Двадцать один день

Кагами увидел её в мини-маркете. Проходя к кассе с двумя упакованными в полиэтиленовый пакетик и взвешенными грушами для Куроко мимо отдела с посудой. Небольшая тарелка, разделённая на три сектора перегородками. В их с Тацуей любимом баре в Лос-Анджелесе в таких подавали чипсы, солёные орешки и маринованные оливки к пиву. Порывшись в карманах джинсов, наскрёб нужную сумму, заплатил и бережно засунул аккуратно обёрнутую шуршащей бумагой тарелку в рюкзак рядом с контейнерами с едой. Она стоила не так уж много, и была абсолютно простенькой. Но отчего-то он чувствовал странное воодушевление всю дорогу. Тайга почти затаил дыхание, дожидаясь, пока сонный подопечный окончит утренний ритуал надраивания зубов и приступит к сервированному на предварительно тщательно вымытую тарелку завтраку. Он едва сдерживал улыбку и старательно корчил суровую мину, когда Куроко уселся наконец за стол, взял в руки палочки и молча уставился на разложенные по секторам рис, омлет и паровую брокколи. - Таких тарелок не бывает в столовой, – заключил он, подняв на Кагами взгляд. – Определённо, не бывает. - Это теперь твоя личная тарелка, – пояснил Тайга, пододвинув еду поближе к Куроко. – Не нравится? Я её в магазине увидел. Подумал, что тебе может приглянуться... – Кагами даже расстроился, ощутимо расстроился. – Если «никуда не годится», я переложу в другие, только не устраивай драму, хорошо? – он потянулся к тарелке, но подопечный крепко вцепился бледными пальцами в края, категорически не желая отдавать. - Такие только дома, – ответил он, отводя глаза и не отпуская рук от тарелки. – Мама покупает специально для меня. Моя личная тарелка. Определённо, моя. Спасибо, Кагами-кун. Он кивнул и принялся есть, а Тайга резко выдохнул переполнивший лёгкие воздух, неотрывно глядя на тарелку. - Не за что, Куроко, – выдавил он и поспешил ретироваться к Фукасаку-сан за котлетой для псины, отчаянно краснея. Он, конечно, рассчитывал порадовать подопечного, но ни за что бы не подумал, что так обрадуется сам. *** После прогулки в парке, обеда и полуторачасового матча в баскетбол Кагами отправил Куроко на традиционный пятничный сеанс мистической мелодрамы о размножении дождевых червей, а сам поднялся обратно в комнату с твёрдым намерением поспать причитавшиеся ему два часа. Вчерашние ночные посиделки не прошли бесследно: у Тайги весь день слипались глаза, и он без устали зевал. Но как только он уютно устроился в кресле, блаженно вытянул в проход ноги и прикрыл глаза, сон как рукой сняло. Ни через пятнадцать, ни через двадцать минут он так и не погрузился в долгожданную дрёму. Посетовав и пораздражавшись, даже почти решившись было выпить глоток-другой фирменного успокоительного чая для подопечного, но вовремя передумав, Кагами поднялся и прошёлся по комнате, размяв затёкшие мышцы, силясь придумать, чем бы заняться. Планшет он сегодня забыл, а играть в баскетбол без оппонента было скучновато. Тайга уселся обратно в кресло и бездумно уставился на стол подопечного, на котором в безупречном порядке лежали его книжки и тетрадочки. Рука потянулась к верхней почти автоматически – видавший виды толстый ежедневник, в котором Куроко давеча записывал свою теорию про целевые события, или как там он их называл. Тайга решил глянуть одним глазком из праздного любопытства, ну, и чтобы скоротать время. Содержание тетрадки было, прямо скажем, неожиданным. Тайге пришли на ум и другие синонимы, которые он мгновенно озвучил, прижав ко рту кулак. Почти половину страниц занимали рожицы, нарисованные неверной рукой и кое-где раскрашенные цветными карандашами. Чем дальше Кагами пролистывал, тем больше усилий уходило на удержание активно отвисавшей челюсти. Рожицы были объединены в блоки с названиями: «мама», «папа», «доктор Широганэ», какие-то ещё незнакомые Тайге имена. «Акаши-кун». «Кисэ-кун». «Такао-сан». «Кагами-кун». Тайга только и мог что хлопать глазами, разглядывая свои мини-портреты, с которых он то улыбался, то хмурил раздвоенные брови, то кричал, широко открыв рот. Некоторые картинки были подписаны: «радость», «печаль», «злость». Возле каких-то стояли знаки вопроса, а около особенно удачных красовался схематично изображённый баскетбольный мяч. Чуть дальше, под большим заголовком «Кагами-кун: образная речь» были аккуратно переписаны и тщательно пронумерованы какие-то его фразы, вроде «отбросить коньки» или «глиста в скафандре», с объяснениями, явно выуженными с просторов интернета. И где только этот мелкий пакостник взял компьютер? Отдельным блоком шла пресловутая теория про еду, в которой постоянно мелькало слово вероятность и коей сопутствовали много раз перечёркнутые расчёты с использованием более чем восьми греческих букв на страницу текста, что априори означало, что Тайге в них не разобраться. Он, наверное, просидел бы за этим занимательным чтивом до прихода подопечного, если бы не зашедший перед дежурством Такао. - Привет, Кагами-кун, – улыбнулся он, просунув голову в открытую дверь, – ты что это один? Куроко-кун смотрит кино? - Ага, – отозвался всё ещё до глубины души офигевший Тайга, – а я вот тут нашёл… случайно… Док, а вы можете мне объяснить кой-чего? – Он протянул припрятанную было тетрадь. Такао пролистал страницы и очень серьёзно посмотрел на Кагами. Тайга слишком хорошо знал этот взгляд, как у хищной птицы, явственно дававший понять, что доку сильно не нравится то, что происходит. - Ты знаешь, что поступил отвратительно, – захлопнув тетрадь, проговорил Такао скорее утвердительно, чем вопросительно. – Немедленно положи на место. Ты хоть понимаешь, что могло произойти, если бы сейчас сюда пришёл не я, а Куроко-кун? - Истерику бы он мне устроил, – кивнул Кагами, аккуратно пристроив тетрадь обратно. – С раскачиваниями и стенаниями, как мы любим. - Нет, это как раз не самое страшное, – покачал головой Казунари. – У тебя больше никогда не было бы шанса спросить об этом у него самого. Ты понимаешь, что больше так делать нельзя? – спросил он, усаживаясь на кровать. - Понимаю, – кивнул Тайга и с усилием сглотнул, почувствовав приближение острого приступа самоуничижения, кои происходили с ним крайне редко. Прямо скажем, никогда не происходили. – Просто… Там ведь и про меня тоже. И про вас. И про Кисэ. И даже про бешеного. Зачем он эти рожицы рисует? Зачем за мной фразы записывает? Это, знаете, не слишком приятно! – Кагами повёл плечами, словно пытаясь освободиться от гнетущего ощущения. - Он изучает, – ответил Такао, задумчиво глядя в окно. – Тебя, меня, других находящихся с ним рядом людей. Судя по всему, важных ему людей. Навыки невербального общения, которые у здоровых приобретаются почти автоматически, для аутистов становятся большим препятствием к взаимодействию с обществом. - Какого общения? – уточнил Тайга. - Невербального, – пояснил Казунари. – Мимика, жесты, интонации. Твои фигуры речи. Он не понимает ни того, ни другого, поэтому записывает и, скорее всего, заучивает, чтобы в следующий раз трактовать твои слова и выражение лица правильно. - Зачем он заучивает, если всё равно не понимает? – вздохнул Тайга. – И никогда не поймёт. - Я не уверен до конца, – наконец улыбнулся Такао, отчего Кагами резко почувствовал облегчение, – но мне кажется, что Куроко-кун очень упрямый человек. В хорошем смысле. Он не сдаётся. Всё равно продолжает стараться. Знаешь, Кагами-кун, кое-кто из специалистов считает, что аутисты не способны к состраданию и сопереживанию. Потому что у них нет эмоций и чувств. Я категорически не согласен. - А ваш Шин-чан тоже рисовал рожицы? – спросил Кагами, почесав затылок. - У Шин-чана феноменальная память. Ему не нужно рисовать, чтобы запомнить, – улыбнулся Такао. – Но эмоции мы с ним тоже разучивали. Несколько лет. Дверь тихонько открылась, и на пороге появился Куроко. - Добрый вечер, Такао-сан, добрый вечер, – поздоровался он, проходя в комнату и садясь за стол. - Привет, Куроко-кун! – ответил улыбкой Казунари. – Как сегодня твои дела? - Прогулка по расписанию. По средам, пятницам и воскресеньям с десяти до двенадцати. Второй получил котлету от Фукасаку-сан, – принялся докладывать подопечный, открывая пресловутую тетрадку на одной из последних страниц и поспешно что-то записывая. – Кагами-кун играл со мной в баскетбол один час и тридцать шесть минут. Счёт: шестьдесят восемь – сорок шесть в пользу Кагами-куна. Из сегодняшнего фильма я узнал, что это неправда, что если разрезать дождевого червя пополам, то обе части выживут. И у меня сегодня не день рождения, но я получил подарок. - Как интересно. От кого? И что за подарок, если не секрет? – уточнил Такао и подмигнул стремительно покрасневшему Кагами. - Кагами-кун принёс мне утром тарелку. Мою личную тарелку. – Куроко порылся в ящике, куда предварительно спрятал, не потерпев при этом никаких возражений, собственноручно вымытый после обеда подарок, и поставил тарелку на стол перед доктором. – Определённо, мою. На ней еда не соприкасается. - Вот это подарок! – восхитился тот. – Ай да Кагами-кун! - Я увидел в магазине. Случайно, – пробормотал Кагами, уставившись в пол. – Могу вам тоже такую купить для Шин-чана. - О нет, Шин-чан не настаивает на том, чтобы блюда подавались раздельно, – с улыбкой ответил Такао. – Правда, мне приходится каждый день подбирать продукты тех цветов, которые рекомендованы для Раков Оха Аса. Честь и хвала тем, кто придумал натуральные пищевые красители. - Ну вы даёте, док, – хохотнул Тайга. – Готовите, наверное, так вкусно, что пальчики оближешь. - Поверь, в этот раз ты мне действительно льстишь. Ладно, я пойду, – Такао встал с кровати и сделал пару шагов к двери, – я сегодня на сутки. Шин-чан вчера уехал к родителям в Саппоро на уик-энд, поэтому могу подежурить аж до утра воскресенья. - «Кассиопея»*, – ещё больше оживился Куроко. – Отходит со станции Уэно, платформа номер тринадцать, в шестнадцать-двадцать, и прибывает в Саппоро на следующий день в девять тридцать две. Расчетное время в пути – семнадцать часов двенадцать минут. Проезжает по тоннелю Сэйкан – самому длинному железнодорожному тоннелю в мире, его протяжённость составляет пятьдесят три километра и восемьсот пятьдесят метров, двадцать три километра и триста метров из которых проходит под Сангарским проливом, что тоже является мировым рекордом, – без запинок продолжил он. – Поезд следует с промежуточными остановками: Омия, Утсуномия, Корияма, Фукушима, Сендай, Хакодате, Тойя, Ноборибетсу, Томакомай и Минами-Читосе. - Ого! – присвистнул Кагами. – Да тебя прямо можно диктором на вокзал. Только я думаю, что на самолёте-то будет быстрее. Нет? - На поезде. Определённо, на поезде, – помотал головой подопечный. – На самолёте не годится, никуда не годится. Нужно обязательно ехать на поезде. На Кассиопее. По тоннелю Сэйкан. - Шин-чан тоже предпочёл поезд, Куроко-кун, – успокоил Такао. – Он вообще летать не очень любит. Кстати, мои родители тоже живут в Саппоро. Если хочешь, могу позвать тебя в гости. - Я не могу отлучаться из клиники больше чем на четыре часа в дни для посещений. Поезд идёт семнадцать часов двенадцать минут. – Куроко внимательно посмотрел на доктора и снова покачал головой. – Я не смогу поехать на Кассиопее в гости к Такао-сану. Определённо, не смогу. - Я подумаю, как мы сможем всё организовать, – улыбнулся Казунари. – Ну, я всё-таки пойду. Загляну к вам вечером, хорошо? - Приходите, конечно, док! – обрадовался Кагами. – У меня сюрприз для вас. *** Подопечный заканчивал ужин, состоявший из рисовой лапши и обжаренных на гриле креветок, а Тайга по привычке сидел в кресле, с новой силой ощущая последствия недосыпания. Веки поминутно опускались, а голова стала такой тяжёлой, что удерживать её в вертикальном положении казалось просто невозможным. Он непременно бы заснул, если бы его не разбудила назойливая трель мобильного телефона. - Кагами, – отозвался Тайга, нажав зелёную кнопку. - Здорово, – проговорила трубка голосом Хьюги. – Завтра собираемся на тренировку. В одиннадцать. Придёшь? - Ооо, привет, капитан, – обрадовался Кагами. – Завтра? Приду, конечно, что за воп… – он замялся, посмотрев на тщательно пережёвывавшего креветку подопечного, – вообще-то нет. Ты же знаешь, что у меня с восьми до десяти практика каждый день. Я в одиннадцать никак. - Да ну брось, Кагами, неужто тебя не отпустят на три часа? – гнул свою линию Хьюга. – Уже две недели не играли! Подводишь команду, чтоб тебя! Тайга задумался. Сыграть с командой хотелось до трясучки. Руки так и чесались. С Куроко, конечно, было весело, но в команде – куда как веселее. Однако бросить подопечного, да ещё в условиях того, что творится в этой больничке… С другой стороны, завтра весь день дежурил док, так кстати заглянувший в комнату и втянувший ноздрями воздух, пропитанный аппетитными ароматами. Кагами передал усевшемуся на кровать и хитро улыбавшемуся Такао ещё один полный контейнер креветок и припасённый специально для дока острый соус. - Не, капитан. Не могу я, – ответил он в трубку. – Правда, не могу. У меня тут подопечный. Нельзя мне отлучаться. Сыграем всей командой в другой раз. Такао замахал руками, жестами показывая, что готов побыть с Куроко завтра, но Тайга решение уже принял. Попрощавшись с Хьюгой, он засунул телефон в карман. - Ну ты чего там копаешься, подопечный? – обернулся он к Куроко. – Активнее жуй. А то сейчас время на ужин закончится. Невкусно тебе, что ли? Нецелевое событие, стало быть, вышло? – поинтересовался он. - Весьма себе целевое, Кагами-кун, – со знанием дела оценил Такао, отправляя в рот очередную креветку, – не переживай так. Правда, Куроко-кун? - Я согласен, Такао-сан, – кивнул подопечный, – но я отказываюсь облизывать пальцы. Определённо, отказываюсь. Это негигиенично. Это никуда не годится. - Ох… – вздохнул Кагами, картинно возведя глаза к потолку. – Объясните ему, док? А я пойду чай его козырный готовить. Вернувшись с чашкой источавшего аромат трав напитка, он нашёл Такао и Куроко наполняющими ванну. Подопечный как-то непривычно молчал, поминутно трогая руками воду, а потом и вовсе принявшись заламывать пальцы и слегка раскачиваться. Казунари, присевший на край ванны, вопросительно и серьёзно посмотрел на Тайгу, тот непонимающе пожал плечами. С чего вот его могло переклинить? Видеть, что он рассматривал каракули в пресловутой тетрадочке, являвшейся, «определённо», объектом интеллектуальной собственности и авторского права, подопечный не мог. Разнервничался от перспективы облизывать пальцы? Вряд ли. На подобные фразы он обычно реагировал категорично. - Ну что стряслось-то? – осведомился Кагами, опустив крышку унитаза и усаживаясь сверху. – Куроко! – вздохнул он, заметив, что подопечный активно прячет голубые глазищи. Такао молчал, наблюдая. – Давай рассказывай! Ты распереживался, что не поедешь на поезде? Подумаешь! Если тебе прям край, и ты без него не проживёшь, мы с доком договоримся. Верно, док? - Куроко-кун? – переспросил Казунари, пытаясь поймать его взгляд. - Мне, определённо, нужно знать, в какой команде играет Кагами-кун, – зажмурившись, проговорил тот. - И всё? – вылупился Тайга. – Так это я быстро твою проблему решу. «Сейрин» моя команда называется. Играет вся наша бригада спасателей. Фотографию покажу, хочешь? – Он вытащил из кармана телефон и принялся пролистывать фотографии. – Погоди минуту, сейчас найду снимок поудачнее. Вот! – Кагами повернул к Куроко телефон и принялся тыкать в экран пальцем. – Это Хьюга, капитан. Зацикленный на субординации и постоянно орущий параноик. Он атакующий защитник. Вот это Киёши, центровой. Он командир нашей бригады. Мы его зовём «Железное сердце». Это Идзуки, разыгрывающий. Стихоплёт наш, чтоб его. А это Кога, лёгкий форвард, болтушка почище твоего Кисэ. И Митобэ, второй центровой. Вот он бы тебе понравился: молчит и не лезет ни к кому. Ещё есть Фурихата, Фукуда и Кавахара, но их на фотке нет. Ну, отпустило тебя? – Тайга усмехнулся, глядя, как подопечный внимательно рассматривает фотографию. - Кагами Тайга – номер десять, – проговорил Куроко, скользя взглядом по экрану. – Тяжёлый форвард. Номер десять. Команда Сейрин. - Правильно, – заулыбался во весь рот Кагами, протянув руку к подопечному. – Трогать тебя сейчас буду, не ори, – предупредил он, прежде чем потрепать зажмурившегося Куроко по голове. – Ну всё? Плескаться теперь будешь? - Куроко Тецуя – номер пятнадцать. Распасовщик, – ответил тот, снова отводя взгляд. – Я тоже хочу играть. С командой Сейрин. Завтра в одиннадцать. Завтра суббота – день для посещений. Меня можно забрать на четыре часа. По правилам можно забрать. Я хочу играть. - Ты хочешь со мной поехать на тренировку? – вылупился Тайга. - Судя по всему, – кивнул Такао и нахмурился. – В любом другом случае я бы всячески поощрял подобное стремление, но, принимая во внимание… Надо поговорить, Кагами-кун. Куроко-кун, мы тебя оставим ненадолго. - Всё равно нас выпроводят, док, мы же фиялки нежные, при посторонних не раздеваемся, – по-доброму пожурил Тайга, поднимаясь. – Смотри не утони тут мне в ванне, водолаз! Никак в толк не возьму, неужели нельзя под душем?.. – принялся ворчать он. - Под душем больно, – отозвался Куроко. – Никуда не годится. Кагами нахмурился и вышел в комнату, где его уже поджидал расхаживавший от стены к стене в глубокой задумчивости Такао. - Я ума не приложу, как поступить, Кагами-кун, – произнёс он. – С одной стороны, то, что произошло сейчас в ванной, можно с полной ответственностью назвать прорывом. Для его нынешнего состояния, в условиях, что транквилизаторы он перестал принимать меньше двух недель назад, это просто колоссальный шаг вперёд. Он выразил своё желание. Осознанно и самостоятельно. Для него это подвиг. И сейчас проигнорировать это будет смерти подобно. Он закроется. Такао немного помолчал и сел в кресло, оперевшись локтями о колени. - Но в нашем нынешнем положении мы не должны провоцировать повышенное внимание к состоянию Куроко-куна. Если Накатани узнает, что его во внеурочное время выводили за пределы больницы, это вызовет подозрения. Это большой риск. – Серые глаза внимательно изучали лицо Кагами. - А главный завтра здесь? Вы не знаете? – уточнил тот. - Завтра из медицинского персонала только дежурный врач, то есть я, и дежурная медсестра – Камеда-сан. Плюс сиделки больных. И охранник. - Ну так отлично! – обрадовался Тайга. – Камеду-сан вы можете занять чайком или обедом на пару-тройку часов. А Окадзаки – охранник – сколько раз мы ни выходили на прогулку, дрыхнет в своей будке. - Если Накатани нет в больнице, это не значит, что он ни о чём не узнает, – возразил Такао. – Тогда мы поставим под сомнение успех нашего плана. - Никто не узнает, док! Я вам гарантирую! – продолжал убеждать Кагами. – К тому же здесь не очень далеко. Через парк, потом на автобусе и на метро. Час на дорогу, часик поиграем, и будем к обеду. - Это как раз второй момент, который меня волнует, – кивнул Такао. – Как ты повезёшь Куроко-куна? Особенно в метро, где столько громких звуков и не избежать прикосновений. - Что-нибудь придумаю, – отмахнулся Тайга. - Нет уж, так не пойдёт, Кагами-кун, – покачал головой доктор. – Наспех такие дела не делаются. Нужно всё тщательно продумать и подготовиться. Предупредить твоих друзей обо всех особенностях Куроко-куна. По-хорошему, было бы совсем замечательно, если бы я смог поехать, чтобы помочь в случае срыва. Но у меня дежурство. - Хорошо, док, – почесал затылок Кагами. – Сейчас разрулим всё. Смотрите, довезти нас я попрошу Кагетору-сана. Это начальник Академии, хороший мужик, двинутый слегка, но это ничего. Он частенько к нам на тренировки приходит, потому что у Рико, дочки его, шуры-муры с нашим капитаном, и он за порядком следит. На машине даже быстрее будет, за полчаса доедем, – вдохновенно вещал он. – А ребята все хорошие, они его не обидят, док. Я за всем прослежу. Честно! Отпустите, а? - Это огромная ответственность, Кагами-кун, ты хоть понимаешь? – уточнил Такао. - Разумеется, понимаю. Я с ним уже почти две недели, и он действительно ещё ни разу меня ничего не просил. Не считая эту дурацкую теорию про еду. Если, как вы говорите, ему хуже станет от того, что я его в баскетбол не отвёз поиграть, и он тут опять мне начнёт раскачиваться, то это совсем никуда не годится! – выпалил Кагами, на что Такао хитро ухмыльнулся. – Вот видите, уже говорить даже начал, как он, – пробормотал Тайга. – Отпустите, док! Всё будет нормально. Слово будущего спасателя вам даю! - Ну если слово будущего спасателя, – с улыбкой протянул Такао. – То я просто не могу отказать. Тем более, что этот его прогресс нельзя оставить без внимания. Давай-ка иди домой и улаживай формальности с твоим руководством и друзьями. А я подготовлю Куроко-куна. Нужно объяснить ему, что в командной игре не избежать прикосновений и громких звуков. Если он откажется, я тебе позвоню. - Спасибо, док! – обрадовался Тайга. – Я тогда пойду, ага? И это… - Я передам от тебя «спокойной ночи», – улыбнулся Такао. *** По дороге домой Кагами, сколько ни старался, не мог удержать улыбки. Если бы всего десять дней назад ему кто-то сказал, что, проведя целый день с подопечным, он не только не устанет, но и будет испытывать воодушевление и с нетерпением ждать завтрашнего дня, то он, скорее всего, рассмеялся бы этому человеку в лицо. Однако подобрать другие слова, чтобы описать разливавшееся в груди тепло, он все равно не мог. Остановившись ненадолго возле круглосуточного супермаркета на углу, Кагами купил несколько палочек с данго в сладком соусе и прибавил шагу. - Ты какой-то, – Химуро неопределённо повёл рукой, пытаясь подобрать достойное определение выражению лица товарища, – довольный, – наконец определился он. - Ага! – Кагами проворно избавился от кроссовок и толстовки и протянул Тацуе коробочку с данго. – Вот. Завари чай, пока я умоюсь. - Ладно. – Журналист пожал плечами и проводил взглядом широкую спину Тайги. Когда Кагами выбрался из ванной, по квартире уже распространился волшебный аромат зелёного чая с сушёными ягодами сакуры. Химуро сидел за столом в компании двух традиционных глиняных чашечек, пузатого чайника и тарелочки, на которую аккуратной пирамидкой были выложены шпажки с данго. - Расскажешь? – чуть прищурился Химуро, как только Тайга, предварительно хлопнув в ладоши, присел напротив и разлил по чашечкам чай. - Да ничего особенного, просто хорошее настроение, – отмахнулся Кагами и зубами снял с палочки крайний шарик. - Которого мы не видели вот уже почти две недели, – не унимался Тацуя, подцепив длинными пальцами следующую шпажку. - Сегодня был хороший день, – Тайга улыбнулся приятелю. – Представляешь, Куроко попросился завтра со мной на тренировку с Сейрин! А док даже разрешил ему поехать. - Ну тогда всё понятно, – Химуро склонил голову, длинная чёлка упала на глаза. – И как всё это укладывается в концепцию «сидеть тише воды», активно продвигаемую Касамацу? - Да брось! Я всё продумал. – Кагами засунул в рот сразу два рисовых шарика и принялся активно их пережёвывать. - Ты меня пугаешь, – усмехнулся Тацуя. – Раньше у тебя не было дурной привычки обдумывать свои поступки… - Очень смешно. Так вот, что я придумал. Кагетора-сан заберёт нас из клиники в десять, через полчаса мы будем на месте, поиграем часок-другой, а потом шеф вернёт нас обратно. Отлучка в пределах четырёх часов. Мы ничего не нарушаем. – Тайга бросил на товарища победный взгляд и с довольным видом откинулся на спинку стула. – Даже Куроко не смог придраться. И с шефом я уже договорился. Кстати, Кавахара подвернул лодыжку, и нам не хватает одного человека, чтобы было две команды. – Он многозначительно посмотрел на товарища. - Куроко тоже будет играть? – с сомнением поинтересовался Тацуя и, получив утвердительный кивок собеседника, продолжил: – Как-то это не очень уживается в моей голове с его диагнозом. Баскетбол – контактный вид спорта, ему придётся прикасаться к другим людям, а они будут прикасаться к нему. - И это мы тоже предусмотрели! – воскликнул Кагами, которому этот разговор стал всё больше напоминать экзамен. – Во-первых, он утверждает, что он распасовщик, это тебе не центровой, который только и делает, что толкается. Во-вторых, я всех предупрежу, чтобы постарались его не касаться и уж точно не толкать. А в-третьих, док лично поговорил с ним о том, что в игре к нему могут прикасаться другие люди, и он даже после этого не дал задний ход. Мелкий упрямец. - Очень странно для аутиста, – нахмурился Тацуя. - У него не аутизм, а… – начал спорить Кагами. - Да-да, я знаю, – перебил Химуро, – «синдром какого-то немца». Ладно. Если Такао-сан считает, что это ему не навредит… - Док говорит, что это наоборот будет очень полезно. – Кагами склонился к столу. – Я тоже сперва сомневался, но он сказал, что раз Куроко сам проявил инициативу, её надо обязательно поддержать. Он же впервые высказал желание что-то сделать. Сам сказал, понимаешь? Это… как его?.. прорыв, вот! - Убедил, – сдался Тацуя, притворно вскинув руки и в очередной раз убедившись, что если Кагами что-то взбредёт в голову, то отговорить его не получится, что ни делай. – Если вам нужен десятый, я готов поехать с вами. - Отлично! – Тайга поднял победно сжатый кулак, а потом, будто опомнившись, добавил: – А у тебя какие новости? Что слышно от Касамацу? - Мы с Алекс сегодня весь день провели у них, помогали с документами, – отозвался Химуро. - С Алекс? – нахмурил раздвоенные брови Кагами. - Ты же её знаешь, – пожал плечами Химуро, и в его голосе явственно прозвучали нотки безысходности. – Если она что-то решила, то в лепёшку разобьётся, но добьётся своего. Её присутствие, конечно, тормозило процесс, – усмехнулся он. – Хотя к вечеру мне показалось, что бедняга-Касамацу смирился с судьбой и перестал так болезненно реагировать на избыток внимания с её стороны. – Химуро налил себе ещё чая. – Как бы то ни было, документы на опекунство готовы, и в понедельник будут направлены в суд. По признанию дееспособности тоже уже почти всё есть, но с этим придётся подождать, пока не решится вопрос с опекунством. - Вот и здорово, – заулыбался Кагами. – Наш план работает! – Он опрокинул чашечку в рот. – Всё, теперь спать. Завтра ранний подъём. Сразу предупреждаю: будешь ныть – устрою холодный душ. - Понял, – отозвался Химуро и поплелся восвояси, одарив кружившего по кухне и насвистывавшего какую-то мелодию Кагами подозрительным взглядом.