Делаю вдох, Вера крепнет в моей груди, Дух пронизывает каждый шаг, Я создана для этого, и поэтому я спокойна. © Ledger — Bold.
— Подожди! Голос Селены показался мне слишком взволнованным, даже перепуганным. Я в сердцах выругался на вибрирующий в руке мобильник — очень уж не вовремя зазвонил, но вслух спокойно произнес: — Я не собираюсь тебя оставлять. — Я обернулся через плечо. — Мусор звонит. Наверное, уже нашли твоего папашу в Германии. Я вышел из палаты и ответил на звонок. В трубке раздалось мерзкое блеяние Леви: — Босс, мы нашли Саваду Рэйдена! — Я поморщился, услышав ненавистную фамилию. — Его охраняла кучка пиздоглазых, но кто они против нас? Верно, Босс? В мое ухо так самодовольно усмехнулись, что пришлось убрать трубку подальше. — Тащите его в особняк старика. И чтобы без всякой хуйни, иначе твоя тупая голова окажется у тебя же в анусе. Не дослушав раболепские завывания, сбросил звонок и убрал мобильник во внутренний карман. Войдя обратно в палату, насквозь провонявшую разным медицинским говном, увидел, что Селена уже успела вырубиться. Сидя. Я фыркнул. Видимо, успокоительные наконец-то подействовали. Подойдя к кушетке, заметил, что она до сих пор сжимала в руках чертово оригами. В больном, нихрена не спавшем мозгу, всплыли воспоминания: мелкий пацан, уменьшенная копия меня, прижимается к девушке, которая должна стать его матерью. От этих мыслей становилось дурно. Еще никогда себя так погано не чувствовал. Я поморщился и поскреб пальцами грудь, словно пытался вытащить из себя эти идиотские ощущения. Никогда не хотел детей. Черт, да я даже не думал о них! А тут воочию увидел собственного сына. Как еще только у меня крыша не съехала. Хотя, может, и уже… Я смотрел на спящую Селену. Серая, исхудавшая, замученная, с седой прядью волос. Подавив в зародыше просыпающееся желание разъебать кому-нибудь хлебало, я аккуратно разжал тонкие, сбитые в кровь, пальцы своей женщины и забрал бумажного журавля. Покрутив его в руках и настойчиво отгоняя воспоминания и чувства самого себя из будущего, я отложил оригами на тумбочку и провел ладонью по лицу. Нахуй это все! Еще не хватало расклеиться из-за каких-то сраных эмоций, как какому-то слащавому мусору! Встряхнув головой, я склонился над Селеной и аккуратно поднял на руки. Да так и застыл. Когда вытаскивал ее из-под обломков, даже и не понял, насколько все плохо: она практически ничего не весила. Килограммов сорок, не больше. — Вот блядь… — выругался я сквозь зубы, начиная звереть. Селена, видимо потревоженная моим голосом, что-то пробормотала сквозь сон. Я мигом остыл, забыв о своей злости. Прижав ее хрупкое тело к себе одной рукой, второй откинул больничное одеяло, уложил это измученное создание на кровать и укрыл. Да так и остался стоять, засмотревшись на умиротворенное лицо, словно пытался понять, как еще можно помочь. Но не найдя ответа, я просто подошел к дивану и развалился на нем. Все мышцы напряженно гудели. От шмоток воняло гарью и кровью, но сейчас меня это мало заботило. Хотелось отключиться и хоть немного поспать, но не суждено. Перед глазами то и дело возникали воспоминания Селены. О том, что делал с ней этой ублюдок: Он измывался над моей женщиной. Трогал ее своими вонючими руками. Причинял боль. Он!.. — Занзас! — голос Селены выдернул меня из пучины этого дерьма. Я распахнул глаза и взглянул на нее. Она сидела, прижав к груди одеяло, а выражение на ее лице было крайне озадаченным: — Если ты собрался поджечь себя, то делай это не в моей палате. Огня мне за сегодня хватило. Сначала я ни черта не понял, что эта женщина несет, а потом почувствовал вонь паленого дерматина: под моими ладонями плавился диван. — Дерьмо. Я поднял руки и медленно выдохнул, заглушая в себе гнев. В последнее время мое пламя выходило из-под контроля слишком часто. — Что происходит? — Ничего. — Я, не отрываясь, смотрел в серые глаза и видел в них холод и отвращение. Тот же взгляд, каким она одарила меня в аэропорту. — И ты решил расплавить диван якобы просто так? Я промолчал, крепко стиснув зубы. Чувствовал, что вот-вот взорвусь, если она продолжит расспросы. — Что случилось? Дыши. Вдох-выдох. Вдох и выдох, блядь. Держись, мужик. Я цеплялся за остатки спокойствия, но эти пронзительные глаза буквально выдернули из меня все, что с таким трудом сдерживал в себе. — Я просто себя не контролирую, ясно?! — Селена даже вздрогнула от моего резкого голоса. — Я постоянно. Сука. Зол. Мне тяжело сидеть на месте, когда ты там лежишь с дырой в ноге, а я ничего сделать не могу! Я впадаю в бешенство, когда вспоминаю, что он делал с тобой! Я ненавижу себя за то, что не понял этого раньше, не догадался! Меня выводит из себя, что после возвращения ты смотришь на меня как на чудовище! Я вскочил с тлеющего дивана и начал рассекать палату широкими шагами. Моя женщина, наблюдая за мной, абсолютно растерялась. Это было заметно по ее испуганному взгляду и зажатой позе. Я снова видел в ней ту мелкую девку, которая шарахалась от меня, стоило только бровью дернуть. И это взбесило окончательно. — Какого хера ты сейчас боишься меня?! Ты до сих пор не поняла, что я не способен тебя и пальцем тронуть?! — Я не боюсь те… — Да? А че тебя всю трясет тогда?! Я медленно подошел к ее постели. Селена напряженно молчала, лишь медленно пыталась отодвинуться от меня как можно дальше. Я раздраженно фыркнул и отступил назад. Моя женщина то и дело бросала взгляд на свой пистолет. Она вся подобралась, словно готова в любой момент защищаться: — Не знаю, что вдруг на тебя нашло, но тебе стоит успокоиться. У меня с нервами тоже не все в порядке на данный момент. Снова этот взгляд: цепкий, холодный. Она смотрела на меня, как на врага, хотя недавно сама просила не оставлять ее. Я скрипнул зубами, совершенно перестав понимать происходящее. — Пойду, пройдусь. Я дернул дверь с такой силой, что чуть не сорвал ее с петель. Охрана Селены покосилась на меня, затем на палату и снова на меня: — Все в порядке? — спросил один с явным подозрением в голосе. — Заткнись, псина. Не уверен, понял он мои слова или нет, но китаец послушно заткнулся. Я вышел на улицу, напрочь игнорируя патлатого говноеда, подошел к тачке и за шиворот вытянул из нее ошалелого подчиненного Леви. Убедившись, что ключи зажигания были на месте, я вдавил педаль газа и сорвался с места. Хрен знает, куда я ехал, главное туда, где можно мозги проветрить. Вот только все эти китайские вывески мне мало о чем говорили: язык я этот знал фигово и мелькающие кривые иероглифы размывались в одну сплошную кляксу. Хуй его знает, как не вписался в чей-нибудь зад, но летел я на полной скорости, даже не удосуживаясь притормозить на светофорах. Полностью сосредоточился на дороге, глуша навязчивые мысли и грызшую изнутри ярость. Я решил остановиться только тогда, когда понял, что внутри загоралось желание влететь в толпу и передавить всех к чертовой матери. Завернув на какую-то пустую улицу, я дал по тормозам. Рев шин мерзко резанул слух. Какая-то бродяжная псина шуганулась за угол здания. Я медленно выдохнул, откинулся назад и крепко сжал руль. У меня перед глазами из раза в раз появлялся образ Селены. Сколько бы я не пытался, не мог вспомнить ничего иного. Только те моменты, что увидел в будущем. Руки то и дело начинали светиться, готовые в любой миг выделить пламя. Никогда я не прикладывал столько усилия, чтобы подчинить себе свою собственную силу и не сгореть к херам собачьим в машине. Даже не знаю, сколько времени просидел, тупо уставившись перед собой, но тут в башке что-то щелкнуло. — Блядь! Блядь! Блядь! Я долбил по рулю до тех пор, пока на хрен не сломал его. В груди словно что-то сжалось, стало не хватать воздуха. Появилась одышка. Руки от злости мелко трясло. Я вышел из машины и попытался продышаться. Не помогло. Все тело кипело изнутри. Казалось, еще секунда и меня разорвет. В прошлую такую вспышку я разъебал весь этаж отеля. Ладони вспыхнули. Сдерживаться я больше не мог. Голову заволокло пеленой ярости. Пришел в себя я, сидя на земле в окружении обломков раскуроченной горящей машины. Сверху на куче металлолома, когда-то бывшей дорогой иномаркой, лежал уличный автомат с огромной обугленной дырой в боку. Как он вообще там оказался и откуда — не ебу. Я поднялся и потер виски, оценивая результат своего погрома. Как минимум пострадало еще несколько фонарных столбов и стена, ведущая в магазин с бухлом. Оттуда, между прочим, на меня взирали двое китайцев, высовываясь из-под прилавка. После выхода гнева, я почувствовал облегчение и яркую нужду в сигаретах и бухле. Поэтому просто влез в магазин через дыру в стене, которую собственноручно проделал. На уцелевших прилавках стояло одно дешевое поило. — Ну и дерьмо, — протянул я вслух и схватил самое приличное из всего, что нашел. Подойдя к кассе, я заглянул за прилавок и уставился на перепуганных до усрачки китайцев. Те вжались в стену с такой силой, словно пытались через нее просочиться. Всегда забавляла такая реакция. — Сигареты есть? Видимо, один из самых смелых ткнул пальцем в нужный мне шкаф. Я вытащил пару пачек Камел, прихватил зажигалку и вышел. В этот момент в кармане снова завибрировал телефон. На сей раз я ответил: — Ну неужели?! Вро-ой! Ублюдок! Где тебя носит?! — Закрой варежку и слушай сюда. Я наследил — тебе надо убрать. Адрес скину. Не дожидаясь очередного истеричного вопля, я сбросил вызов и выключил нахрен мобильник.***
Боль в бедре выдернула меня из забытья успокоительных. Я поморщилась и с трудом открыла глаза. В окна ярко светило солнце, но спать все равно хотелось неимоверно. Во рту было сухо, как в пустыне, в нос почему-то бил крепкий запах алкоголя и сигарет. Кое-как сев в постели, я положила руку на пульсирующее бедро. Обезболивающие за ночь перестали действовать, и теперь тело буквально скручивало от полученных травм. Плотно сжав губы, чтобы не простонать, я откинулась на спинку больничной кушетки и заметила Занзаса. Он сидел, упираясь локтями в колени и положив голову на сцепленные замком руки. Сидел в абсолютном молчании. Без единого движения. По лицу расползлись шрамы, а тяжелый, уставший взгляд казался совершенно отчужденным. Занзас смотрел в пол, но словно не видел его. Под глазами залегли глубокие тени. На ладонях виднелись свежие ожоги и порезы. Рядом на диване валялась пустая бутылка и пачка сигарет. Я думала, что видела Занзаса уже во всевозможных состояниях, но ошибалась. — Занзас?.. — тихо позвала я. Ноль реакции. — Занзас? На второй раз он услышал. Моргнул, возвращая взгляду осмысленность, и посмотрел на меня. Как только наши глаза встретились, я вздрогнула, словно физически ощутила тяжесть и гнев, испытываемый Занзасом. — Ты выглядишь хуже меня. — Я бросила осуждающий взгляд на пустую бутылку. — Тебе стоит поспать. На мои слова он лишь небрежно фыркнул и ничего не ответил. И тогда я попыталась вновь до него достучаться. — Мне нужна будет твоя помощь. — Занзас поднял на меня взгляд и выгнул бровь. — Помнится, мы с тобой неплохо вместе разнесли крысиное гнездо в недалеком прошлом. — Я разнес, — поправил он меня. Голос его был еще более низким, чем обычно. Скрипучим. Словно он надорвал связки. — Да, — согласилась я. — Ты. Но теперь и я по силе не уступлю, но одна могу не справиться. А все, кроме тебя, будут мешать. Занзас некоторое время молчал. Я не сводила глаз с его лица, рассматривая темные шрамы на смуглой коже. Они даже не думали уменьшаться. Мне не трудно было представить, какая злость переполняла Занзаса все это время. У него подрагивали ладони, которые то и дело наливались огнем. Он шумно дышал, пытаясь усмирить свою силу. Занзас ни на миг не мог расслабиться. — Я уж думал, тебе гордость не позволит меня о помощи просить, — злобная усмешка исказился его губы. — Какая к черту гордость? Во мне ничего не осталось, кроме злости и желания отомстить. — Занзас внимательно посмотрел на меня. — Не тебе. Ты мне дважды жизнь спас за последнюю неделю. Он поднялся с дивана, чуть пошатнулся и подошел к окну. Поставил руки на подоконник. Долго что-то высматривал внизу. Стекло запотело от его глубокого дыхания. Я смотрела на широкие, напряженные плечи Занзаса, подавляя в зародыше желание коснуться их. В коридоре кто-то тихо разговаривал, раздавались глухие шаги. Когда все затихло, наступила гнетущая тишина. В горле запершило, и я потянулась за стаканом воды. Мой взгляд упал на смятого и заляпанного кровью журавлика. Каким далеким сейчас казался тот день, когда Неро подарил его мне. — Прости, — голос Занзаса развеял тишину. — Что?.. Я подумала что ослышалась и повернулась к нему. Занзас прислонился лбом к холодному окну и повторил уже более четко: — Прости. Меня. Я застыла не находя слов для ответа. Просто молча водила пальцем по тонкому стеклу. Занзас выпрямился и обернулся. Он морщился, словно ему было больно. В алых глазах отражалась какая-то горечь. Сожаление. Быть может, даже раскаяние. У меня затряслись руки. — Блядь, если бы я только мог исправить все, что сделал. — Ему было сложно говорить. — Если бы знал, что происходит на самом деле. — Ты… — Не перебивай меня! — Гаркнул он. — Я знаю, что не мог знать всего! Но от этого нихуя не легче, понимаешь?! Надо было убить его сразу, как только увидел. Чувствовал же, что он к тебе подбирается ближе не просто так. Я вспомнила, как столкнулась с Джуном после собрания клана. Вспомнила разбитый стакан и лужу виски на идеальном паркете. Вспомнила свидание. Трясущимися руками я поднесла к губам стакан и сделала глоток воды. — Я вел себя как обиженный мудак. — Занзас сжал кулаки. — Я не понимал, что чувствую. Не хотел признавать. Блядь, да даже сейчас я с трудом это говорю! Он впился в меня каким-то сумасшедшим взглядом. Стало совершенно не по себе. Занзас казался безумным. Его руки снова замерцали. Огонь отражался в и без того горячих, как преисподняя, глазах. Мне казалось, что он не справится с собой и взорвется. Буквально. Но вместо вспышки гнева Занзас взял себя в руки и успокоил бушующую в нем силу. — Селена. — Его голос источал сталь и уверенность. — Ты нужна мне. У меня в груди словно что-то взорвалось. Сердце закололо сотней ледяных осколков. Мысли оборвались и рваными клочками разлетелись по закоулкам сознания, оставив после себя лишь звенящую пустоту. Я судорожно втянула носом воздух. Из горла вырвался громкий всхлип. Занзас не отводил от меня напряженного взгляда, ждал ответа, которого у меня не находилось. Я беззвучно открывала рот, силясь выдавить хоть что-то, но на ум ничего не шло. Из меня словно выкачивали кислород. Дрожащими руками я поднесла к губам стакан и сделала маленький глоток. — Занзас, я… — В горле снова пересохло. — Я… я сейчас не знаю, что тебе ответить. В голове полный сумбур. Я не могу отделить свое от чужого. Навязанного. Мне нужно время. Я взглянула на Занзаса. Лицо его казалось каменным, глаза холодными, как застывшая кровь. Он молча слушал меня, скрестив руки на груди. Пухлые губы были напряжены, бровь изогнута в немом вопросе. — Я тебя услышал, — коротко бросил он и вышел из палаты. — Черт, — выдохнула я. — Этого еще не хватало.***
Занзаса после того разговора я больше не видела. Даже Скуало не знал, где он пропадал, отчего ужасно злился и срывался на всех, приказывая найти чертового босса. Сама лично я не интересовалась о нем, но слухи кое-какие все же до меня доходили: раскуроченный магазин, а после и внезапно взорвавшийся заброшенный склад на окраине города — все это пестрило присутствием Занзаса. Спускал напряжение, видимо. И, главное, никаких пострадавших. Скуало несколько раз пытался выведать у меня, отчего Занзас ушел в разнос, но я упорно отмахивалась. Обматерившись, Суперби оставил свои попытки разобраться во всем. Вечером второго дня ко мне в палату заявился взъерошенный Луссурия, только что вернувшийся из Италии. Перепугал своим появлением Хоуджина, который сидел у меня на кушетке и делал вид, что изучает со мной чертежи баз Джопок. Вот только ребенка больше прельщало подрисовывать дерущихся человечков на планах строений, когда я отвлекалась. Луссурия после нападения на нас сразу же улетел в Италию за кольцами к Талботу и заодно испробовал силы своего павлина на моем отце. К моему жутчайшему разочарованию на отца лечение не подействовало. Хотелось что-нибудь в порыве эмоций запустить в стену, но из-за присутствия Джина благоразумно сдержалась. Лишь когда Юн забрал сына, я позволила себе распсиховаться и заныть. Луссурия успокаивающе гладил меня по спине до тех пор, пока не успокоилась, после чего призвал свою птицу. Разница между кенгуру Рёхея и павлином Луссурии была колоссальная. Ку лечил более глобально, как мне показалось. Если не считать затянувшиеся раны и вновь отросшие волосы и ногти, у меня восстановился вес. Кангарью так не могла. В мое тело будто влили жизненные силы. Правда ночью я снова обнималась с унитазом, хотя, казалось бы, последствия наркотиков уже полностью прошли. На третьи сутки после нападения мы устраивали похороны погибших членов клана. В Гонконг подтянулась вся остальная верхушка Триады и других союзных семей. После прощания предстояли долгие переговоры, где будут решаться дальнейшие действия в отношении Джопок. Юн все три дня уговаривал меня дождаться похорон, даже сорвал голос и напрочь забыл о своей хваленой субординации — так злился на мое неуемное желание стереть с лица земли семью Джопок. Я, скрепя сердце, согласилась с ним, но все еще считала, что мы потеряли лучшую возможность для неожиданной атаки. Корейцы уж явно будут ждать нас после похорон. Вся процессия похорон заняла почти семь часов. Прощание, кремация, захоронение на клановом кладбище. Среди сотни людей в черных костюмах я выделялась, надев, по старым традициям, все белое. Семьи погибших по очереди подходили ко мне, благодарили за заботу о близких. Я же прекрасно понимала, что они не смели сказать ничего иного, и чувствовала затаенный гнев. Их боль, страх и отчаяние. Мне ничего не оставалось, как приносить свои соболезнования и обещать, что клан их семьи не бросит и будет заботиться. Хуже всего было наблюдать за детьми, пугливо жавшимися к дрожащим от слез матерям. Они не понимали, почему их отцы больше никогда к ним не придут. Я видела в них себя, когда в четыре года так же стояла на кладбище в окружении тысяч людей и просила папу вернуться ко мне. Судорожно втянув носом воздух, я двинулась вдоль надгробных плит, чтобы не смотреть на скорбящих и давящихся рыданиями людей. Иначе бы и сама потеряла самообладание. Я не заметила, как пришла к семейному склепу — угнетающему своим видом строению из серого камня. Меня обдало морозным ветром, кожа покрылась мурашками. От этого места веяло не просто могильным холодом. Казалось, что усыпальница предыдущих глав насквозь прогнила чем-то нечистым, мрачным и зловещим. Склеп словно был окутан густой и непроницаемой ядовитой вуалью. Просунув кольцо в скважину, я открыла дверь и спустилась внутрь. На стенах мерцало пламя посмертной воли, разгоняя мрак помещения. Здесь во всем чувствовалась давящая отчужденность и дух смерти, черной воронкой засасывающей краски жизни: в трещинах старого камня, в растаявших свечах, в мемориальных плитах и… Мой взгляд упал на надгробный барельеф. На меня пустыми мраморными глазами взирал дедушка. Все тоже суровое лицо, как и при жизни. Те же ожесточенно поджатые губы, глубокие морщины на лбу. В памяти возникло воспоминание о том, как его сухая ладонь обожгла болью мое лицо. Пощечина. Пощечина за мое несогласие считать подчиненных пушечным мясом. Рабами. У меня задрожали руки, то ли от холода, то ли от гнева. Я подошла почти вплотную к барельефу, под которым хранилась урна с прахом и произнесла: — Я ненавижу тебя. Ненавижу вас всех. Вы обязаны были заботиться обо мне, но вместо этого позволили им завладеть мною. Ненавижу.***
На крыше отеля ярился холодный ветер. В воздухе пахло приближающимся дождем и выхлопами машин. Кутаясь в легкий белоснежный пиджак, я подошла к краю крыши и облокотилась на перила. Взглянув вниз с высоты двадцатиэтажного здания, меня осенило, что голова от страха больше не кружится. — Минус одна чужая фобия, — вслух высказала я и достала из внутреннего кармана пачку сигарет. Потихоньку, по крупицам, мне удавалось отделять чужое от своего. Это не могло не радовать. Но истинное счастье принесут лишь кровь Джуна на руках и его хладный труп у моих ног. Я с такой силой и злобой затянулась, что половина сигареты превратилась в пепел. Уже привычная горечь обожгла язык и горло, обволокла легкие. Запрокинув голову к сизому пасмурному небу, я выдохнула, наблюдая, как ветер уносит в сторону дым. Этот вредный ритуал и в правду обладал успокаивающими свойствами. Или же это просто самовнушение. Во внутреннем кармане пиджака зазвонил телефон. Зажав в зубах сигарету, я достала мобильник и взглянула на заклеенный заводской пленкой экран. Звонил Юн. — Что, уже все в сборе? — спросила я. — Нет. Звоню узнать, где ты. Я мельком улыбнулась, услышав на заднем фоне пение Хоуджина. — На крыше. Вышла подышать свежим воздухом в одиночестве. — Я покосилась на сигарету в своих пальцах. — Хотела сказать: «занимаюсь самобичеванием»? — недоверчиво поинтересовался он. — Ты же знаешь, что спасла многих той ночью. И никто тебя не… — Я правду говорю, Юн. Именно сейчас голову пеплом я не посыпала. Просто после похорон захотелось побыть в одиночестве. — Ладно, я тебе верю. — Сдался советник. — Не задерживайся, через полчаса собрание. Ответив, что скоро спущусь, я сбросила звонок и вновь посмотрела на экран нового телефона и сняла пленку. Что-то мне подсказывало, что и этот мобильник скоро станет смятой железкой. Прошло, наверное, минут десять, и закрапал мелкий дождик. Я поежилась и выдохнула. Изо рта вырвался пар. На улице стремительно холодало. Запахнув пиджак и игнорируя ледяные капли, я продолжала стоять и смотреть вдаль. Туда, где была груда хлама, бывшая когда-то красивым и старым особняком клана Триады. Там уже вовсю разгребали и вывозили завалы, подготавливая территорию к новому строительству. Я просила тщательно проверять все, что уцелело, на наличие ценных бумаг или вещей. Но все документы, оставшиеся от предыдущих боссов, сгорели. Может это и к лучшему. За спиной скрипнула дверь, послышались приближающиеся шаги. Я, не оборачиваясь, произнесла: — Я же сказала, что скоро спущусь. — Ответа не последовало и я повернула голову. — Я думала, что это Юн. В метре от меня стоял Занзас. Вплетенные в волосы красные перья трепало на ветру, белая рубашка быстро промокала под слабым дождем. На плечах непривычной тенью висел обычный пиджак вместо испорченного кителя. Шрам на лице Занзаса уменьшился, красные глаза странно мерцали, а на пухлых губах играла еле заметная улыбка. — Что? — удивленно спросила я, разглядывая его. — Я искал тебя, — спокойно ответил он, пожав плечом. — Зачем? Я в замешательстве выгнула бровь. Что-то меня резко смутило в облике Занзаса. То ли взгляд у него был слишком нежный, то ли голос слишком мягкий. — Соскучился. Занзас склонил голову набок и сунул руки в карманы — еще один несвойственный ему жест. Фыркнув, я затушила сигарету и по-свински отбросила бычок в сторону. Передо мной стоял кто угодно, но только не босс Варии. Научившись в будущем контролировать пламя тумана, меня теперь было сложно обмануть иллюзиями. Стоило лишь внимательнее приглядеться, как облик Занзаса стал испаряться. Человек, который скрывался за чужим лицом, был мне совершенно не знаком. — И кто ты такой? «Занзас» удивился, но быстро справился с эмоциями и сухо произнес: — Быстро вы раскусили меня. — Отвечай на вопрос. Я скрестила руки на груди и прислонилась поясницей к перилам. — Мое имя вам ничего не даст. Я человек Ван Пак Джуна. От этого имени у меня буквально позвоночник свело от отвращения. — У меня есть причина не скидывать тебя с двадцатого этажа прямо сейчас? — сквозь зубы процедила я. — Мне лишь было приказано узнать о вашем самочувствии и передать, что господин Джун ждет с вами встречи. — Напомни-ка адрес, куда отсылать твою голову с веселенькой открыткой? — Право слово, моя голова вам ни к чему, я всего лишь, как бы это сказать, обычный парламентер. «Занзас» добродушно улыбнулся и прикоснулся ладонью к груди, пытаясь этим жестом придать своим словам учтивости. — Ты уж пойми, что после всего было глупо в открытую приходить ко мне и провоцировать. Живым ты не уйдешь. — Я повертела на пальце кольцо львицы. — Развей иллюзию, прежде чем я оторву тебе голову. А то, боюсь, Варию от счастья инфаркт хватит, когда они увидят труп своего босса. — Господин Джун предвидел, что вы без драки не отпустите меня, поэтому я пришел не один. — «Предвидел»… — Я заливисто рассмеялась. — Тут и ребенок понял бы, что тебя не просто поболтать прислали. «Занзас» усмехнулся, расстегивая манжеты на рубашке и закатывая рукава. Краем глаза я уловила быстрые движение нескольких теней и фыркнула, так и не двинувшись с места. У моих ног заклубился белый дым, формируясь в массивную львицу. — Аша. — Я выставила вокруг себя щит. — Фас.***
Я в бешенстве ввалилась в арендованный зал для собрания. Все разговоры моментально прекратились, а взгляды присутствующих устремились ко мне. Напряженная тишина заполнила помещение. Сбросив с себя окровавленный пиджак, я с отвращением откинула его к горшку с каким-то цветком. Рубашка на груди тоже пропиталась чужой кровью. Внешний советник аж присел, с ужасом осматривая мой внешний вид. — Я прошу прощения, но какого хера не уследили за безопасностью территории?! Только что на меня напала дюжина людей Джопок! — Со злостью в голосе прокричала я, но после спокойнее добавила: — Отправьте людей на крышу, пусть уберут трупы. Юн прижал пальцы к передатчику в ухе и отдал распоряжение. Остальные же продолжали стоять истуканами и просто хлопать глазами. Выдохнув, я прошла к стулу во главе стола и плюхнулась в него. В висках до сих пор барабанил пульс, руки потряхивало от напряжения. Тишину нарушил Юн: — Что произошло?.. — Я же объяснила. Вот прям только что, — раздраженно бросила я. — Какой-то утырок, причем в облике босса Варии, решил, что я не разгляжу иллюзию, и рискнул завязать со мной беседу. Передал привет от Ван Пак Джуна. Сейчас валяется на крыше с откусанной головой. — Простите, — прочистил горло глава Пекинской ветви Триады. — Я немного не понял: вы сказали «в облике босса Варии»? Я смерила невысокого мужчину в годах внимательным взглядом. До меня не сразу дошло, что они еще не в курсе про свойства колец. Совсем уже все в голове смешалось после путешествия в будущее. — Да. Моя вина, что не рассказала раньше про пламя посмертной воли. Но я объясню чуточку позже, когда все приглашенные на собрание придут. А то, как я погляжу, отсутствуют наши друзья из Вонголы и Каваллоне. Просторный арендованный в отеле зал освещала единственная огромная люстра. Длинный стол из темного дерева был отполирован до блеска. Тяжелые зеленые шторы занавешивали окна, не пропуская в помещение свет. Я сидела, откинувшись на спинку стула, и боролась с головной болью. — Босс, перестаньте себя винить. — Юн сел по правую руку от меня. — Вы сделали все, что могли. — Давай без шаблонных фраз, — ответила я, стараясь не шевелиться. — И сотый раз прошу: без формальностей. Или ты забываешь о приличиях только тогда, когда орешь на меня? В моих словах не было упрека. Внешний советник это понял и усмехнулся. Он сел рядом и поправил вечно сползающий с пиджака бандаж. Я хмуро осмотрела его руку и спросила: — Беспокоит? — Боль — нет, беспокоит лишь, что сломана ведущая рука. Не привык работать левой. — Странно, я думал, что без бабы ты только и делаешь, что левой работаешь. В зал вошел Занзас. Я бросила на него мимолетный взгляд, но успела заметить разбитые костяшки. Да и в целом он выглядел особенно дико: темные круги под глазами никуда не исчезли, а легкая небритость придавала его образу отшельнический вид. Мне даже показалось, что он за те дни, что мы не виделись, постарел на пару лет. — Это ты не понаслышке знаешь, да? — нисколько не обиделся Юн на колкость. Занзас усмехнулся и посмотрел на меня. По спине невольно пробежался холодок, а в памяти ярками красками разлились воспоминания нашего разговора. Нужно ли говорить, что я так и не пыталась понять собственные чувства? Если Занзас и увидел на моем лице смятение, то вида не подал. Лишь молча поставил мне перед носом стакан. Судя по цвету содержимого — виски. — Снова развлекалась в одиночку и даже не пригласила? — Он кивнул на кровавое пятно, пропитавшее мою рубашку. — Уже слышал? — глухо поинтересовалась я, сгоняя со стакана капли талой воды. — Видел трупы. Довольно жестоко для тебя. — Занзас кивнул на стакан передо мной. — Пей. Сейчас самое-то. Я как-то машинально поднесла к губам виски и сделала небольшой глоток. Юн все это время молча наблюдал за нашей парой и слегка хмурился. Интересно, о чем он думал в этот момент? И чем думал Занзас, когда обмакнул палец в виски и принялся стирать с моей щеки засохшую кровь. Не сразу, но я дернула головой в сторону, желая отстраниться от нежелательных прикосновений. — Не надо, — процедила я едва слышно на итальянском. Занзас услышал, я это поняла по его легкой улыбке, в которой не было ни капли веселья. Я старалась больше не смотреть на Занзаса и, схватив со стола стакан, аккуратно прошмыгнула мимо него в другой конец зала. Как раз туда, где только что вошедший Емитсу пожимал руку Ромарио. Савада, когда я приблизилась к нему, моментально нахмурился: — Я бы хотел потом переговорить с тобой наедине о том, как ты удрала из Японии. — Не думаешь, что это сейчас вообще не важно? — поинтересовалась я, с трудом сдерживая в голосе грубые нотки. — Меня это беспокоит не как внешнего советника Вонголы, а как твоего дядю. — Как дядю тебя должно волновать мое физическое и психологическое состояние. — Ты права, прости. После звонка Реборна я места себе не находил, а тут открытое нападение на главный штаб Триады... — Вся суровость с его лица мигом пропала. — Я рад, что ты выжила. Емитсу обнял меня и потрепал по спине. Я натянуто улыбнулась, отстранилась и кивнула в сторону Занзаса: — Он не сообщил тебе об отце? — Леви доложил. Я уже видел Рэйдена. — Опережая мои вопросы, он продолжил: — Наши врачи никаких прогнозов не дают и лишь разводят руками. По всем показателям он в полном порядке, но в себя не приходит. Емитсу молча пожал плечами и посмотрел куда-то мне за спину. Я обернулась и увидела, что в зале уже все собрались. Мрачные лица глав побочных ветвей особенно выделялись: темные круги под глазами, плотно сжатые губы, напряженные скулы. Они мало чем отличались от меня. Такие же уставшие и пораженные произошедшим. Еще и новость о «предателях» в наших рядах не добавляла радости. Юн успел передать им информацию о людях, следовавших посадить на замок до окончания войны с Джопок. Среди них оказался глава американской ветки. Далеко же протянул лапы Ван Дэ Хён. Я прошла через зал и села на свое место. Занзас оттащил стул подальше от стола и расположился в углу комнаты, мрачно взирая на всех присутствующих, а особенно мрачно — на меня. Все ждали, когда я начну говорить. Никак не могла понять, у меня кишки крутило от голода или волнения? Выдохнув, я опрокинула в себя остаток виски, случайно проглотила кусочек льда и закашлялась. Горло мигом заледенело. Юн, заметив это, прикрыл глаза, а Дино понимающе хмыкнул. — Сейчас бы выжить под обстрелом вертолетов и сдохнуть от застрявшего в глотке льда… — тихо пробормотала я, со злостью отставив стакан. Молчание стало особенно напряженным. Пора было с этим заканчивать. — Не хочу разводить церемонии, не до этого. — Я сделала вид, что ничего не произошло. — Мы все здесь собрались, чтобы решить дальнейшие действия в отношении напавшей на нас семьи Джопок. Джопок пошли на открытую, и, надо сказать, опрометчивую конфронтацию с нами. Я предлагаю ответить тем же, но в больших масштабах. Мы точно знаем местоположение всех их баз, подпольных нарколабораторий и трех клубов принадлежащих сыну главы Джопок — Ван Пак Джуну. Вопросы? Предложения? Возражения? Я ждала, пока всем собравшимся переведут мои слова. — А откуда такие сведения, можно узнать? Глава германской ветви — мужчина средних лет со светлыми, уже седеющими волосами, голубые глаза заинтересованно сверкали из-под кустистых бровей. Он мизинцем потер сломанный когда-то нос. — У нас есть ценный осведомитель, — спокойно произнесла я. Емитсу с Дино невольно переглянулись — они поняли, о ком я говорила. — И вы ему доверяете? — Как себе. Я буквально затылком почувствовала, как Занзас усмехнулся. — Информация надежная и подтвержденная. — Я налила себе еще виски, пока не растаял весь лед. — Так же нам стало известно, что мой отец — бывший глава Триады, жив. Он находился в одной из клиник в Германии. При помощи Варии он был доставлен в Италию и сейчас находится под присмотром Вонголы. Собрание по времени заняло около трех часов. У меня к концу уже образовалась мозоль на языке и жалобно урчал живот. Даже заботливо принесенные Юн крекеры не спасали положение. От виски немного кружилась голова и клонило в сон. Мне пришлось не единожды пересказывать всю историю с ночным нападением, а еще врать по поводу источников информации. Все же распространяться о будущем и своем близком знакомстве с действием наркотика — не вариант. Также настаивала, что участвовать в облаве на главный штаб будем лично я и Вария. Это многих, а вернее — всех глав не устроило. Пришлось приводить наглядные примеры того, что наши умения не рассчитаны на обычных людей и можем случайно зацепить своих же. На этой почве разразился настоящий скандал. Утихомирить его получилось лишь тогда, когда я показала, на что способны мое пламя и кольца с животными. Пришлось призвать Ашу, которая своим неожиданным рёвом заставила взрослых мужчин вскочить со своих мест и потянуться к пушкам. Ну, а после того, как от моего щита отскочила пуля, выпущенная без предупреждения Занзасом прямо мне в спину, все вопросы напрочь отпали. Зато последовали просьбы объяснить действия пламени. Тут в разговор вступил Емитсу, знающий об этом больше кого-либо из присутствующих. Главы ловили каждое его слово и даже пытались самостоятельно пробудить свои кольца — почти такие же, как и у меня, но если на моем была изображена морда с открытой пастью, то их драконы кусали самих себя за хвост. У одного это даже получилось: едва заметный красный огонек вспыхнул на серебряном чешуйчатом теле. Никаких особенных корректировок в мой «план» не вносили. Все были согласны, что действовать нужно жестоко и с широким размахом. Джопок за последние годы сильно подняли свое влияние в преступном мире и уже, мягко говоря, наглели, покусившись на одну из самых сильных семей мафии. Обсуждая план уничтожения, я просила не ввязываться в это Каваллоне и Вонголу, но что Емитсу, что Дино, не собирались бросать своих союзников и выделили людей. Также и Занзас предоставил нам всех своих подчиненных, даже не требуя на это дозволения Девятого. Внешний советник, уже изучивший все схемы строений Джопок, вывел их на белый экран проектора и рассказывал обо всех нюансах: камерах, охране, подземных скрытых этажах и подобному. Представители клана Бовино были готовы вооружить наших людей своими шизанутыми примочками. Каких мне стоило трудов в тот момент сдержаться и не вякнуть, что из-за их изобретений все параллельные миры захватил Бьякуран... Но вместо обвинений я сунула в рот пару крекеров и начала злобно их пережевывать, сверля взглядом стол... Еще через пару часов я объявила собрание закрытым и первой покинула зал. Нужно было теперь провести вторую встречу и рассказать настоящий план. С людьми, которые станут возглавлять атаки на базы Джопок. И в том месте, куда не дотягивались уши корейцев.***
— Чего мы ждем? — поинтересовался Луссурия, суетливо поглядывая по сторонам. — Не лучшая идея стоять в открытом поле и бездействовать. Я взглянул на совершенно расслабленную Селену. Она даже бровью не повела на слова Луссурии, лишь поглядывала куда-то поверх макушек деревьев. Хранитель повернулся ко мне, ожидая услышать объяснения хотя бы от меня. Заметив мой взгляд, чертов петух надулся, но благоразумно промолчал. Я посмотрел на часы, близился восьмой час. Селена тоже посматривала на время, а затем повернулась ко мне и кивнула: — Пора. — Она прижала пальцы к передатчику в ухе. — Начинаем. Поднимайте вертушки и забирайте нас. — Вертушки? Почему я об этом узнаю лишь сейчас? — возмутился Луссурия. — И я считал, что вы идете небольшим отрядом. — Потому что ты навязался с нами в последний момент, — на сей раз ответила Селена. — Мы обсуждали план в «законсервированной» комнате, чтобы ни одна крыса не смогла услышать. И мне как-то не хотелось рисковать срывом операции, открыв рот даже в собственном самолете. Я хмыкнул. Селена была непривычно уверенная. Непривычно серьезная. Вернувшись из будущего, она и вправду сильно выросла. И дело не в том, что она стала немного выше в холке. Ее осанка, немного вздернутый подбородок и самоуверенный, расчетливый взгляд. В движениях пропали ужимки. Она перестала кусать губы и раздражающе теребить волосы. Неохотно для самого себя осознал, что это уже совсем не та девушка, которую я знал. Но от того она стала еще более желанной. Я не понимал, что мною движет: ярый интерес или то самое поганое чувство, воспевающееся из каждого утюга? Селена заметила мой пристальный взгляд и покачала головой, словно поняла, о чем я думал. Блядь, и сколько мне ждать, пока она разберется с кашей в своем мозгу? Хотелось взять эту коротышку и встряхнуть как следует! Заебался делать вид, что спокоен, когда внутри все кипело от нетерпения и злости. Поток брани прервал шум вертолетных лопастей, и я машинально обернулся. Из-за кромки деревьев вылетели четыре ударных вертолета. Луссурия рядом выматерился. — WZ-10? — Уточнил я, и, дождавшись кивка Селены, продолжил: — Их разве выпустили в производство? — Да, но они пока не приняты на вооружение. Но я договорилась и купила несколько штук. Как знала, что понадобятся в ближайшем будущем. Тем более мы из Штатов помогали компании нелегально поставлять двигатели для вертолетов в Китай. За ними был должок. — Так ты все же просто так не просиживала штаны в кресле Босса? — Обижаешь. — Селена усмехнулась, неотрывно наблюдая за вертушками. — Контроль же временами ослабевал, в те моменты я становилась особенно продуктивной. Селена заправила за ухо выбившуюся седую прядь из хвоста и уже сделала шаг навстречу снижающемуся вертолету, как я пригвоздил ее к месту своим вопросом: — И что же ты еще делала в такие моменты? — Я зацепился за ее фразу, как голодный пес за кусок мяса. Она обернулась. На миловидном лице отразилось секундная задумчивость, а затем Селена прищурилась и фыркнула: — Летела с тобой в Италию на базу Триады. Нетрудно было заметить, как она изнутри прикусила щеки, стараясь сохранить невозмутимый вид и не улыбнуться. Я же не стал сдерживаться и, довольно осклабившись, шагнул в кабину вертолета вслед за Селеной. Хотела она того или нет, но от ее ответа мне как-то стало легче. — И все же я раскис, — буркнул себе под нос я. — Ты что-то сказал? — переспросила Селена, стараясь перекричать шум от лопастей вертолета. Я отрицательно покачал головой и плюхнулся в кресло. Мы стали подниматься в воздух. Скоро все будет кончено. Этот ублюдок нажил себе худшего врага, которого только мог представить.