Кровавые слуги кровавых богов

От автора: Здравствуйте, мои любимые читатели и те, кто заглянул на огонек. Не могу я никак расстаться с моими любимыми персонажами, уж очень мне полюбилась эта история. Если Вы назовете это авторским капризом - я не обижусь. Возможно здесь будет несколько другая история и другие боги, но самое главное - это не потеряться в собственном мире, который с каждым прожитом годом становится все шире. Желаю Вам добра и любви, мои золотые. И Простите мне мою авторскую прихоть. Уж очень мне захотелось объединить столь прекрасные мифологии *_* Облака медленно ласкали мои обнаженные стопы. Я так желала окунуться в это бесконечное небо, обнять эту землю и упасть в раскрытые объятья своего бога. Ято, чуть прикрыв глаза ладонью, завороженно смотрел как солнце, стыдливо подмигивая, прятало свое большое оранжевое лицо за горизонт, рождая длинные кривые тени, сизой поступью крадущиеся по священной земле храма пустоты. Крыши, прогретые дневным солнышком, приятно согревали спину, когда я счастливо откинулась назад, лениво наблюдая, как рождаются первые звезды. - Хиери, - услышала я тихий шепот, смешавшийся с гулом ветра, - Я подарю тебе этот ветер, я подарю тебе его крылья. Только молю, покажи свои гла... - Ято, - Юкине отвесил своему богу звучную затрещину и я, не сдержавшись, засмеялась, чувствуя как палая листва впитывает мой смех. - Хватит трепаться аки заправский кавалер. Сегодня тебе предстоит сеанс примирения с Бишамон. Я нахмурилась. Воинственная богиня, жаждущая смерти Ято. Ничего хорошего в подобной затее я не видела, а потому, подобрав длинные одежды, направилась вслед за ребятами, нагнав их лишь уже на выходе, где за деревянной стеной простиралось огромное городское кладбище. Могильный холод пробрал до костей, а глаза наполнились слезами, когда я увидела свою коленопреклонную мать. Боясь даже пошевелиться, я беспомощно смотрела, как хрупкая невысокая женщина любовно поглаживала мраморную колонну, даря ей свою нерастраченную любовь и ласку. Лишь ветер звонкий, лишь деревья стройные, только тихий шепот трав твердили ей на неслышимом для человека языке, что пуста могила та, на которой она льет так много горючих слез. Что за каменной плитой прячется лик юной богини, пред которой природа падет ниц. Лишь смерть рука об руку с дочерью бродит, не принимая в свои объятия. Она и есть смерть. Я чувствовала, как слезы медленно стекают по ресницам, поблескивая на последних лучах заходящего солнца и падают вниз, разбиваясь о холод могильных плит. - Она умерла, - шептала женщина. - Хочешь к ней? - спросил голос из тени и я, сузив глаза, попыталась забыть о разрывающей меня боли. - Хочешь ощутить холод? Мой рывок был подобен ветру. Средь теней длинного летнего вечера стояла тонкая девушка, зазывно нашептывающая моей матери о забвении и смерти. Некогда Кофуку предупреждала меня о таких. Они радуются, видя как душа погружается во грех, они рождают призраков, ибо их собственные души сгнили подобно протухшим яйцами. Презрение отразилось на моем лице, а красавица, отвлекшись от плачущей женщины, нагло улыбнулась и повернулась ко мне. - Надо же, пустотная божка. А я-то думала сбрехали глупые призраки. Я нахмурилась, всем телом чувствуя исходящую от девушки волну порчи. Уже то, что она могла меня видеть вызывало беспокойство. И эта ее манера речи. Похожа на портовую торговку или еще хуже - шлюху из рыбацких деревенек. Хотя держалась эта блондинка по-царски непринужденно и прямо, стоило ей открыть рот, как возникало стойкое желание вымыть уши с мылом. - Кто ты? - резко спросила я, проигнорировав пахабные манеры пришлой девицы. - Здесь шестеркам не место. - Что Вы, что Вы, какая цаца, - блондинка развязно уперла кулаки в бока и нахально посмотрела мне прямо в глаза. Янтарные радужки утопали в грязных разводах цвета дорогого бургундского. Инстинкты кричали мне отстраниться, но я только стиснула зубы и яростно ответила на злой взгляд. - Меня зовут Елена, - красотка ядовито ухмыльнулась. - Елена Троянская, - она сдала паузу, дабы, видимо, оценить эффект. Я распахнула глаза, а она ухватила меня за подбородок. - И я слишком ненавижу богов, чтобы быть их прихвостнем. Хватит! Однажды я уже поверила богине и поплатилась за это собственной душой. pov Елена. Закат багряным заревом полыхал за стенами огромной крепости. Я медленно шла вдоль бойниц, придерживая разлетающиеся полы плаща с капюшоном. Лето словно уступило свое место в этом мире кровавой бойне, где в свете заходящего солнца так отчетливо виднелось усеянное мертвыми телами поле. Боязливо выглянув меж каменных колонн, я нерешительно посмотрела вниз. Где-то там, среди поалевшей травы, прикармливая грифонов-падальщиков, чей-то брат или муж ведут не свою войну, дарую жизни за ломанную монету. Я вздохнула, чувствуя как медленно ползут по лицу слезы. Вечерами в осажденном городе так тихо, что кажется словно эта подступающая тьма медленно сочится по венам, отравляя душу, все глубже прорастая плесенью бесчестья. - Госпожа... Окрик командира лучников вывел меня из задумчивости. Я медленно повернулась к нему, незаметно скрывая широким капюшоном заплаканное лицо. - Иракус? - Крепостные стены - не место для Вас, госпожа. - Капитан низко поклонился, прижав кулак к груди. Я лишь ободряюще улыбнулась, благосклонно склонив голову на бок. - Я только вышла подышать воздухом. Иракус распрямился и посмотрел прямо мне в глаза. Настолько внимательно и сосредоточено, что я на секунду подумала, что этот мужлан может быть куда умнее, нежели мне казалось изначально. - Эта крепость неприступна! - другой голос звучал откуда-то из-за орудийной башни и ко мне, укутанный в алый плащ, вышел Парис. Красивый, как Аполлон, да простит меня великий бог, статный и невообразимо воинственный. - Тебе нечего бояться, душа моя. Я смиренно опустила глаза, прикрыв лицо тяжелым шелком. - Муж мой названный, не за крепость я пекусь, а за души, горящие в пламени Аидовом заживо, тела, цербером искусанные до смерти, воинов со смертью обвенчанных. - Я грустно улыбнулась, почувствовав, как тяжелая мужская рука легла мне на плечо. - Любой из них готов сложить голову за тебя, моя любовь. - Парис неуклюже погладил меня по голове и, взяв меня за руку, быстро повел вниз со стен во внутренний двор замка, где у статуи великой Афины, стояли воины в молитве смиренной. Я медленно и почтительно присела пред богиней и приложила ладонь к сердцу. - Она видит правду, сердце мое. Она дарует победу тем, кто ее достоин. - Парис нежно чмокнул меня висок и быстрым шагом двинулся через устланный камнем двор к орде защитников белокаменной Трои. Я улыбнулась ему вслед и развернувшись, пошла вниз по коридору. Каменные стены обступали меня со всех сторон. Желтоватый огонек факела выхватывал из тьмы неясные тени, которые все удлинялись. Воздух становился все более спертым и закашлявшись, я прикрыла нос надушенным платком. Время от времени коридор сменялся лестницами, которые тянулись глубоко в самое сердце замка. Наконец предо мной, утопая в неясном голубоватом огне, предстала огромная каменная галерея. Темные стены влажно поблескивали, исписанные древними рунами. В глубине темной комнаты возвышался алтарь из розового мрамора. Я, почтительно опустив глаза, медленно вставила факел в кованный держатель и так же медленно сбросила одежды. Слизкий пол противно холодил стопы, заставляя меня брезгливо поморщиться, однако я двинулась к алтарю. Воздух с каждым шагом становился все жарче и буквально пылал, чем ближе я подходила к огромной розовомраморной статуе. Опустившись на колени, я почтительно прижала руки к груди и тихо воззвала: - Афродита, богиня любви, чьи глаза укажут путь к чужим душам, явись ко мне, жрице храма твоего. Голубоватый свет медленно зашевелился, заставив меня благоговейно затаить дыхание. Тяжело вздохнув, я припала лбом к слизкому полу и закрыла глаза. - Приветствую тебя, темная жрица. - Голос богини отражался от влажных стен и создавалось впечатление, что она была везде. В каждом камне, в каждой капельке пота, в каждом мерцающем огоньке. - Чем порадуешь свою богиню? Я улыбнулась в сложенные ладони. Раз уж явилась богиня сразу, то и вестей ждет только радостных. Не зря же она годами путала гордого и сильного Ахила, сводя с ума. - Вести славные, моя богиня, - едва шевеля губами, проговорила я. - Парис и войско его уже готовы победу праздновать. Ни слово мое о примирении, ни советы сената его он не слушает. Быть битве кровавой, богиня. Быть битве. - Сколько крови... - Афродита вздохнула и ее одежды тихо зашуршали по замшелому слизкому полу. - Встань, жрица. Взгляни на сотканный тобою мир. Взгляни и искупайся в тех грехах, коим подверг себя воин Парис, вручив мне яблоко раздора. Я распрямилась в полный рост. Хрупкий липкий свет омыл обнаженное тело, завертелся у лодыжек и упал сизым сиянием на влажный пол. Лицо Афродиты было бледно, как лист папируса из самых дорогих мастерских. Взгляд кровавых глаз не выражал ни единой эмоции. Только колышущееся в неясном свете одеяние говорило о том, что передо мною нечто материальное и я не сошла с ума. Я почтенно сложила ладони на груди и опустила взгляд долу. С хрупких дланей богини стекали длинные струи крови, с противным плеском разбивались о мраморный пол и медленно окрашивали его в багрянец. Ее тонкая ладонь потянулась ко мне, обвела мое лицо, оставляя липкий след. Я тихонько вздрогнула. Капля терпкой крови коснулась моих губ и я задрожала в наслаждении, сравнимом лишь с поцелуями милых сердцу губ. Афродита усмехнулась и в ту же секунду исчезла, оставив в спертом воздухе подземного храма легкий аромат цветочных духов. Я растянула губы в улыбке. Да прибудут с тобой все боги Олимпа, Парис, но Афродита, та самая, которую умаслить ты хотел, не оценила жеста твоего. Самолюбие правит тобою, муж мой названный. Оно и погубит тебя. Боги все видят. Пусть грызутся меж собою как стая Аидовых церберов, но видят... *** Я стояла на крепостной стене. Тихий западный ветер бил в лицо, принося с собой глубокий рвотный запах тлена. Глупый Парис. Глупые скоты, называющие себя мужчинами. Глупый гордый город, чьи стены пали пред деревяшкой. Я опустила глаза, пряча злорадную улыбку в широких шелковых складках капюшона. Глупцы, испившие собственной крови. Не по тем я плакала. Не за тех болела моя душа. Душа, навек почившая в ночи. Менелай, мой истинный супруг. Не испепелит во мне никакая сила то чувство, что зародилось при встрече с тобою. Мы будем править ночью. Она падет к нашим ногам, аки пала я к ногам кровавой Афродиты с алым взглядом. Мы будем ближе к ней, мой царь. Мы будем рядом с ней на золотом троне. Я благоговейно потрогала языком свои новые клыки, подаренные мне моей богиней. Ночь и смерть наши союзницы, Менелай. Строй, коня своего. Свергни идиота зазнавшегося с престола его, утопи в крови город сей прогнивший. Подари мне его, а я подарю тебе смерть вне царства Аидова. Иди ко мне, мой друг сердечный. Иди!