~
Дни сменяются днями, наступает понедельник; Луи вяло начинает утреннюю рутину: проснуться, одеться, разбудить сестёр, провести их вниз, залить для них их любимые сладкие хлопья молоком, поцеловать маму на прощание, когда она будет отводить девочек в школу и уедет на работу, почистить зубы, попытаться привести волосы в божеский вид, забросить вчера выполненную домашнюю работу в сумку и ждать Лиама, который подвезет его до школы. На этот раз Лиам появляется вовремя и выходит из машины, приглашающе открывая дверцу для Луи, который заползает внутрь и захлопывает ее. — Как ты сегодня? — спрашивает Лиам с сопутствующей легкой улыбкой. Луи состраивает гримасу и кладет между коленей замерзшие от леденящего английского воздуха руки. — Кажется, в норме, — бормочет он, хотя не был в норме еще со времен пятничных происшествий: странного разговора с Гарри, странного порно и своей собственной странной реакции. Он больше ничего не говорит, посчитав более приемлемым вариантом начать изучать свои узкие чёрные джинсы. Он воспринимает их сегодня по-другому, как и всего себя. Он хмурится, смотря на свою слишком сильно липнущую к телу футболку, и стягивает шарф с шеи, неловко запихивая его в свою сумку. — Тогда, блин, попытайся быть менее кислым, — слышится с заднего сидения. Луи подпрыгивает на месте и поворачивается на сто восемьдесят градусов, встречаясь взглядом с сидящим позади Лиама Найлом. Тот весело посматривает на Лиама, который смущенно пожимает плечами. — Не люблю ворчунов, — заканчивает Найл. — Найл, какого хрена ты в машине Лиама? — спрашивает сбитый с толку Луи. До этого момента он даже не замечал блондина, пока тот не подал голос. Плюс, у Найла есть своя машина, на которой он обычно ездит в школу по утрам. — Разбил Range Rover на выходных, Пейно меня подвозит, — объясняет Найл, попутно опускаясь по сиденью вниз и задирая вверх ноги, на кресло водителя, чтобы вытянуть их поудобнее и случайно ударить Лиама по голове одной из вышеупомянутой ног. Лиам брезгливо морщится и убирает её вниз. В обычной ситуации Луи бы посмеялся над их взаимодействиями, но сейчас он всего лишь пожимает плечами и возвращает взгляд к своим коленям. Теперь, когда Лиам больше не отвлекается на маневрирование, нужное, чтобы выехать со двора Луи, и на ногу Найла на своём лице, он одаривает друга озадаченным взглядом. — Луи, все хорошо? — интересуется он, хмурясь. Луи медленно поднимает на него затуманенный взгляд. — Да, конечно. — Ладно, — отвечает Лиам, возвращая внимание к дороге. Если приглядеться, то можно заметить, как он задумчиво поджимает нижнюю губу. Ничего удивительного, что друзья заметили отвратительное настроение Луи так быстро, но он не может ничего с этим поделать — сегодня он неспособен даже улыбнуться. — Ну, не знаю, ты странный какой-то, — небрежно замечает Найл, и не думая обидеть. Почему-то Луи принимает это близко к сердцу. — Я не странный, — резко отвечает он, замечая, как Найл вздрагивает и сжимается: Луи чувствует неприятный укол совести в груди. — Извини, — торопливо бормочет он, разворачиваясь к окну. — Но я не странный. Когда Луи заходит в класс по английскому языку на первом уроке и садится рядом с Гарри, он наконец может облегченно вздохнуть. Ребята постепенно заполняют пространство вокруг них, и Гарри поворачивается к Луи, улыбаясь. — У нас проект, — говорит он, и Луи любопытно, чем вызвана такая улыбка. — Ну, так что за проект? — спрашивает Луи. — Колись. Гарри указывает на сложенный пополам листочек, который лежит на его половине парты, и Луи замечает такой же на своей. — Совместный проект, — начинает объяснять он и неожиданно делает паузу, приподнимая брови в безмолвном вопросе и получая от Луи ответный кивок. Конечно, они сделают его вместе — как всегда. Гарри, тем не менее, почему-то постоянно нужно в этом удостовериться. Затем он продолжает: — Мы выбираем песню и, как бы, анализируем слова и мелодию, чтобы понять, какой смысл они несут вместе, — улыбка пробивается на губах Гарри снова. Луи улыбается в ответ. Честно говоря, для Гарри выполнение этого задания будет сравнимо по удовольствию лишь с эротическим сном. Луи и сейчас припоминает, как часто они вместе сидели на диване у него дома, Гарри — с компьютером на коленях, а Луи — ожидая песни, которые тот собрался ему показать. Ему всегда нравилось, как Гарри выглядел в этих воспоминаниях: с всунутыми в уши наушниками, то и дело небрежно взбивая кудри руками и наслаждаясь музыкой, которая делала его улыбку каплю сонливой. — Ну, наконец-то уже это объяснение проекта, которое мы можем не слушать, — вставляет Луи, когда учитель начинает говорить и ходить кругами по классу, чтобы было слышно всем. Когда они вместе с другими учениками выходят из класса после урока, Гарри и Луи останавливает Робин — одна из тех девочек, про которых Луи может смело сказать, что знал с первого класса школы и не разговаривал больше, чем несколько раз. — Луи! — кричит она, и на звук своего имени он поворачивается одновременно с Гарри. — Просто хотела сказать, что у тебя классная рубашка, — вот и всё: она махает на прощание и исчезает. Луи знает, что это, вроде бы, должен быть комплимент, но теперь он не может перестать хмуриться, ненароком поглядывая на свою рубашку. Голубая и лишь совсем чуть-чуть зауженная, теперь она кажется Луи очень гейской. Его живот совершает кульбит снова, на этот раз одаривая Луи желанием быть более мужественным. Больше никаких девчонок, говорящих, что им нравится его рубашка, никаких геев в порно, никаких женственных шарфов, и уж само собой разумеется — ему нужна щетина. Луи вздыхает, поворачиваясь к Гарри. — Знаешь какую-нибудь песню для проекта? Гарри качает головой. — Не знаю, я в последнее время разное слушаю... — Разное? — Луи театрально закатывает глаза. — Под разным ты подразумеваешь непопулярные хипстерские песни, которые находишь непонятно где? — Э-э, не совсем, — Гарри прикусывает губу, и его щеки мягко загораются розовым. На это Луи игриво приподнимает бровь, не в силах прекратить почти маниакально улыбаться. Гарри серьезно краснеет из-за своих музыкальных предпочтений? Шикарно. Луи как раз нравится дразнить, а смущение Гарри делает из него замечательную мишень. — И кто же это? Давай, скажи. Не стесняйся. — Ну, мне сейчас нравятся Tegan and Sara*, — Говорит Гарри, непроизвольно потирая шею сзади. Луи задумывается. — Они же, вроде, сёстры-лесбиянки, да? — Да, — медленно отвечает Гарри, не выглядя очень расположенным к разговору. Он не смотрит на Луи, но Луи смотрит на него и замечает, что лицо кудрявого паренька не выражает никаких эмоций. После мгновения тишины: — А, ясно. Может, еще кто-нибудь? Когда они продолжают идти, Гарри смотрит себе под ноги. — Никто, это всё, — он украдкой поглядывает на Луи и замечает улыбку, которая вот-вот появится на его губах; Луи знает друга достаточно хорошо, чтобы распознать эту знакомую стратегию. Он отвечает односложно или вообще старается уйти от ответа, но смотрит на Луи так, что становится понятно: Гарри хочет, чтобы Луи проявил инициативу и заставил его разговаривать; он пытается выглядеть застенчивым. Луи переключается на свой громкий, можно сказать — комедийный голос: — Ой, не ломайся, Гарри, скажи! Или я должен подергать пару кудряшек, чтобы вытянуть это из тебя? Оказывается, нет. Гарри прочищает горло и объявляет: — Леди Гага. Луи молчит на протяжении пяти секунд. А потом взрывается смехом. Наконец-то лицо Гарри перестает быть нечитабельным. — Что не так с Леди Гагой? — спрашивает он. — Да ничего, — отвечает Луи, пытаясь успокоить друга. — Я имею в виду, она всё хорошо делает. Но я — извини — просто немного удивлён, что это говорит мне парень, который обычно отрывается под Джони Митчелл. Гарри кивает, но всё равно еще ворчит: — Я бы не сказал, что «отрываюсь» под Джони, но ладно. Луи смотрит на него, улыбаясь. А Гарри — в ответ. На секунду зрение Луи сужается до рта Гарри, а конкретно — его тёмных губ, но он тут же встряхивает из себя эти мысли и смотрит в другую сторону. — Хорошо, — беспечно говорит Гарри, — если не Гага, то кто? Луи наклоняет голову вниз, думая и хмурясь: ему кажется, что он должен сказать что-то мужественное. — Что насчёт Эминема? Брови Гарри сходятся на переносице, и он еле заметно напрягается. — Ладно. Ты же слушаешь его всё время. — Ага, — Луи пожимает плечами, проводя рукой по волосам. — Он офигенный, один из лучших рэперов сейчас, — говорит он, думая, прозвучало ли это убедительно, прозвучало ли это так, как будто Луи знает, о чём говорит, и не раздражается, когда в «Рекомендованных» на YouTube выползает Эминем. — О, круто, что ты фанат рэпа, — Гарри смотрит на Луи со слабой улыбкой, — но мне не нравится Эминем. — Почему? — спрашивает Луи. Гарри выглядит так, будто чувствует себя некомфортно. — Он часто выступает против геев в песнях, разве нет? — На самом деле в жизни он другого мнения, — не соглашается Луи. — Это просто его музыкальное амплуа. — Да, — уступает Гарри, — но я все равно не считаю нормальным вставлять это в свои песни, даже если ты с этим несогласен. Потому что некоторые впечатлительные люди после этого могут подумать, что ненавидеть геев и лесбиянок — нормально. — Думаю, ты прав, — бормочет Луи. К этому времени они уже пришли к его следующему кабинету, и перемена почти закончилась, поэтому сейчас парни вынуждены разделиться. Луи хочется спросить, почему Гарри неожиданно стал беспокоиться о правах геев, правда, тот может обидеться. Да и потом, Гарри по своей сущности очень заботливый человек. Он никогда бы не захотел, чтобы кто-то был в обиде, и Луи кажется, что это замечательно с его стороны, поэтому вопрос можно и не задавать. Он говорит: «Пока» — и разворачивается лицом к классу истории, решив не выяснять ничего лишнего.~
На следующий день в половине седьмого Луи стоит абсолютно голый напротив шкафа; Лиам должен забрать его через пять минут. Глаза парня бродят по отделу с рубашками, и сказать, что ему они не нравятся, — ничего не сказать. Может быть, ему надеть свою белую футболку с круглым вырезом? Она, правда, слишком узкая. Что насчет красной рубашки из «Hollister»? Она всегда была его любимой, но сегодня Луи почему-то не в настроении ее надевать. Он запускает руку в отдел для рубашек в попытках выкопать что-то по-настоящему мужское. Когда он находит старую рубашку от «Buffalo Bills», которая перешла к нему от кузена, он наконец прекращает поиски. Луи никогда не носил ее раньше из-за слишком большого размера, но сейчас, кажется, нужна именно она. Он надевает рубашку, наслаждаясь ощущением того, как она висит на его теле и прикрывает задницу. Он больше не соблазнительный мальчик с широкими бедрами и большой пятой точкой. Теперь Луи официально чувак. Лиам, кстати, ему уже сигналит снаружи, а Луи до сих пор не надел штаны. Он поспешно хватает отброшенные в сторону боксеры, в которых он спал, тут же вползая в них. За несколько секунд Луи принимает решение сменить сегодня свои привычные Toms'ы на Vans'ы — и в конце концов предстает перед машиной Лиама в полной красе. — Утра, парень, — приветствует его Лиам, и Луи думает: «Да, правильно, я парень». Он представляет себя в роли капитана пиратского корабля, в роли любителя больших подплечников, в роли нападающего в американском футболе или, к примеру, в роли метающего копье спортсмена с голым торсом. Мужественный муж. Найл снова на заднем сиденье. Луи замечает, что он носит кепку «SnapBack» и чувствует укол зависти, поэтому ловко сдирает ее с головы блондина и надевает на свою собственную. — Эй, что ты делаешь? — протестует Найл. — К моему образу она подходит больше, — служит немедленным ответом Луи, а в следующую же секунду он тихо проклинает себя, потому что это прозвучало до неприличия женственно. Найл, тем не менее, этого не замечает и просто говорит: — Да, наверное. Ты прав, Томмо. Лиам закатывает глаза, и они доезжают до школы без всяких приключений. Гарри снова ждет Луи в классе по английскому сегодня, на этот раз подперев подбородок рукой и не отрывая взгляда от экрана телефона. Луи хлопает его по плечу. Оказывается, он сидит в Instagram'е Шерил Коул**. Парень присаживается рядом с Гарри и спрашивает: — На что пялишься? Гарри поворачивает к нему экран, чтобы тот видел фотку Шерил в полный рост, где она в красивом платье с глубоким декольте. Луи не знает, почему ощущает колючее покалывание под кожей, но ему это... не нравится. — Она шикарная, — говорит Гарри, а Луи очень хочется фыркнуть. Он проглатывает горечь, собравшуюся во рту, чтобы сдавленно произнести: — Да, и правда, — затем он добавляет: — Чертовски сексуальная. Гарри приподнимает брови. — Слушай, мне просто нравится ее платье, — говорит он, но Луи не может понять, что это значит, да он не может даже объяснить выражение лица Гарри, помимо, разве что, того, что ему неприятно. Они оба сейчас смущены, потому что Гарри никогда не комментировал чье-то чувство стиля; Луи не может сказать, действительно ли друг расстроен по какой-то причине или же просто прикидывается. — Я знаю, — отвечает он, даже несмотря на то, что не знает, как так получилось: у них с Гарри — друзей, которые всегда понимали друг друга с полуслова, — вдруг впервые случилось непонимание. Луи за секунды пронзает знакомая злость — такая, когда он видит свой чересчур яркий гардероб, засматривается на выделяющиеся на руках Гарри мускулы или его собственный голос выходит слишком высоким. Он действительно зол, и он чувствовал себя так чересчур долго, чтобы не компенсировать все это сейчас одной фразой: — И мне нравятся ее сиськи. Какое-то время Гарри выглядит оскорбленным — с широко распахнутыми глазами и пасмурным выражением лица, — но затем он ёрзает на стуле и усмехается: — Ладно, — а потом просто отворачивается от Луи и садится прямо. Луи спрашивает сам себя, было ли это слишком — говорить подобное. Он никогда не был из тех людей, что открыто болтают о сексуальности девушек, и именно по этой причине они с Гарри всегда притягивались друг к другу, как два магнита. Но разве не настало время перемен? Неужели нормальные парни не переговариваются друг с другом о девушках и их фигурах? Конечно, переговариваются. В их случае проблемы не у Луи, а у самого Гарри. С Луи всё в порядке. В абсолютном. Тем не менее, зачаток паники в его животе продолжает расти. Потому что глубоко внутри Луи знает и понимает, что абсолютно не заинтересован ни в Шерил Коул, ни в её декольте.~
После урока по английскому он нигде не может найти Гарри до перерыва на обед. Луи обнаруживает его кудрявую голову уже в столовой: он сидит за их привычным столом вместе с Найлом, Зейном и Лиамом; сегодня здесь даже Стэн и Дэн. Луи подходит к столу и шлепается на место рядом с Гарри, тут же пихая его локтем в бок. Гарри фокусирует взгляд зеленых глаз на нем, и внезапно у Луи перехватывает дыхание. Их лица ближе друг к другу, чем он предвидел, потому что тот заранее придвинулся с целью сделать их разговор наиболее неслышным для других. Когда глаза Гарри так близко, они довольно затягивающие. — Да, Лу? — подсказывает Гарри, потому что прошло уже несколько секунд, а тот растерял почти все слова, которые хотел произнести. — О, — говорит Луи неожиданно хриплым голосом и прочищает горло. — Слушай, у нас всё в норме? Прости за мое поведение на английском. Выражение лица Гарри смягчается, и он одаривает друга полуулыбкой. — Конечно, всё норме. И поведение твое тоже было обычным — дело во мне. Это я был немного... странным. — Это не так, — заверяет его Луи. — В любом случае, уже не важно. — Взгляд Гарри до сих пор на нем, а его улыбка растет, и теперь Луи чувствует необычное давление в левой части своей груди — где-то там, где должно быть расположено сердце. Ох, неужели он не может внести немного нормальности в любые его взаимодействия с Гарри? Луи начинает смотреть в сторону. — Так, ладно, забудем. Кстати, ты идешь на вечеринку Шер в пятницу? — О, а ты? — спрашивает Гарри. Луи кивает. — А почему нет? Гарри пожимает плечами. — Ну, не знаю, иногда мы с тобой просто тусим вдвоем вместо того, чтобы идти на какую-то вечеринку. Только ты и я. Когда Луи понимает, что это правда, он чувствует себя раздраженным. Они пропустили вечеринку Джоша пару недель назад, потому что никому из них не захотелось на нее идти. Вместо этого они сидели дома у Гарри и смотрели фильм, лежа на диване и укрывшись одеялом. Луи прикусывает нижнюю губу. — Нет, теперь я хочу пойти к Шер. Должно быть классно. Гарри кивает и отвечает: — Тогда ладно. Я тоже иду. И именно таким образом в пятницу — около десяти часов вечера — они оказываются сидящими в старой Honda Civic Зейна, подъезжая к дому Шер. Даже когда Зейн паркует машину, уже несложно сказать, что вечеринка в доме на полную катушку; он постанывает, вытаскивая ключи из замка зажигания. — Почему я снова непьющий водитель? Найл шутливо похлопывает его по щеке, высовываясь с заднего сидения. — Потому что Лиам был им на трёх последних вечеринках, на которых мы были. Настало его время развлечься. Они все вываливаются из машины, а Зейн продолжает ворчать: «Я тоже хочу развлечься» — получая в ответ только громкий смешок Найла. А затем пятеро парней вместе направляются на вечеринку. Дом Шер до невозможности огромный, что позволяет ему вместить в себя не менее огромное количество людей, но, несмотря на на скопище народа, Лиам находит свою подружку чуть ли не мгновенно, и скоро они уже исчезают с глаз долой. Луи, Гарри, Найл и Зейн продолжают идти туда, куда вообще есть возможность протиснуться, по пути здороваясь со всеми знакомыми и не переставая искать глазами алкоголь. Наконец, они видят большой стол на кухне, и Луи хватает бутылку водки, в то время как Найл вытаскивает три красных пластиковых стаканчика и расставляет их в ряд. Луи наливает в каждый из них чуть больше нормы, а затем они с Найлом и Гарри берут каждый по одному. Найл улыбается: — За ваше здоровье, — и они «чокаются» пластиковыми стаканами, выпивая стопку за один присест. (Всё это время Зейн не перестает завистливо наблюдать за друзьями.) Сразу после первой стопки Найл вытаскивает пиво из ведерка со льдом, в котором охлаждаются все бутылки, а затем как будто бы замирает, выглядывая кого-то в другом конце комнаты. Луи прослеживает за его взглядом и видит не знакомую ему шатенку. Он кладет локоть на плечо Найла: — Что за девчонку уже нашел? Луи улыбается, игриво вскидывая брови. — Без понятия, на самом деле, — говорит Найл, — но сейчас узнаем. Пока блондин еще не смылся, Луи спешит пьяно отсалютовать ему и подтолкнуть парнишку в направлении его счастья. Затем он разворачивается к Гарри, обнаруживая, что Зейн куда-то исчез. — Где Зейн? — спрашивает он, наливая себе еще одну стопку «Smirnoff». Гарри не прекращает смотреть на стаканчик, в котором уже смешаны водка, яблочный сидр и клюквенный сок. — Он пошел в туалет, — говорит он, внезапно поднимая взгляд и широко улыбаясь Луи, который тут же выпивает вторую стопку. Затем к ним приближаются Джейд и Джеси с целью поздороваться и обнять каждого из парней. Луи нравятся обе, когда он трезвый, но теперь, работая над своей третьей стопкой — что включает в себя водку и «Pepsi», — он чувствует алкоголь уже более явно; когда рука Джеси странным образом оказывается на плече Гарри, он смотрит на это безобразие взглядом ястреба. Джейд начинает рассказывать о том, как застала пьяный перепихон Ханны и Дэна, разбавляя историю своими хихиканьями. Это действительно смешно, потому что Ханна и Дэн притворяются, что ненавидят друг друга, когда трезвые, но на данный момент Луи может одарить ее всего двумя-тремя неискренними смешками, потому что его мысли заняты тем, действительно ли Джеси собралась замутить с Гарри. Он старается проглотить горечь во рту, которая появляется от одной только мысли об этом, посредством того, что выпивает содержимое стакана до конца. Горло теперь горит, но совсем по-другому. Чтобы прочистить мозги, Луи трясет головой из стороны в сторону. — Что бы мне выпить теперь? — спрашивает он вслух. Джеси улыбается во все тридцать два и хватает голубую бутылку, до этого лежавшую на столе со спиртным. Она немного потряхивает ее, а затем протягивает Луи, объявляя: — Сучки любят «Bombay»! Луи смеется и говорит: — Я не сучка, — но все равно берет бутылку с джином «Bombay Sapphire», открывает ее и поднимает к губам, ухмыляясь, как будто бы действительно выпьет прямо из горлышка; все смеются, награждая его званием комедийного гения. Джейд покашливает, а Гарри кричит громким, пьяным голосом: — Это негигиенично! — он смеется, а потом добавляет уже пониженным тоном: — Но все равно сделай это. Поэтому Луи делает глоток джина прямо из бутылки, а Гарри, Джейд и Джеси мгновенно следуют его примеру. Джеси больше не трогает Гарри, и Луи теперь может поклясться, что он счастлив. По сути дела, когда он поднимает взгляд на Гарри, на него спускается озарение, что он не должен был беспокоиться о Джеси вообще, потому что трезвая часть его рассудка припоминает, что у Джеси есть парень, а что Гарри? Гарри только на Луи самого и смотрит, хлопая ресницами и скромно потягивая что-то из своего красного стаканчика, который он секунду назад наполнил другим напитком. Луи прикусывает нижнюю губу и издает звучный стон. Все в норме. Никто об этом не узнает. Никто не знает о том, что он гей и считает своего друга сексуальным до чертиков. Вот дерьмо. Ему нужно напиться. Джеси и Джейд на секунду замолкают, а затем обе взрываются смехом. Луи чувствует, как кровь медленно приливает к его щекам, потому что понимает: они смеялись над тем очевидно сексуальным звуком, который он только что испустил; правда, сейчас парень не может заставить себя беспокоиться о чем-либо дольше, чем пять секунд. — Пойдем, поищем Перри и Лию, — говорит Джейд, хватая Джеси за запястье. — Еще увидимся, ребята. — Джеси понимающе подмигивает Луи через плечо, когда они обе быстро удаляются. Хм. То есть, они... нормально к этому относятся? К предположению, что что-то может случится между Луи и Гарри? Луи мысленно дает себе пощечину. Ничего не может случится между ним и Гарри. Из другой комнаты все это время доносилась музыка, но сейчас она кажется громче, потому что Гарри медленно качает бедрами в такт к ней. Луи смеется. Гарри хреново танцует, но алкоголь делает из него более хорошего танцора. Бит этой песни как будто бы колючий и резкий, но Луи нравится, когда бас на какое-то время замирает, уступая место чему-то более решительному и звонкому — именно тогда он тоже начинает двигаться. — Не хочешь потанцевать? — спрашивает Гарри, и Луи кажется, что он определенно должен ответить: «Нет» — но, опять же, алкоголь стучит в его крови и пульсирует в его венах. Луи охотно кивает. — Конечно, хочу. Гарри криво улыбается и берет его за руку. Они проходят в другую комнату, которая по большей части наполнена танцующими, как идиоты, подростками. Гарри и Луи проталкиваются на середину так называемого танцпола и валяют дурака, делая такие же сумасшедшие движения, как и все здесь, и не прекращая прыгать до конца этой песни и еще одну следующую. На данный момент Гарри делает по меньшей мере пять одиночных шимми***, а Луи старается подражать девушке рядом с ним, которая усердно вешается на шею танцующего с ней парня. И это все прелестно. Это все весело. Это нормально — всё так и должно быть, — а тянущий от предвкушения живот Луи может успокоиться, потому что абсолютно ничего между ним и его другом не изменится, вне зависимости от того, насколько они пьяны. Впрочем, он думает так ровно до тех пор, пока песня не сменяется на что-то более медленное, более грязное — высокие электрические нотки плавают на фоне редких ударов баса, — и тело Гарри начинает покачиваться из стороны в сторону само собой, не позволяя своему хозяину сопротивляться. А затем он неожиданно кладет свои большие ладони на бедра Луи, разворачивая парня спиной к себе, чтобы притянуть его к груди. Луи резко вдыхает в себя воздух — его живот третий раз за эту историю совершает кульбит, — но ему так горячо, а рука Гарри двигается по его бедру так осторожно, что он не может не податься назад, впечатываясь в тело Гарри с не меньшей силой. Их тела сейчас вдавлены друг в друга настолько, насколько это возможно, каким-то образом по-прежнему качаясь под музыку (Луи даже узнает знакомую песню Бритни Спирс, но сейчас ему плевать на это — его внимание сфокусировано на теплом дыхании Гарри, которое щекочет правую сторону его шеи, и его губах, что прижимаются к нежной коже уязвимого места). Луи больше не сдерживает бесстыдный стон, который до жути странен, ведь это его лучший друг мужского пола, но он чувствует тепло, собирающееся в районе живота, и выпячивает задницу назад к Гарри, при этом не прекращая тереться об него по мере возможностей. — Ты единственный, кто когда-либо сводил меня с ума, — доносится сзади, и Луи в ответ способен лишь слабо промычать, соглашаясь. Гарри мягко покусывает его шею, при этом одной рукой начиная поглаживать напряженные мышцы на его животе. Луи не может не почувствовать, как член Гарри медленно твердеет; тот вытягивает руку назад, чтобы запутаться ею в кудрявых волосах, немного потянув за то место, где они касаются его шеи. Гарри стонет — кожа Луи приглушает этот звук, — и созданная вибрация наконец заставляет последнего развернуться лицом, уверенно обхватывая руками шею Гарри и сталкивая их бедра вместе. Глаза младшего, кажется, сверлят глубокую дыру в глазах Луи, и на данный момент ему нет дела до того, что подумают о них другие: ему нужно узнать вкус этих до смешного красных губ. Луи трется членом о его член, и это заставляет Гарри запрокинуть голову назад в немом стоне; подобное действие мгновенно дает Луи пространство для того, чтобы влажно поцеловать линию челюсти Гарри, затем чуть повыше — низ его щеки, как раз рядом с губами, — и вот рот Гарри как раз перед его собственным; Луи сокращает расстояние между их лицами... Песня обрывается. — Здесь копы! — орёт кто-то.