Кошмары

      - Не буди меня, - шепчет Барбара, когда Джулия тихо смеётся и прижимается к нему всем телом, целуя в колючую щетину подбородка. Время идёт, припекает солнце и дела не ждут. Надо встать. Но шериф города Честерс Милл лишь обнимает Шамуэй и так же тихо повторяет, вызывая у женщины улыбку: - Не буди меня, если я вижу тебя во сне.       - Реальность тебе не мила? - тонкие пальчики журналистки зарываются в короткие волосы и слегка тянут голову назад, отчего её обладатель лениво приоткрывает глаза и сквозь сонную пелену силится разглядеть румянец на довольном лице.       - Я жадный. Мне её мало, - мужчину вновь целуют, и он уверен, что Джулия счастлива. В это мгновение - счастлива.       ***       Она не может уснуть одна. Уже не умеет и потому ворочается в разные стороны, пока не отбрасывает одеяло прочь и не садится на кровати, утыкаясь носом в согнутые колени. Джулии страшно и больно. И ей хочется кричать, пока не сорвётся голос.       Джулия сыта реальностью по горло. Несправедливой и эгоистичной реальностью, отбирающей всё, что тебе дорого, вынуждающей корчится от навалившегося осознания происходящего и звать черноту пустоты, сидя на самом краю бездонной пропасти, заламывать пальцы и всматриваться-всматриваться-всматриваться в неизвестность, поглотившей за одну секунду самого важного человека, в которого по неосторожности Шамуэй заключила смысл своей жизни.       Джулии сочувствуют. Джулии советуют хорошенько выспаться. А Большой Джим как-то чересчур участливо кладёт свою большую руку на её плечо, поднимая в глубине женской души лишь волну гнева. На Дейла Барбару, перерезавшего трос, на старшего Ренни, решившего, что негоже ждать с последними словами для "бравого героя" города-под-куполом, на саму себя, позволяющей сомнениям лезть всё глубже и глубже и убивать единственное, что держит её на плаву - веру. И только Джо Макалистер улыбается и, ловя затравленный взгляд женщины, уверенно кивает, утверждая, что ничто ещё не потеряно.       Джулии советуют хорошенько выспаться. Но она не может последовать этому совету. Ведь в доме до ужаса тихо и пусто, а постель, в которой ещё утром обоюдно клялись в любви, кажется слишком холодной, будто бы стоит одинокой не один месяц. Ведь женщине не хватает твёрдого плеча рядом. Уверенного, стойкого и такого близкого, чьё отсутствие просто недопустимо.       Но его нет.       И Джулия плачет навзрыд. Впиваясь ногтями в кожу до судорожного вздоха, до белых костяшек и проступившей крови в следах-полумесяцах.       Луна-злодейка крысится в окно, заливая комнату ненужным светом.       Где-то вдалеке противно ухает сова.       И только сейчас женщина отчётливо это ощущает, застывая изваянием на смятой простыни. Ей бы встать и задёрнуть шторы, но Шамуэй не рискует даже шелохнуться. Она уверена - одно лишнее движение, и нечто обязательно в ней сломается, рассыпавшись и растворившись внутри, на веки вечные забирая возможность на восстановление.       Джулии страшно. Страшно закрыть глаза и, уснув, пережить всё заново. С остервенением хвататься за трос и искать хоть какой-нибудь опоры, слышать голос Ребекки спиной, которая не может понять Шамуэй, ведь для неё Барби - не центр мира, слышать хриплое "я люблю тебя" из пустоты и собственный крик, когда ничто уже не тянет вниз. Страшно почувствовать руки, оттаскивающие её прочь. Страшно понять, что никакого выхода в той бездне быть не может. Страшно принять, что после такого падения тело бывшего военного должно превратиться в сплошное месиво.       Страшно. Страшно. Страшно.       Джулии страшно. Потому что если она уснёт и увидит его, то не проснётся. Что бы там не произошло.       Джулии хочется взвыть, а луна-злодейка крысится ей в окно.       ***       Ноги у женщины ватные. Они дрожат и подкашиваются, отчего та хватается за перила маленькой лестницы на крыльце, когда выходит на улицу вдохнуть свежего воздуха, от которого тут же прошибает озноб, несмотря на то, что кожа кажется неестественно горячей.       Хочется не взвыть, а спать, но журналистка старательно гонит сонливость прочь, согревая ладони дыханием и как можно дольше удерживая глаза открытыми. Слёз нет, сил на них - тоже.       Хочется спать, и Джулия не уверена, что уже не спит.       Она обхватывает себя руками и устало проводит взглядом по куполу не задерживаясь. И всё равно ловит движение по ту сторону. Чтобы - миг - кинуться навстречу.       Джулия прикладывает свою ладонь к ладони Дейла Барбары, не обращая внимание на то, что их отделяет толщь чёртовой прозрачной клетки.       Джулия улыбается, чувствуя как уходит из тела свинцовая тяжесть, как становится легче дышать.       Джулию не держат ноги. Она оседает на землю и упирается в купол лбом, наблюдая как Барби опускается вровень с ней.       Женщина не умеет читать по губам, но знает - говорят о любви. И она отчаянно просит:       - Не буди меня.