-----
— Послушай, гэ. Сейчас ты можешь всё мне рассказать. Обещаю, что никому не проболтаюсь, — начинает Тао, присаживаясь на нагревшийся за день песок. Место, которое он выбрал, находится в безопасном отдалении как от берега, так и от дома, и Лухан садится рядом. — Сехун… Два дня назад Сехун признался мне в своих чувствах, — начинает старший, пальцами зарываясь в рассыпчатый белый песок. — Ну, признался не совсем прямо… — Не совсем прямо? Это как? Лухан неловко прикусывает нижнюю губу, в голове подбирая нужные слова: — Я подслушал разговор парней. Это было после того инцидента с тобой и Крисом. Была примерно полночь, некоторые парни из нашей компании остались ночевать у нас в квартире, после того как помирили тебя с Крисом… — Продолжай, хён. Я слушаю, — Тао ободряюще поглаживает худую спину Лухана. — Я здесь, не бойся. И Лухан рассказывает всю историю, от начала до самого конца: о том, как он, случайно подслушав, узнал об истинных чувствах Сехуна, о своих внутренних переживаниях и дилеммах и даже о том, как отказал своему лучшему другу в ответной любви. На протяжении всей истории Тао лишь внимательно слушает, не говоря ни слова — никакого упрёка, лишь редкие кивки головой и тихое угуканье, свидетельствующее о том, что он всё ещё тут. — Я всего лишь хочу, чтобы между нами всё стало по-прежнему, чтобы мы вновь были лучшими друзьями. Разве я о многом прошу? Неужели это так трудно? — из глаз Лухана льются слёзы, и Тао вновь принимается гладить изредка вздрагивающую спину, подбадривая друга. — Но, гэ, это действительно трудно. — Нет, не трудно! Только посмотри на нас с тобой. Мы — живой тому пример. Я чуть ли не разрушил твою жизнь, но именно ты сейчас сидишь здесь, со мной, пытаешься оказать поддержку, помочь. — Потому что мы никогда не были лучшими друзьями. И, в конце концов, я не влюблён в тебя. — Я не понимаю… — хнычет Лухан, подтягивая колени к подбородку, словно пытаясь защититься от назойливых мыслей и нерешённых проблем. — Мы решили всё забыть, решили, что ничего такого не произошло, но он ведёт себя совершенно по-идиотски: постоянно таскается за Лэем и упорно игнорирует меня! — Гэ… С того момента изменилось всё. Притворяться, что ничего не произошло, не выход из ситуации. Это просто самообман. Лухан поднимает голову, встречаясь взглядом с Тао. Тот смотрит на него, в его глазах застыли искорки дружеского понимания, а губы растянулись в тёплой улыбке. — Гэ, ты не можешь просто заставить Сехуна забыть об этом, как и не можешь внушить ему, что он в порядке. Он был влюблён в тебя ещё со времён половой зрелости, и я уверен, ты до сих пор ему небезразличен. Ты отверг его, и для него это было ударом под дых. Ему нужно время, чтобы восстановиться, всё переосмыслить. Ты не можешь просто, будто фея, одним взмахом волшебной палочки исцелить его разбитое сердце. Но… Я не могу понять, почему ты не можешь ответить на его чувства взаимностью? — …Тао, он же ребёнок. Он просто ребёнок. — Что? Этому парню уже девятнадцать лет. — Но я знаю его с восьми лет. Когда мы играли в песочнице, он был ещё карапузом, щеголявшим в подгузниках. Я не могу думать о нём как о своём потенциальном партнёре, иначе у меня возникает ощущение, что я совращаю своего младшего брата! — Гэ, похоже, ты один не обратил внимания, потому что из нас это заметил каждый… Сехун ведёт себя более зрело, нежели ты. Только без обид, я просто констатирую факт. Из вас двоих именно ты являешься ребёнком. Лухан слегка ударяет Тао по руке, тут же начиная недовольно дуть губы: — Всё равно обидку кину! Ну, на самом деле он вроде как… пытался быстро повзрослеть. Я замечал его стремление соответствовать моему возрасту. В моральном плане, — Лухан вытирает солёную влагу со щёк, тихо смеясь. — Когда мне было восемь, он пытался побить парней, которые издевались надо мной, потому что думали, что мне семь лет. В то время как на деле я был старше всех их. — И ты действительно никогда не видел в нём взрослого, зрелого юношу? Лухан тяжело вздыхает: — К сожалению, до недавнего времени я всё ещё воспринимал его как ребёнка, заходящегося в плаче каждый раз, как нам приходится расставаться. Я видел в нём шестилетнего мальчугана, растянувшегося посредине парка и утопающего в слезах после падения с качели. Для меня он был восьмилеткой, что тщетно пытался сдержать волну жгучих слёз, после того как его побили за то, что он пытался защитить меня. — Гэ, судя по тому, что ты говоришь… Сехун действительно очень старался соответствовать тебе и твоему возрасту. Он даже поступил в тот же университет, что и ты. И ты, ожидая его здесь, давал ему ложную надежду. Гэ, если ты не можешь ответить на его чувства, то отпусти его. Позволь ему вздохнуть свободно. В уголках глаз Лухана снова начинают скапливаться слёзы. — Но в этом-то и проблема… Я не хочу, чтобы он отдалялся от меня. Он всегда будет для меня моим Сехуном. Он мой лучший друг, и принадлежит он только мне одному. Тао уже привычным жестом кладёт ладонь на спину старшего. — Гэ, так не может всё оставаться. Сейчас это единственное, что ты можешь сделать. Отпусти его. Тебе надо отпустить его. — Нет, не отпущу! И если мне придётся убить Лэя, чтобы он перестал липнуть к Сехуну, я пойду на это! — Ты ревнуешь к Лэю-гэ? — Я не ревную! Я просто хочу, чтобы Сехун-а перестал уделять ему столько внимания! Это нечестно: с Лэем он таскается постоянно, а меня просто игнорирует, будто я пустое место! — Гэ, ты ревнуешь. — Нет, не ревную! — визжит Лухан. Тао задиристо смеётся: — Ладно, гэ, думай, как знаешь. Но попытайся разобраться в своих эмоциях. Потому что я совершенно точно уверен, что ты ревнуешь. — Просто я собственник, не привык делиться. Вот и всё. — Да-а, конечно. — ТАО-О-О~! Пошли спать! — чужой басовитый голос прерывает их разговор. — Боже, твой парень такой приставучий, — цыкает Лухан. Тао добродушно смеётся: — На самом деле ты такой же. У вас с Крисом ничего бы не вышло, начни вы встречаться. Думаю, в конце концов вы бы просто задушили друг друга. Лухан подхватывает смех младшего, но вдруг резко останавливается: — Спасибо тебе, Тао. Я очень тебе благодарен, правда. Моё сердце и моя голова ещё не разобрались в своих чувствах, да и во всей этой ситуации в целом, но я рад, что у меня есть друг, с которым я могу поделиться своими проблемами.-----
— Хён, ты меня пугаешь. Чем я провинился на этот раз?! — спрашивает Сехун, после того как он и Крис удобно устроились на песке. — Что происходит? И не смей говорить, что ничего не случилось, потому что в таком случае я засуну твою голову в воду, благо море недалеко. Сехун по привычке удивлённо приподнимает одну бровь. — И почему же ты столь внезапно начал проявлять заботу по отношению ко мне? Почему начал интересоваться всей этой ситуацией? — Мой бойфренд сказал мне, — отвечает Крис, хмурясь, — что заметил, что ты и Лухан ведёте себя друг с другом по-другому. Холодно и отстранённо. Вы как будто стали чужими. Серьёзно, что у вас там случилось? Я ожидал, что в течение этой поездки вы не станете повторять наши ошибки и будете не разлей вода. Сехун растерянно чешет затылок, стараясь обдумать ответ. — Ну, между нами кое-что изменилось. Я не думаю, что ты хочешь об этом знать. — Слушай, расскажи мне. Я знаю, что мы не так уж близки, но я пойму тебя. То есть, так как мы не являемся лучшими друзьями, ты можешь без всяких сомнений довериться мне и рассказать о том, что случилось между вами двумя. А я буду независимым слушателем. Не зная, куда деть руки, Сехун начинает кидать ракушки в шуршащую пучину моря. — Ты, наверное, и предположить не сумеешь, насколько глупо и в то же время нелепо человек может чувствовать, когда долгие годы он втайне набирался смелости, чтобы признаться в чувствах парню, любви всей его жизни, но в итоге получил от ворот поворот ещё перед тем, как успел сделать то, к чему так долго готовился, — макнэ горько усмехается. — И всё потому, что он просто случайно подслушал мой разговор с Каем и Чанёлем. Он всегда был слишком нервным, поэтому не смог вынести груз подобного знания, так он признался мне, что знает о моих чувствах. И заодно сказал, что никогда не видел меня в романтическом плане. — Хреново, — вздохнув, Крис расслабленным движением ерошит волосы. — Продолжай. — Он спросил, можем ли мы вести себя, будто ничего подобного не случилось, и, боже, я так сильно люблю его, что не мог не согласиться, несмотря на то что даже нахождение с ним в одной комнате медленно убивает меня. Я просто не могу. Я пытался, но не смог справиться с болью. Крис пытливо щурит глаза: — Но, знаешь, не похоже, что… Не похоже, что ты после всего случившегося сломился, опустил руки. — Может быть. Знаешь, я даже не плакал, — Сехун качает головой. — Совсем. Той ночью мне просто хотелось кричать. Громко и отчаянно. Этот крик буквально разрывал меня изнутри, — макнэ слабо улыбается. — На самом деле, наверное, это не сильно отличается от всей той боли, с которой мне приходилось справляться, пока я был рядом с ним. Ты же не первый парень, которым он увлёкся. Были и другие. Он и раньше заводил отношения, уже после того, как закончил старшую школу и переехал в Сеул. Но, думаю, ты единственный парень, с которым мне приходилось сталкиваться лицом к лицу. О других я знал лишь со слов Лухана. Крис отечески хлопает младшего по спине. — Сейчас можешь поплакать. Клянусь, что не буду использовать это против тебя в качестве шантажа. Если поплачешь, то будешь чувствовать себя лучше, поверь моему опыту. Я рыдал, как грёбаная истеричка, когда Тао и я… расстались на время. — Крис-хён, мы знаем, мы видели, — смеётся в ответ Сехун. — Поверь, такое не забудешь. Между прочим, мужчины не плачут. В отместку Крис вновь хлопает макнэ по спине, на этот раз приложив силу. Сехун морщится от лёгкой боли. — Нет, Сехун. Я понимаю, что не могу понять всех твоих чувств на данный момент, но знаешь… — Хён, я пытался завоевать его, — прерывает его Сехун, устраивая подбородок на ладони. — Я действительно пытался. Я начал предпринимать попытки ещё с того времени, как мы были детьми. Я помню, как он защищал меня от Тэгуна. Тогда мне было шесть, и я чувствовал себя таким беспомощным, а он казался мне абсолютно прекрасным и хрупким, даже когда пытался заставить меня перестать лить слёзы и прекратить злиться на Тэгуна. Я не хотел, чтобы подобная ситуация повторилась, поэтому, став старше, взял на себя роль защитника. В восемь лет я попытался побить группу детей, которые дразнили его. Серьёзно, ты бы видел хёна в детстве: с его курносым, похожим на пуговку носиком и глазами, как у оленя, ты бы не дал ему и половины от его возраста, — губы Сехуна искажаются в горькой усмешке. — И к тому времени, как мне исполнилось тринадцать, я твёрдо решил, что всю оставшуюся жизнь хочу быть рядом с ним. Ты и понятия не имеешь, какой прилив надежды я ощутил, когда он сказал мне, что всё это время ждал меня здесь, в университете. Я подумал, что, может быть… Может быть, он перестанет воспринимать меня как сопливого четырёхлетку. Но в этот момент появился ты. — Воу-воу, притормози, — Крис поднимает руки в знак поражения. — Я даже и не претендовал на него. Моё сердце раз и навсегда принадлежит Тао. — Знаю, знаю, — смеётся Сехун. — Но тогда я был действительно раздосадован, потому что он говорил лишь о тебе. Всё время. Клянусь, я едва сдержался, чтобы не побить тебя вместе с ним. Я имею в виду… Я и представить не мог, что это будет настолько тяжело, — голос младшего начинает ломаться. — Было намного легче помогать ему залечивать разбитое сердце с расстояния, потому что так я мог в это же время незаметно латать свою разорванную душу. Но здесь, в Сеуле, мне приходилось утешать его и в то же время стараться скрывать очередную рану на сердце, нанесённую его слезами о тебе. Сехун плачет, и Крис извиняется за то, в чём в принципе нет его вины, потому что он не мог это контролировать. Старший ждёт, пока Сехун немного успокоится, и потом уже решается вновь заговорить: — Сехун… И это твой способ зализать раны? Полностью игнорировать существование Лухана? Ты действительно видишь в этом выход? — Хён, если он сейчас не в состоянии видеть меня в романтическом плане, то вряд ли когда-нибудь сможет. Да, я люблю его, но я не думаю, что он хочет, чтобы я и дальше следовал за ним. Если я не попытаюсь забыться, продолжить жить без него сейчас, то тогда не смогу никогда, — Сехун рассеянно теребит край футболки. — Так что… Да. Единственный способ, который поможет мне… Поможет нам восстановиться после произошедшего — это побыть немного порознь. Поэтому для меня единственный выход из этой ситуации — не обращать на него внимания. Я не хочу обманывать всех вокруг и в том числе себя, говоря, что ничего между нами не изменилось, когда изменилось всё. Абсолютно всё. Крис ободряюще сжимает сехуново плечо. — Ты должен разобраться с этим. Если ты продолжишь игнорировать его, то остальные тоже заметят это, и я буду не единственным, кто захочет с тобой поговорить на эту тему. А я не думаю, что ты горишь желанием говорить об этом снова, и снова, и снова. Несмотря на свой возраст, из вас двоих именно ты более зрелый. И если ты раньше пытался побыстрее вырасти, чтобы догнать Лухана-хёна, то докажи, что стал взрослым, и попытайся разрешить эту проблему по-взрослому. Сехун уже открывает рот, чтобы возразить, но Крис резко поднимается с насиженного места. — И, милый ты мой ребёнок, не думай, что Лэй поможет тебе забыться. Это уж точно не исправит ситуацию. — Что? А Лэй-хён тут при чём? В ответ Крис лишь приподнимает уголки губ в загадочной улыбке: — Подумай об этом. Крис уходит, и Сехун хвостиком увязывается за ним. Когда они подходят к пляжному домику, Крис кричит: — ТАО-О-О~! Пошли спать! — Чувак, ты же так всех наших друзей перебудишь! — Сехун в наказание ударяет Криса по руке. Тот в ответ притворяется, что собирается ткнуть макнэ локтем в живот, прежде чем открыть рот, чтобы вновь позвать своего бойфренда, но, к облегчению Сехуна, он не успевает: парни различают, как с берега к ним направляются тонущие в темноте фигуры Тао и Лухана. — Малыш, пошли в кроватку? — на этот раз Крис спрашивает нормальным голосом. В ответ Тао поспешно подбегает к своему возлюбленному, чтобы тут же заключить его в объятия. — Вот и отлично. Спокойной ночи, Сехун, Лухан-гэ. И парочка уходит, оставляя двух лучших друзей наедине. — Так, гм… — неловко начинает Сехун. — Спокойной ночи. Младший уже хочет уйти в свою комнату, когда Лухан резко хватает его за руку, не позволяя сдвинуться с места. — Что происходит, хён? Лухан ничего не говорит в ответ, просто, не отрываясь, смотрит на Сехуна. Макнэ быстрым движением стряхивает руку Лухана со своего запястья. — Лухан-хён. Не стоит. Я больше не в состоянии это выносить… — Сехун-а… Мне действительно тебя не хватает. Сехун шумно выдыхает, чувствуя, как в груди каменеет сердце. — Хён, прости. На этот раз это не сработает. — Что не сработает? — Я думал, что, может быть, просто может быть, я действительно смогу делать вид, будто ничего не изменилось между нами, но на деле изменилось всё. Мы изменились. И я не в состоянии притворяться. Мы больше не можем общаться настолько близко, это просто не сработает. По окончании этой поездки я съеду из нашей квартиры. На этот раз навсегда. Лухан уже хочет что-то сказать, но Сехун резко обрывает его: — Ничего не говори. Давай не сегодня. Просто… Отдохни. Нам обоим нужно это, — с этими словами младший направляется к дому, оставляя хёна позади. Он уходит, оставляя Лухана в одиночку оплакивать своё горе.