Burning in the flame

Мог ли я когда-нибудь представить, что наступит такой день. Люди в траурных одеждах, тихое кладбище, рыхлая земля, заранее выкопанная. Я уже бывал на похоронах, прошлым летом умер мой дедушка. Но ведь Алиса – это другое. Мы с ней верили в то, что Бог никогда не разлучит нас, ведь если два человека родились вместе, то и умереть поодиночке они не могут. Видимо, в нашей теории был просчет, потому что сейчас моя сестра лежала в черном платье без следа жизни. А я стоял рядом, все еще живой, наверно.Черный костюм только больше вгонял в атмосферу траура, хотелось сорвать его с себя, будто это помогло бы избавится от горького чувства утраты. Все такие печальные, раздавленные – мерзко! Хочется уйти, но не могу. Останусь с ней до конца. Все те дни, что прошли с момента смерти Алисы я не показал ни единой слезинки, не сказал ни одного утешающего слова родителем. Мое сердце будто остановилось, тело не хотело движений, только разум отчаянно работал, пытаясь найти хоть одну подсказку. И по мере того, как в моей голове рождались новые мысли, прояснялись факты, мое тело оживало под накалом неведомого мне раньше чувства – ненависти. Врачи констатировали факт изнасилования, но причина смерти была самая неожиданная, о которой я мог лишь догадываться – суицид. Все в один голос твердили, что это последствия стресса, причитали о том, что бедняжке просто не повезло, а родители глотали этот бред с превеликим удовольствием. Зато меня слушать никто не хотел. Какого черта она потащила с собой мой нож? Его мне подарил отец на День Защитника Отечества, дорогой, с красиво украшенной рукояткой. Алиса боялась до него даже дотрагиваться, не то что брать без моего ведома. И именно этот нож был с ней рядом в лесу. Почему? Как только я понял, что не смогу добиться ничего ни от родителей, ни от полицейских, я стал искать ответы самостоятельно. Нашел я их очень быстро, там, где и ожидал найти. То, что полиция уже допрашивала Милу, не остановило меня. Я не сомневался в том, что ее рассказ часть запутанной истории, которую мне предстоит разгребать. В те дни я еще не замечал изменений в себе. Я никогда не был в числе тех парней, которых распирает от крутости и собственной вымышленной значимости. Я был милым парнем, который умел находить общий язык со всеми, не ввязывался в драки, хотя исправно ходил в тренажерный зал, чтобы поддерживать тело в форме. Только это было раньше, казалось, очень давно. Мила удивилась тому, что увидела перед собой не того, кого ожидала. Наверно, в тот момент я был по-настоящему страшен. Воспользовавшись секундной заминкой, я бесцеремонно зашел в квартиру и устроился на стуле в маленькой кухне. Девушка нерешительно встала под мой испытующий взгляд. Мила была полной некрасивой девчонкой, без намека на сексуальность и с полным отсутствием харизмы. Короче, простая серая мышь. Я редко с ней общался, в основном, когда она приходила к нам домой. - А теперь ты расскажешь мне все, как было на самом деле. Мила отвела взгляд и с запинками произнесла: - Я уже все рассказала полиции. Не знаю, откуда во мне появилось такое желание, но я резко встал, от чего девушке пришлось отступить к раковине. Положив руки по обе стороны от нее, тем самым не давая сбежать, я, шипя, произнес: - Не играй со мной. В первый раз она видела меня таким. Всегда приветливый, я не мог быть таким подонком, но я им был, потому, что мне больше не за что зацепится. Отчаяние довело меня до того пика одержимости, когда уже все равно. - Ты расскажешь мне все. Под моим пристальным взглядом девушка кивнула, я отошел и подождал, пока она восстановит дыхание. - Я… не могла рассказать все полиции, не вини меня в этом. Просто я так боюсь… Рассказ был прерван нервными всхлипами и слезами. Я лишь закатил глаза, как же меня задолбали эти истерики. Похоже, я, правда, становлюсь бесчувственным подонком. А, пофиг как-то. Наконец, Мила успокоилась и продолжила рассказ. - В начале осени Алиса познакомилась в Интернете с какой-то девчонкой–неформалкой. Ну, знаешь, такие, всегда в черном, угрюмые, не готы вроде, вроде и не эмо. Общались они около месяца, как эта девчонка, Кити вроде, предложила сходить на сходку к ее приятелям. Алиса пошла и меня с собой потащила за компанию. Они собирались у каких-то гаражей, постоянно курили, пили. Мне сразу не по себе стало, да и Алисе там не особо нравилось. Она попросила меня побыть здесь еще немного, чисто из вежливости, хотя в той компании никто особой вежливостью не отличался. Когда мы уже собирались уходить, к нам пристала компания ребят. Я думаю, что их главный причастен к смерти Алисы. - И как же ты пришла к такому выводу? - Очень просто. Этому парню, Зверю, Алиса с самого начала глаза мозолила. Мы ведь с ней не вписывались в их компанию, вот он и привязался к ней. Сама-то я ничего сделать не могла, а помочь было некому. А Алиса… ну, ты ведь знаешь, всегда говорит, что думает. Отвечала ему резко, даже грубо, Зверя это в конец достало. Он, правда, отпустил ее, но сказал, что это не конец. Значения этим словам ни я, ни Алиса не придали. Только вот через пару дней она сказала, что видела пару раз Зверя возле школы и у катка, а потом, когда я снова спросила ее об этом, она сказала, что все нормально. Я резко встал от нахлынувшей злости: - Тогда какого черта ты ничего не сказала полиции? Мила вздрогнула и тихо продолжила: - Когда мы еще были за теми гаражами, Кити рассказывала про всех, что да как. Она сказала, что у Зверя, вроде, родители влиятельные, а за ним самим уже немало чего числится криминального, только вот папочка постоянно отмазывает от полиции. Я посидел еще минуту, переваривая информацию, потом вышел из квартиры и достал сотовый. Настала пора вспомнить старые знакомства. Вот так и прошли эти дни в попытках разузнать что-либо о загадочном Звере. И единственным, кто мог мне в этом помочь, был Влад. Мы вместе ходили в драмкружок какое-то время. Влад был старше меня на два года, но мы с ним хорошо общались. Парень никогда не отличался любовью к театру, больше любил подраться на улице, от того, наверно, и бросил занятия. И я не ошибся, когда попросил его о помощи. Номер он, на мое счастье, не изменил. У него остались старые контакты в той среде, так что, обещал помочь. Я ждал звонка несколько дней и уже не надеялся на то, что Влад выполнит мою просьбу. Но все сомнения разом отступили, когда я, отходя от могилы сестры, приметил возле дерева старого друга. Хорошо, что Влад не был из того типа людей, которые распыляются на длинные речи. - Короче, не знаю, зачем тебе сдался Зверь, но все равно слушай. Как я понял, тебя не сильно волнуют детали биографии, которых собственно немного. Два года назад Зверь зарекомендовал себя этаким криминальным авторитетом. Чувак реально дерется, как зверь, оттого и кличут так. Ну, так вот, Зверь этот три месяца назад скинул с места одного не хилого паренька и теперь заправляет делами «Скорпионов». Я вопросительно посмотрел на парня, тот лишь вздохнул. - Ну, блин, банда такая. Одна из самых крупных, со своей территорией и прочим. Когда я еще был при делах, мне доводилось встречать «Скорпионов». Честное слово, еле ноги унес. Так что, ты будь осторожней. - Мне просто нужно его достать, вот и все. - Не, брат, все не так просто. Это тебе не уличная шпана, Зверя просто так не возьмешь. Хочешь добраться до него – придется действовать по закону улиц. Я достал из кармана пару купюр, личные сбережения, и протянул Владу. - Жека, ну, ты чего? Я ж по старой дружбе помог, не за деньги. - Бери. У меня к тебе еще просьба будет. Разузнай о том, как я могу добраться до Зверя, не нарушая эти «законы улиц». - Не знаю, зачем тебе это, но я все сделаю. Ты, Женька, пацан хороший. Только это займет немного времени, нужно будет много чего выяснить. А деньги я не возьму, не то у тебя положение, чтобы ими сорить. Парень развернулся, не дав мне возразить. Ненавижу жалость. К слову, еще надо выслушать соболезнования от родственников. Вернулся домой поздно. Все уже разошлись, родители убирались на кухне. Мама ничего не сказала по поводу моего долгого отсутствия. Вот и хорошо. Заперся в комнате. Пусто. Холодно. Страшно. Мне, правда, страшно, но, почему то, я боюсь признаться в этом даже самому себе. Медленными шагами бреду по пустой комнате, даже не включая свет. Зажигаю только ночник возле зеркала. Вы знаете, что такое леденящий страх? Состояние, когда парализует все тело, а мозг отказывается работать. Я испытывал такое только раз в жизни. Стоя возле зеркала, смотря в собственное отражение. Мое лицо. Нет! Не мое! Это не мое лицо! Почему я раньше этого не замечал? Мои глаза, рот, брови, нос, даже прическа – все это детали внешности Алисы. Руки дрожат, ноги подкашиваются, а я продолжаю смотреть, впитывать каждый сантиметр кожи, чтобы отложить его в памяти. Потому что меня больше не будет в этом мире. Наконец, я осознал это. Вместе с сестрой я похоронил и часть себя самого, самую важную часть – душу. Монстр. Осталась лишь оболочка, подпитываемая жаром предвкушения. Но эта оболочка… ненавистное лицо! Не осознавая своих действий, я кинулся к столу, лихорадочно шарил руками по полкам, пока не нашел ножницы. Стереть, стереть, стереть. Отрезаю неровные пряди волос. Лихорадочно, не думая. Мне это нужно, чтобы взять себя в руки. Я знаю только это. Тишину разрезает монотонное «клац-клац», а волосы застилают гладкий пол. Когда решаю остановиться, половина волос уже слетела с моей головы. Ну, все не так страшно, уши закрывают неровные пряди, косая челка свисает на глаза. Стало легче. Настолько, что в груди зародился смех. Упав на колени, я смеялся, разрезая тишину. Текут слез, живот болит, а я лишь обхватываю себя руками и продолжаю смеяться в лицо новому отражению. Когда приступ проходит, я поражаюсь тому человеку, что смотрит на меня. Никогда не любил таких людей. Заносчивые, в глазах играет чувство превосходства. Парень в зеркале гаденько улыбнулся. - Даже не думай затянуть меня. Я перепрыгну через отчаянье, перепрыгну через боль, через желания, пройдусь по головам. Но я выживу, обязательно выживу!