Луна для Вонголы

      Вздохнув, я грустным взглядом обвела свою пустую палату. Вспомнила сегодняшнюю ночь, когда очнувшись, увидела рядом с собой Тсуну и Гокудеру. Может быть, мне это просто приснилось?       Жутко болели спина, голова и кисть. Я с трудом помнила, что со мной произошло. Воспоминания незначительными урывками всплывали в моей голове, но я ничего толком не понимала. Однако была одна вещь, которая запомнилась мне очень ясно. Запах сигарет.       Я уставилась в потолок, напрягая память, но все было безрезультатно. Поправив кислородную трубку, повернула голову в бок. В нескольких метрах от моей кровати было большое окно. Утреннее солнце ярко светило в лицо, заставляя щуриться. Когда глазам стало больно, я зажмурилась, здоровой рукой вытирая выступившие слезы.       Открыв глаза, я увидела перед собой высокого светловолосого мужчину с маленькой девочкой на руках. — Эм, извините, — обратилась я к нему, — я не слышала, как вы вошли…       Мужчина обернулся, и я замерла в немом шоке. Память стремительно возвращалась, и я поняла, кто стоит передо мной. — Папа? — одновременно спросила я и маленькая девочка.       Ребенок удивленно посмотрел на меня, и я с ужасом поняла, что на руках у отца была маленькая я. Волнистые черные волосы, серые глаза и яркий румянец на еще пухлых щеках. Девочка смущенно прижалась к отцовской груди. — Что здесь происходит? — ущипнув себя за ногу и охнув от боли, поняла, что это не сон и заодно вспомнила, как мне в бедро вонзился нож.       В палате с каждым мгновением становилось все темнее и темнее, будто день за несколько минут сменился ночью. Отец поставил маленькую девочку на пол и очень обеспокоенно стал всматриваться вдаль. Раздался оглушительный выстрел. Резко вздрогнула, и заткнула уши. Из-под моей кровати послышался детский плач. Папа упал на колени, а из пулевого ранения точно меж бровей текла тонкая струйка крови, капая с подбородка на белоснежную рубашку.       Мое горло сдавило в тиски, стало нечем дышать, а глаза жгло слезами. Не обращая внимания на боль в спине, приняла сидячее положение, правой рукой держась за недавно раненое плечо. Боль совершенно не отрезвляло сознание, отчего я убедилась в реальности этого видения. Меня начало трясти. — Тейя, что это значит?       Я обернулась и увидела картину, которую больше всего на свете хотела забыть. Та ночь снова повторялась. Опять наблюдала, как мать целиться в голову моему дедушке, только уже с другого ракурса. Видела себя. Видела, как мое лицо исказилось гневом. От самой себя стало тошно. Зная, что сейчас произойдет, я закрыла глаза, зажимая ладонью рот, сдерживая рыданья.       Три выстрела.       Нарастающий гул и белоснежная вспышка.       Четвертый выстрел.       Открыла глаза и увидела Занзаса, пытающегося вытряхнуть пистолет из моей руки. Он смотрел на меня так, словно не в первой пытается достучаться до меня. Со стороны казалось, что мы оба знали друг друга далеко не один день. — Отпусти его, — сказал он той мне, которую сейчас держал за руку, — не смей этого делать сама, — его ледяной взгляд метнулся к матери, пытающейся дотянуться до оружия.       Из «моей» руки выпал пистолет, пламя на лбу погасло и ноги тут же подкосились. Скариани вовремя подхватил и прижал «меня» к своей груди. Я не понимала, почему он так добр ко мне. — Не надо, — прошептала я, — не делай этого…       Но естественно он меня не услышал и спустил курок. Уже не сдерживаясь, разрыдалась в голос, постоянно повторяя «хватит, хватит, хватит». Вокруг моей кровати лежало три трупа. Три самых близких и родных мне человека. Я кричала, раскачиваясь на месте, запустив руки в волосы. — Почему?! Почему это случилось?! — прокричала я до срыва голоса.       Моя копия вместе с Занзасом растворились в воздухе. Я не злилась на него, даже мысли такой никогда не возникало, лишь слепая благодарность.       Убиваясь в истерике, царапая лицо ногтями, я видела, как три тела поднимаются на ноги. Резкими, ломаными движениями они приближались, протягивая свои руки ко мне. Мое тело будто заклинило, я не могла пошевелиться, а протянутые конечности были все ближе и ближе. Первым возле меня оказался отец, опрокинув меня на спину, он крепко вцепился мне в плечи, придавливая своим весом. Из его раны на мое лицо капала кровь. Когда руки дедушки сомкнулись стальной хваткой на моих запястьях, а мамины – на лодыжках, я, как сумасшедшая, заметалась на кровати, проклиная всех на свете. Как только у меня получалось хоть немного освободиться, меня с новой силой скручивали и укладывали обратно. — Не трогайте! — я завопила сама не своя от страха.       Родители начали смеяться. Пулевое ранение на лбу отца снова открылось. Густая ледяная кровь вязким ручьем заливала мне глаза, нос и рот, ослепляя и лишая последнего кислорода.       Я обессилено зажмурилась, полностью расслабившись, смирившись со своим кошмаром. Только слезы никак не хотели останавливаться.       Смех тихо угасал, а на его место пришли другие голоса, тихо звавшие меня по имени. Я услышала умеренный писк приборов. Звуки становились все более четкими. Призраки начали медленно разжимать свои железные хватки с моих запястий и плеч. Почувствовав, что меня нежно гладят по волосам, я набралась смелости и открыла глаза.       Слева от меня, согнувшись, стоял Ямамото с рассеченной бровью, он успокаивающе гладил меня по голове. — Все хорошо, — он обеспокоенно улыбнулся.       Медленно повернув голову вправо, увидела удивленного Гокудеру, все так же держащего меня за запястье. Рядом с ним в полнейшем шоке стоял Тсуна, отражая все мое непонимание происходящего. В ногах стоял Сасагава, не сводя с меня растерянного взгляда, а на его скуле постепенно проявлялось красное пятно. — Какого черта здесь произошло? — сипло вырвалось у меня. — По-моему, этот вопрос должны были задать мы, — Хаято осторожно меня отпустил, выпрямляясь. — Только что… здесь… — замямлила я, все еще дрожа всем телом, испуганно глядя по сторонам. — Тебе просто кошмар приснился, — натянуто улыбнулся Савада. — Приснился? Да она Ямамото в лицо вцепилась, когда он ее успокоить пытался, — Хаято на меня покосился и тихо добавил, — и Рёхею ногой зуб выбила…       Я с минуту переводила удивленно-испуганный взгляд с Такеши на Сасагаву и обратно. Рассекла бровь? Выбила зуб? — Господи, ребята, простите… — неуправляемые слезы все никак не останавливались, — я не хотела… — Все в порядке, — Рёхей ободряюще улыбнулся, — удар что надо.       Я тихо рассмеялась сквозь слезы, постепенно приходя в себя. Парни настороженно наблюдали за мной, готовые в любой момент снова скрутить меня. Такеши, убедившись, что я действительно успокоилась, улыбнулся и растрепал мои волосы. — Улыбаешься, — Тсуна облегченно вздохнул. — Надо сообщить Шамалу, — хмуро произнес Гокудера и вышел из палаты.

***

      После той истерики Селены, Шамал всех нас выгнал за дверь, сказав, что посещать ее лучше по одному. Первым остался Джудайме. — А теперь скажите мне, — Трайдент завел нас троих в какой-то кабинет, — как вы умудрились пересечься с Триадой?       Из нашей троицы я один обладал мозгами, поэтому как всегда пришлось отдуваться мне. — Пару дней назад люди Триады напали на нас. Эта девушка… — Я знаю, кто она, — перебил меня бывший учитель, — какого черта она в вашей компании? — Извинялась, — недовольный Шамал сбил меня с толку. — А теперь контрольный вопрос: много ли вы знаете о Триаде? — Может, перейдем ближе к делу? — голова-газон был тоже не в настроении.       Шамал кивнул на диван позади нас. Сасагава с Ямамото сели, я решил остаться стоять. — Триада, чтоб вы знали, чертовски опасные, лживые и жестокие люди. Эта семья просто тонет в море крови. Триада не брезгует умыться даже кровью своих же людей. Более того, они с удовольствием это делают. Они вырезали кучу других семей мафии, не жалея ни женщин, ни детей. Они держат под колпаком все правительство Китая, абсолютно все. — Ты-то это откуда знаешь? — недоверчиво покосился я на Трайдента и все-таки решил присесть, потому что разговор намечался долгий. — Я с ними сталкивался в молодости, — не стал вдаваться в подробности он. — Их предыдущий босс был более-менее хорошим человеком и был в отличных отношениях с Девятым. Вонгола помогала Цзы Сяо держать Триаду в узде, но теперь он убит. Убита так же и его дочь, которая единственная могла восстановить хоть какой-то порядок в семье. Они держат огромный рынок оружия и наркотиков. И, похоже, один из их экспериментов и вкололи девушке. В ее крови обнаружены такие вещества, как героин, морфий, кетамин, тетродоксин и диэтиламид лизергиновой кислоты. Чтобы такое вколоть человеку, его нужно сильно ненавидеть. — Свои же люди? — не поверил своим ушам Рёхей. — Похоже, их не устраивает она в кресле босса. Хотя она такая же гнилая, как и они, — поморщился Шамал. — Она собственноручно убила огромное число людей, входивших в ее семью. И даже говорят, что это она убила свою мать.       Я даже не удивился, что не скажешь о Ямамото и Рёхее. Такеши будто громом поразило, Сасагава же экстремально вылупился на Трайдента. — Не зря я ей с самого начала не доверял. Поверить не могу, что волновался за нее! — мне стало противно от того, что я так старался ее спасти. — Но она не выглядит плохим человеком, — протянул Ямамото. — Согласен. Она же экстремально прикрыла тебя собой от пули! — пробасил боксер. — Уверен, у нее были на это свои причины, — не согласился я с этими упырями.       Шамал молча нас слушал, задумчиво потирая подбородок, иногда поглядывая на лист с результатами теста крови девушки. Ямамото хмурился, явно решая что-то для себя в голове. Рёхей все еще был с нами экстремально не согласен, бубня что-то себе под нос. — Она же сейчас наедине с Джудайме! — резко вспомнил я и уже разворачивался к выходу. — Не спеши, она сейчас не опаснее слепого котенка, — поймал меня за шиворот Трайдент, — девушка сюда приехала одна? — С ней был мужчина, — ответил Ямамото, — мы с Рёхеем его доставили в эту же больницу.       Шамал снова на какое-то время задумался. — Они же не только извиниться прилетели? Такими мелочами босс не занимается лично. — Возможно выяснить, кто именно напал на нас… — я помрачнел, — мы сделали за них всю грязную работу, думая, что спасаем ее.       За нашими спинами легонько хлопнула дверь, мы обернулись, но никого не увидели. Трайдент нахмурился и встал со стула, складывая лист с результатами в несколько раз.

***

      Тсуна рассказывал, как он познакомился с ребятами и Реборном. Я уже и забыла, когда последний раз так искренне смеялась. На моих руках мирно сидел Ламбо, мусоля какую-то конфету. Посреди очередного рассказа о том, как Саваду учили плавать, в палату ворвался очень злой, потрепанный, но вполне бодрый Юн. Ламбо испуганно запрыгнул на плечи Тсуны.       Ни слова не говоря, он оказался передо мной, кинул на постель одежду и принялся изучать мое лицо. Внимательно вглядывался в глаза, потом взял мои руки в свои и стал уже рассматривать их. Я переглянулась с Тсуной, не понимая ничего из происходящего. Никогда прежде не видела Юн таким серьезным. — Что ты ищешь? — наконец решилась спросить. — Уже ничего, — он поднял на меня глаза, слегка расслабившись, — нам нужно срочно улетать. — Что? — опешил Савада, — только день прошел с ее операции! — Мы еще должны были вылететь сегодня ночью, но вы так и не пришли в себя. Босс, этот наркотик впитывается в клетки вашего мозга, вызывая галлюцинации. Если вовремя это не пресечь, то у вас могут возникнуть психические отклонения. — Пока он все это говорил, Юн быстро снимал с меня всякие присоски приборов, ударяя меня по руке каждый раз, когда я пыталась его остановить.       Тсунаеши тоже пару раз досталось, когда он воспрепятствовал снятию кислородной маски. — Резкие перепады настроения, — продолжил он, — кровохаркание, оцепенение, панические атаки, тошнота — это вас убьет, если не принять меры. — Но я же в больнице… — В этой больнице вам не помогут, только наши ученые могут остановить действия наркотика… — сказав это, он зажмурился, будто бы ему стало очень больно. — Наши ученые? — переспросила я, искоса поглядывая на десятого Вонголу. — Я, наверное, оставлю вас, — замешкался он и пулей выскочил из палаты с Ламбо, понимая, что разговор не для его ушей. — Это наш наркотик, мы его создали, — тихо произнес Юн, начиная расстегивать пуговицы на моей больничной кофте.       Я была в шоке, в таком шоке, что и слова вымолвить не могла. Просто сидела, сверлила Юн обиженно-злым взглядом и качала головой, не веря в услышанное. Когда он справился со всеми пуговицами, я отстранилась. — Что еще вы скрывали от меня? — в моем голосе чувствовались стальные нотки. — Ученые работали над наркотиками? Может, вы еще и эксперименты на людях ставили?! — Босс…       Не успела я начать гневную тираду, как в палату вошел врач и ребята. Я смущенно запахнула расстегнутую кофту, хоть и была вся перемотана бинтами. Все это было крайне подозрительно, особенно то, как резко выпрямился Юн и загородил меня собой. Выглянув из-за широкой спины подчиненного, заметила в свою сторону очень недовольной взгляд Хаято. Рёхей, стоявший рядом с ним, сурово косился на Гокудеру. Такеши растерянно улыбался, у этого парня, похоже, на любой случай есть особенная улыбка. — Вы куда-то собрались? — поинтересовался врач.       Я внимательно взглянула на иностранца. Брюнет, легкая небритость, взгляд темных глаз настороженно следил за моим человеком. Иногда он поглядывал и на меня, из-за чего я начинала нервничать. — Да, — односложно ответил Юн и повернулся ко мне, — вы идти сможете? — Нет, конечно! — возмутилась я.       Тогда Юн без лишней болтовни скинул с меня одеяло, положил мне на ноги одежду и подхватил на руки. Я вскрикнула от проснувшейся боли. Босые ноги тут же замерзли, и я протестующее взглянула на мужчину. — Я не хочу, чтобы вы оставались среди людей, которые считают вас чудовищем, — он кинул злой взгляд в сторону ребят и врача. — В смысле? — осторожно спросила я. — Положите девушку назад, ей нужен покой, — с нажимом попросил доктор.       Юн только крепче прижал меня к себе. — Как ты могла убить собственную мать? — ледяной тон, которым был задан вопрос, уколол больнее, чем пуля, попавшая в плечо. Гокудера смерил меня презрительным взглядом.       Весь воздух из легких будто выкачали, я хлопала глазами и разевала рот, как рыба, выброшенная на сушу, не в силах сказать ему, что это неправда. — Гокудера! — рявкнул на блондина Рёхей, — тебе же было сказано, что это просто слух.       Однако, Хаято все так же пристально смотрел на меня. Мои руки задрожали, и я сжала их в кулаки. И тут меня снова переклинило: за спиной блондина появилось темное растущее пятно. За ним стояла Тейя, с неестественной улыбкой на лице. — У нее снова начались галлюцинации, — Ямамото заметил, что я, не моргая, смотрю за спину его друга. — Тебя все ненавидят, — рассмеялась мать, нежно гладя рукой щеку Гокудеры, — особенно этот милый мальчик, приглянувшийся тебе…       Я с ужасом наблюдала, как Тейя вонзила свои длинные ногти в его лицо и начала снимать с него кожу, оголяя мышцы и зубы. Он захрипел от боли, пытаясь убрать ее руку. Понимая, что это все происходит под действием наркотиков, я зажмурилась. Однако, крик Гокудеры заглушить не получалось. Меня трясло словно при лихорадке. — Я убивала, — из глаз снова потекли слезы, — но я не убивала ее… Хотела, но не убила. Пожалуйста, поверьте…       Я продолжала это повторять до тех пор, пока не оказалась в какой-то машине. Юн аккуратно уложил меня на заднее сиденье, укрывая своим пиджаком. Следом он надел на меня кислородную трубку. — Нужно спешить в аэропорт, в самолете все уже подготовлено для того, чтобы вы без осложнений перенесли перелет. — Чудовище, — прошептала, уткнувшись носом в спинку сиденья, проигнорировав слова Юн. — Я правда чудовище…       Слезы давно кончились. Перед глазами все еще маячило лицо Хаято, а в ушах звенел его ледяной голос. Я сжалась в комок, пытаясь хоть как-то отгородиться от этих глаз, от этих слов, но не получалось. Что-то холодное и тяжелое засело в груди, причиняя боль. Чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей, сильно нажала на больное плечо. От боли закружилась голова, но я, сцепив зубы, продолжала давить до тех пор, пока резкая боль не пронзила все тело. Теряя сознание, я слышала голос матери. Каждое ее слово сочилось ядом, отравляя мои мысли, тело и душу. — Монстр...Чудовище...Убийца! Ты хотела меня убить! Ты убила меня!       Спасительная темнота нежно укрыла меня своим эбеновым покрывалом.