7 дней лета

Всё началось больше года назад. Именно тогда я начал засиживаться за монитором допоздна, пока включившийся автопилот не доставлял меня к кровати. Хотя чаще я засыпал носом в клавиатуру. Всё дело во сне. Одном и том же сне, повторяющемся каждый день. Зеркало ванной отразило угрюмую физиономию с красными глазами и воспалёнными веками. Ледяная вода немного выбила боль из висков, но обрывки памяти никуда не делись. Лето. Стена из красного кирпича со стальными колышками, фигурные ворота, украшенные ажурной решёткой сверху и пятиконечной звездой на стыке створок. - Пионерлагерь, - читаю я. Тихо-тихо, лишь детский голос, вопрошающий: - Ты пойдёшь со мной? И я отвечаю, уже смирившись с тем, что не высплюсь и в этот раз. - Пойду, милая. Конечно, пойду. И открываю глаза, таращась в грязный, прокуренный потолок. Монитор почему-то так и не отключился, и теперь светит мне в лицо, показывая дату последнего обновления страницы - 4 часа. Хуже недосыпа может быть только слишком долгий сон... Факт остаётся фактом, после того, как отчаявшись вытащить со дна, из моей жизни ушёл последний близкий человек, монитор остался моим верным и зачастую единственным собеседником. В интернете, там, где нет имён, пола или возраста, я чувствую себя в своей тарелке. Несмотря даже на то, что иногда всплывали в голове шальные мысли о том, что всех этих людей, быть может, просто придумал мой больной рассудок, истосковавшийся по нормальному живому общению. Может же такое быть? Эти безликие личности подобны мне. Мы - одно и то же, по сути. И я прекрасно понимаю, что с точки зрения человека нормального мои закидоны покажутся как минимум странными. Проблема в том лишь, что в этом мире больше не осталось нормальных людей в традиционном смысле этого слова. Я подтащил кресло и уселся на привычное мне место, мимоходом бросив взгляд за окно на заснеженные многоэтажки. Разве этого я хотел? Неужели, именно так я и должен прожить жизнь? Раньше ведь всё было иначе. Я прекрасно помню - улыбающихся людей на улице, прекрасный город, утопающий в зелени, яркое солнце, а самое главное - яркие краски мира, окружающего меня. Надежды, ожидания, будущее... Когда я был маленький, я, как и все дети, хотел быть космонавтом. И подойдя к делу со всей серьёзностью, изучал биографию Гагарина, даже искал способ попасть в лётное училище, чтобы оттуда уж точно выйти на орбиту и помахать ладонью целому миру. Гагарин был моим первым кумиром, определившим всю дальнейшую жизнь. А потом как будто кто-то взял и набросал пыли на холст - краски поблёкли, небо спряталось за тучами, а на улицах остались только спешащие по своим делам унылые, постные пешеходы. А несбывшиеся надежды и не исполненные зароки ярмом повисли на шее, утягивая куда-то вниз. Как-то враз пропали все стимулы двигаться и жить. И космонавты оказались никому не нужны. Людей не интересовало небо, их интересовали деньги. Поэтому несостоявшийся космонавт каждое утро поднимается, держась за раскалывающуюся голову, и направляется на работу в контору, которую ненавидит, чтобы заниматься никому не нужными вещами. Коллектив - слово ругательное, я отгородился ото всех, забившись в угол и там воссоздал подобие домашнего мирка с анонимными собеседниками. Этим ли я хочу заниматься всю жизнь? Ответ очевиден - нет. Но какие у меня варианты? Заиграл мобильный. Мелодия, которую я ненавижу; я ставлю её на людей, которые для меня ничего не значат. - Да. - Проснулся. - Нет. - Не занят. - Приехать? Не думаю. - Ну раз вопрос стоит так... Я снова кидаю взгляд на заснеженные многоэтажки. - Хорошо, я приеду. Грязно-серый день плавно сменялся тёмно-синей морозной ночью. Это заставило встряхнуться и сбросить остатки оцепенения. Такие ночи всегда задевают что-то в памяти, вытаскивая, казалось бы, уже похороненные воспоминания. Единственное, что ещё не стало серым, и выглядит так же ярко, как и в детстве, когда не было ни вопросов, ни дилемм. Еду на работу в воскресенье вечером. Какая прелесть. Облачившись в старое пальто, оставшееся ещё с институтских времён и заткнув уши наушниками, я выбираюсь на улицу. До остановки идти метров триста, и пока я шёл, успел замёрзнуть. Поэтому поспешил укрыться от холодного ветра под навесом с расписанием движения. Снегопад притих, оставляя меня в одиночку против тёмного декабрьского ветра. Я уже так часто снимал перчатку с руки, чтобы посмотреть время, что пальцы замёрзли окончательно. Не люблю холод. Если уж на то пошло, то и жару не люблю. С моей апатичностью я вообще мало что любил. Даже себя и свой образ жизни, если честно. Озябнув окончательно, я спрятал руки в карманы, нахохлился и закрыл глаза. Лето. Тепло, ярко, солнечно, будто на экране дорогого телевизора. Вокруг бегают дети, и я знаю каждого из них, и с каждым из них я либо дружил либо дрался. Смех, слёзы, обида. Всё такое настоящее. Говорят, что дети жестоки. Но дети ещё и честны. Каждый из нас знал, кто он, и на что способен. Мечты, надежды, цели. Я знал, что однажды посмотрю на Землю из космоса. Я надеялся, и готовился к этому. Я был лучшим в своём классе, и лишь немного сдавал по части физкультуры, демонстрируя второй-третий результат в общем зачете. Музыка, которой я занимался, заставляла звучать мир, и я получал огромное удовольствие, купаясь в потоках внимания, пусть и масштаба самодеятельной сцены на сто-двести человек. И я никогда не сомневался, что однажды, по законам сказки, в моей жизни произойдёт чудо, и я встречу человека, с которым с первой секунды станет понятно - это тот самый, с кем тебе суждено прожить жизнь. Дело оставалось за малым - найти такого человека. Я загадывал это желание всю свою жизнь, задувая свечи на торте, поднимая чашку с соком в Новый Год. Шло время, торт сменился шашлыками, потом лапшой быстрого приготовления, сок - шампанским, а позже и водкой. Пока мне не надоело, и я вовсе не перестал отмечать пустое тиканье лет. Стоит ли говорить о том, что желание так и не сбылось? А потом не сбылось и желание стать кем-то нужным обществу. Обществу оказались бесполезны таланты, музыканты и кто-либо ещё, неспособный порвать глотку ближнему за длинный рубль. Звук подъехавшего автобуса прервал мою личную медитацию. Утихший было ветер снова вцепился в пальто, продувая его насквозь. И я ни секунды не задумывался, заходя в салон. В моём селе все автобусы идут в нужную мне сторону. По ту сторону стекла остался морозный город и люди, в которых я сначала верил, потом ненавидел. Теперь они стали мне безразличны. Бесконечный поток серых клонов с одного конвейера, с утра до ночи, люди, машины, люди, машины. Стекло дрожало от работающего двигателя, но меня такие вещи редко заботили - прижав голову к стеклу, я устроился поудобнее и бездумно изучал жизнь бетонного муравейника. Я вытащил наушник, чтобы послушать что играет в салоне - всегда любопытно. Всегда разочаровывающе. Не в этот раз. Мелодия, игравшая в салоне, оказалась на удивление приятной. Не очередной шансон, не дискотечные биты. Нет. Просто что-то такое смутно знакомое, переборы соло-гитары в стилях советских ВИА. Она навевала какую-то ностальгию, и изнутри отозвалось неожиданным теплом, разбежавшимся мурашками по коже, немного, но всё же согревая. А ещё мгновение спустя я понял, что засыпаю.