***
Римус очнулся посреди Запретного леса. Лохмотья, которые уже нельзя было назвать одеждой, были пропитаны кровью. На теле красовались следы зубов и ожогов. От холода Люпин не чувствовал ни рук, ни ног, но зато он чувствовал нечто другое. И это чувство было столь мрачное, что сковывало его сердце, так что каждый удар отдавался в ушах. Это чувство было столь всепоглощающее, что окружающий мир мерк, погружаясь в тени. Вина, для которой не было искупления. - Нет... нет, нет, нет... - быстро повторял Римус, спешно оглядываясь вокруг и ища доказательства, что все его воспоминания - лишь игра больного воображения. Поднявшись на ноги, парень продолжал озираться вокруг. К его глубочайшему сожалению, он все помнил. Помнил, как почуял ее запах и потерял контроль. Помнил, как она пыталась улететь в обличии ворона, но он вернул ее на землю, сбив на лету мощным ударом. Помнил, как из последних сил она достала палочку и произнесла: «Вспыхни!»... Вдруг, сорвавшись с места, Люпин побежал навстречу мраку леса. Он будто надеялся, что если бежать достаточно быстро, то можно сбежать от воспоминаний, можно забыть. Он бежал до тех пор, пока его силы не иссякли, и он не рухнул на землю. - Я... убил ее? - спросил у мертвой тишины леса Римус и содрогнулся от осознания содеянного. Его голубые глаза, остекленевшие от ужаса и горя, наполнились слезами. - Каллисто... - тихо произнес парень. - Каллисто... Что я наделал… Прости меня... Он закрыл лицо руками, и тут же перед его глазами пронеслись все те ужасные воспоминания. Они оживали в его сознании вновь и вновь, и словно твердили: «Убийца! Убийца!». Люпин не мог это остановить. Он был разбит и сломлен, и хуже всего, он был полностью согласен с вердиктом. Римус даже не пытался надеяться на лучшее. Парень ни на секунду не задумался о том, что Каллисто может быть жива. Ему было проще взвалить весь груз вины на свои плечи, чем позволить себе такую роскошь как слепая надежда. Люпин боялся, что от ожиданий, все омрачится еще больше, ведь, он был убежден, что они обязательно обратятся прахом. - Я чудовище. Тем временем в Визжащей хижине парни собирались отправляться на его поиски. Они долго спорили - кому стоит остаться с Каллисто, но решить так и не смогли. У каждого из них была своя роль, так что обойтись без кого-то одного было почти невозможно. Именно поэтому, несмотря на все возражения Сириуса, отправились все вместе. Пока они уходили, Джеймс заверял друга, что не пройдет и часа, как они вернутся, тогда еще парень не знал, насколько это утверждение было ошибочно.***
Когда девушка пришла в себя, то все, что случилось, показалось ей лишь дурным сном, который оставил после себя в памяти горстку обрывочных лихорадочных воспоминаний. Перед глазами все плыло, словно в калейдоскопе, голова раскалывалась, все тело изнывало от боли при малейшем движении. Недолго думая, Каллисто определила это для себя, как «последствия удачной вечеринки». Когда детали окружающей обстановки стали приобретать четкие черты, Ренард с трудом приподнялась и так и замерла. Девушка опешила, увидев кровавый след, ведущий к кровати от двери. В ее голове столкнулись два мира: сон и реальность. Очнувшись с ясным осознанием того, что случившегося не было, она убедилась в реальности ее кошмара, которая обрушилась на нее, превратив настоящее в руины и заставив собирать весь мир по камушкам заново. В ее памяти вдруг стали возрождаться некоторые события, которые стерлись при «пробуждении». Те, о которых стоило никогда не вспоминать. - О нет... - проговорила Каллисто тихим охрипшим голосом. Медленно ведя взглядом по кровавой прерывистой линии, она дошла до двери. И пока слабость не дала о себе знать и не заставила ее принять горизонтальное положение, Ренард с ожиданием смотрела на эту дверь. Ей казалось, что по всем вселенским законам, кто-нибудь точно должен войти в комнату, кто-нибудь точно должен понять, почувствовать, что она очнулась и нуждается в разъяснении. - Никого, - вслух констатировала девушка, ложась на кровать. - Ни-ко-го. Проклятье… В хижине стояла идеальная тишина, которую лишь иногда прерывал тихий скрип. Через заколоченное окно пробивался тусклый дневной свет, освещая все темные углы комнаты. В воздухе витала атмосфера одиночества и безысходности. Мысленно проклиная свою беспомощность, Каллисто смотрела в потолок и наслаждалась пульсирующей болью, растекающейся по венам и бросающей ее, то в жар, то в холод. Ее мысли были пусты, как чистый лист, но вскоре все обратилось бесконечной тьмой ее сновидений... Когда девушка проснулась от звука шагов, уже стемнело. Из коридора доносились сбивчивые голоса Мародеров. Пусть ее самочувствие оставляли желать лучшего, девушка не собиралась оставаться в стороне. Сжав зубы, Ренард встала с кровати и медленными неуверенными, словно у маленького ребенка шагами направилась к двери. Темнота вокруг вспыхивала яркими пятнами в ее глазах, но она настойчиво это игнорировала и шла к двери, чей контур был очерчен бледным светом. По мере продвижения голоса парней становились четче, и вскоре Каллисто смогла уловить каждое слово: - ...Она в порядке, - сказал Джеймс, - можешь сам посмотреть. - Разве вы не понимаете? Это я! - чуть ли не прокричал Римус. - Все это моя вина! Я... - он тяжело вздохнул и тихим виноватым голосом продолжил: - я потерял контроль. - Ты не виноват, Лунатик, - попытался успокоить друга Сириус. - Ты же знаешь, что невозможно постоянно держать волка на привязи. - Значит, я должен делать невозможное! - возразил Римус. - Я чуть не убил ее!.. Если бы вы не вмешались... Каллисто была бы мертва. - Да, но она жива, - настаивал Сириус. - Все обошлось, друг, - тут же подключился к нему Джеймс. - Точно, - кивнул Питер в подтверждение. - Все хорошо... - продолжил утешительную речь Джеймс, но Римус тут же дал ему понять, что он совершенно неправильно подобрал слова: - Хорошо?! - вскричал тот. - Да неужели?! Тогда скажите мне, что хорошего в том, что я чуть не разодрал горло любимой девушке?! Что хорошего в том, что я до сих пор чувствую вкус ее крови во рту?! - Стой, - вдруг пугающе серьезным тоном прервал его Сириус. - Ты укусил ее? «Что?.. - опешила девушка и, прислонившись спиной к стене, скользнула вниз. - Укус?.. Оборотня?! Везет как утопленнице…» Не успела Ренард опомниться от столь ошеломляющей новости, как в комнату вошли Мародеры. Их встревоженные лица были белее смерти в свете Люмуса. Увидев ее на полу, рядом с дверью, Джеймс вслух предположил, что она все слышала. Но ответа она дать не успела. В какой-то момент Каллисто перестала ощущать полную и нерушимую связь с реальностью. Сознание вновь стало ускользать от нее, как в моменты, когда она балансировала на грани между жизнью и смертью. Но в этот раз все было иначе. В этот раз Ренард чувствовала обжигающий холод. Она чувствовала, как миллионы тысяч маленьких иголок пронзали ее изнутри. Предприняв тщетную попытку подняться на ноги, на которую девушка потратила весь свой остаток сил, она упала на пол. Тело, как и разум ее больше не слушалось. Ее совершенно не важное состояние не ускользнуло от пристальных взглядов парней. В ту же секунду, как Каллисто опустилась вниз, к ней подскочил Сириус и подхватил на руки. Положив ее на кровать, Блэк обернулся к друзьям и произнес: - Она вся горит. Нужно срочно вернуться в замок.***
С того момента прошла ровно неделя. Неделя мучительного молчания и одиночества. Мародеры теперь не казались такими уж беззаботными и веселыми нарушителями спокойствия. Все время мрачные и задумчивые, парни почти не разговаривали, а если и начинали разговор, то только о случившемся. После долгих споров они так и не решили: стереть ли память Каллисто. Все были одновременно и «за» и «против», уж слишком многогранный был этот вопрос. В первую ночь после возвращения в школу, Мародеры почти решились сделать это, но в последний момент вспомнили, что могут своим неопытным, и даже возможно, неуклюжим волшебством размягчить ей мозг. И каждый раз последующего обсуждения их неопытность в стирании памяти была главным аргументом «против». Все те семь бесконечно долгих и серых дней после возвращения в школу, пока четверо парней жили обычной жизнью, посещая занятия, Каллисто не покидала Больничного крыла. Конечно, иногда ее приходил кто-нибудь навещать (чаще всего это была Лили), но это никак не могло разбавить ее мрачные мысли. Лежа на кровати, она дни и ночи думала о том, что может случиться с ней в следующее полнолуние. Ей было страшно терять те крупицы нормальной жизни, что у нее еще остались. Поэтому Ренард постоянно прокручивались у себя в голове короткий обрывок разговора между Римусом и Сириусом, который случился, пока они возвращались в Хогвартс: - …кажется, я укусил ее, когда она еще была вороном... - Значит, одной проблемой меньше, да? Долгое время девушка не понимала, почему Блэк так отреагировал, но когда в ее памяти всплыло одно любопытное воспоминание, все встало на свои места. Каллисто вспомнила, что видела у парня шрам, похожий на след от зубов какого-то зверя, но тогда решила не думать об этом. Что ж, теперь ей, хоть и в общих чертах, но стала известна история этого шрама, как и то, что, если оборотень укусит анимага, то тот не обратится. Испытав небывалое облегчение, девушка забыла об остальных своих проблемах, словно эта короткая счастливая полоса перечеркнула собой все черные. Но долго обманывать себя Ренард не смогла, вскоре реальность вновь стала наступать на нее со всех сторон, лишая ее всяких надежд. «Получается, я все еще человек и все еще на пороге смерти...» - сделала для себя неприятный вывод Каллисто в утро своего седьмого и последнего дня в Больничном крыле и тут же помрачнела. Все вернулось на круги своя, но, даже перешагнув через «этап смирения», ей было нелегко. Закутавшись в одеяло, девушка посмотрела на стоящие, на прикроватной тумбе пузырьки с разноцветными настойками, которые светились в солнечных лучах и обреченно вздохнула: «Это все лишь отсрочка. Они меня не спасут. Ничто и никто не спасет. Меня заранее можно записать в список мертвецов и выкопать мне могилу… Пусть я только что и ускользнула от смерти, но пророчество не отменить, скоро мы с ней опять встретимся». Погруженная в свои обреченные мысли, Ренард продолжала разглядывать свои лекарства несколько часов, пока к ней не подошла Мадам Помфри и не сообщила, что она может покинуть лазарет и наконец-то вернуться к занятиям. Несколькими днями ранее девушку наверняка такая новость порадовала бы, но услышав, ее сейчас она ровным счетом ничего не почувствовала. Собрав свои немногочисленные вещи, Каллисто покинула Больничное крыло и неспешным шагом направилась в Гриффиндорскую башню. Поднявшись в спальню, она решила для приличия переодеться в школьную форму. Казалось бы, что может случиться при простой смене одежды? Но именно в этот момент девушку ждал чудовищный сюрприз. На ее теле было два следа от зубов. «Два укуса?..» - Каллисто села на кровать и, закрыв лицо руками, попыталась вспомнить, когда Римус укусил ее во второй раз, и была ли она тогда в облике человека. Ответ, который дали ей смутные воспоминания едва ли был утешительным. Хотя в «ее ситуации» такие ответы и вовсе не были предусмотрены, и это девушку вполне устраивало. Нет дороги назад, когда начинаешь думать о смерти как о спутнике жизни, которого не против встретить на своем пути, а Ренард слишком долго позволяла себе жить с этим. «Получается я теперь оборотень? – спросила она сама себя, ложась на кровать. – То, о чем я так долго думала и чего так боялась, все же случилось? – Тишину комнаты разбила ее громкая усмешка, за которой последовал долгий безумный смех. Каллисто смеялась так сильно, что ей начало казаться, что ее щеки вот-вот треснут. – И что теперь? Я волк?!» - А-у-у-у!.. - сквозь смех, сбивчиво протянула девушка, подыгрывая своим мыслям, будто это были слова другого человека. Вскоре после этой странной выходки она пришла в себя. В один миг жизнь перестала казаться девушке забавной шуткой, которой представлялась до этого, и все вновь погрузилось во тьму. И Ренард вновь почувствовала, что весь мир против нее, только на этот раз это было в новых еще более мрачных оттенках отчаяния (а ведь она раньше считала, что хуже просто и быть не может, какая ирония!). Обняв руками колени, Каллисто уткнулась в них лбом и поддалась ставшему таким привычным приступу меланхолии… - Смотрите, кого наконец-то выпустили, - улыбнулся Сириус, заметив ее в дверях Большого зала, когда она все-таки выбралась из комнаты и, побродив какое-то время по коридорам, спустилась на ужин. - Что ж, значит больше никаких ночных посещений Больничного крыла, - усмехнулся Джеймс, посмотрев на друзей. – И да, кстати, мы оставляем все… так? - Мы все равно не можем этого сделать, - как всегда напомнил им Римус. - Да и зачем?! - беспечно развел руками Сириус и потянулся, чтобы положить себе в тарелку еще немного печеного картофеля. - Но она же все знает, - оторвавшись от еды, сказал Питер. - Что если... - Заткнись, Хвост, - перебил его Блэк. - Никто не хочет слушать твои глупости. Опять. «Сам заткнись! - подумал Петтигрю, но озвучить это ему не хватило духа. Перекрестив руки на груди, он насупился и принялся сверлить взглядом своего обидчика, отворачиваясь в сторону, каждый раз, когда тот поворачивался к нему. - И вовсе это не глупо...» - Что, неужели я обидел Малыша Питера? - засмеялся Сириус, поймав на себе один из его косых взглядов. Только Блэк намеревался отпустить пару-тройку колких шуточек на тему: «Какой же Хвост слабак», как к ним подошла Ренард, и все его внимание переключилось на нее. - Что случилось, крошка? - спросил парень все с той же усмешкой на лице, которая была уже совершенно не к месту. - Выглядишь так, словно полностью погрязла в мрачных мыслях. - Зато тебе весело, Блэк, - огрызнулась она в ответ, сама не зная, зачем и села рядом с Джеймсом, прямо напротив него. - У-у, сколько враждебности, - ухмыльнулся Сириус. - А я думал, что спасение твоей жизни растопило лед. Каллисто опустила глаза. «Проклятье, я ведь даже не поблагодарила его. Да, это было напрасно, ну и что? Он боролся за мою жизнь гораздо больше, чем я сама. Он боролся, даже когда я сдалась. Черт, я такая жалкая, что самой тошно…» - подумала она и тут же произнесла: - Спасибо, кстати говоря. - Без проблем, крошка. Какое-то время они все сидели и молчали. Студенты вокруг приходили и уходили. Время ужина подходило к концу, а пятеро гриффиндорцев все продолжали сидеть за столом своего факультета и переглядываться меж собой. Когда все, кто сидел вокруг них, ушли, и разговор перестал находиться под угрозой «быть подслушанным», Ренард решила, что настало время сообщить плохую новость. Закусив нижнюю губу, она постаралась собираться с мыслями. Чтобы сообщить подобное, нужна была моральная сила, которой у нее, к сожалению, не было. В надежде увидеть привычное ободрение, в котором Каллисто так нуждалась в тот момент, она подняла глаза и посмотрела на Римуса, но тот демонстративно глядел куда-то в сторону, словно не желал сталкиваться с ней взглядом. Не понимая, чем вызвана такая реакция, девушка перевела взгляд на Джеймса, как бы спрашивая, все ли в порядке. Поттер с недоумением пожал плечами. - Хмм... - нахмурилась Ренард, вновь бросив взгляд на Люпина, затем сделала глубокий вдох и непривычным для себя похоронным голосом сказала: - Вероятно, я теперь тоже «лунатик». - К-к-как это? - удивился Питер, выразив общее мнение. Он единственный из парней не потерял дар речи от такого поворота событий. - Было два укуса, - пояснила девушка. Услышав это, Римус вскочил из-за стола и выбежал из Большого зала. Он не хотел слышать, не хотел знать, что обрек Каллисто на жизнь полную лишений и страха. Но вот его память распорядилась иначе. В его голове появилась четкая картинка, как он медленно, словно грозовая туча надвигается на девушку, которая из последних сил ползет вперед (как позже выяснилось к палочке); как он настигает ее в один прыжок и вонзает свои острые клыки ей в спину, и тут его валит на землю черный пес...***
«Что со мной не так? Хах, вопрос с подвохом. Я - оборотень, вервольф. Наверно из-за этого он и не сказал мне ни слова с тех пор, как я вернулась к занятиям. Но разве мое обращение это повод вычеркивать меня из своей жизни, да еще и вот так ничего не сказав?!» – думала Ренард, сверля взглядом спину Люпина, который сидел через парту перед ней на трансфигурации. Ей было так одиноко без него. Пусть Каллисто и никогда не была одна, но за время в Хогвартсе девушка привыкла, что всегда есть один единственный человек, который в любое время готов выслушать. Человек с теплым сердцем и добрыми голубыми, как небо глазами, который всегда рядом. Несмотря ни на что. А теперь Римус словно отвернулся от нее, оставив одну посреди темноты. «Разве не может быть все как прежде? Ведь все было так хорошо... - Девушка облокотилась на парту и принялась нервно покусывать большой палец (в последнее время это вошло у нее в привычку). – Хах, ну, разумеется, не может. Это было бы слишком просто…» - Мисс Ренард, не могли бы вы повторить задание? Вопрос Макгонагалл застал ее врасплох, буквально вырвав из мира горестных размышлений. Каллисто растерянно посмотрела на профессора, всем своим видом честно показывая, что все прослушала. - Впредь будьте повнимательней и не отвлекайтесь, - одновременно со строгостью и чем-то напоминавшим понимание произнесла Макгонагалл, на что девушка кивнула. Остаток урока Ренард усердно занималась, а точнее делала вид, что занималась (разницы между этими понятиями в ее случаи не было, так как они оба имели одинаковую продуктивность). Со звонком девушка поспешила подойти к Люпину, чтобы тот не успел ускользнуть, как во все предыдущие ее попытки заговорить с ним. - Римус, нужно... - начала она, но парень тут же ее прервал: - Прости, мне так жаль… - быстро сказал он и поспешил уйти. - Что? - оглянувшись ему в след, переспросила Каллисто, но Римус уже вышел из класса. - Потом продолжим, - поджала губы она и вышла вслед за ним. Вечером следующего дня девушке наконец-то предоставился шанс продолжить этот разговор. На часах было далеко за полночь. Ей не спалось, поэтому она решила спустится в гостиную, чтобы посидеть немного у камина (огонь ее успокаивал). Заметив темную фигуру в одном из кресел, Каллисто моментально догадалась, что это он. Больше было просто некому. Римус, как и всегда, сидел в своем любимом кресле у камина и что-то читал. Он как всегда засиживался допоздна, но теперь это не было из-за увлеченности, это было лишь ради того, чтобы отвлечься. - Ну что, готов поговорить? - спросила она, встав в центре комнаты. – Хотя у тебя в прочем и выбора-то нет, ведь в этот раз уйти не получится. Парень ничего не ответил. - Можешь молчать, - продолжила Каллисто после затяжной паузы, - я скажу все сама. Я понимаю, почему ты не хочешь меня видеть, это у тебя на лице написано. Я ведь теперь живое напоминание о черном дне твоей жизни, которое постоянно крутится вокруг, не давая тебе забыть, верно?.. - На мгновение замолчав, девушка тут же продолжила, но уже совсем другим голосом. Теперь ее слова больше не звучали так уверенно и твердо, как до этого. Теперь в ее голосе были четко уловимы нотки полнейшего бессилия. - Веришь или нет, я не хочу быть «такой». Не хочу, чтобы ты запомнил меня только, как свою несостоявшуюся жертву. И не хочу, чтобы ты винил себя за то, что все произошло именно так, что я стала... - девушка сглотнула комок в горле, - стала оборотнем. Это просто стечение обстоятельств. Так уж получилось, в этом нет ни чьей вины. Всего лишь случайность. - Ты не права, - подал, наконец, голос Римус. Оторвав взгляд от ножки дивана, которую он тщательно рассматривал все предыдущие время, парень наконец-то посмотрел на Ренард. - Из-за меня ты теперь проклята, - тихо сказал Люпин и вновь отвел глаза. Он просто не мог смотреть на нее после того, что сделал. - Это не отменить и не исправить. Я превратил тебя в монстра... Никакие извинения в мире не смогут искупить мою вину перед тобой. Я разрушил твою жизнь. - Невозможно разрушить то, что давным-давно стало руинами, - присев на подлокотник дивана, мрачно произнесла девушка. - Моя жизнь была отравлена задолго до того, как мы встретились. Так что ты не можешь винить в этом себя. - Почему?.. – тихо спросил парень, посмотрев на нее. - Почему ты не ненавидишь меня? - Потому что я... - Каллисто прекрасно знала, каким словом должна закончиться эта фраза, чтобы та возымела нужный эффект, но произнести это она не могла. – Потому что не хочу, чтобы ты просто тихо исчез из моей жизни. - Она закусила губу, ей было трудно говорить о своих чувствах. – Ты мне нужен. – По щекам покатились слезы, которые Ренард поспешила смахнуть ладонью. - Не отворачивайся от меня. «Нужен?.. Я?» – удивился про себя Римус и, встав, подошел к Каллисто. Он так хотел ее обнять, но когда наклонился, чтобы это сделать, вдруг замер. Что-то внутри мешало парню дотронуться до нее, и все, что оставалось – это отстраниться, сделать шаг назад. Люпин не знал, что и сказать, только лишь стоял в шаге от нее и смотрел глазами полными сожаления. - Не смотри на меня так, - взяв под контроль свои эмоции, сказала Каллисто. – Если хочешь уйти – уходи, я тебя не держу. - Прости… - Не надо, просто уходи. Не поднимая на нее глаз, парень ушел, а она так и осталась сидеть там. Как бы жизнь до этого ее ни била, этот удар был сокрушающим. Теперь все обратилось в прах. Отношения с Римусом разрушились как карточный домик, а ведь они могли стать для нее спасением. Римус мог стать для нее спасением. Но оказалось, что его самого нужно было спасать (а для этого поджигатели не пригодны). Теперь Каллисто вновь осталась наедине со своими монстрами, в рядах которых было пополнение в ее собственном лице. И девушка не могла с ними больше бороться, они были слишком сильны, поэтому она позволила им взять верх. Ей больше нечего было терять. Некуда бежать. Тупик за тупиком. Ренард просто сдалась.