«ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА»
Учиха Мадара, коему выпала честь исполнять сегодня поручения ни какого-то рядового самурая, а самого наследника страны, еще утром прибыл в назначенное место. И тут же не остался без его внимания тот факт, что неподалеку от данного поселения остановился еще один представитель наемнического дела. Ощущаемая шиноби чакра была ему незнакома, и, тем не менее, клан, для которого были характерны некоторые ее особенности, юный Учиха определил сразу. Тот факт, что наследник престола выбрал именно Учиха для достижения своих целей, не мог не радовать его главу, который, будучи далеко неглупым человеком, видел в скором будущем возможность заручиться некой поддержкой у будущего императора, разумеется, при условии идеального выполнения миссии. Однако в случае смерти молодого наследника, не лишенного авантюристских идей, данная возможность может быть утеряна. Мадара понимал: вероятность того, что некий наемник, к тому же принадлежащий к враждебному (по отношению к Учиха) клану, по чистой случайности забредет в то же селение, где назначена встреча с наследником, ничтожна мала. Посему он был уверен в угрожающей Фудо опасности. Так как времени до, непосредственно, самой встречи было предостаточно, юноше ничто не мешало проверить свою догадку. Выяснилось, что возможным убийцей оказался мальчик раза в два младше нашего героя, и в селение он намеревался идти не один. Путники остановились в километрах десяти, у внушительных размеров озера, образованного небольшим водопадом. Это было по истине райское место. В то время как расседланный вороной жеребец утолял жажду студеной водой, его прелестная хозяйка, находящаяся в метрах двадцати, преспокойно снимала с прута кору, при этом напевая приятную мелодию лирического характера. Голос ее пленил своей красотой и некой внутренней силой, которая непременно присутствовала, но отчего-то девушка не желала ее проявлять в полной мере. С красивыми обертонами, легкий, звучный и с богатым интонированием он летел над поверхностью воды, заполняя собой окружающее пространство. С каждым проведением его мощь усиливалась, подобно бутону он раскрывался все больше, тем самым словно обволакивая сознание. Нежность в том голосе с первых минут завораживала слушателя, заставляя забыть о насущном. Смуглянка старательно превращала орешниковый прутик в заготовку для будущей стрелы и не замечала ничего вокруг. Ее верного спутника не было по близости, что делало девушку полностью беззащитной, так как она не была способна сражаться как шиноби, в чем Мадара скоро убедился, не обнаружив у девушки характерного для любого наемника очага чакры. Посему подозрения на ее счет, равно как на счет ее друга в планировании убийства наследника практически сошли на нет. Однако его не отпускала мысль о волшебном спасении представителя клана, который уже с месяц (в частности им самим) был вырезан под корень. Причину не без обоснованного беспокойства юного Учиха долго ждать не пришлось. Мальчик оказался на редкость проницательным и уже в первые минуты догадался, что за ними наблюдают. Доказательством к данному выводу послужили скорые сборы бесстрашной парочки, обыгранные Дэйки весьма естественно. Девушка не о чем не догадывалась, что было на руку и ей, и ее спутнику, и их преследователю. Прибыв в деревню, Дэйки окончательно избавился от гнетущего чувства преследования, и, тем не менее, оставался бдительным, но так и не сообщил о своем предчувствии спутнице. Хотя это было и не к чему: не смотря на полное подавление эмоций со стороны подростка, девушка интуитивно чувствовала его некое напряжение, и все же не стала докапываться до причин подобного поведения. Тем временем дело близилось к вечеру, и празднование перенеслось на главную площадь, где собственно и произошло некое недопонимание между уличной танцовщицей и некогда восхищенной ей, но на данный момент изрядно захмелевшей публикой. Ее изрядные навыки, такие как: ловкость, гибкость, удивительная скорость, выносливость — нехарактерные для обычного человека (имеется в виду не шиноби) заставляли задуматься юного наемника о верности своих выводов, касательно девушки. В сознание начала закрадываться следующая мысль: «быть может, она — сенсор?», и его неспособность уловить ее чакру лишнее тому доказательство. Но раз так, и они оба наемники, то версия о возможном покушении на наследника вновь приобретает свою силу. И когда Мадара стал свидетелем их уединенной и на первый взгляд невинной беседы, какой, к слову сказать, она и была на самом деле, счел должным непременно вмешаться, дабы предотвратить осуществлению намерений девицы, в коих он был сейчас абсолютно уверен. — Прошу прощения. Я прервал вас? — спросил он, словно не видел происходящего перед своим неожиданным для обоих собеседников появлением. Сейчас он впервые за все время продолжительных наблюдений предстал лицом к лицу с этой девушкой. На первый взгляд она была не опасна: в глазах читался легкий испуг от внезапного появления молодого человека, Мадаре даже показалось, будто она чуть вздрогнула от неожиданности, растерянные глазницы на миг широко распахнулись, а после принялись судорожно изучать лицо пришельца. Он был молод, очень молод, года на два старше ее самой, не больше, и настолько же младше Фудо. Волосы короткие черные, как смоль, торчали густым ежиком, две короткие пряди небрежно спадали на лицо, а остальные окаймляли его, являясь ярким контрастом с благородно-светлым тоном лика. Прямой нос, острый «волевой» подбородок и тонкой линией губы в довершении к глубоким черным, как крыло ворона, глазам создавали впечатление голубой крови, текшей в жилах молодого человека. Он был высок, чуть выше наследника и на голову выше девушки. Одежда на нем была свободного покроя: чёрный костюм, украшенный со спины символом клана, который девушка заметит позднее, а так же чёрные брюки с бинтами на голенях и простая обувь шиноби. Юноша не внушал ей доверия, нежели Фудо, более того, девушка чувствовала исходящую от незнакомца угрозу, что собственно и побуждало в ней желание ретироваться как можно скорее. — Ну что Вы, — пропела она и перевела взгляд на своего спасителя, чье имя для нее до сих пор оставалось загадкой. — Я как раз собиралась Вас покинуть, — утвердительно заключила она и взглядом словно добавила: «ведь так?». На лице Фудо явственно читалась досада, он не желал отпускать девушку, сам не видя на то причин. Но, быть может, если бы он над этим задумался, то в потаенных глубинах сознания нашел бы ответ на данный вопрос. Молодой человек какое-то время не знал, что на это ответить, однако стоило девушке сделать шаг в противную от него сторону, как племянник феодала не терпящем отлагательств тоном заявил: — Нет. — Казалось, даже голос его стал ниже. Девушка почувствовала, как по спине пробежал холодок, на секунду она успела пожалеть, что стала ему перечить, и по инерции захотелось извиниться. Но она подавила в себе это желание, поскольку подобное поведение с ее стороны выглядело бы попросту нелепо, ведь недовольство у наследника династии вызвала не она. Фудо зло буравил Учиха, который в свою очередь стоял с невозмутимым лицом, талантливо делая вид, что искренне не понимает происходящего. Он словно не видел враждебной гримасы, омрачившей лицо наследника, словно не понимал, что явился к нему не вовремя. Фудо вальяжно развернулся в сторону пришельца (до этого стоял вполоборота). Он был взбешен. Злость кипела в нем, как вода в котле: морщины проступили на лбу, на руках вздулись вены, а руки сжимались в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. И в тоже время лицо его было невозмутимо, за исключением, пожалуй, горящих глаз, смотрящих прямо и уверенно, словно в душу. «Хм, завелся с пол-оборота, — с неожиданным для себя презрением заметил юноша, наблюдая за реакцией будущего монарха, — и это политик?» Тем временем Фудо размеренным шагом направлялся к Мадаре, попутно говоря: — А вот ты собирался, — спокойным, даже почти добрым голосом проговорил молодой человек, а, поравнявшись с ним, продолжил уже откровенно лютым шепотом. — Через час явишься в местный кабак, а до тех пор, не показывайся мне на глаза. Подобная враждебность со стороны заказчика вызвала у Мадары усмешку. Антипатия, возникшая у Фудо в первые минуты знакомства, была полностью взаимна, что может показаться странным в связи схожестью нравов молодых людей. Хотя с другой стороны, этот факт вполне сошел бы и за причину. — Как прикажите, — ядовито процедил юноша и исчез так же, как и появился. За спиной Фудо послышался тихий хлопок, то была дверь лицевого входа в его гостиницу. Наследник поспешил обернуться, и, как ожидалось, никого не обнаружил. Он быстро вошел внутрь, где краем глаза успел заметить знакомую юбку, скрывшуюся за углом. В той стороне, куда проследовала девушка, был выход к конюшням, то бишь фактически из деревни. — Постой! — не успел он выкрикнуть, как она выбежала на улицу. Откуда-то издалека доносился шум приближающейся толпы. Как только юноша переступил порог своего временного пристанища, его взгляд тут же зацепился за красивого вороного коня, чье тело, казалось, блестело в лучах заходящего солнца. От его храпа, казалось, содрогалась земля, он то и дело фыркал и вырывался, а в те редкие моменты, когда его удавалось более менее угомонить, в гневе рыл копытом землю. Мальчик, держащий под уздцы этого красавца, завидев только появившуюся девушку, несколько зло бросил ей: — Ну, где тебя носит?! — и, не дожидаясь ответа, подсадил ее в седло и дал поводья. Удивительно, но вместо того, чтоб сильнее брыкаться, желая сбросить наездницу, конь отчего-то осмирел. В его глазах исчез тот дикий блеск, фырканье прекратилось, и он, наконец, поднял ровно голову. Девушка влияла на него как-то гипнотически, равно как и на Фудо в эту секунду. И не зря. Сейчас она предстала перед ним словно в ином свете. Она держалась грациозно, с величием в сочетании с удивительной скромностью, как заморская принцесса. На коне особенно прослеживалась ее идеально прямая осанка, никак не свойственная простолюдинке. Ее черные кудрявые волосы прибывали в неком беспорядке из-за продолжительного бега, а грудь то и дело вздымалась вверх, в связи с еще не выровнявшимся дыханием. Она ничуть не была испугана поведением лошади и держалась в седле более чем уверенно, словно всю жизнь провела в нем. Твердой рукой девушка едва дернула повод, заставляя коня тем самым повернуть голову, а вместе с ней и полностью развернуться в сторону Фудо. Гул толпы с каждой секундой слышался все отчетливей, еще немного и она вся будет здесь. — Извини, что так убегаю… — проговорила наездница, искренне сожалея. — Надеюсь, я смогу еще отблагодарить тебя за помощь. — Вон они! — послышалось с одной стороны. — Юми, скорее! — взволнованно поговорил мальчик, запрыгивая на ветку стоящего рядом дерева. На этих словах Юми уже успела развернуться и ударом пяток послать коня в сторону леса. — Посторонись! — услышал Фудо адресованный ему в спину оклик и поспешил быстро выполнить данную просьбу. Мужик с вилами в руках безнадежно бежал вдогонку за девицей, успевшей уже перейти на галоп и быстро скрыться в кустах орешника. «Значит, Юми., — едва заметно улыбался племянник феодала. Он не пытался остановить взбешенную толпу. Но не потому, что боялся привлечь к себе ненужное внимание, нет. Напротив, если бы ей понадобилась его помощь, то его разоблачение было бы последним, о чем бы он подумал. А сейчас молодой человек видел, что девушка не нуждается в помощи, тем более в его. — Не волнуйся, ты еще успеешь меня отблагодарить, — в этот момент его лицо озарила хитрая и даже в какой-то степени лукавая усмешка. — Уж я-то поспособствую тому, чтобы эта встреча не была последней…»*** Поместье клана Сенджу
Мы не будем ходить вокруг да около, описывая окружающее героев пространство комнаты, скажем лишь одну немаловажную вещь: между Сенджу и Учиха — двумя непримиримыми кланами уходящего столетия — было не так уж и много различий, как утверждали сами представители обоев кланов. Вот даже интерьер и тот был схож, исключение же составляли разве что тона: у Учиха они были более мрачными, у Сенджу же большее предпочтение отдавалось количеству света. Свечей было не намного больше, но расставлены они были зато таким образом, что вся комната, казалось, не имела ни одного темного уголка. Сейчас здесь находились Буцума — глава клана и его младший сын Тобирама. Младший Сенджу докладывал о назначении Учиха Мадары на секретную миссию при наследнике феодала. — Таджима решил выслужиться перед отпрыском Дая? Как низко же он пал! — не скрывая презрения к своему противнику и без удовольствия от услышанного, заявил Буцума. Повисла давящая на уши тишина. Напряжение было настолько ощутимо, что, казалось, его можно было потрогать. Глава Сенджу обессилено рухнул в кресло. Сегодня у него был поистине тяжелый день. — Какие будут распоряжения, отец? — набравшись решимости, спросил Тобирама твердым, уже давно сформировавшимся голосом. Он бесконечно уважал отца и, будучи уверенным, что вскоре последует продолжение его повествования, не смел перебивать. Это был юноша шестнадцати лет. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на Тобираму — врождённое отсутствие пигмента кожи, волос, радужной и пигментной оболочек глаза. Младший Сенджу являлся совершенным альбиносом, чем всегда отличался от смуглого старшего черноволосого брата. Признаться, он изначально подозревал о возможных намерениях Учиха занять главенствующую позицию при новом феодале, но ему так и не удалось высказаться о своих предположениях: отец опередил. Услышав вопрос со стороны сына, глава клана поднял на него измученный взгляд. На секунду Сенджу задумался, будто бы сомневался в отправке на эту миссию именно Тобирамы, но после поднялся и решительным тоном отдал распоряжения: — Поможешь Хашираме. Эта миссия крайне важна, она сыграет не последнюю роль в будущем клана. «Обстоятельства изменились. Учиха намерены расширить сферы своего влияния на представителей власти? Не бывать этому!» Твоя задача выявить истинные намерения Фудо и помешать их выполнению «тогда Учиха потерпят крах», а Хаширама после доставит этого неугомонного феодалу. — Понял. А что насчет брата? Могу я вступать в контакт с ним? Или он не должен знать о моей миссии? Данный вопрос поставил Буцуму в тупик: во-первых, продуктивней будет, если братья будут работать вместе, но с другой стороны каждый из них преследует разные цели, что может усложнить ту самую работу в команде, ведь задания должны быть выполнены параллельно. — Только в крайнем случае, — выдал Буцума.***
«"Подобная луку". Юми. Интересное, однако, имя, — подумал молодой человек, без энтузиазма наблюдая за этой картиной с крыши той самой злополучной гостиницы. — Даже если она и шиноби, то жить ей определенно недолго, — заключил он с отвращением, каким относился ко всем, кого считал слабее. — Хотя даже она смогла бы прикончить этого недо-жмурика в такой-то суматохе. Жаль. Я бы точно по нему не стал плакать.… И все же стоит перестраховаться», — решив-таки продолжить заключительное наблюдение за подозреваемой, Мадара отправляется за ней. Из-за проницательности ее юного друга, шиноби был вынужден держаться от них на приличном расстоянии, таком, что разговоров, ведущих подозреваемой парочкой, не было слышно. Когда они прибыли на уже знакомое нам место, подросток поспешил скрыться, предварительно приняв поводья у юной особы. Вблизи озера они разминулись: мальчик с конем пошел в сторону водопада, а девушка — прямиком к озеру. Намерения ее были предельно ясны: Юми собиралась искупаться, однако странность этих намерений, по мнению преследователя, заключалась в предварительной осведомленности ее спутника, будто данный вопрос еще с утра ставился на повестку дня. Возможно, конечно, эта излишняя мнительность юного Учиха продиктована его продолжительными подозрениями, так и не подтвердившимися и даже не исчерпавшими себя на протяжении всего этого долгого дня. Ведь обычно его догадки за редким исключением являлись верными, и доказательства к ним находились в считанные часы, но сегодня Мадара уже дважды усомнился в верности своих рассуждений, и данный факт не мог проходить безболезненно для его самолюбия. Сейчас он готов был действовать решительно, и к подобному его подвигло следующее. Избавившись от одежды, девушка стремительно нырнула и под водной гладью удивительно скоро преодолела расстояние в несколько метров, оказавшись на середине озера, где по прошествии пары минут и поспешила вынырнуть. А странном во всем этом было то, что за ней, словно утята за гусыней, тянулась некая темная полоска, а когда девушка на середине озера остановилась, то и темная полоса прекратила свое движение и начала превращаться в черное пятно, быстро увеличивающиеся в объеме. В тот момент, когда Юми вынырнула, она была уже другим человеком: волосы ее стали белы, как первый снег, кожа посветлела, даже глаза, которые сейчас Мадаре было не разглядеть, поменяли цвет. Юноша находился на значительном расстоянии и видел только спину девушки, скрытую за длинными волосами. Изготовление подобных масел и красок, меняющих на несколько часов человеческий облик и при этом, скрывая его чакру, было доступно только одному клану того времени. И единственный его представитель в данную секунду скрывался вблизи этого места. Мальчика нигде не было и, судя по всему, появляться в ближайшее время он не собирался. Тут юный шиноби заметил какое-то движение со стороны своей оппонентки, девушка кролем продолжила движение в сторону водопада. Встав под струями холодной воды и смыв с себя остатки краски, она прошла вглубь пещеры, которая скрывалась за стеной водной глади. Там она в одиночестве облачилась в заурядный мужской костюм и поспешила выйти со стороны наземного входа в пещеру. Через него впоследствии войдет и сам Учиха, чтобы встретиться с Дэйки и его ловушкой.***
В то время как Дэйки «беседовал» с их преследователем, Юми, естественно не подозревавшей ни о чем подобном, была поручена не менее ответственная миссия. Дэйки просил ее вернуться в то злополучное селение и добыть немного провианта им в дорогу. Расстояние было небольшим, и к тому же после ее преображения проблем с поселенцами возникнуть было не должно, посему девушка должна была вернуться очень скоро. Дело уже давно близилось к вечеру, начинало смеркаться, и последние лучи заходящего солнца ласково касались крыш готовящихся ко сну хижин. Дэйки предусмотрительно еще с утра, когда работал рынок, закупил немного еды и спрятал ее в близлежашем от уже известной нам гостиницы сарае. Хозяин делал последний обход и, потушив у входа фонарь, вошел, зевая, внутрь. Юми непроизвольно вспомнился тот юноша, спасший ее неподалеку от этого места, где она забирала сейчас сверток. «Интересно, кто он?» — мелькнула в сознании мысль, но девушка тут же отбросила ее. Какое это сейчас имеет значение? В любом случае они уже больше не увидятся. Тут у нее неожиданно резко екнуло сердце, неприятное волнение накрыло с головой, во рту почувствовался привкус горечи: «что-то случилось». Она хотела было броситься к Джуну*, чтобы поскорее вернуться, но вовремя поняла, что будет там только мешаться, а помочь ничем не сможет. Посему своей нынешней целью она выбрала местного знахаря, чтобы купить у него закончившиеся недавно бинты, обеззараживающие мази и прочее, на что хватало денег. Лук, равно как и колчан со стрелами, были прикреплены к ее седлу, потому всегда находились под рукой. Предусмотрительно оставив коня чуть поодаль от их уже насиженного места, Юми взяла с собой лишь лук и колчан со стрелами, повесив последний через плечо. В ее правом сапоге уже по выработанной Дэйки привычке находился тонкий кинжал, что отчего-то внушал уверенность. Однако девушка прекрасно понимала, что даже если до этого и дойдет, она не сможет воспользоваться данным оружием, даже если на кону будет ее собственная жизнь. И вот она уже у единственного наземного входа в пещеру. Сердце бешено колотиться, отчего начинает закладывать уши. В пещере тихо, даже слишком тихо. Из ее глубин доносится лишь шорох водопада. Непроизвольно девушка начинает прислушиваться ко всему, что только можно, и вот уже ее дыхание кажется ей невероятно громким и шаги, звук которых девушка так старается максимально подавить. Она аккуратно натягивает тетиву и проходит вглубь узкого тоннельчика, на противоположном конце которого уже видна белоснежная пена студеной воды. Темные скалистые породы, поросшие мхом, быстро кончаются, и на их смену приходят чистые, без всякой растительности. Не успела девушка сделать последний шаг и войти-таки в пещеру, как из-за угла на нее неожиданно нападает черная тень неизвестного, бесцеремонно хватает за горло и прижимает к холодной рельефной стене. Лук со стрелой падают наземь, и отдается в пространстве звонким эхом их стук о твердую породу. — Кто ты? — просипел низкий голос рядом с ее ухом. Девушка закашлялась, очевидно, неизвестный переборщил с силой. Осознав это, юноша чуть ослабил хватку, чтобы девушка смогла говорить. — Моё имя Юми, — прокряхтела она, инстинктивно вцепившись в руку нападавшего, а после продолжила потухшим голосом. — Больше мне Вам нечего сказать. — Эти слова, очевидно, разозлили мужчину, и он снова сжал пальцы на ее шее и поднял ненамного в воздух. Девушка извивалась в его хватке, подобно ужу; она была абсолютно беспомощна. — Будешь смелую из себя корчить, твой дружок пострадает, — безэмоционально и холодно прозвучал голос, казалось, он даже не злится, что ему вообще все равно. «Так вот какие вы, наемники», — Юми сама подивилась, насколько люто могли бы звучать из ее уст эти слова, если бы она была бы способна в эту секунду что-либо сказать. Неизвестный, чей темный силуэт видела перед собой Юми, после сказанной им ранее фразы кивнул куда-то в сторону. Проследив за тем направлением, девушка взглядом наткнулась на своего друга, лежащего без сознания. Она была уверена, что Дэйки уже не спасти, кровь била, чуть ли не фонтаном. Глаза медленно стали наполняться слезами, а сердце затяжно обволакивала и сжирала пелена скорби, с каждой секундой набиравшая силу. Она не ненавидела того наемника, нанесшего вред единственному дорогому ее сердцу человека, она даже не злилась, просто боль, поселившаяся у нее в груди, пожирала ее изнутри, не давая более думать ни о чем другом. Физическая отошла на второй план, и сейчас хотелось лишь поскорее ответить на его вопросы и утопиться. Юми усмехнулась собственной иронии, сейчас она не боялась ничего, а смерти и подавно. Ее глаза быстро привыкли к темноте, и сейчас она уже спокойно могла разобрать знакомые черты нападавшего. Она, спокойный и уверенный, обратила взор к его очам и просто попросила: — Отпусти меня. — От подобной дерзости Мадара поначалу немного оторопел. Он хотел было ей ответить, что не сделает это, но не успел. — Я все равно не смогу тебе ничего сделать. Врать мне нет резона. Ее манера разговора стала походить на его, она стала такой же безэмоциональной, но в отличие от Мадары, слова Юми не были столь холодны. На протяжении всего разговора, как девушка увидела Дэйки, она не отводила взгляда от неизвестного юноши и к тому же перестала брыкаться. Учиха отпустил ее, изрядно помедлив. Судя по всему, это было очень резко: девушка без сил упала на колени пред молодым человеком. Схватившись обеими руками за горло, она жадно глотала воздух, то и дело временами откашливаясь. Мадара не предпринимал каких-либо действий, просто стоял и смотрел, пока та оклемается. — Говори. Из какого ты клана? Твой ранг. Цель. — Я… кхем, — еще не до конца придя в себя, начала говорить Юми, — я не помню. — За идиота меня держишь?! — начинал закипать юноша. Он хотел было ее ударить, но, видя и без того убогий вид, не стал этого делать. — Прошу, не злись, — проговорила девушка без намека на мольбу. После чего, не в силах подняться, посмотрела на него, подняв голову. — Я все тебе расскажу.