Что-то придется менять

Нас штампуют не машины, а родные и соседи, Мы ходить умеем строем, зная с детства, что почем.

— Ну и дура, — сказала Гринграсс. — Надо было соглашаться сразу. Он ведь может больше и не предложить. — Надеюсь, что и не предложит. Это ужасно, Гринграсс, правда, как вы вообще так живете? — Нормально живем. Тебя забыли спросить, как нам жить! — Серьезно, для тебя нормально, что твой жених, еще не став твоим мужем, планирует, как будет тебе изменять? — А вот это сейчас было дурно с твоей стороны, Грейнджер, — прошипела Гринграсс. — У меня больше нет жениха, забыла? И если бы он вместо того, чтобы сразу все рвать, пришел бы и спросил меня, я бы, может, и согласилась. Но эта полукровная тварь же гордая. Она же в любовницы не пойдет. Она лучше отберет у меня все и сразу. — Гринграсс, хватит уже. Я понимаю, конечно, что быть несчастненькой — это довольно удобный способ выиграть спор. Но выглядит уже неправдоподобно. — Да? — удивилась Дафна. — Странно. Я старалась. — И это было заметно, — кивнула Гермиона. — Так вот! Продолжая разговор. Я, конечно, очень тебе сочувствую, но понимаю ту девушку. Я тоже не захотела бы находиться в такой унизительной роли. И не хочу. — Да чего унизительного-то? Неужели ты не хочешь устроить будущее своих детей? — Да я не знаю, хочу ли я вообще детей, о каком их будущем может идти речь? Гермиона ожидала, что Дафна начнет горячо ей возражать, но ответа не последовало. Пауза затянулась. — Это уже как-то чересчур, Грейнджер, — наконец сказала Гринграсс. — Как-то слишком уж грязнокровно даже для меня. — "Даже" для тебя? Ты хочешь сделать вид, будто обычно вся из себя свободных нравов, и только мое ужасно аморальное высказывание тебя доконало? — Если тебе так нравится, считай, что ты меня переспорила, — раздраженно отмахнувшись, Дафна встала. — Но я все равно считаю, что ты глупо поступила. Надо думать о будущем. И Флинт тебе, вроде, нравится, разве нет? — Нет! — возмутилась Гермиона. Потом подумала и чуть тише продолжила: — Не знаю. Ну, мне нравилось с ним общаться. Но это было до того, как он мне все это предложил. Гринграсс тяжело вздохнула и снова села, но почему-то не на свое место, а рядом с Гермионой. Подумала немного и взяла ее за руку. Гермиона в немом изумлении уставилась на нее: что это за новости? — Это я так привлекаю твое внимание. Чтобы ты точно меня услышала, — пояснила Дафна. — Грейнджер, что бы ты ни думала о предложении Флинта, не смей обижаться на него за то, что он его озвучил. Он сделал то, что любой бы сделал на его месте. Он искренне считает, что это прекрасный вариант. Я, кстати, тоже не понимаю, что тебе в нем не нравится. Но если не нравится, ладно, пусть. Но если ты начнешь из-за этого хуже относиться к Флинту, то будешь не просто дура, а... — она запнулась, не находя нужного слова. — В общем, ты будешь очень сильно не права. — Я одного не понимаю, Гринграсс. Зачем ты мне сейчас это все говоришь? Тебя так волнует Флинт? Ты считаешь, он пострадает, если я на него обижусь? — Да что ему будет-то. Я считаю, что пострадаешь ты, если рассоришься с Флинтом. — Гринграсс, мне показалось, или ты сейчас проявляешь заботу? — переспросила Гермиона. Это и правда было настолько неожиданно для нее, что спросила она почти всерьез. — Конечно, я проявляю заботу. Ты моя ручная зверюшка, а я о своих питомцах забочусь. — Вот спасибо тебе! Я прямо оценила, знаешь. — Ну, лучше поздно, чем никогда. Помирись с Флинтом, — с нажимом повторила она. — Не веди себя глупо. — Но слушай, как я вообще теперь буду ему в глаза смотреть? Он же правда подразумевал, что мы с ним когда-нибудь в будущем... — Гермиона беспомощно замолчала. Так легко было летом обсуждать подобные вопросы на примере героев книжек, и так сложно подобрать подходящее слово сейчас! "Мы с ним переспим"? "Мы с ним будем любовниками"? "Мы с ним будем заниматься сексом"? Как ни скажи, звучит ужасно. Особенно когда речь идет о ней и Флинте. — Он в первую очередь предложил тебе сделку. И никто не виноват, что в силу примитивности, свойственной грязнокровкам, ты способна оценить только эту сторону дела. Все, я ухожу. А ты думай. Гермиона смотрела в спину удаляющейся Гринграсс и улыбалась. Может быть, та и рассчитывала, что ее выступление про "зверюшку" и "грязнокровку" отвлечет Гермиону от сути их разговора. Но ничего у нее не вышло. Гермиона все услышала. И все запомнила. Но говорить с Флинтом ей все равно совершенно не хотелось. * * * — Такие дела, Кот, — шепотом рассказывала Гермиона, наглаживая густую рыжую шерсть и пытаясь понять, что у него там за колтун такой на боку: сам выгрызет или выстригать придется? — И представляешь, Гринграсс тоже считает, что это нормально. Если бы один Флинт, я бы решила, что он просто такой придурок. А теперь сомневаюсь. А может, они сговорились? Как раз для того, чтобы я засомневалась и согласилась? А? как думаешь? Кот внимательно посмотрел на нее и презрительно чихнул. — Да знаю я, знаю, что ерунду несу. Я же так, просто... Кот. Мне так плохо. Сама не знаю почему. Ну, нет же в этом ничего такого ужасного? А почему я тогда так тебе ною? Кот боднул лбом ее ладонь: не отвлекайся, мол, давай, гладь. Впрочем, при большом желании это можно было принять за жест поддержки — "я с тобой", или что-то вроде того. — Спасибо, Кот. Да еще Блэк этот. Я про него должна узнать для Поттера, а я так толком ничего и не накопала. Исследователь из меня никакой. А я-то всегда думала... Кот вдруг прекратил мурлыкать и уставился на нее. Его глаза в полутьме казались горящими. — Что? Что ты смотришь? Кот тряхнул ухом и снова улегся и замурлыкал. Видимо, ничего он такого в виду не имел. Просто показалось. * * * Гермиона успешно избегала Флинта еще почти неделю. Судя по тому, что это не стоило ей ровным счетом никаких усилий, он тоже не рвался с ней говорить. Но в пятницу они просто столкнулись в дверях гостиной: Гермиона выходила, Флинт входил. — В библиотеку, небось? Давай провожу, — сказал он. Гермиона в ответ только плечами пожала: — Ну давай. О чем на этот раз говорить будем? — спросила она, когда они отошли достаточно далеко от гостиной. — Да я просто сказать хотел, чтоб ты от меня сильно-то не шарахалась. Если ты думаешь, что я на тебя злюсь или обижаюсь из-за твоего отказа, то не думай, ничего подобного. — Это хорошо, — вздохнула Гермиона. И на всякий случай уточнила: — Я тоже на тебя не злюсь. — Еще бы ты злилась! — фыркнул он. — Я вообще удивляюсь, чего ты отказалась-то, но дело, конечно, твое. Только знаешь, что? Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала. Ну вот, началось. Стоило ей расслабиться! — А если не пообещаю? — А вот тогда я обижусь. Потому что уж это-то ты точно можешь. — И что же я должна тебе пообещать? — Что если кто-нибудь когда-нибудь тебе предложит то же, что и я, то ты все-таки вспомнишь, что я предложил первым. И его предложение принимать не будешь. Или мое, Грейнджер, или ничье. Гуляй с кем хочешь, замуж выходи за кого хочешь, но если еще хоть кто сунется с таким же предложением... Гермиона очень надеялась, что ей больше никогда в жизни не доведется попасть в такую ситуацию, а следовательно, обещание не будет иметь совершенно никакого значения. Но из чувства противоречия все-таки уточнила: — А если у меня с тем человеком будет любовь? — Э нет, если у вас с тем человеком будет любовь, то пусть он на тебе женится, ну или не женится, ни на тебе, ни на ком. Тогда пожалуйста, живите как хотите. Но если он предложит... ну, ты поняла, в общем. — Поняла, — кивнула Гермиона. — Думаю, я могу тебе это обещать, потому что вряд ли когда-нибудь на такое соглашусь, и не важно, кто предлагает. — Посмотрим, Грейнджер, что ты скажешь об этом через пару лет. — Посмотрим, — согласилась Гермиона. Она-то знала, что мнение не изменит. — Значит, договорились. Вот и отлично, как раз тренировка скоро начнется. Все, Грейнджер, до библиотеки один пролет, дойдешь, а я побежал. * * * — Тоби, а расскажи мне, как появляются новые эльфы? — Тоби плохой эльф! Тоби не может рассказать мисс! Такое нельзя рассказывать! — взвыл Тоби, косвенно подтвердив догадку Гермионы, что деторождение у эльфов похоже на человеческое, по крайней мере, в части зачатия. И тоже считается неприличной темой. Хотя, конечно, есть вероятность, что они размножаются почкованием, и это страшный секрет, который никто не должен знать. — Что нельзя, то не рассказывай. Но вот например, люди обычно создают семьи, чтобы завести детей. А эльфы? — Все эльфы Хогвартса — семья, — тведо сказал Тоби. — Но не семья для детей, а просто семья. Для детей семья не нужна. — А что нужно? — Нужно, чтобы хозяин приказал. Хозяин говорит: нужен еще эльф. Хозяин выбирает двоих, говорит, кто должен родить нового эльфа. Эльфы выполняют приказ. — И... и вас это устраивает? Вы довольны, когда вам дают такое задание? — переформулировала Гермиона, видя, что эльфы не понимают ее вопрос. — Родить нового эльфа — честь для любой эльфийки, — убежденно сказала Зизи. — И для эльфа, — добавил Вили. Гермиона хотела спросить что-то еще, но так и не спросила. Не придумала, как сформулировать вопрос, чтобы он не содержал слово "любовь".