Наши Искры подобны вашим душам

      Майдей не сразу понял, где оказался. Он готов был поклясться, что ещё несколько нанокликов назад сдавал отчёт о последней выполненной миссии через голоэкран. Неподалёку бродили коллеги, слышался отдалённый вой двигателей от кораблей, в сознании плавали множество голосов, переговаривающихся с разной скоростью. Затем он услышал шаги Эйкса: тихие, осторожные и отчего-то напряжённые. Так малыш ходил только если был встревожен. Автобот даже головы повернуть не успел, когда расслышал шелест. А дальше – словно его погрузили в жидкость, гораздо более густую, чем вода. Перед окулярами поплыли синие блестящие пылинки, сенсоры дали сбой. Его выбило из онлайна, когда он почувствовал падение о твёрдую поверхность с огромной высоты. Сфокусировав калибровку и настроив окуляры, Майдей увидел вокруг черноту. С трудом поднялся на ноги: отчего-то корпус казался непосильно тяжёлым, точно гравитация увеличилась в десятки раз. За всю свою короткую карьеру, мех сталкивался с гравитацией относительно большей, чем на Кибертроне, но это место било все рекорды. Хотя земли как таковой не было, он не чувствовал падения в пустоту, но сделать даже шага не мог, а стоять на месте становилось с каждым нанокликом всё труднее. Гравитация давила всё сильнее. Ему стало не по себе от осознания того, что он один в этой бесконечной темноте. Нужно было хотя бы попытаться шевельнуться. — Первый шажок всегда самый трудный, — он чётко услышал голос Эйксалера, исходящий будто отовсюду. Собравшись с мыслями и сконцентрировав всю силу в одной точке, он глубоко провентилировал и с титаническим усилием поднял ногу. На него навалилась ещё большая сила тяжести и с криком боли мех двинулся всем корпусом вперёд. Сделанный шаг породил оглушительную звуковую волну, которая обрела видимость и стала выглядеть как жёлтая линия, движущаяся в бесконечность. Её свет угасал в пустоте, и гравитация перестала давить на Майдея, позволяя ненадолго расслабиться и осмотреться. Самого себя он не видел, только тактильно ощущал тело. Сделать ещё один шаг вперёд он не сумел. Была виновата вовсе не гравитация, а что-то, похожее на цепь. Через несколько нанокликов жёлтая полоса звука эхом вернулась и врезалась ему в прямо в искру, на выходе из корпуса заимев форму иглы, разрастающуюся в облачные отростки, ползущие во тьме, как корни растения. Боль накатила отовсюду, и черноту осветила вспышка. Воин хоть и был дезориентирован ужасной болью, чётко помнил этот свет: граната, которая чуть не разнесла его на куски. Первое в активе выпадение в оффлайн не по своей воле. Первые серьёзные повреждения. Вместо тьмы теперь были обрывки ужасного прошлого, которое закончилось совсем недавно и оставило глубокие шрамы в сознании. Майдей видел себя со стороны, сотни гибнущих трансформеров, груды деталей, потоки энергона, вырывающиеся из корпусов после точных попаданий. Он видел медиков, отчаянно борющихся за каждую искру. Одни погибали под обстрелами. Другие в попытке спасти очередного раненого. И как они выдерживали давление войны и не сходили с ума? В голове громко зазвучали слова Льюнокса: — Врач должен держать себя в руках, иначе рискует потерять гораздо больше искр. Голос дрожал. Да, крылатому автоботу было однозначно тяжелее других. Он не хотел становиться медиком, однако обстоятельства распорядились иначе. Всё началось с той злополучной гранаты. Если бы не она, вряд ли они встретились, и Льюнокс не сменил бы квалификацию. Хоть он не сумел спасти каждого раненого, но его вклад в общее дело Майдей очень ценил. — Вы очень многим пожертвовали. — Среди обломков разрушенных конструкций и нефункционирующих формеров появился Эйкс. Его корпус сверкал ярким голубым светом. Время вокруг него продолжало идти, однако никакие выстрелы или взрывы не затрагивали хрупкую искру. — Как и все на Кибертроне. Твоя память наполнена ненавистью и желанием забыть всё, как страшную симуляцию. Это не удивительно… — Да! — выкрикнул Майдей и осёкся. Он в активе бы себе не позволил кричать на спарка. Похоже, боль притупила мироощущение. — Малыш, я… Это слишком тяжело. — Он опустил взгляд и увидел свои руки, закованные в энергетические цепи. До него вдруг дошло – это его собственные «наручники», которые он давно наложил на себя. — Ты правильно думаешь. — Эйксалер выглядел слишком серьёзным. Его полному взрослости взгляду даже начальство организации позавидовало бы. — Я понимаю. — Очередной взрыв, ещё несколько кибертронцев отбросило в сторону. — Это невыносимо. — Группу, пытавшуюся вывести спарклингов из зоны боевых действий, расстреляли рядом с рухнувшей колонной. — Когда братья убивают братьев. И ради чего? — голос спарка раздался гулким эхо в пространстве, хоть и оставался совершенно спокойным. Всё замерло. — Ради власти? Ради богатств? Ради ресурсов? Ради… жестокости? — Эйкс опустил голову. — Малыш, — Майдей хотел подойти к маленькому трансформеру, но оковы продолжали крепко держать его на месте, — мы сражались за мир! За то, чтобы это прекратилось! — Нет никаких «мы»! — Искрёнок усмехнулся. Его тонкий голос теперь звучал гораздо ниже, точно он взрослел прямо на окулярах Метапсиха. — Автоботы и десептиконы – не более чем политическое разделение, в которое вы слепо верили! Вам навязали, что ради мира нужно бороться и продолжать бойню! Разве это то, что должны делать «автоботы»? — Не убивай мы их, они убили бы нас. Здесь выживает только тот, кто борется, — раздался эхом знакомый голос командира где-то вдалеке. Возобновились взрывы. Картина памяти продолжила движение, размываясь, перемешиваясь, как рисунок мокрыми красками, по которым проводили рукой. Эхо душераздирающих криков полыхнуло ярко-красной волной. Цепи заблестели ещё ярче, дёрнув Майдея назад. Он поджал пластины губ, в упор рассматривая силуэты погибающих товарищей. Голубые окуляры угасали пара за парой, как будто все жертвы войны деактивировались одновременно. Подул пронизывающий ветер, полный пыли и раскалённых искр огня. Под грудной пластиной болезненно сжималась искра. На руках Эйкса погибало бесчисленное множество автоботов. Он всем существом прочувствовал эту невыносимую боль, пульсирующую и опутывающую весь корпус тугой сетью. По фейсплейту текли струи омывателя – не свои, а тех, кто умирал на войне. Кто с отчаянным криком, а кто в безмолвном удивлении от попадания снаряда в камеру искры. — Я понимаю, — тихо произнёс Эйкс. Пронизанный пламенем пейзаж снова замер. — Я всё это чувствовал. Я слышал их. Майдей потупил взгляд. — Знаешь, даже несмотря на весь этот ужас, ты стал самым большим чудом для всех нас. — Мех заботливо улыбнулся Эйксалеру. — Этот малыш – наша яркая звезда в бездонной темноте, — раздался голос фемки, от которого Метапсих вздрогнул и поёжился. Его оковы снова ярко блеснули. Где-то там, в тёмной глубине, спрятанный под надёжным силовым щитом, покоился осколок. Яркий свет пробивался сквозь пелену, привлекая к себе внимательный взгляд Эйкса. Приближаясь, он чувствовал, как колеблется всё сознание Майдея, как застывает в паническом оцепенении, умоляя малыша не вскрывать воспоминание. Мех начал рваться, но цепи крепко держали на месте, не давая и шанса загнать осколок куда подальше. Эйксалер присел перед дребезжащей сферой света и мощным рывком сорвал щит. Метапсих вскрикнул. Не от боли – от отчаяния. То, что он старался раз и навсегда похоронить в себе, теперь нежным цветком распустилось в ладонях спарка. На ощупь оно было тёплым, но искажало всё пространство своими колебаниями, как это делают все воспоминания, причиняющие боль. Это была любовь. Отвергнутая, вдребезги разбитая, но сохранившая форму тёплого комочка. Последний островок в океане безумия и жестокости. — Это была она, правда? — Эйкс видел, что по фейсплейту Майдея течёт омыватель. Воин в один момент стал похож на искалеченного, полудеактивированного кибертронца. Облик обнажил бесчисленное множество травм, царапин и дыр. Ни единого живого места. — Я не хотел, чтобы кто-либо ещё знал… Это больно, малыш… — Автобот дрожал, показывая рукой куда-то в сторону. Та, к кому он испытывал сильные чувства, теперь направляла ствол оружия на него, намеренно прицелившись в искру. Отличный снайпер и преданный своему делу солдат, фемка потеряла контроль над своей слабостью к умышленной жестокости. Она убивала быстро, и каждый последующий выстрел становился всё более искушающим. Хотелось всё больше и больше. Границы размывались. Война и вправду калечила разум, причём необратимо. И вот, в очередную роковую вылазку, перед Майдеем встал выбор: или он убьёт её, несмотря на все чувства, которые она в нём пробудила, или станет её следующей жертвой. Время снова замерло, показывая все детали. Он стоит перед ней, не веря в происходящее, пытается хоть как-то образумить. Она же пропускает все его слова мимо аудиосенсоров, разбивая все надежды, раздавив всю веру и любовь пальцем на курке. В её оптике пустая жестокость. Ни капли сострадания и тех эмоций, которые они дарили друг другу. Рассматривая фембота со всей внимательностью, Эйксалер замечает угасающий огонёк в самом отдалённом уголке. Спасайся! — единственная вибрация издаваемая огоньком. — Ты знал об этом? — Вопрос был чисто риторическим, однако Метапсих всё равно ответил слабым кивком. Прежде чем залп покинул ствол орудия, Майдей направил инфралучи ей в голову. Шлем фемки разлетелся на куски. Дуло отклонилось в сторону, выпустив снаряд в считанных сантиметрах от искры. Это была самая страшная и болезненная рана, с которой Льюноксу удалось справиться. Но не с её отпечатком, который зиял на корпусе автобота. — Она не хотела тебя убивать, братик… — Эйкс присел перед кибертронцем, прикоснулся ладонями к фейсплейту. — Она пыталась тебя спасти от самой себя. — Плохо пыталась, раз чуть не убила, — оскалился Майдей, тяжело и громко вентилируя. — А если бы я не сделал этого, что тогда? Скажи, что?! — он сорвался на крик. — Время нельзя повернуть вспять, — покачал головой спарклинг. — Я это и так знаю, — отвернулся воин. — Иначе бы не было так отвратно. Столько ошибок можно было бы исправить… — А нужно ли? — Порой очень хочется, — процедил Майдей. — Если тебе нужно передохнуть, то я готов предоставить тебе необходимое время. — Эйксалер направил в пространство поток ярко-голубой энергии, залечивая некоторые раны и смягчая особо неприятные воспоминания. Крики стихли. — Но ты достаточно силён, чтобы продолжать, ведь так? — Ты так в меня веришь? — слегка улыбнулся автобот. Его корпус постепенно исцелялся. — Ты ведь мой герой. И всегда им будешь, — вдохновлённо ответил оперант. — Пусть ты и не смог спасти всех, кого любил и не обладаешь потенциалом, каким обладают самые могучие из оперантов, но в тебе есть то, чего порой не хватает мне. Это отсутствие страха перед пеклом, ради любой возможности помочь ближнему. Майдей усмехнулся. — Льюнокс обычно это называл попытками воссоединиться с Праймусом. Спасибо, малыш. Хоть для тебя я чуть больше, чем простой солдат. — Льюнокс тоже так считает. И все, кого ты знал. Пространство возобновило движение. Вновь полыхнул огонь, крики оглашали битвы, только скрежет и взрывы заглушали их. Однако страха, сковывающего движения, Майдей больше не ощущал. Он понимал, что спарклинг верил в него всей искрой. Подводить надежды малыша он себе не позволил бы никогда в активе. Автобот сделал сильный рывок. Цепи зазвенели, продолжая держать пленника. Он снова ринулся вперёд. Звон. Цепи потускнели. Искра наполнялась той силой, которая всегда помогала преодолевать страх. Вера заполняла разум. Стремление двигаться вперёд наполнило весь корпус. С криком Майдей снова двинулся вперёд. Цепи с треском разлетелись на куски. Весь корпус полыхнул жёлтой энергией, похожей на плазму звезды. Окуляры ярко засветились, озаряя полумрак живительным светом. Автобот рванул к войне, оставляя за собой яркий «хвост», который растворял мрак, давал надежду и актив. Воспоминания перерождались, переставая причинять боль. Погибшие товарищи больше не терзали совесть своими криками, став светящимися фигурами, летящими вместе с ним вперёд. Они отдали свои активы за то, чтобы другие могли её продолжить. Искорёженные здания перестали пугать и растворялись в энергии. Майдей сам был удивлён тому, сколько сил в себе держал до этого момента. — Но я не расстался с прошлым. — Застыл он где-то в центре исчезающего города. — Зато оно не причиняет боль, — кивнул ему Эйкс, летая в воздухе, окружённый голубым облаком. Он опустился перед ним и вернул осколок любви. — И что дальше? — Майдей осторожно держал тёплый комочек. — Береги свои чувства, они тебе пригодятся, — подмигнул ему Эйксалер. — Что ж, первый этап мы завершили. Хочешь продолжить? — Пожалуй, я сделаю перерыв. Времени небось много прошло, а я свою смену прогуливаю. Неправильно как-то получается! — Здесь время идёт не так. Надо было сказать с самого начала, — пожал плечами спарк. — Тебе ещё нужно прочувствовать реальность. Теперь будет не так страшно. — А я и не боялся, — фыркнул Метапсих. — Дело твоё. — Оперант щёлкнул пальцами… Они снова оказались в реальности, на базе, в том самом коридоре. Время говорило о том, что от момента отключки не прошло и трёх нанокликов, чему автобот не мог нарадоваться. Вдохновлённый, он подхватил Эйкса на руки и побежал к Льюноксу в медотсек, по пути чуть не сбив несколько групп разномастных пришельцев. Медик и не подозревал о том, что это прошло так быстро. Описав напарнику всё пережитое, автобот помчался на свою смену, полный энергии для свершения новых подвигов. — Как бы он себе неприятностей не нахватал по пути, — покачал головой медбот, переглянувшись с Эйксалером. — Но он любит неприятности, — хихикнул спарк, усаживаясь на платформе. — Так ему веселее. — Как бы эти его приключения не переросли в проблемы для всей организации, — усмехнулся Льюнокс, ощущая ментальный след, который «хвостом» остался за напарником.