Непрощённый

Мне не составило труда найти, где ты живёшь. Я хотел снова увидеть тебя и сразиться с ведьмой. Это и привело меня среди ночи к твоему дому. Простенький трёхэтажный с небольшим палисадником, обрамлённым невысокой чугунной оградой, такой традиционно английский, он был под стать тебе. Я стою сейчас под твоими окнами и жадно принюхиваюсь. Твой запах, просачивающийся через приоткрытое окно, кружит мне голову. Я узнал бы его среди тысяч других. Я чувствую также запах Мэри, более устойчивый доносится из дома, но снаружи я тоже чую ведьмин дух, как будто она совсем недавно прошла по улице, причём без тебя. Интересно, по каким неотложным делам она ушла среди ночи. Жаль, что я разминулся с ведьмой. Я только что знатно поужинал, насосавшись крови до ненависти к себе, а она израсходовала этим вечером много сил, так что наверняка, оказался бы сейчас сильнее её. Неужели она оставила тебя одного? Как неосмотрительно с её стороны. Не стоит оставлять такое сокровище, его ведь могут украсть. Именно этим я и собираюсь сейчас заняться. Жаль, что я не могу войти внутрь без приглашения и увидеть тебя спящего. Просто посидеть рядом, упиваясь видом твоего расслабленного тела. Но ты ведь пригласишь меня? Ты не сможешь мне отказать. Никогда не мог. Я всегда знал это, но не просил многого. Не решался. Но всё меняется, и я больше не намерен ждать. Я преодолеваю пять ступенек до твоей двери и надавливаю на кнопку звонка. Его трезвон долго пытается вырвать тебя из объятий Морфея. Наконец я слышу шевеление в недрах квартиры, скрип кровати и шлёпанье тапочек по полу. У меня очень хороший слух, намного лучше человеческого. Дверь открывается, за ней стоишь ты в трусах и футболке, похожий на взъерошенного воробья и крайне недовольный. На твоей шее висит кулон в виде половинки сердечка. Подобную вещь стал бы носить разве что сентиментальный подросток, а не серьёзный сорокалетний мужчина. Скорее всего, это подарок ведьмы, а, значит, это не просто кулон. Наверняка, при помощи него она влияет на тебя. Мне бы только войти внутрь, и я сорву с тебя эту дрянь. Ты будешь моим, только моим… - Шерлок, какого чёрта ты здесь делаешь? – недовольно спрашиваешь ты. - Можно войти? – стараюсь, чтобы мой голос звучал, как можно мягче. - Я почти семейный человек, и ты не можешь вот так бесцеремонно врываться в мой дом посреди ночи! – продолжаешь кипятиться ты. Здорово же она тебя накрутила… Или это говорит твоя собственная обида на меня? - Знаешь ли ты, где сейчас твоя почти жена, семейный человек? – спрашиваю я. Ты не мог не заметить, что её половина кровати пуста, просто ещё не успел переварить эту информацию. - Ты что-то знаешь о ней? – в твоём голосе слышно беспокойство. Я загадочно улыбаюсь, и ты не выдерживаешь. – Ладно, заходи, - говоришь ты, и я переступаю порог. Первым делом я хватаюсь за цепочку на твоей шее. Я чувствую, как она жжёт мои пальцы, словно металл раскалён добела, но не собираюсь отступать и рву её. Кулон с тихим звяканьем падает на пол. - Какого хрена!.. – начинаешь ты, но внезапно с тобой происходит стремительная метаморфоза. Выражение лица меняется, становясь мягче и растеряннее, ты несколько раз моргаешь, а потом смотришь на меня, но уже иначе, так, будто с твоих глаз спала пелена. - Джон, я так скучал по тебе, - признаюсь я и обнимаю тебя. Ты шмыгаешь носом, уткнувшись в моё плечо, и шепчешь: - Ты не представляешь, насколько плохо мне было без тебя. - Знаю. Прости. Я не должен был так поступать с тобой, но в тот момент это было лучшим, что я мог сделать для тебя. Теперь я вернулся, и всё будет хорошо. - Ничего не будет хорошо. Потому что теперь я связан своим словом, которое не могу забрать назад. Если бы ты появился хотя бы на десять минут раньше, я не стал бы делать предложения Мэри… - ты уже осознал, как на самом деле относишься к этой ведьме, но с упорством пьяного продолжаешь загонять себя в капкан под названием «брак». - Да забудь ты эту чёртову Мэри, - я злюсь и встряхиваю тебя за плечи, смотрю в твои синие, как вечернее небо, глаза и делаю то, чего не должен был делать – лишаю тебя свободы воли, применяя наш фирменный вампирский гипноз. – Забудь Мэри, ты ведь не любишь её! – если ты, упрямый осёл, так и не понял, что она внушила тебе полюбить себя, то почему я не могу заставить тебя разлюбить её? У тебя снова ошалевший вид, ты озираешься вокруг, пытаясь понять, что делаешь в этой квартире. Я кладу руки тебе на плечи и говорю: - Джон, ты нужен мне, - эта фраза выводит тебя из ступора, и ты одариваешь меня полным обожания взглядом. - Я хочу, чтобы мы снова жили вместе на Бейкер-стрит. Едем со мной. - Да, Шерлок. Я не смог жить в той квартире без тебя, поэтому и переехал сюда, - ты кидаешься собирать свои вещи, не замечая при этом ведьминых вещей, как будто их здесь нет. Я помогаю тебе. Мне всё равно, куда исчезла Мэри, и, честно говоря, ужасно не хочется, чтобы она возвращалась. Ведь она наверняка захочет вернуть тебя, а я не собираюсь уступать свой трофей. Я вызываю нам такси. Мы ставим сумки в багажник и садимся на заднее сидение. Наконец-то мы едем домой. Ты сидишь так близко ко мне, что наше дыхание смешивается, и твой запах снова будит во мне хищника. С трудом сдерживаю своего внутреннего зверя, не позволяя ему наброситься на тебя прямо сейчас в салоне автомобиля. Ты смотришь в окно на проносящиеся мимо нас дома и даже не подозреваешь о буре, бушующей в моей душе, где эгоизм, требующий немедленно сделать тебя моим, схлестнулся с любовью, желающей защитить тебя от всех опасностей, в том числе и от кровожадного чудовища, коим я стал. Ну, вот мы и на месте. Достаю из кармана брюк пятидесятифунтовую купюру и протягиваю её водителю. Он вполне доволен оплатой и помогает нам с вещами. Я тихонько отпираю входную дверь, и мы поднимаемся в нашу квартиру, встречающую нас тишиной и запахом пыли. Моё пальто и твоя куртка занимают свои места на вешалке. - Чай или кофе? – спрашиваю я, не зная, чего ты хочешь больше: лечь спать или же посидеть и поговорить со мной. Ты немного удивлён тем, что я собираюсь что-то сделать сам, ведь обычно по хозяйству хлопотал ты. - Кофе, - возможно, ты думаешь, что нет смысла ложиться спать, когда до рассвета осталась всего пара часов, возможно, хочешь побыть со мной, но так или иначе этот ответ решает твою дальнейшую участь. Пока ты заносишь сумки в свою спальню и раскладываешь вещи, я успеваю приготовить кофе. Мы встречаемся в гостиной, и я протягиваю тебе чашку с ароматным бодрящим напитком. Вторая чашка остаётся в моей руке. Мы садимся в заждавшиеся нас кресла и неторопливо пьём обжигающе-горячий кофе. Только теперь я чувствую, что по-настоящему вернулся домой. На тебе мой любимый бежевый свитер, в котором ты немного похож на медвежонка Тедди. Не понимаю, как я мог прожить два года вдали от тебя. Господи, как же сексуально ты сейчас высовываешь язык изо рта, облизывая испачканные губы! Такое впечатление, что ты намеренно меня дразнишь. Не стоит этого делать, Джон, я ведь и так на пределе. Допив свой кофе, ты хочешь подняться, но я опережаю тебя и забираю твою опустевшую чашку, унося её вместе со своей на кухню. Когда я возвращаюсь в гостиную, ты встречаешь меня задумчивым взглядом. Снова усаживаюсь в кресло напротив тебя. Как же хорошо просто быть рядом с тобой, но есть кое-что получше… - Тебе многое придётся объяснить, - твой голос строг, но в глазах плещется нежность. - Где ты был эти два года? Почему не сообщил мне, что ты жив? - ты смотришь мне не в глаза, а в душу (если она ещё у меня есть), и я понимаю, что не смогу тебе соврать, как не смогу заставить тебя забыть о пережитых за эти два года страданиях. - Я обязательно отвечу на все твои вопросы, но позже, - я встаю со своего кресла и, подойдя к твоему, опускаюсь на колени. Беру твою руку и подношу её к своим губам. Я чувствую непреодолимое желание хотя бы поцеловать тебя до того, как ты, узнав о том, кем я стал, возненавидишь меня. - Шерлок, что на тебя нашло? – хрипловатым голосом спрашиваешь ты, но твоё тело уже реагирует на моё, не отстраняясь, а, напротив, приближаясь ко мне. Твой пульс ускоряется, дыхание становится сбивчивым, зрачки слегка расширяются. Все симптомы влюблённости налицо. - Джон, я давно уже люблю тебя, - признаюсь я и, отпустив твою руку, приближаю свои губы к твоим. Зажмурившись и, похоже, сказав про себя: «Была – не была», ты делаешь ответное движение губами. Лёгкие, несмелые прикосновения одних губ к другим быстро перерастают в страстные поцелуи. Значит, я не ошибался и правильно истолковывал те взгляды, которые ты порой на меня бросал. Ты же просто пожирал меня глазами, хоть и твердил при этом: «Я не гей». Я полюбил тебя ещё тогда, когда ты не отдавал себе отчёта в собственных чувствах, а ты до сегодняшнего дня боялся того, что зарождалось и крепло в твоей душе, считая это неправильным, недопустимым... Шерррлок… - хрипло произносишь ты, пытаясь перевести дыхание. – Мы не должны… - Тссс… Не надо ничего говорить, - я нежно прикасаюсь пальцем к твоим губам. – Твоё тело уже сказало мне всё за тебя. На пол летят мой пиджак и твой свитер. Я сыт, поэтому сегодня ты в безопасности, и я могу дать волю своим желаниям. Я начинаю неторопливо расстёгивать клетчатую рубашку, чтобы добраться до твоей кожи. Ты вздрагиваешь и вцепляешься в мои волосы, зажимая их между пальцами, когда я начинаю поглаживать твою грудь. У тебя такая тёплая и такая гладкая кожа… Ты проводишь подушечками пальцев по моей щеке. Такая немудрёная ласка, но я чуть не плачу от нежности и снова припадаю к твоим губам. Я толкаюсь языком в твой рот и провожу им по ребристому нёбу. Уже от этого низ живота скручивает сладким спазмом желания. Я понимаю, что одних поцелуев мне уже недостаточно. Мои ладони скользят по твоим плечам, снимая с тебя рубашку. Я быстро избавляюсь от своей одежды и начинаю расстёгивать ремень и молнию на твоих джинсах. Ты смотришь на меня, как кролик на удава, испытывая одновременно желание сбежать от меня, как можно дальше, и требовать продолжения. - А ты изменился. В тебе появилось что-то хищное, - ты даже не представляешь, насколько близок к истине. - Это плохо? – щурю глаза, улыбаясь. - Не знаю… - пшеничные ресницы на миг скрывают от меня озёра твоих глаз. Неправда, на самом деле ты прекрасно знаешь, что такому мне не сможешь отказать. Я понимаю, что чересчур тороплюсь, но сейчас просто не могу иначе. Я слишком хочу тебя. Стаскиваю с тебя джинсы вместе с трусами. Похоже, только сейчас, когда наши обнажённые тела сплетаются в танце страсти, когда мы обнимаемся и трёмся друг о друга своими возбуждёнными членами, оставляя на коже шеи и груди следы своих губ, ты осознаёшь, насколько далеко ты позволил мне зайти. Ты предпринимаешь тщетную попытку высвободиться из моих рук, но не тут-то было... Я покрываю поцелуями твою грудь, задерживаясь у затвердевших сосков и дразня их языком подобно тому, как ты незадолго до этого, облизываясь, дразнил меня своим, затем начинаю медленно спускаться вниз, целуя твой живот. И вот я уже у цели: глажу руками твои бёдра и легонько касаюсь губами головки твоего члена. Когда я осторожно беру его в рот, ты, похоже, смиряешься с неизбежным. Я чувствую это по тому, как расслабляется твоё тело. Слизываю вязкую солоноватую капельку с головки и щекочу языком уздечку. Ты шепчешь: «О, Шерлок!» и немного приподнимаешь бёдра, когда я почти целиком заглатываю ствол. Несколько моих движений, и ты уже забываешь о том, что хотел бы прекратить это безобразие. И вот наступает момент, когда я понимаю, что поиски лубриканта могут нарушить магию происходящего и злюсь на себя, что не ношу его с собой постоянно. Значит, придётся обойтись без него. Смочив слюной свой палец, медленно ввожу его внутрь и начинаю совершать круговые движения, растягивая непослушное мышечное колечко. Ты дышишь, как загнанная собака, но выглядишь довольным. Вскоре твои мышцы приспосабливаются, и я добавляю второй палец, стараясь отвлечь тебя от неприятных ощущений глубоким нежным поцелуем. Заниматься сексом на кресле не очень-то удобно, но дорога в спальню кажется слишком долгой, а там ведь ещё и кровать расстилать надо. Ты можешь успеть за это время одуматься. А мне это сейчас не нужно. Мне нужен ты, сбитый с толку и разомлевший от моих ласк, на всё согласный. Потому что желание овладеть тобой сводит меня с ума. Как хорошо, что я ещё не успел захламить стол. Я беру тебя на руки и укладываю на него. Сгибаю твои ноги в коленях и становлюсь между ними. Растерев выступивший предэякулят по головке своего члена, медленно и очень осторожно вхожу в тебя, но это всё же причиняет тебе боль. Ты мужественно терпишь, стараясь не показывать, насколько тебе некомфортно, но я прекрасно всё понимаю, потому что мне передаются твои ощущения. Я подношу ладони к твоим вискам и забираю твою боль, уж на это моих способностей хватает. Вскоре в твоём теле не остаётся даже её отголосков, а, значит, я могу двигаться дальше. Слишком тесно внутри. Слишком долго я ждал этого… С каждым моим движением ощущения стремительно нарастают, заслоняя собой весь окружающий мир. Ты мечешься подо мной, закрыв глаза и почти задыхаясь, такой близкий и такой родной… Сдавшись на милость победителя, ты обхватываешь ногами мою поясницу, притягиваешь меня к себе за плечи и тянешься за поцелуем. Я кладу руку на твой член и сжимаю его, чтобы помочь тебе достичь вершины нашей близости вместе со мной. Это не похоже на то, что было у меня с другими. С ними была голая физиология, а с тобой каждая клеточка моего тела поёт от радости, эмоции грозят прорвать тщательно выстроенную плотину и вырваться наружу. Я вижу, что годы не пощадили тебя, щедро присыпав инеем твои волосы и добавив новых морщин, и всё это по моей вине. Но для меня ты всегда будешь таким, каким я увидел тебя в день нашего знакомства. Теперь мы снова вместе, и это – самое главное. Теперь я буду заботиться о тебе и защищать. На глазах выступают слёзы от щемящей нежности. Наверное, это и есть то, что люди называют счастьем. Может, я и мёртв, но я продолжаю любить тебя. Ещё несколько толчков, несколько скольжений моей руки вдоль твоего восхитительно твёрдого члена, и наши тела начинают сотрясаться от почти невыносимого наслаждения. Ощущения на грани потери сознания. «Джон, мой Джон», - шепчу я тебе, в изнеможении опуская голову на твою грудь. Но вместо ленивой послеоргазменной неги мой разум, словно вспышкой молнии, пронзает осознание того, что я натворил. Я не только заставил тебя забыть Мэри, но и вынудил немедленно заняться со мной сексом. Хоть для последнего мне и не потребовалось использовать внушение, достаточно было моего некрообаяния… Если ты вспомнишь Мэри и поймёшь, что я сделал, то никогда не простишь меня. Как будто мало было того, что ты не мог простить меня за то, что я утаил от тебя, что жив… Что же мне теперь делать? Липкая влага на наших животах и неудобная поза вынуждают отправиться в душ. Ты выходишь оттуда полностью одетым и задаёшь вопросы, ответы на которые я хотел бы отсрочить: - Может, наконец, расскажешь, как тебе удалось провернуть тот трюк с падением, и где ты был эти два года? Я понимаю, что не могу соврать тебе, не могу заставить не спрашивать меня об этом, потому что я и так слишком виноват перед тобой. - Садись, - сказав это, я понимаю, что сидеть тебе сейчас, наверное, будет больно, - а лучше ложись на диван. Разговор будет долгим, - я собираюсь рассказать тебе всё, и, боюсь, тебе это не понравится.