Наказанный любовью

- Тут ведь не занято? - Молодой человек весело усмехнулся и быстро занял свободное место. Родион вздрогнул от неожиданности и как-то запоздало кивнул. - Дмитрий. Раскольников с удивлением посмотрел на протянутую руку - с ним последний раз знакомились больше года назад, когда он только пришел в студенты. Немного подумав, он все-таки пожал грубую, шершавую ладонь. - Родион. - Чего грозный такой? - Новый знакомый продолжал беспечно улыбаться. Родион даже начал злиться на него. Как можно веселиться, когда вокруг такой ужас, горе и нищета? Молодой человек решил проигнорировать вопрос, погрузившись в воспоминания о последнем письме Авдотьи. Раскольников инстинктивно прижал руку к груди - там, во внутреннем кармане, лежали его последние сбережения. Сестра очень извинилась, но Родион ни сколько не злился. Разве что на себя и на страну. - А мне всегда говорили, что голос у меня хоть куда. Как сирена. - Дмитрий громко рассмеялся. Родион хотел было снова погрузиться в раздумья, как вдруг почувствовал руку, сжимающую его плечо. - Странный ты. Но мне нравится. Вот адрес мой, вдруг совсем туго станет, ты заходи, - он достал откуда-то скомканный листок бумаги, немного разгладил его и быстро вывел несколько строк. - Спросишь Разумихина, тебя ко мне и направят, - Дмитрий сунул Раскольникову бумажку и снова усмехнулся: - Чудной ты все-таки, Родя.

***

Раскольников распахнул глаза. Перед ним был до боли знакомый, обшарпанный и потрескавшийся потолок. За окном ярко светила луна - поздней осенью белые ночи уступали место темным, и город погружался в кромешную тьму. Лишь изредка появлялись звезды, "которые так любит Разумихин", подумал про себя Родион. Вдруг рядом раздался невнятный шорох. Мужчина обернулся на звук и увидел в углу ссутулившегося, согнувшегося в три погибели Дмитрия. Высокий рост сейчас явно был некстати - стул был ему явно мал. Однако было видно, что он провел здесь достаточно много времени - пальто на нем не было, рубашка давно перестала быть заправленной и отглаженной, а на лице виднелись щетина - обычно Разумихин ее сбривал, говорил что, мол, нынче девушки этого не любят. Родион слабо улыбнулся - значит Дмитрий никуда не уходил. Все время здесь был, ждал, беспокоился. Вдруг воспоминания потоком нахлынули на только что очнувшегося мужчину, и особенно ярко вспомнился их поцелуй. Родион почувствовал жар, но списал это на последствия лихорадки. "Я знаю, Родя. Я все знаю". Зачем он это сделал? Откуда узнал про старуху? Как же Соня? И что будет дальше? Все эти вопросы вихрем носились в голове Раскольникова, ни на секунду не останавливаясь, не давая даже шанса подумать о каком-либо одном. Страх вдруг парализовал мужчину. А что если Дмитрий решит его сдать? Будет шантажировать? Или сразу в полицейскую контору? А что если он уйдет? От последней мысли Родиона снова начало лихорадить. Он судорожно вспомнил прикосновения Дмитрия - сильные руки всегда крепко держали Раскольникова, даже когда сам Разумихин был не в лучшем состоянии. Он никогда не бросал своего Родю в беде, и, как смел надеяться Родион, не бросит и сейчас. Эмоции быстро сменяли друг друга: страх превратился в удушающую апатию, которая, в свою очередь - в детскую, щенячью радость. Мысли о том, что он больше не один, что ему не придется больше скрывать такой груз от самого важного человека в его жизни (именно такое место отводил Родион своему другу) вызывали счастливую улыбку, которая не появлялась на вечно угрюмом лице уже пару лет. Луна продолжала ярко светить в небольшое окно, позволяя Родиону разглядеть друга. Разумихин выглядел спокойно. Умиротворенно. Раскольников снова улыбнулся своим мыслям и, отвернувшись от окна, закрыл глаза в надежде что Морфей снова заберет его в свое царство.