Переплетая жизни

Они спустились в тюрьму. Триава остановилась возле одной из камер и, ловким ударом посоха разломав замок, вошла внутрь. Неожиданно пол под ногами мага и Ингары задрожал, и корни непонятного происхождения крепко обвили тела бывших товарищей, заключая их в тиски. Наёмница зашипела, и Моргус не без удовольствия отметил, что Ингара перестала распускать сопли и вспомнила о своём дурном характере. Это как-то обнадёживало. — Ничего личного, — усмехнулась Триава. — Всё ради безопасности. Она приложила свою ладонь к холодной, влажной от сырости стене и зашептала слова на неизвестном Моргусу языке, а затем стукнула посохом по земле. Несколько минут ничего не происходило. Моргус уже хотел съехидничать по этому поводу, как вдруг старые механизмы заскрежетали, и стена медленно отъехала, открывая тёмный проход. — Братец, ты чувствуешь? — завороженно спросила Триава, вглядываясь в мрак. — Уже совсем близко. Посох хранительницы засветился зеленым огнём, и она шагнула в проход. Спуск был крутой, сырая земля скользила под ногами, но Триава шла уверенно. Моргус с неподдельным интересом изучал её спину, пытаясь понять, что их ожидает впереди и к чему весь этот переполох. Их принесут в жертву? Кому же тогда? Ингара молчала уже несколько минут, и, когда Моргус решил проверить, жива она или нет, наёмница с диким криком освободила одну руку. Нож блеснул в зеленоватом свечении и грубо рассёк кожу на плече Триавы. Хранительница зашипела и с размаху ударила Ингару посохом по лицу. В ту же минуту по всему коридору прокатился рык. Моргус и глазом не успел моргнуть, как перед ним оказалась не изящная женщина, а медведь огромных размеров. — Триава! У нас мало времени! — оглушительно прокричал Дрейл и, скинув свою ношу, заслонил собой Ингару. Медведь остановил занесённую лапу и гневно зарычал, обдавая зловонным дыханием стоящих перед ним. Какой-то миг, и Моргус вновь увидел Триаву, тяжело дышавшую от злости. Она усмехнулась, и корни начали сильнее стягиваться, выбивая из легких Ингары воздух и препятствуя поступлению кислорода. — Триава! — снова гаркнул Дрейл. — Ладно, — фыркнула хранительница и, не потрудившись даже залатать свою рану, поспешила дальше, не забыв при этом слегка ослабить хватку корней. Дрейл устало вздохнул и, подобрав тело Хемпфила, поспешил за сестрой. — Чем ты его отравила? — спросил Моргус, вглядываясь в лицо норда, болтающегося на плече лжесолдата. — Это очень древний рецепт, тебе он неизвестен. — Для древних рецептов нужны древние травы, которые найти сейчас практически невозможно. Вероятно, ты использовала современные заменители. Какие? — Так и сказала я тебе! — усмехнулась Триава. Дальше они шли в полной тишине, нарушаемой лишь далёким плеском воды. Моргус не знал, сколько занял времени путь, прежде чем они увидели свет в конце бесконечно длинного коридора. Это оказалась большая, хорошо освещенная комната, в центре которой стоял похожий на алтарь стол. Как только глаза привыкли к свету, Моргус разглядел на столе человека щуплого телосложения. До острого слуха мага донёсся судорожный вдох хранительницы. — Я пришла! И принесла то, о чем договаривались, — громко сказала она торжественным голосом и махнула рукой. Корни с недюжинной силой бросили Моргуса и Ингару к стенке, по которой те скатились безвольными куклами. Дрейл не заставил себя ждать и, подойдя к бывшим товарищам, аккуратно положил Хемпфила подле них. Триава нетерпеливым жестом подозвала брата к себе. Моргус попытался сесть ровно, но любое действие отзывалось жуткой болью в голове. Он оглянулся на лежащую без сознания наёмницу и, собравшись с силами, сосредоточился на лечении. Магия шла плохо, но спустя несколько секунд Моргус всё же почувствовал облегчение и сразу же переключился на бывшую спутницу. Триава же тем временем нетерпеливо постукивала посохом, жадно оглядывая лежащего на алтаре человека. Дрейл отошёл от неё и, позвав мага, бросил ему небольшой пузырёк темного цвета. Моргус поймал его и кивнул. Очнувшаяся Ингара тут же выхватила флакончик из его рук и вылила содержимое в рот норда. — Цицерон не думал, что хранительница придет! — громкий голос раздался так неожиданно, что флакон вывалился из рук наёмницы и звонко покатился по каменным плитам. Из-за алтаря вышел маленький человек в грязном, поношенном шутовском костюме. Он хромал на левую ногу и выглядел смертельно бледным. — Как видишь, я здесь! А вот и твоя плата, — Триава указала на троицу бывших товарищей. Цицерон во все глаза уставился на них. — Детки так выросли с того времени, как Триава показывала их Цицерону! — воскликнул он. — И всё же Цицерон узнает каждого, каждого из них, — Странный человек ткнул пальцем в Ингару. — Та девчонка, оставшаяся сиротой после налёта заблудшего на её деревню дракона. Цицерон помнит, да. Она рыдала над пепелищем. Слышащий хотел подойти и извиниться перед ней, но Цицерон остановил его. Разве должен великий Слышащий пресмыкаться перед какой-то соплячкой! А тот, что без сознания — какой-то он помятый, но Цицерон всё равно узнал его. Да-да, сын жены ярла и повара! Отпрыск, который не должен был появиться на свет. Цицерон помнит, как Слышащий обвёл тогдашнего ярла Виндехльма вокруг пальца, чтобы получить от красавицы Керрол маленький сундучок золотых. А второй, видимо, один из детей секты хранительницы, да? — Всё верно, Цицерон, — Триава улыбнулась. — А что касается моего приза? — Ах да! — шут стал хлопать по карманам. — Откуда он нас всех знает? — растерянно прошептала Ингара. — Так детки не в курсе? — Цицерон изобразил глубокий шок и тут же выудил откуда-то помятый свиток. — Хранительнице понадобилось кое-что, находящееся в этом склепе. Но ведь просто так отдать Цицерон не может! Это слишком скучно, А Цицерон любит шутки, любит веселье! Было решено, что детки станут платой, но не обычной платой. Они должны прожить несколько десятков и прожить их весело! Они должны страдать каждый день! — истеричный смех эхом раздавался по комнате. — Весело, не правда ли? Моргус прикрыл глаза и устало вздохнул. Неожиданно все действия Триавы оправдались. От ясности ситуации у мага вырвался тихий, едва слышный стон. Всё, что он пережил, было лишь случайностью. На него просто упал жребий. На его месте мог быть кто угодно, его собрат по секте, ребенок друзей родителей, однако нет! Триава остановила свой выбор на нём, и вся его жизнь — лишь сплошная случайность. — Не держите на меня зла, — без особого сожаления сказала хранительница. — Цель оправдывает любые средства! Хемпфил зашёлся диким кашлем, и Ингара встрепенулась, стала осыпать его нежностями, прижимая к своей груди. Моргус смотрел на всё это отрешённым взглядом, не желая мириться с услышанным. — Цицерон, время идёт. Давай ближе к делу, — нетерпеливо повторила Триава. — Да-да, сейчас-сейчас, — шут развернул свиток и стал пристально изучать его. — Моргус, - позвала наёмница мага. — Сделай что-нибудь, пожалуйста! Ты же умеешь. Маг ещё раз вздохнул и хлопнул рукой по каменным плиткам. Ингара немедленно положила хрипящего норда и послушно отстранилась, освобождая место Моргусу. Тот оттянул верхнюю губу ярлу и, вздрогнув от полившейся изо рта крови, грубо перевернул товарища лицом вниз. Воздух вновь задрожал от ужасного кашля. Пол стремительно окрашивался в цвет песка, смешанного с большим количеством крови. Когда всё стихло, маг снова перевернул Хемпфила на спину и поёжился. На него пристально смотрели светло-голубые глаза. — Помоги! Ему же тяжело дышать! — зашептала наёмница. Ладонь Моргуса обвило золотистое сияние, и маг стал медленно водить ей по торсу, выискивая уже полностью поражённые места. Остановившись в районе легких, Моргус попытался сконцентрироваться, но в тот же миг зашипел от боли и удивленно уставился на кровоточащую ладонь. — Чего ты медлишь! — в голосе наёмницы уже сквозила истерика. — Что-то отталкивает мою магию, обращая её эффект в противоположный, в разрушительный. — Попробуй ещё раз! Моргус залечил свою ладонь и попробовал ещё раз, но ничего не вышло. Тогда он переместил сразу обе руки на горло норда и пристально посмотрел тому в глаза, в которых не отображалось ничего, кроме разочарования. Моргус знал, что если выложится по полной, отражённая магия может убить его, сломать все кости, и в любой другой раз это бы остановило его. Но не сейчас. Ладони настолько сильно кровоточили, что у Моргуса уже кружилась голова, однако он упорно продолжал лечить норда, стараясь отогнать навязчивый вопрос. «Зачем?». Маг рефлекторно отнял руки и неуклюже завалился на бок, тяжело дыша. Руки тряслись и жутко горели, а перед глазами всё плыло. — Да что толку в твоей магии, если она не может вылечить человека! — сверкнула глазами Ингара. Моргус посмотрел на Хемпфила. — Действительно, — тихо, едва слышно прошептал тот и отвернул голову. «Действительно», — повторил Моргус. Услужливая память подкинула лицо улыбающегося Кастора, который в настоящее время уже давно сгнил под землёй. Потому что магия не смогла вылечить его от зависимости. — Так я могу забрать то, о чём мы договаривались? — Триава раздражённо прикрикнула на шута. — Цицерон сожалеет, но ответ отрицательный! — весёлым тоном отозвался тот. — Как — отрицательный? — хранительница зашипела. — У нас был договор! Ты же знаешь, что без драконьей крови я не смогу возродить древнюю магию! — Какой договор? — шут громко рассмеялся и мелко порвал свиток. — Всё это было шуткой! Неужели великая, умная Триава действительно решила, что верный Цицерон отдаст ей Слышащего? Тело которого такими трудами охранял от разрушительной силы времени? Ради какой-то древней магии? Глупости! — Убей его, братец, — сухо приказала Триава. Дрейл не заставил себя долго ждать и рысью бросился на посмеивающегося шута. Хорошенько размахнувшись, лжесолдат опустил кулак на шутовскую голову. К всеобщему удивлению рука не встретила никаких преград, кроме сопротивления воздуха. Цицерон посмотрел на кулак, находившийся в районе его живота, и скорчил рожу. — Щекотно же! — шут засмеялся и быстро отскочил от Дрейла. Его тело стало едва заметным. — Что, никто не ожидал? Цицерон всех обдурил! Всех обдурил! Цицерон уже давно мёртв! Ему теперь ничего не страшно! — Я слишком близко, чтобы так просто взять и сдаться! Довакин мой! — гаркнула Триава и, стукнув посохом, обратилась в медведя. Цицерон присвистнул, но не сдвинулся с места. Оглушительный рык привёл Моргуса в чувства. Он попытался встать на ноги, но выходило плохо. Ингара, склонившись над тяжело дышащим нордом, гладила того по волосам. — Пошли, это наш шанс удрать! — прошептал ей маг. — И оставить его здесь? — зашипела наёмница. — Да нет же, дура! Можешь вообще встать? — Моргус опасливо оглянулся на Триаву, которая в облике громадного зверя сражалась с призрачным шутом, круша всё подряд, злясь, что не может добраться до заветного алтаря. Ингара встала, слегка покачиваясь, и кивнула Моргусу. Сжав до хруста челюсти, они взяли под руки Хемпфила и заковыляли в сторону выхода из помещения. Маг спиной чувствовал нарастающую опасность и силился прибавить шаг, но все силы стремительно покидали тела товарищей. Норд висел мёртвым грузом на их плечах, лишь изредка подавая признаки жизни. Когда они уже дошли до проёма, позади раздался победный клич. Моргус не смог сдержать любопытства и оглянулся. Триава стояла перед алтарём, держа в руках омерзительный на вид орган. Прищурившись, маг разглядел сердце, уже давно не бьющееся и каким-то чудом сохранившее свой первоначальный облик. Судорожно выдохнув, хранительница впилась в него зубами. — Моргус, быстрее! — прошептала Ингара, поудобнее перехватывая норда, но её слова утонули в крике. Волна разрушительной силы прошлась по всему помещению, буквально выбросив из него всю троицу. Ингара отлетела дальше всех, пропахав носом сырую землю, а Моргус пытался оттащить тяжёлое тело Хемпфила как можно дальше от проёма комнаты, в которой стремительно всё рушилось. Маг пытался что-то разглядеть среди поднявшейся пыли, но ничего так и не увидел. Спустя минуту, когда всё стихло, Моргус обессиленно упал на землю. Тишина неприятно резала уши, а от тьмы болели глаза. Маг не знал, сколько провалялся на холодной земле. Не знал, жив ли кто-то ещё. Не понимал, жив ли он сам. Он просто лежал и ни о чём не думал. *** — Моргус, — шептал кто-то совсем рядом. — Моргус, ты жив? Голос, словно жужжание мошкары, вырвало маг из сладкой неги. Он открыл глаза и, ничего так и не увидев, счёл всё галлюцинациями. — Чёртов маг! — раздалось громко. — Как не вовремя ты сдох! Он узнал Ингару. Тут же откуда-то взялись силы прошептать заклинание «Свет свечи», и магия воплотила его слова в неяркий огонёк. Наёмница от неожиданности выругалась, но поняв, что случилось, облегчённо улыбнулась Моргусу. — Живой, о, боги! — накинулась она на него с объятиями, как только тот сел. — А где Хемпфил? Я его упустила, когда меня отшвырнуло. Неужели он остался там? — Я вроде его вытащил, — свой голос казался далёким и приглушенным. Маг попробовал снова создать светящийся шар, вновь успешно. Слабый свет вырвал из тьмы тело Хемпфила. Ингара бросилась к нему и перевернула на спину, стала ощупывать, прислушиваться к дыханию. — Надо его вытащить, срочно, — надломившимся голосом сказала она. — Иначе мы здесь все подохнем. Моргус кивнул ей, не спрашивая, жив ли товарищ или нет. Они встали, взяли подмышки норда и медленно пошли в сторону выхода, как им казалось. — Что случилось с Триавой? — спустя пару минут спросила Ингара. — Если я правильно понял, она рассчитывала восстановить свои запасы древней магии с помощью драконьей крови, текущей в жилах Довакина. Это было глупо с её стороны, — Моргус откашлялся и хрипло продолжил. — Никто не может совладать с силой дракона. — Мы видели настоящего Довакина? — голос наёмницы надломился. — Разве теперь это уже важно? Вопрос остался без ответа. Несколько раз они падали, не в силах бороться со скользкой землей, но всё равно вставали и шли дальше. Моргус не ощущал жизни в Хемпфиле, но старался не думать об этом. Старался не думать ни о чём. Когда они добрались до тюрьмы, откуда ушли часами ранее с Триавой, то аккуратно положили товарища на спину. Моргус поднёс дрожащую, саднящую ладонь ко рту норда и неоднозначно мотнул головой. Ингара затаила дыхание, отрешённо глядя на тело товарища, и застонала. Моргус не заметил, как её стон отчаяния перерос в крик. Не заметил, как в помещение ворвались люди в имперских доспехах, как скрутили их, как поволокли наверх. Всё происходило будто в замедленной съемке. А перед глазами стоял Хемпфил, равнодушно разглядывающий своё отражение в зеркале. Ингара кричала и брыкалась. А Моргус слышал знакомый голос, спрашивающий его: «Веришь в меня?». Яркий свет тронного зала ослеплял. А Моргус ощущал прикосновения холодных грубых пальцев к своей коже. На троне сидела Рикке, на её виске красовался засохший кровоподтёк. Их подвели прямо к ней, продолжая скручивать руки за спиной. Тело Хемпфила небрежно бросили под ноги генералу. — Что ты бездействуешь, проклятый маг! — со слезами на глазах кричала Ингара, обессиленно повиснув в руках солдата. — Ты же можешь их тут… всех… одним заклинанием! Ты же маг! Чертов… маг! Обливион тебя… Ты же теперь никому не нужен! А всё из-за них, из-за всех них! Моргус! Ты меня слышишь? Моргус! Моргус смотрел на Хемпфила и медленно узнавал признаки отравления. Он знал, что это за смесь, и понял, что противоядие должно было быть ярко-зеленого цвета. Ингара кричала до тех пор, пока не охрипла. Рикке спокойно ждала, переводя взгляд то на наёмницу, то на мага, то на поверженного врага у её ног. Когда наёмница наконец полностью выбилась из сил, она негромко произнесла: — Может, теперь ты объяснишь мне, что тут вообще происходит и куда вы исчезли? Ингара смотрела на неё, кусая губы от бессилия. Рикке помолчала пару минут и, не дождавшись ответа, продолжила: — Хотя, теперь это неважно. Ярл Виндхельма убит, его голова будет отправлена императору. Война окончена победой Империи. Солдаты, находившиеся в тронном зале, взорвались оглушительным криком, но генерал быстро утихомирила их, подняв руку вверх. — Что теперь ждет нас, Рикке? — прохрипела Ингара. — А что может вас ждать?