Bad before good

Возьми меня за руку. Ты знаешь, я здесь с тобой. Назови моё имя, Ведь ложь не может убить правду.

*** - Хён, я запутался, - едва слышно шепчет Оп, открывая бутылку любимого пива, принесенного старшим. Голос снова непослушно дрожит. К сожалению, в последнее время, это стало происходить настолько часто, что контролировать это не получалось. И, ведь, старший это прекрасно замечал, даже не смотря на то, как старательно художник пытался скрывать свои чувства от окружающих. Мун никогда не понимал, как Дэхёну удавалось видеть его практически насквозь, при этом изредка приводя парня в чувства. Чон Дэхён - молодой перспективный фотограф родом из Южной Кореи. Этот парень был одним из немногих людей в Штатах, с кем вообще общался юный художник. Наверное, одной из причин для этого стало то, что за все время, которое Оп находился в Америке, парни очень сильно сблизились, хотя, казалось бы, у них не было практически ничего общего. Кто знает, возможно, так получилось из-за того, что среди знакомых художника, проживающих в этом городе, Чон был единственным человеком, приехавшим из Южной Кореи. Правда, в отличие от Оппи, фотограф приехал в США по собственному желанию, как студент по обмену. Ему было интересно попасть в Америку, чтобы хорошенько отдохнуть от своей родины и в идеале изучить американскую вариацию английского языка. Теперь он даже не планировал возвращаться домой к семье, теперь его домом был этот город. Почему-то свой родной Пусан Дэ не очень любил и все то время, что находился в Штатах, подрабатывая в качестве фотографа одного из самых популярных светских журналов, парень даже не думал о том, чтобы возвращаться к своей семье. Этот город устраивал Дэхёна абсолютно во всем: люди, зарплата, работа, яркие краски ночных огней - все это не только сильнее манило к себе, но и вдохновляло на новые фотографии. Чон любил свою работу - фотографии помогали ему самовыражаться и одновременно с этим приносили немалые деньги. К тому же, благодаря этой работе Хён очень много путешествовал, посещая множество интересных мест. Дэхён ничего не отвечал. Он уже привык видеть младшего в таком состоянии, хотя, если так посмотреть, другим его Дэ мог видеть только когда Оппи находился в центре всеобщего внимания, скрывая все то, что с ним происходило на самом деле. При знакомстве Чоноп не так сильно скрывал то, что чувствовал. Дэхён почему-то думал, что так было только потому, что тогда художник был в более приподнятом настроении, ведь в тот день был его самый первый аукцион, принесший свои "плоды" в виде кругленькой суммы практически сразу. *** Это было одной из самых первых работ Дэхёна, сделанных по заказу редакции журнала, в котором работал молодой фотограф. В паре с одним из сотрудников нужно было собрать как можно больше материала про юного художника, не так давно прилетевшего из Японии и достаточно быстро набирающего популярность среди светского общества Соединенных Штатов. Правда, как потом заметил Хён, от этой самой популярности художник старался убежать как можно дальше практически сразу, стараясь скрыться из виду и появляться на публике только в моменты продажи картин посредством аукциона. В тот день Чоноп сначала как-то слишком неуверенно отвечал на вопросы журналистов, а потом и вовсе сбежал из зала, в котором ему проводили "допрос". Фотограф наткнулся на того совершенно случайно, проводя "фотосессию" для творения художника в зале, где, помимо Дэхёна, на тот момент находились только аукционист и будущий владелец картины. Почему-то Мун был уверен, что если сбежит в тот зал, сможет избавиться от назойливых журналистов, и он оказался почти прав. Единственным, что его тогда смутило, был незнакомый фотограф, находящийся в том зале. Боясь, что сейчас снова начнутся допросы, Оп хотел было ускользнуть в другой зал, но, заметив, что фотографу в тот момент было уже наплевать на присутствие художника, облегченно выдохнул. - Меня зовут Чоноп, - довольно тихо на родном языке произносит парень, медленно подходя ближе к фотографу. Художнику почему-то сразу показалось, что парень должен его понять, и Оп не ошибся. Дэхён невольно вздрогнул, услышав знакомый язык, и как-то невольно обернулся в сторону говорившего. Все, что он смог произнести в тот момент, протянув руку для приветствия - это свое имя. Дэ ожидал чего угодно, но не того, что популярный художник подойдет к нему сам, да еще и так робко заговорит на его родном языке. Правда, различия в диалекте все равно были заметны, но это абсолютно не мешало понимать то, о чем говорил новый знакомый. После этого немного странного знакомства парни умудрились незаметно для других выскользнуть из здания и направиться в ближайший клуб, чтобы просто немного расслабиться после тяжелого вечера и заодно пообщаться немного больше, чем могла позволить работа. Тогда все оплачивал именно Дэхён, но ему казалось, что так и нужно, ведь предложил сходить в бар именно он, а инициатива, как известно, всегда наказуема. К тому же, на тот момент, у младшего еще совсем не было денег: первую выручку он должен был получить только на следующий день после сделки, совершенной на аукционе, а до этого момента он был вынужден жить в доме мужчины, который и привез его в этот город, предложив работу. Конечно, после нескольких бокалов виски со льдом Чоноп уже не мог вести себя адекватно и рассказал новому знакомому обо всем, что происходило в его жизни, при этом, даже не задумываясь о последствиях. Его уже слабо волновало, что он рассказывает о себе все человеку, которого видит впервые, он просто хотел кому-то высказаться и влезть после этого в центр танцпола, показывая окружающим все, на что был способен. Естественно, Чоноп так и сделал, тем самым повергнув в шок фотографа, все это время наблюдающего за выходками художника. Дэ совершенно не ожидал того, что этот человек был талантлив не только в искусстве. Хотя, если так посмотреть, то, как танцевал юный художник, тоже можно было смело назвать искусством: движения не были как-то особенно проработаны - это была просто импровизация, но такая, что фотограф очень отчетливо видел, что именно чувствовал танцор, какие именно эмоции испытывал тот, показывая все, на что было способно его тело. В тот момент Чон как-то машинально достал свою камеру, стараясь запечатлеть как можно больше. Именно тогда он впервые увидел и понял, что значит фраза "вложить в танец всю свою душу", просто увидев, как телом младшего управляет именно хрупкая и одновременно сильная душа. Наутро все тело Чонопа изнывало от боли, голова давала о себе знать больше, чем все остальные части тела вместе взятые. Из-за этого Мун даже не сразу понял, что находится в чужом доме. Что происходило ночью, парень, естественно, уже не помнил, да и не особо его это волновало. Художнику просто казалось, что он так и умрет с утра, даже не успев толком проснуться, только от чего именно он умрет, от жажды или от головной боли, определиться он так и не смог. К счастью, минут через десять, после тяжелого пробуждения, с кухни зашел Дэхён, захватив с собой бутылку холодного пива, которое всегда было припасено в холодильнике. Чтобы привести Опа в чувства, потребовалось около двух с половиной часов, но это того стоило. С тех пор парни неплохо сдружились и частенько общались друг с другом, стараясь не терять связи. Дэхён помогал Чонопу оставаться сильным и не терять веру в лучшее, взамен на что получал всю его искренность и полное доверие со стороны младшего. *** Серое животное в очередной раз лазило по столу, играясь с лохматыми кистями столь же взлохмаченного от усталости художника. В какой-то момент бутылка пива последнего чуть не полетела из-за кота в сторону мольберта. К счастью, это вовремя заметил Дэхён, согнав уже цветного от красок зверя с рабочей поверхности. Этот напиток был не для него, по крайней мере, сейчас. На самом деле, в этот раз Чон переживал за художника гораздо сильнее обычного, ведь сейчас Мун даже не пытался танцевать, не смотря на то, что это было единственным, что его расслабляло. Отсутствие его желания танцевать значило только одно: парня нужно было срочно приводить в себя, так как последствия его состояния сейчас предсказать было невозможно. - Все настолько плохо? - спрашивает Хён и снова жалеет о том, что не умеет держать язык за зубами, когда это действительно необходимо. Чоноп только сильнее мрачнеет, с трудом сдерживая подступающий к горлу ком, из-за чего фотограф, в очередной раз, мысленно проклинает себя, прижимая парня к себе, пока в мыслях в очередной раз противно проносится скользкое "Лучше бы не спрашивал"...