Двадцать один день

Кагами махнул рукой отправившемуся ставить машину в гараж Кагеторе и обернулся к подопечному. Куроко крепко сжимал в обеих руках спортивную сумку, в которую они предварительно со всей тщательностью собрали футболку, спортивные шорты, напульсники, кроссовки и банные принадлежности, и переминался с ноги на ногу, слегка раскачиваясь. - Ну? – уточнил на всякий случай Кагами. – Не передумал? Если хочешь, отвезём тебя обратно. Куроко не ответил, только отрицательно дёрнул головой, внимательно уставившись на дверную ручку. - Не бойся, ребята все нормальные, тебя никто не обидит, я прослежу, – напомнил Тайга и, повернув ручку, открыл дверь и зашёл в ярко-освещённый зал. – Ну, давай знакомиться, – проговорил он, подходя вместе с семенившим позади Куроко к разминавшимся товарищам. – Ребята! – громко хлопнув в ладоши, возвестил Тайга. – Прошу любить и жаловать… - Куроко Тецуя, подопечный, – вежливо поклонился зажмурившийся и не выпускавший сумку из рук Куроко. – Баскетбольный клуб Тейко. Номер пятнадцать. Распасовщик, – к концу небольшого монолога и без того тихий голос стал практически неслышным, однако подопечный выпрямился и поднял взгляд. - Так вот ты какой. – Химуро сделал шаг вперёд. – Тайга много про тебя рассказывал. Я Химуро Тацуя. - Тацуя – мой братишка, – пояснил Кагами, в шутку толкнув Химуро кулаком в плечо. - Очень рад знакомству, Химуро-сан, – прошелестел Куроко. – Вы не очень похожи на Кагами-куна. Определённо, не похожи. В лечебнице в одну из пятниц я видел фильм о генах, там говорили, что братья, как правило, похожи. - Ох, ну это образно, подопечный! – вздохнул Кагами. – Мы просто очень давно с ним дружим, ещё со школы. Вот, а это Хьюга, капитан. - Здравствуйте, Хьюга-сан, – в очередной раз поклонился Куроко. – Если вам нужна консультация психиатра по поводу вашей паранойи, можно обратиться к Такао-сану. - Чего? – опешил Хьюга и сделал было шаг вперёд, сжав кулаки, но в его локоть вовремя вцепились пальчики Рико. - «Зацикленный на субординации и постоянно орущий параноик», – процитировал этот мелкий пакостник, в точности повторяя интонацию Тайги. – Так сказал Кагами-кун вчера. - Куроко! Незачем повторять, что я сказал! – возмутился покрасневший до кончиков ушей Кагами, с опаской поглядывая на то, как Хьюга недвусмысленно потирал кулак. – Это я в шутку, капитан. Он шуток не понимает. - Спокойно, Хьюга, не кипятись, – осадил Киёши, с улыбкой протягивая Куроко широкую ладонь, пока остальная бригада давилась от хохота, а находчивый Идзуки записывал что-то в блокнот. – Привет, я Киёши Теппей. - «Железное сердце», – покивал подопечный, с секунду поколебавшись, но всё же проигнорировав рукопожатие и отступив на полшага назад. – Вы консультировались со специалистом о том, можно ли играть в баскетбол, если вы используете кардиостимулятор? - Кардиостимулятор? – уточнил Теппей, не прекращая улыбаться. – С чего ты взял? - «Железное сердце», – пояснил Куроко, сильнее вцепившись пальцами в собственную сумку и оглядываясь на Кагами. – Про вас Кагами-кун тоже сказал неправду? Кагами был готов провалиться сквозь землю от стыда. Вот же упрямый маленький негодяй! - Я думаю, Кагами имел в виду в переносном значении, – улыбнулся Теппей. – Он тебя не обманывал. - Я тебе потом объясню, – буркнул Кагами. – Едем дальше. Это Идзуки. - Мы никуда не едем, Кагами-кун, – поправил Куроко. – Нужно говорить правильно, так совсем никуда не годится. Добрый день, Идзуки-сан. Я вчера изучал поэзию Басё. - Зачем? – вскинул брови Идзуки, усиленно скрывая улыбку. - Вы пишете хайку и хокку, а чтобы поддерживать беседу, нужно говорить о том, что интересно собеседнику. Так учил доктор Широганэ, – пояснил подопечный. – Я хочу поддерживать беседу. Определённо, хочу. - Ты славный, – ответил Идзуки. – Только давай поговорим о чём-то другом, ведь я не увлекаюсь Басё. Это тебе Кагами опять сказал? - «Идзуки, разыгрывающий. Стихоплёт наш, чтоб его», – вновь беззастенчиво процитировал Куроко, копируя резкие интонации Кагами. - Так, всё, прекращай, – проворчал Тайга, уставший ждать, когда, наконец, у подопечного проснётся совесть. – Давайте уже играть лучше! - Нет, подожди, я ещё не узнал, что ты про меня рассказывал! – в шутку возмутился подскочивший Коганей. – Я Коганей Шинджи. Можно просто Кога. - Здравствуйте, Коганей-сан, – поклонился Куроко. – Сколько раз в день вы моетесь? - Эээ… Ну, когда как, – ответил тот, почесав затылок. – А что, Кагами сказал, что я грязнуля? – обиделся Шинджи. - Напротив, – покачал головой сволочь-подопечный. – Он сказал, что вы «болтушка почище Кисэ-куна». Я хотел спросить вас, а потом проверить, больше ли вы моетесь, чем Кисэ-кун. - Вот умора! – захохотал Коганей. – Я даже уже хочу познакомиться с этим самым Кисэ и посостязаться в частоте мытья! Правда, Митобэ? Хвала всем богам, Митобэ подопечный просто вежливо поклонился, получив в ответ спокойную улыбку и поднятую вверх ладонь. - Ну, мы можем, наконец, начать? – раздражённо спросил Хьюга. – Бить Кагами будем чуть позже, а пока делимся на команды! *** - Тайга, – позвал Химуро, вытерев лицо накинутым на плечи полотенцем, и взял у подошедшего товарища из рук бутылку воды. – Надо поговорить с твоим шефом. - Чего это? – нахмурился тот. - Утром, перед тем как поехать с тобой за Куроко, – проговорил Тацуя, переводя дыхание, – он всё расспрашивал, как у тебя в больнице, не обижают ли. Такое ощущение, что он знает что-то о Накатани. Думаешь, так может быть? - Ты просто мнительный. С чего вдруг босс был бы связан с этими негодяями? – Кагами почесал затылок. - А с чего бы ему отправлять студента, ничего не смыслящего в психиатрии, на практику в психбольницу? – парировал Химуро. – Тебе это не кажется странным? Я бы с ним поговорил. - Давай поговорим, – скептически отозвался Кагами, только из тех соображений, что все предыдущие догадки Тацуи в отношении этого дела были раздражающе точными. – Айда – мировой мужик, если он что-то знает, то расскажет. Но всё это исключительно для того, чтобы успокоить твою манию преследования. - Пусть так, – согласно кивнул Химуро и сделал ещё несколько жадных глотков из бутылки. - Только Куроко отправлю в душ, а то он терпеть не может ходить грязным. Это же никуда не годится, – передразнил он интонацию и, закинув полотенце на шею, направился к копошившемуся возле сумки подопечному. – И это меня ты называешь параноиком, – бросил он через плечо. Химуро усмехнулся, присел на скамейку и накрыл голову полотенцем. *** - Простите, босс, можно? – Кагами просунул вихрастую голову в приоткрытую дверь. - Заходи, заходи, Кагами! – жестом пригласил Кагетора. – Ты, похоже, исправляешься, – усмехнулся он. – Ни одной жалобы с практики не поступало. Я даже первое время думал, ты прогуливаешь. - Вы преувеличиваете, босс, – смущённо протянул Кагами. – Это мой друг детства, Химуро Тацуя. Собственно, мы хотели как раз вас про мою практику спросить. - Ну, если только недолго. – Кагетора недовольно нахмурил брови и подсобрался, взглянув на часы. – Что там у тебя? - Если недолго, то спрошу прямо, – начал Химуро. – Вы знакомы с Накатани? Что вы можете нам рассказать о нём? - Накатани? – Айда бросил косой взгляд на товарищей. – А зачем вам это? - Когда отвечают вопросом на вопрос, это, скорее всего, означает, что ответ положительный, – проговорил Химуро. – Мы с Кагами обнаружили, что в больнице кое-что нечисто, и пытаемся собрать информацию. Если вы что-то знаете, то… - Во что ты опять вляпался, Кагами? – Кагетора наклонился к столу, положив локти на деревянную поверхность. - Так нечестно, босс! – возмутился тот. – Вы сами меня туда послали. Вот вы теперь и объясняйте, во что я вляпался. - Он обещал, что не будет тебя ни во что втягивать, – отозвался Айда, повернувшись на крутящемся стуле к окну, и, сцепив перед собой руки, некоторое время молчал. Приятели переглянулись. – Ладно. Расскажу. Только это должно остаться между нами и никаких показаний я давать не буду, усекли? Тацуя и Тайга синхронно кивнули. - Я познакомился с Накатани в старшей школе. Учились в одном классе весь последний год. Потом, пока я был в академии, мы какое-то время не общались. Встретились на годовщине выпуска. Мне тогда позарез нужны были деньги: отец взял кредит на ремонт своей мастерской, но из-за землетрясения потерял абсолютно всё, а кредит отдавать надо было. В общем, Накатани предложил подзаработать. Я согласился. Оказалось, он сбывал наркотики студентам на медицинском, с которыми вместе учился. Травку в основном, ничего серьёзного, – Кагетора поморщился. – Я работал с ним около полугода. Он меня познакомил со своим приятелем Такеучи, они работали вместе. А потом они предложили перейти на другой уровень. На более тяжёлые наркотики. Сказали, что вышли на важную шишку и это просто золотая жила. Я тогда только женился, мы ждали Рико. Я отказался. И их отговаривал. Потом родилась дочь, и времени у меня не осталось даже на сон. Я вышел из дела, пообещал их не сдавать. В общем, с тех пор про их дела ничего не знаю. – Кагетора с усилием протёр глаза. - Удивительно, что вам удалось выйти из игры, – проговорил Химуро, испытующе глядя на Айду. – Говорят, в этом бизнесе бывших не бывает. - Мне повезло, я успел до того, как они ввязались в серьёзные неприятности, – ответил тот, – если ввязались, конечно. - Позвольте ещё один вопрос? – холодный тон Химуро заставил Кагами взглянуть на товарища. – Если вы всё это знали, за каким дьяволом отправили туда Кагами? – Серые глаза гневно сверкнули, Тайга поёжился, заметив крепко сжатые челюсти друга. Кагетора потупился, размышляя. - Я не увидел ничего особенного, – выдавил он, наконец. – Накатани стал видным специалистом в психиатрии, его даже наградили какой-то премией, я в новостях видел. Его приятель Такеучи – бизнесмен, а их третий, забыл, как зовут, комиссар полиции. Может, они и не стали ввязываться в ту историю. Может, всё обошлось. - Может, и правда обошлось? – пробормотал Кагами. – Вроде наши сведения совсем не совпада… - А что вам удалось узнать? – оживился Кагетора. - Похоже, они мошенничают с деньгами, которые платят за пациентов, и намеренно ставят более серьёзные диагнозы, чем на самом деле, – выпалил Химуро, не дав Кагами возразить и незаметно пнув его под столом ногой. - Но это ещё доказать надо, – ответил Кагетора. - Вот мы и пытаемся доказать, – бросил Химуро. – Так чтобы вы знали, предшественник Кагами провёл две недели в больнице с тяжкими телесными. - Накатани сказал, что он уволился… - Его заставили уволиться, а когда он отказался, избили, – припечатал Тацуя. - Я забираю оттуда Кагами, – заявил Кагетора, хмурясь сильнее. – Сейчас же звоню Накатани и говорю, что Кагами отзываю. С практикой что-нибудь придумаем. - Не надо! – синхронный крик товарищей заставил Айду отдёрнуть руку, уже лежавшую на трубке телефона. - Не надо, – повторил Химуро уже спокойнее. – Теперь нам нужно, чтобы Кагами был там. И постарайтесь ничем не выдать своей осведомлённости, даже если они будут вам звонить и задавать вопросы. Вы ничего не знаете, – глядя прямо собеседнику в глаза, настойчиво повторил Химуро. - Вы совсем охренели? – возразил Кагетора. – Чем вы думаете? - Эй, Кагами, – Коганей осторожно просунул голову в кабинет начальства, предварительно постучав, – там твой Куроко… - Чего? – Тайга вскочил со стула. - Ну, засел в душевой и не выходит. Ему там нехорошо, мне кажется, – почесал затылок Шинджи. - Тьфу ты, вот как знал, что нельзя его оставлять! – Кагами выбежал из кабинета, предоставив Тацуе разбираться с Кагеторой, и направился прямо к раздевалкам, по дороге старательно напрягая извилины на тему причины внезапного срыва у подопечного и того, какую взбучку ему устроит док. В душевой шумела вода, и слышалось невнятное бормотание. Возле закрытой двери выстроились в прямую линию строго по росту Митобэ, Хьюга и Идзуки, а стоявший чуть в сторонке Киёши усиленно чесал репу, казалось, на полном серьёзе обдумывая план действий по экстренной эвакуации человека из душевой. - Эй! – Кагами остановился у двери и подёргал за ручку – закрыто. – Подопечный? Чего ты там? Это я. - Совершенно никуда не годится, – донеслось из-за двери. - Что не годится? – Кагами нахмурился, лихорадочно соображая, что бы сделал док на его месте, и прильнул ухом к двери. – Послушай, открой дверь, и мы посмотрим, что там не годится. - Так нельзя, я не одет. Неприлично быть неодетым при посторонних, – пробормотал подопечный, и Кагами легко представил, как Куроко слегка тряхнул головой, словно подтверждая свои слова. – Никуда не годится. - Давай так, – Кагами набрал в лёгкие побольше воздуха. – Я закрою глаза, ты откроешь дверь, и я войду. Только я, больше никто. Я ведь не такой уж посторонний. И смотреть я не буду. – Тайга улыбнулся, ободрённый воцарившейся за дверью тишиной, наполненной только звуками падающей воды, и сделал товарищам знак, что справится сам. Киёши кивнул, перебросил ему большое махровое полотенце и отошёл от двери. – Так годится? Я закрыл глаза. – Тайга повесил полотенце на плечо, сжал дверную ручку пальцами и честно зажмурился. Пауза продолжалась секунд двадцать, в течение которых Кагами слышал только собственные гулкие удары сердца где-то в ушах, потом раздался лёгкий щелчок. - Я захожу и не смотрю, – проговорил он, осторожно открыл дверь, неловко вошёл внутрь и снова закрыл её. Воздух внутри был влажным и густым. Подопечный молчал, и Кагами занервничал, чётко осознавая, что предложенный вариант хоть и позволил ему оказаться внутри, но всё равно не давал возможности понять, в порядке ли Куроко, не поранился ли и что всё-таки «никуда не годится». - Эй, Куроко? – нерешительно позвал он. – Я вот тебе полотенце принёс, вдруг ты забыл?.. - Не могу, – отозвался Куроко откуда-то слева, и Кагами инстинктивно развернулся на голос и сделал полшага в его сторону. – Я не могу. Не получается. Никуда не годится. - Что ты не можешь-то? – переспросил Кагами, перебирая в уме догадки одна чудесатее другой. - Будет больно. Я не могу, – затараторил подопечный своим монотонным голосом. – Все могут, а я не могу. Это неправильно. Я хочу, как все, но не могу. Это никуда не годится. Кагами нервно сглотнул, размышляя над следующим наводящим вопросом, и неожиданно припомнил вчерашнюю фразу подопечного: «Под душем больно. Никуда не годится», – и тут же смачно хлопнул себя ладонью по лбу. - Так вот ты чего… – протянул он, заметно расслабившись. – Слушай, ну это я виноват. Я забыл, что ты в ванне всегда плескаешься и не любишь мыться под душем. Ты меня прости, ладно? – Тайга не совсем понимал, почему нёс весь этот бред, но откуда-то возникло чёткое желание извиниться. - Никуда не годится, – повторил подопечный, и голос его показался Кагами чуть менее напряжённым. - Согласен, – усиленно покивал Тайга. – Но мы сейчас что-нибудь придумаем. – Он запустил руку в непослушные вихры на затылке. – Ванну, конечно, тут не найдёшь… - Я неправильный, – тихо пробормотал Куроко. – Я не могу мыться в душе, потому что я неправильный. Это никуда не годится. - Эй, а ну-ка слушай сюда, – повинуясь секундному позыву, Кагами сделал ещё несколько шагов на голос, протянул вперёд руку. – Ты не такой, как все. Ты забавный и немного странный. Зато ты куда как умнее меня в математике. И столько про поезда знаешь. И про Джордана все подробности. И ты правда интересно играешь в баскетбол. Поэтому мне, если честно, чихать на то, что у тебя синдром немца, фамилию которого я ни за что, наверное, не запомню. Вот так вот. Что на это скажешь? - Будь здоров, Кагами-кун, – проговорил подопечный после полуминутного молчания, и Кагами показалось, что его голос прозвучал ближе. - Чего? – нахмурился Тайга. - Когда кто-то чихает, принято говорить «Будь здоров», – пояснил Куроко. - Вот теперь узнаю моего чудика, – хохотнул Кагами и тут же добавил: – Слушай, я вот что подумал: может тебе таз подойдёт? А? Куроко? Ты хоть отвечай, я же не вижу ни зги! Ты там киваешь, что ли? Или нет? - Таз – это не ванна, – упрямо проговорил Куроко, но после некоторого раздумья добавил: – Но в тазу не больно. - Сгодится, значит? – обрадовался Кагами. – Я тогда сбегаю, поищу. Он почти уже развернулся к двери, когда ощутил невесомое прикосновение холодных пальцев к своему предплечью, которые, однако, тут же пропали. Тайга замер: подопечный впервые коснулся его по доброй воле, и это было… странно. - Держать кого-то, обхватив рукой, – проговорил Куроко глухо, – называется «обнимать». - Нет, обнимают по-другому, – хохотнул Кагами. – Когда-нибудь покажу. А пока принесу таз, и сможешь мыться, как привык, согласен? - Да, Кагами-кун, – послушно ответил тот. – Держать кого-то, обхватив рукой. Определённо, обнимать, – услышал Тайга уже с порога. *** Док заглянул только к ночи, когда давно переодетый в пижаму Куроко уже допивал свой успокаивающий чай, забравшись с ногами на кровать и сжимая кружку обеими руками, а Кагами вернулся из ванной, где тщательно отмывал трофейную тарелку. - Привет, док! – поздоровался Кагами, стряхивая тарелку и ставя её на стол. – Видите, всё нормально, а вы переживали. - Ну, как прошёл день, Куроко-кун? – спросил Такао, усаживаясь в кресло и взглядом шаря по столу в поисках чего-нибудь вкусненького, после чего Тайга быстренько достал из рюкзака припасённые специально для дока картофельные дольки. - Определённо, хорошо, – покивал подопечный, отпивая чай. - Чем ты занимался сегодня? – уточнил доктор, с удовольствием положив в рот кусочек картошки и блаженно сощурившись. - Сначала мы ехали на машине и познакомились с Кагеторой-саном, начальником Пожарной Академии. А ещё у Кагами-куна есть брат, Химуро-сан, который на самом деле не является его кровным родственником, – принялся рассказывать Куроко. – Мы играли в настоящем спортивном зале в баскетбол один час и двадцать две минуты. Я играл в одной команде с Кагами-куном, и она победила со счётом девяносто шесть – восемьдесят восемь. Я получил двенадцать очков. - Мои поздравления, – улыбнулся Такао. - Ко мне не прикасались и не толкали. Киёши-сан на самом деле не использует кардиостимулятор, а Идзуки-сан совсем не любит Басё и не пишет хокку. «Шуры-муры» означает романтические отношения между Хьюгой-саном и Айдой Рико-сан, но об этом нельзя говорить Кагеторе-сану, потому что тогда у Хьюги-сана будут проблемы со здоровьем и действительно начнётся паранойя, – продолжил выкладывать всю подноготную подопечный. - Тебе понравился сегодняшний день? – уточнил Такао, подав встрепенувшемуся Кагами знак рукой, чтобы тот помолчал. - Определённо, да, – кивнул Куроко. - Это замечательно! – улыбнулся доктор. – Что ещё ты делал? - Мылся в душе с Кагами-куном, мне было не больно. Обнимался с Кагами-куном. Определённо, обнимался, – проговорил подопечный, отчего Тайга мгновенно залился краской, поймав на себе взгляд Такао. - Док! – возмутился он. – Вы не подумайте! Я ничего… Я же не извращенец! И вообще, у меня глаза были закрыты! Я даже не видел ничего! Он просто закрылся в душевой и не мог помыться, потому что под душем не привык, но я ему принёс таз, и потом всё было нормально! - Спокойно-спокойно, Кагами-кун, – рассмеялся Такао, – я тебя ни в чём не обвиняю. - Да мы и не обнимались совершенно даже! Он всё себе сам придумал! – продолжал генерировать Тайга. – Он меня потрогал вот так, – он тронул доктора чуть ниже локтя, – и всё! - Держать кого-нибудь, обхватив рукой, – упрямо проговорил Куроко, – называется «обнимать». Так учил доктор Широганэ. Так делали мама и отец. И Акаши-кун. - Тебе понравилось обнимать кого-то? – задал следующий вопрос Такао. – Кагами-куна, например? Как это было? - Пальцам тепло. Определённо, тепло, – ответил подопечный. – Отбой в двадцать два часа. Уже двадцать один пятьдесят семь. До отбоя три минуты. Через три минуты я должен спать. Определённо, должен. - Хорошо, Куроко-кун, – Такао не удержал очередной улыбки, – мы тогда пойдём. Увидимся утром, хорошо? Спокойной ночи. - Спокойной ночи, Такао-сан. Спокойной ночи, Кагами-кун, – покивал Куроко, забираясь под одеяло. - Спокойной ночи, – пробормотал Кагами, натянув толстовку и схватив с пола рюкзак. В коридоре Такао прислонился к стене, улыбаясь. - Прекращайте, док! – вполголоса возмутился Кагами, прикрыв дверь в комнату подопечного. – Хватит ухмыляться. Я же вам сказал, он всё придумал, от начала и до конца! - Ты не понимаешь, Кагами-кун, – иронично отозвался Такао, отдавая ему полупустой контейнер с картошкой. – Ты не торопишься? Давай по кофе? Я хотел тебе кое-что рассказать. - Не, мне б холодненького, – брякнул Тайга, чувствуя, что щёки просто горят. - В автомате на третьем этаже, кажется, была холодная минералка, – припомнил доктор, – а я там же кофейку. - Вы в ночное опять? – сочувственно вздохнул Кагами, направляясь к лестнице. - Шин-чан возвращается завтра к обеду, и я буду нужен дома как минимум пару дней, поэтому отдежурю сегодня, – отмахнулся Такао. – Так вот. Я хотел тебе рассказать, – он чуть понизил голос и осмотрелся по сторонам, – вчера в подсмотренных тобой записях мелькнуло имя доктора Широганэ. Он признанный специалист в области психиатрии. И, вероятно, лечил Куроко-куна. Он умер за год до катастрофы. - Вы думаете, они и его?.. – выдохнул Кагами. - О нет, ему было уже девяносто три года, – покачал головой Казунари. – Но я связался с его братом, который вёл дела, и он сказал мне, что доктор Широганэ долгое время консультировал мальчика с синдромом Аспергера, который делал неплохие успехи. Понимаешь, что это значит? - Честно говоря, нет… – признался Тайга, почесав затылок и остановившись у автомата. - Это значит, что родители Куроко-куна очень заботились о нём, и, скорее всего, синдром Аспергера был диагностирован в раннем детстве. И ещё: до того как он попал в клинику, его состояние было настолько хорошим, что он успешно окончил школу и даже учился в университете. - Да, он болтал что-то про математический факультет, – согласился Кагами, открыв бутылку Покари и наполовину осушив её одним глотком. - А ещё это значит, – Такао порылся в карманах, звеня мелочью, – что у брата доктора Широганэ могли остаться какие-то записи консультаций. И они могут нам пригодиться в суде. Возможно, он даже сам присутствовал при нескольких сеансах. У нас есть свидетель. - Надо Касамацу сказать, – кивнул Тайга. - Уже, – улыбнулся Такао, открывая банку с горячим эспрессо. – Он обещал связаться с Широганэ-саном и договориться о встрече. Дверь в конце коридора распахнулась, громыхнула о стену, так что Кагами аж выронил бутылку от неожиданности, и минералка начала медленно растекаться прозрачной лужицей по полу. Из комнаты выскочил бешеный и стремглав понёсся к лестнице, за ним выбежали его мать и Мурасакибара, который, догнав беглеца, обхватил его огромными руками, прижимая к себе и не давая пошевелиться. - Ох, чёрт, – выругался Тайга, переглянувшись с Такао. Тот нахмурился и быстро зашагал к застывшему посреди коридора Мурасакибаре. – Это бешеный, – добавил он уже в пустоту. - Что с ним? Срыв? – быстро спросил Такао, поймав в ладони лицо отчаянно сопротивлявшегося и рычавшего Акаши и заглядывая в расширенные зрачки. - Вы кто? – задал ответный вопрос Мурасакибара, нахмурившись и не выпуская свою ношу из рук. - Дежурный врач-психиатр, – Такао схватил бешеного за запястье, измеряя пульс. – Нужно успокоительное. Что ему обычно колют? - Не знаю, – вяло отозвался Мурасакибара. – Мне дают шприц – я колю. - Не надо больше уколов, – прошипел Акаши, отчаянно брыкаясь. – Не смейте. Я не больной. Я не больной. - Сейджуро! – Шиори-сан кинулась к сыну, вцепившись в локоть Мурасакибары. – Прошу тебя, успокойся, мой дорогой. Всё будет хорошо! Доктор сделает укол, и тебе станет легче. Я прошу тебя. - Никаких уколов, мама, – застонал бешеный. – Не хочу больше уколов. - Капли, – Такао вынул из кармана халата небольшой пузырёк, – на капли ты согласен, Сейджуро-кун? – Он покрутил пузырёк перед лицом Акаши, дождался, пока на нём сфокусируется взгляд больного, и продолжил: – Лёгкая травяная настойка, просто чтобы успокоить нервы. Это даже не лекарство, я сам их принимаю от бессонницы. Ну? Акаши перевёл невидящий взгляд на Такао, сглотнул, и Кагами показалось, что он почти уже кивнул, как вдруг рассмеялся истеричным визгливым смехом, снова напрягая все мускулы и отчаянно пытаясь вырваться. - На тебе власть, Император! – закричал он, яростно рванувшись из рук Мурасакибары. - Помочь, док? – подоспел отошедший от шока Кагами. - Умрёшь, – прошипел бешеный, поймав взглядом жутких разноцветных глаз взгляд Тайги. – Отправишься на тот свет! Они найдут, они увидят! Император! Я Император! - Что ты такое говоришь, Сейджуро? – испуганно пролепетала Шиори-сан. – Ками-сама, что же это? - Держи его рот открытым, – скомандовал Мурасакибаре Такао, и тот, перехватив бешеного одной рукой, второй ловко сжал его челюсти. – Вот так. Глотаем, Сейджуро-кун, глотаем. Скоро станет легче. Совсем скоро. Давай-ка его в комнату обратно, – кивнул он. Мурасакибара ловко закинул отплёвывавшегося после капель бешеного на плечо и направился в палату. Шиори-сан выдохнула, прислонившись спиной к стене коридора, и сползла на пол, спрятав лицо в ладонях и судорожно всхлипнув. Одной из вещей, которые Тайга не мог переносить спокойно, были женские слёзы. Сразу захотелось малодушно сбежать, и, очевидно, только внутреннее призвание спасателя заставило остаться и даже приобнять несчастную женщину за плечи. - Водички принести вам? – спросил он. - Нет, не нужно, – всхлипнула женщина, осторожно высвобождаясь из его объятий. – Спасибо вам. Кагами-кун, так, кажется? – Шиори вопросительно посмотрела на Тайгу. Тот кивнул. – Второй раз уже вы оказываетесь рядом. Не обращайте внимания на то, что сказал Сейджуро. У него биполярное аффективное расстройство. Или, как его ещё называют, маниакально-депрессивный психоз. И случаются такие вот приступы. Тогда он несёт абсолютный бред. Иногда не узнаёт даже собственных родителей. - И давно это с ним? – спросил Кагами. - Около полутора лет, – покачала головой женщина. – И болезнь только прогрессирует. А что это за доктор? Я его прежде здесь не видела. Он хороший специалист? - Док очень классный, – отозвался Тайга. – Хоть и работает здесь недавно. Вы бы с ним поговорили по поводу сына своего. Может, он что-нибудь дельное скажет. Ну, или ещё с каким специалистом. - Но доктор Накатани очень хороший психиатр, и он наблюдает Сейджуро лично, – удивлённо отозвалась Шиори. - Я ни бельмеса не смыслю в психиатрии, – отвёл глаза Кагами, тщательно подбирая слова, чтобы сказать как можно меньше. – Но мнение двух специалистов надёжнее. К тому же, если за полтора года вашему сыну так и не стало лучше... Может быть, лечение… Или диагноз… – Он ссутулился. – Хотя это не моё дело. - Не твоё, – прозвучал сверху голос Мурасакибары. – Я тебе говорил не соваться, вот и не суйся. Идём. – Он протянул ладонь Шиори, та послушно встала, опираясь на его руку. – Врач сказал тебе идти домой, – бросил он, закрывая дверь палаты бешеного изнутри. Только что приговорённый к смерти лично Императором Кагами ещё с минуту стоял, уставившись на лужу от разлитой минералки на полу, затем тряхнул головой и отправился домой.