Что-то придется менять

Говорили много слов, но невпопад и не про то…

Темным-темным ноябрьским вечером в темном-темном, холодном и промозглом коридоре сидела не очень темная (но тут уж ничего не поделать) Гермиона Грейнджер. Сидела она не просто так, а в засаде. Караулила Дафну Гринграсс. Коридор помимо прочего был известен в узком кругу (состоящем из двух примерно человек) тем, что в нем когда-то впервые заговорили Гринграсс и Грейнджер. И Гермионе очень хотелось, чтобы коридор с такой хорошей историей помог ей поддержать эту тенденцию и сделать так, чтобы Гринграсс и Грейнджер и дальше разговаривали. Уже и с Флинтом они помирились, и все вокруг более-менее перестали шушукаться о ней и жили теперь ожиданием матча Хаффлпафф-Рейвенкло, и Кот бросил переживать за ее судьбу и снова пошел бродить по своим кошачьим делам, а Дафна все еще ее игнорировала, хотя казалось бы, сколько можно-то. По-хорошему, Дафна могла бы и сама подойти, ведь явно же перегнула палку, когда предъявляла Гермионе свои претензии. Но она это делать не спешила, а Гермионе просто надоело ждать, поэтому она последовала хорошему примеру, самой же Дафной и поданному, написала Гринграсс записку и назначила встречу, вот прямо в коридоре. Она не была уверена, что Гринграсс придет. И вообще не представляла, что ей говорить и делать, если Гринграсс действительно придет. Как с ней объясняться? Как сделать так, чтобы она перестала злиться, если она все еще на что-то зла? В голове не всплывало ничего, кроме нетленного флинтовского «давай мириться», но это звучало как-то… глупо?.. Больше всего Гермиона надеялась на то, что Гринграсс, как и она сама незадолго до этого, просто перестанет корчить из себя обиженную, и можно будет нормально с ней поговорить. Но Мерлин ее знает, как она себя поведет. — Чего хотела, Грейнджер? – нелюбезно спросила Гринграсс, присаживаясь напротив. Нелюбезность ее, впрочем, была вполне обычной, такой, откуда-то из первого курса. Видимо, ей все-таки надоело злиться. Наконец-то! — Поговорить хотела. — О чем, например? — Да о чем получится. Мне, видишь ли, без тебя скучно, Гринграсс. Дафна вытаращилась на нее, не слишком правдоподобно изображая изумление: — Что я слышу?! Наша грязнокровка – или не грязнокровка? – вдруг признает свою слабость? Прямо вот так открытым текстом заявляет, что ей кого-то… не хватает. Грейнджер, как это жалко и убого выглядит, ты бы знала! — Я догадываюсь, — кивнула Гермиона. – И все равно смогла это сказать. Видишь, насколько я смелее и круче тебя? — Скажем прямо, это не то, в чем мне хотелось бы брать с тебя пример. — Хорошо, тогда я не буду учить тебя этому. И, Гринграсс, никогда больше так не говори. А то я, чего доброго, решу, что в чем-то другом ты бы хотела взять с меня пример. — Упаси Мерлин. — Я так и думала. Некоторое время они играли в гляделки с серьезными-серьезными лицами, будто спорили только что по-настоящему, но потом Гермиона не выдержала и улыбнулась, и почти тут же сдавленно фыркнула, пытаясь скрыть смех, Дафна. Впрочем, обе они тут же сделали вид, что ничего такого не было. — Значит, Флинт тебя уже недостаточно развлекает? – самым светским тоном спросила Гринграсс. — Флинт тут вообще ни при чем. И он меня не развлекает, он меня пугает. Мало ли, что он еще придумает, а мне потом перед тобой оправдываться. — Грейнджер, только не говори мне, что ты действительно пошла с ним в Хогсмид без всякого подтекста, просто так… — Но так оно и было, сколько можно-то уже об этом! — Ну и дура ты тогда, — спокойно заключила Дафна. — Это еще почему? – опешила Гермиона. — А потому что теперь никто из слизеринцев тебя в Хогсмид уже не пригласит, по крайней мере, из тех, кто помнит Флинта. А те, кто его не помнит, в следующем году только на первый курс придут, да и им расскажут. — Можно подумать, кто-нибудь из слизеринцев, кроме Флинта, когда-нибудь решил бы позвать меня в Хогсмид. — Маловероятно, — согласилась Гринграсс. – Но курсу к шестому кто-нибудь мог бы и дозреть. Особенно в свете ходящих про тебя слухов. А теперь – вряд ли. — Да почему?! — Потому что ты ходила с Флинтом в Хогсмид, — раздельно, как маленькой, объяснила она. – А значит, то ли у него на тебя виды, то ли у тебя на него… — Какие у кого могут быть виды?! Кто мне все уши прожужжал этой его невестой?! — Грейнджер, ну что ты, в самом деле. Когда и кому это мешало? — Дай угадаю. Всем и всегда. — Неправильный ответ. В любом случае, что есть, то есть. — Гринграсс, это все-таки какой-то бред. Как из одной мелкой предпосылки можно делать такие выводы? — Ну да, бред, — кивнула она. – Захотелось тебя попугать слегка. Ты так смешно задергалась. Но, кстати, любой слизеринец действительно подумает трижды, прежде, чем тебя пригласить. Чтобы случайно не перейти Флинту дорогу. — Ой, давай, расскажи мне еще, что Флинт ужасно влиятелен и все его боятся до дрожи, включая Малфоя. — А что, тебя интересует Малфой? — О Мерлин, разумеется, нет! – содрогнулась Гермиона. – Я так, для примера. — Ах, ну если для примера… Нет, конечно, Флинтам далеко и до Малфоев, и даже до Ноттов. Они, вероятно, на уровне Гойлов где-то. Зато Флинт очень неплох в магических дуэлях и совсем уж хорош в обычных драках, которые без палочек. И у него очень, очень тяжелая рука. И очень, очень плохо с тормозами. — Никогда не замечала, — почти удивилась Гермиона. — Просто тебе не случалось его разозлить. И ставить эксперимент не советую. — Гринграсс. По-моему, ты морочишь мне голову. — Разве что самую малость. — А у меня тем временем есть для тебя подарок. С твоим браслетиком, конечно, не сравнится, зато ни у кого из чистокровных точно такого нет. Дикие обычаи диких маглов, знаешь ли. Гермиона достала из кармана простенький браслет из бисера, который сплела на днях буквально за полчаса, вспомнив школьный кружок бисероплетения, в который она когда-то отходила недели, что ли, две, до первой ссоры с местной самой-талантливой-девочкой, оказавшейся по совместительству дочерью руководительницы. Нитки и бисер ей прислала на днях мама. — И в чем суть? Как оно работает? – спросила Гринграсс, явно мысленно уже примеряя безделушку. — Очень просто. Надеваешь на руку. При необходимости смотришь на него. И вспоминаешь меня. — И? Что тогда? — И все. Говорю же, дикие обычаи диких маглов. Никакой магии, совсем, представляешь? — Грейнджер, ты… — Гринграсс замешкалась, подыскивая подходящее слово. — Грязнокровка, спасибо, я в курсе. Возьмешь или нет? — Так уж и быть, возьму. Сама плела? — Сама. — Это правильно. Говорят, ручной труд облагораживает. Может быть, и тебе поможет. — А, так ты из этих соображений мне подарок изготавливала? – обрадовалась Гермиона и принялась левитировать браслетик через коридор, к Дафне. — Без комментариев, — заявила та, убирая подарок в карман мантии. – Кстати о Флинте. Где ты теперь пропадаешь по вечерам? — О Мерлин, при чем тут Флинт-то? Это не «кстати о Флинте», это «кстати о ручном труде». По вечерам я бываю на кухне. — Неужели за ужином не наедаешься? — Нет, я не есть хожу. Я с эльфами разговариваю. — С эльфами, — медленно повторила Гринграсс. – С домовыми. Вот эти лопоухие создания для обслуживания. — Ну да. — О чем с ними можно разговаривать? — Ты не поверишь, но о многом. О них самих, например. Знаешь, у них ведь своя культура есть, свой фольклор, свои какие-то убеждения. Очень интересно пытаться их понять. — Зачем мне понимать домового эльфа, Грейнджер? Приказ он и так выполнит, а больше и смысла-то в этом никакого нет. — Ну не скажи! Они, ты знаешь, очень занятно понимают приказы. Мне Тоби рассказывал уже три сказки, в которых эльфы находили лазейки в прямых запретах, потому что им не нравились ни запреты, ни хозяин. Эльфийское общество такие штучки очень осуждает, но в принципе они вполне на это способны. Хотя Гермиона и сохраняла ровный тон, про себя она моментально вскипела. Не от того, что Гринграсс не разделила ее увлечения домовыми эльфами, это как раз было ожидаемо. А вот от этого типично чистокровного «зачем мне понимать того, кто ниже меня». Да в самом деле! Зачем им понимать маглов, гоблинов, домовых, маглорожденных, русалок, кентавров и кого угодно еще из тех, кого они назначат ниже себя! Пусть лучше их все понимают, пусть под них все подстраиваются, а они будут воспринимать это как должное и еще возмущаться теми, кто недостаточно рьяно мимикрирует и соблюдает их традиции. Прекрасная позиция, просто прекрасная. — Ну, не знаю, Грейнджер, по-моему, ты занимаешься ерундой. — Может быть, и так. Ну и что? Я же не зову тебя тоже заниматься ерундой. А мое время – мое, на что хочу, на то и трачу. — А могла бы и позвать, между прочим. Мне же тоже интересно. Покажи мне хотя бы, где эта твоя кухня находится! А то вдруг мне понадобится тебя найти… ну и вообще. * * * — Знакомьтесь, ребята, это Дафна Гринграсс. — Добрый день, мисс! Мисс желает рисовый пудинг? Мисс желает пирожное? Может, две мисс желают чай? — Подождите, рано еще, я вас представлять не закончила. Гринграсс, а это Тинки, это Зизи, это Тоби, это Вилли, это Бобби, а остальных я еще не запомнила, извините. — Мисс извиняется перед эльфами! Эльфы недостойны!.. — Так, никто ни обо что не бьется, все достойны, все продолжают работать, — Гермиона не слишком нравилось призывать эльфов к работе, но напоминание о ней почти гарантированно отвлекало их от наказаний, так что она все-таки пользовалась этой уловкой, стараясь не злоупотреблять. – Я сегодня не буду долго вас отвлекать, зато обязательно зайду завтра. А сейчас просто расскажите мне, как ваши дела. — Мисс говорит непонятно, — нестройным хором возвестили эльфы. — Что мисс хочет знать? – уточнил Тоби. — Ну… расскажите мне, что у вас случилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. Не все, а только то, что вам самим кажется интересным. Эльфы молчали. Светских бесед она с ними еще не вела, и теперь поняла, что это было упущением с ее стороны. — На этот вопрос не может быть неправильного ответа, тут нельзя ошибиться. А если вы не знаете, что говорить, вы можете просто сказать, что у вас все хорошо. — Все хорошо, мисс, — почти дружно ответствовал хор эльфов. Ну, хоть так. — А у Зизи новая наволочка, с цветочком, — вдруг выступила эльфийка, со смущенным видом расправляя намотанную на нее тряпку так, чтобы было видно: действительно, наволочка, и цветок там правда есть. — Здорово, Зизи, рада за тебя. Очень красиво, и тебе очень идет. — А Вилли… Вилли вчера видел рыжего кота мисс! У мисс хороший кот, большой. — А Тоби, Тоби был в кабинете директора! Тоби видел феникса, мисс! — А Мэри научилась завязывать бантики, Мэри старалась, мисс. Все больше эльфов подходили, чтобы сообщить Гермионе свои новости. Она обернулась на Гринграсс. Та стояла у самой двери, бледная почти до синевы, и смотрела на эльфов совершенно круглыми глазами.