказал? Куроко послушно пошёл по направлению к лестнице, Кагами последовал за ним. Как только они оказались в комнате подопечного, Тайга мгновенно закрыл дверь изнутри, прижался к ней спиной и судорожно выдохнул. Куроко аккуратно расставил книги на полках и уселся за стол, раскрыв тетрадочку и принимаясь строчить. Как ни в чём не бывало. Вообще ноль эмоций. Маленький засранец! Из-за него Тайга натерпелся такого, что поджилки до сих пор трясутся, а ему хоть бы хны! Кагами возмущённо засопел, сделал пару шагов к столу и склонился над подопечным, схватившись руками за край стола. - И где ты слонялся, позволь спросить? – строго спросил он. Куроко поднял взгляд, моргая, и вцепился глазами в покачивавшееся на шее Тайги кольцо. - Я не слон, – размеренно произнёс он так, будто Кагами только что сказал какую-то жуткую глупость. – Я не слонялся. - Я сейчас уши тебе надеру! – рыкнул Тайга. – Где был, отвечай! - Я ходил в библиотеку. И всё равно я не слон, – упрямо ответил подопечный, на всякий случай прикрыв ладонями уши. – Так неправильно говорить, так никуда не годится. - В библиотеку он ходил! – возмутился Кагами. – Чтоб от меня не отходил ни на шаг, раз тут такое творится! - Я не могу, – проговорил Куроко, покачав головой. – Если я не буду отходить от Кагами-куна дальше, чем на расстояние одного шага, то есть, примерно пятидесяти сантиметров, я не смогу ходить в туалет. Делать это при свидетелях неприлично и никуда не годится. Я не смогу. - Да чтоб тебя! – нервно рассмеялся Кагами, упав в кресло. «Никуда не годится», произнесённое ровным тихим голосом, было настолько привычным, что он наконец почувствовал, что напряжение понемногу отпускает. – Будь у меня в поле зрения, понял? Я не смогу тебя защитить, если ты будешь вот так исчезать. А если бы этот бешеный тебя покусал? - Бешенство передаётся через укусы животных или попадания их слюны на слизистые оболочки, – проговорил Куроко, вновь принимаясь строчить. – Инкубационный период – от десяти дней. Акаши-кун не может быть бешеным, потому что здесь нет животных. - Ну что вот мне с тобой делать! – рассеянно проворчал Кагами. – Ты такого умника из себя строишь, я прямо под столом! - Под столом слишком мало места, – не отрываясь от своих записей, возразил подопечный. – Кагами-кун не поместится под столом. А Акаши-кун не бешеный. Это совершенно точно. Не бешеный. - Ага, ага, я не спорю с тобой, умник, – покивал Тайга, устало прикрыв веки. – Я не помещусь под столом, а Акаши-кун не бе... Он не договорил, подскочив на кресле, как ошпаренный. - Эй, Куроко, – медленно спросил Кагами, словно боясь услышать ответ, – ты его знаешь, что ли? - Капитан, – проговорил подопечный. – Баскетбольный клуб Тейко. Акаши Сейджуро. Разыгрывающий защитник. Номер четыре. Акаши Сейджуро – номер четыре. Мой друг, – закончил он, дописав в тетради фразу и отложив ручку. – Мой друг. *** Кагами захлопнул дверь и привалился к ней спиной. После сегодняшнего происшествия в дурке его не покидало ощущение опасности и, только оказавшись дома, он наконец почувствовал, как расслабились напряженные мышцы шеи и слегка обмякли колени. - Привет! – Химуро включил свет и замер в проёме кухонной двери, зажав в руках кружку и обеспокоено глядя на дёрнувшегося товарища. - Нельзя же так пугать! – взвился Тайга, сбросив на пол рюкзак и сделав глубокий вдох. - Я просто свет включил, – начал оправдываться Тацуя. - Ты подкрался! – обвинительно ткнул в него пальцем Кагами, разозлившись. - Да что с тобой такое? – не выдержал Химуро. – Никогда не думал, что психические расстройства заразны, но у тебя налицо признаки паранойи. - Станешь тут параноиком, когда такое творится, – пробурчал Кагами, разуваясь. – Пожрать есть чего? - Суши, – бросил Химуро, скрывшись на кухне. – Я, между прочим, кое-что узнал о нашем Холмсе. - О ком? – Кагами скрылся наполовину в недрах холодильника и достал оттуда заботливо обернутую плёнкой тарелочку с суши. - Об Аомине, – уточнил Химуро, наблюдая, как Тайга подозрительно принюхивается к разложенным на тарелке суши. – Я утром ходил в район рыбного рынка, – попытался он снять опасения товарища. - Суши хранятся не дольше пары часов, – назидательно проговорил Кагами, направляясь к мусорному ведру. – К тому же в холодильнике рис становится совсем невкусным. Ты же японец, Тацуя! Перевод продуктов и бессмысленная трата денег! - Какой ты разборчивый! – фыркнул Химуро. – Сварить лапшу? - Я сам! – Кагами многозначительно зыркнул на товарища и, вздохнув, принялся кашеварить. Химуро рассеянно постучал пальцами по столу, затем встал, вылил в раковину остатки кофе из кружки и засунул в кофеварку новую капсулу. Тайга бросил в закипевшую воду собу, в сковороде обжарил овощи и полоски куриной грудки. - Пахнет вкусно, – примирительно пробормотал Тацуя. - Нет, – отрезал Кагами, демонстративно отгородив от приятеля источающую аппетитный аромат сковороду. - Ладно тебе, не злись! – пробормотал Химуро. – Я хотел как лучше. Ты же не можешь поехать на рыбный рынок из-за работы, хотел привезти тебе что-нибудь вкусненькое. - Или отравить меня, – буркнул Кагами и, переложив еду на тарелку, переместился за стол. - У тебя точно паранойя, – хмыкнул Тацуя, торопливо выкладывая щедро оставленную ему порцию ужина на тарелку. – Я так и думал, что ты не дашь мне умереть голодной смертью, – улыбнулся он, поймав взгляд Тайги. - Если я тебя не буду кормить, скоро сможешь за шваброй прятаться, – ответил тот. - Я это ценю, – продолжал улыбаться Химуро. – Так что там стряслось в больнице, что ты такой нервный? - Не напоминай! – Кагами помрачнел. – Дай хоть поесть нормально. Лучше ты расскажи про детектива. - Представь, он полицейский в четвёртом поколении! – начал Химуро, проворно уплетая ужин. – Его отец, дед и прадед были полицейскими. А его отец работал детективом и имел несколько благодарностей за отличную службу и раскрытие каких-то громких дел. - И что? – с набитым ртом поинтересовался Кагами. - Да и сам Аомине был по всем статьям передовиком полицейского производства. Единственное, что вызывало нарекания, была патологическая лень, однако это не мешало его движению вверх, – Химуро взмахнул палочками. – А после того, как ему поручили это дело, уволился через неделю. И дело тут же закрыли. Странно, правда? - Мы ж вроде ещё вчера решили, что странно, – нахмурился Кагами. – Тебе удалось нарыть что-то новое? - Нет, больше ничего, – понурился тот. – Никаких подробностей про смерть родителей твоего дурика обнаружить мне не удалось. - Он не дурик! – встрепенулся Кагами и сунул в рот последний кусочек курицы. – По сравнению с остальными клиентами этой психушки, Куроко просто ангел, – авторитетно заверил он в ответ на недоумённый взгляд Химуро. – Мне сегодня посчастливилось понаблюдать настоящего психа. Он и кусается, и дерётся, шустрый такой и сильный, мы его вдвоём еле урезонили. Притом что Мурасакибара, наверно, центнер весит, и росту в нём больше двух метров. - Мурасакибара? – Тацуя нахмурился припоминая. – Ты про него спрашивал у Кисэ? - Ага, – подтвердил Тайга. – И клиент у него и правда сложный. Одно слово – бешеный. Похоже, сынок богатеньких родителей, его папаша хотел мне сунуть денег, чтоб я держал язык за зубами о том, что его чадо вытворяет. - Но ты, конечно, отказался, – предположил Химуро. - Естественно! Наживаться на несчастье других людей низко. - Согласен. - И знаешь, что ещё? – Кагами наклонился к столу. – Там был Такеучи, руководитель этого грёбаного траста, или как там это называл Касамацу. Ходит за этим папашей, в рот ему смотрит, двери перед ним открывает, разве что ботинки ему не чистит. А как он занервничал, когда папаша пригрозил перевести бешеного в другую клинику! - Ну, если он платит приличные деньги за лечение сына, да ещё приплачивает за конфиденциальность, то это вполне естественно. – Химуро пожал плечами. – Никто добровольно не сможет отказаться от щедрого источника финансирования. Особенно такие охочие до денег люди, как Накатани и Такеучи, которых даже убийство не остановит. - Слушай! – Бордовые глаза загорелись, и Тацуя тут же нахмурился. – А если они этого папашу тоже хотят того? Укокошить! – Тайга провёл ребром ладони по горлу. - Почему ты так решил? – Химуро отпил кофе и напряжённо посмотрел на товарища. - Не знаю, – вздохнул Кагами и тряхнул головой. – Вся эта теория заговора, которую вы с Касамацу тут развернули, меня напрягает. - Если тебе будет спокойнее, я завтра попробую что-нибудь узнать про этого папашу. – Тацуя едва заметно улыбнулся в кружку. – Как бишь его? - Акаши. Сына зовут Сейджуро, мать – Шиори, а его самого только Акаши-саном всё время называли, – поспешно выложил всю информацию Тайга и, перегнувшись через стол, проследил, чтобы Химуро всё верно записал. – И нечего надо мной ржать! – сурово буркнул он, поймав ироничный взгляд приятеля. – Вы вчера меня так накрутили вместе с этими чудиками, что мне кругом мерещатся враги. А после сегодняшнего ужастика я уже сам себе не доверяю. - Расслабься! – рассмеялся Тацуя. – Вот уж в чём можно не сомневаться, так это в кристальной чистоте твоей совести. А с остальным мы разберёмся. Только когда Химуро скрылся в темноте коридора, Тайга сообразил, что не сказал приятелю о знакомстве и даже дружбе Куроко с Акаши Сейджуро.