***
— Да где же оно?... Последние минут двадцать я ползала на коленях по полу, пытаясь найти цепочку с кольцом Вонголы, снятую ночью у меня с шеи. Перевернула комнату вверх дном, заглядывая под кровати, кресла, тумбочку и шкаф, но оно словно сквозь землю провалилось. Я устало растянулась звездочкой на мягком коричневом ковре с замысловатым узором и скосила глаза на только что вошедшего в комнату Занзаса. Он прислонился плечом к дверному косяку и с беззлобной усмешкой наблюдал за мной, делая небольшие глотки виски из граненого стакана. — Может, поможешь? — без особой надежды попросила я Занзаса. — Мне лечь рядом? — хмыкнул он в стакан. — Кольцо, Занзас. Куда ты его ночью закинул? Я выпрямилась, разминая затекшую спину. Позвоночник приятно хрустнул в нескольких местах. Занзас как-то хитро прищурился и полез свободной рукой в карман своих штанов и вытащил оттуда мое кольцо. Он пару раз крутанул цепочку, отчего та обвилась вокруг его указательного пальца, затем повторил движение, раскручивая ее в обратную сторону. — Оно все время было у тебя? — я поднялась с пола, оттряхивая джинсы от несуществующей пыли. Занзас кивнул и поставил пустой стакан на прикроватную тумбочку. Не стала спрашивать, почему он сразу его мне не отдал, и так было понятно. Я подошла и протянула ладонь, ожидая того, что Занзас спокойно вернет мне мою вещь, но он медлил. Пару раз нетерпеливо дернула рукой, молча прося поторопиться, но эффекта никакого. — Кольцо пару минут назад загорелось фиолетовым пламенем, — Занзас смерил меня внимательным взглядом. — Что это значит? Я молчала и, не моргая, смотрела на кулак, где было зажато кольцо луны. Ребята справились с еще одним испытанием, пока я в поисках ползала по полу. Недовольно прикусила губу и попыталась разжать ладонь Занзаса, чтобы вернуть свою вещь, но он лишь сильнее сжал кулак. — Я задал тебе вопрос, — спокойно напомнил он, поднимая руку над своей головой так, чтобы я не смогла до нее дотянуться. — Где ты была те три дня? — Верни. — Пока не ответишь — не верну. — Это не смешно! Отдай! Я подпрыгнула, пытаясь ухватиться за его запястье, но Занзас отклонился назад. Недовольно сдула с лица выбившуюся из-под резинки прядь волос и запрыгнула на захватчика, крепко обхватывая его поясницу ногами. Он практически не шелохнулся под моим весом. Держась без рук, только благодаря сильным лодыжкам, попыталась разогнуть пальцы Занзаса. — Ты на три дня попала в будущее? — невозмутимо спросил Занзас, уставившись мне в вырез майки. Вивиан... Я перестала мучить его ладонь и глубоко вздохнула, разочарованно качая головой. Уткнулась подбородком в макушку Занзаса и обняла его за шею. Разглядывала витиеватый бежевый узор на обоях и не знала, что ответить. Я вообще говорила Вивиан о том, чтобы она держала рот на замке насчет вышедшей из строя базуки десятилетия. Однако, если у нее это спрашивал Занзас, то я понимала, почему она не сумела сохранить мое путешествие в тайне. — Мартышка, я с кем вообще разговариваю? — Занзас стал понемногу злиться. — Почему сразу мартышка? — я отклонилась и наигранно-обиженно взглянула на него. Занзас выразительно взглянул на мои ноги, которыми я крепко обхватывала его поясницу, чтобы не свалиться без поддержки. Расплылась в улыбке, одобряя сравнение. Занзас потянулся свободной рукой куда-то мне за голову, и я почувствовала, как он ухватился за резинку и потянул ее вниз. Аккуратно собранные в высокий «хвост» волосы, пружиня, рассыпались по моим плечам. Я недовольно поджала губы, но промолчала. — Не собирай волосы, — хмуро произнес Занзас, сжигая в руке резинку Хаято. — Хорошо, — послушно согласилась я. — Кольцо-то отдашь? — Ты мне так ничего и не рассказала. — Я не могу рассказать. Мне нельзя. — То есть? — нахмурился Занзас. — Так ты все-таки была в будущем или нет? Я неохотно кивнула и попыталась спрыгнуть на пол, но Занзас прижал меня к себе, не позволив этого сделать, и слегка подбросил, устраивая меня на своем предплечье. Он задумчиво рассматривал прядь моих волос, затем медленно поднял свой взгляд на мое лицо, и я поняла, что просто так он не успокоится. Надо было решать все вопросы как можно быстрее, пока ребята меня действительно не хватились. — Когда ты улетала в Японию, у тебя волосы были гораздо короче, — подметил Занзас, дернув уголком губ. — За три дня они не могли так отрасти. Догадливый. Я усмехнулась потому, что волосы-то у меня на самом деле отрасли за один день благодаря Луссурии. Но даже если бы он не вмешивался, то я все равно вернулась бы с заметно отросшими космами. Взглянув в каре-красные глаза Занзаса, я вздохнула и решила рассказать то, что никак не должно повлиять на будущее. Иначе он меня не отпустит. — У вас прошло три дня, у нас — полтора месяца. Точнее — два, но я попала туда чуть позже, чем основная часть хранителей Тсуны. И вернулись мы сюда только на десять дней, потом нам нужно будет вернуться обратно. Зачем и почему — сказать не могу. Человек, отвечающий за наши перемещения, строго-настрого наказал молчать, чтобы случайно не изменить будущее. Теперь ты отдашь мне кольцо? Занзас выдержал долгую, серьезную паузу, оценивая мой рассказ, но в итоге молча сунул цепочку с кольцом мне в вырез майки и опустил меня на пол. — Звучит как полная херня, — высказался Занзас, выходя в гостиную и наливая себе в стакан еще виски, — я бы подумал, что ты спятила, если бы сам не видел результат очередного сумасшедшего эксперимента клана Бовино. — Он облокотился спиной о барную стойку и внимательно посмотрел на меня. — Полтора месяца в будущем? И что ты там делала? Я застыла с не до конца снятой майкой и обернулась. Пыталась сообразить, что можно ответить на его вполне простой и уместный вопрос. Вспомнила, как тренировалась с Занзасом, что он мне за все это время наговорил, и помрачнела. Но больше огорчало знание того, что я потеряла ребенка. И если ничего не изменить, то это произойдет всего-то через каких-то два года. — Ничего особенного, — я ответила после длительной паузы. — Тренировалась, да и только. Взглянула в глаза Занзасу и поняла: он догадался о том, что я о многом умолчала, но не стал давить расспросами.***
Уплетая за обе щеки чизбургер, который ела второй раз в своей жизни, я вставила старую сим-карту в новый телефон. Мимо моего столика дружным паровозиком пробежали дети лет пяти, и, судя по их праздничным колпачкам на голове — они отмечали день рождения. В стороне сидели их родители и что-то бурно обсуждали, краем глаза присматривая за шумными отпрысками. Именинник, отбившись от основного состава «паровозика», прокричал что-то про салочки и, не глядя, понесся в мою сторону. Предчувствуя скорую «аварию», повернулась и расставила руки в тот самый момент, когда мальчуган наступил на свои же шнурки и стал падать прямо на меня. Ловко поймала озорника и поставила на ноги. Мальчишка удивленно уставился на меня своими карими глазами. — Когда бегаешь — обязательно смотри под ноги, — я улыбнулась ребенку, — иначе рискуешь упасть и больно удариться. Ладно? — Ладно, — кивнул мальчик и улыбнулся мне в ответ. — А почему у вас глаза бесцветные? Вы инопланетянка? Услышав его слова, меня окружили остальные дети и стали вглядываться в мое лицо. Я даже как-то растерялась от такого внимания. Из-за стола, где сидели их родители, поднялся солидного вида мужчина, подошел к нашей компании и сел на корточки рядом с нарушителем моего спокойствия. Я сразу заметила их внешнее сходство. — Сынок, не приставай к тете, — мужчина виновато мне улыбнулся. — Пап, у тети глаза бесцветные, она инопланетянка? — ребенок указал на меня пальцем. — Не инопланетянка, а иностранка, — поправил отец сына. — Извините его, — мужчина кивнул мне, утягивая за собой именинника. — Да ничего страшного, — в ответ кивнула я, помахала детям рукой и отвернулась, возвращаясь к включению телефона. Неудачно надкусила кусок калорийной булки и вытащила целый кругляшек соленого огурца в кетчупе, запачкав себе подбородок. Да так и застыла, взглянув на пропущенные вызовы и сообщения, только что появившееся на экране сотового. Двадцать три пропущенных вызова. Девять от Хаято, остальные от Тсуны. Так же было двенадцать сообщений только от Гокудеры. Содержимое в них было, начиная от банальных вопросов: «Почему сбросила?», «Где ты?», «Что у тебя с телефоном?», и заканчивая угрозами: «Если не ответишь – я тебя убью», «А если тебя уже убили, я найду твое тело и закопаю на школьном дворе». Я не сдержалась и рассмеялась в голос, уронив при этом огурец себе на колени, запачкав кетчупом темные джинсы. Ни капли не расстроившись из-за испачканной вещи, подцепила кусок соленого овоща и кинула на красный поднос. Потянулась за салфеткой и вытерла ею сначала испачканный подбородок, затем джинсы. И прежде чем я успела набрать номер брата, чья-то теплая ладонь легла мне на плечо. Я медленно обернулась, уже подозревая, кто стоит у меня за спиной. — Ты меня преследуешь? — я захлопнула «раскладушку» и проводила злым взглядом Джуна. Ван расположился на стуле напротив меня, предварительно сняв с себя черное пальто. Весь его вид говорил о том, что он зол. Ссадина на скуле была небрежно заклеена пластырем, а на нижней губе образовалась приличных размеров болячка. Красивого янтарного цвета глаза сейчас снова казались черными. Пухлые губы были напряженно сжаты, волосы растрепанные, будто он всю ночь проворочался и забыл перед выходом расчесаться. Две верхние пуговицы на рубашке были расстегнуты, а воротник с одной стороны топорщился вверх, и я с трудом сдерживала порыв поправить его. Но даже этот потрепанный вид не лишал Джуна привлекательности, скорее даже наоборот. — Так и будешь сверлить меня злобным взглядом? — недовольно спросил он, закидывая длинные ноги на соседний стул. — По-другому не получается. — Я пожала плечами. — Как ты нашел меня? — Не имеет значения, как я нашел тебя. Меня немного озадачил его грубый ответ, ведь вчера он вел себя иначе. Джун не сводил с меня своего колючего взгляда, словно ждал с моей стороны каких-то слов или действий, но я молчала. Ничего вокруг не замечала, пока меня настойчиво не подергали за рукав водолазки. Я отвернулась от Джуна и увидела рядом с собой того именинника, что назвал меня инопланетянкой. Мальчишка протягивал мне коричневый фломастер. — Раскрасьте свои глаза, — серьезно произнес он, — иначе все узнают, что вы — инопланетянка. Ребенок заговорщицки мне подмигнул и умчался за своими друзьями и родителями, которые уже направлялись к выходу из заведения. Я растерянно рассмеялась, глядя ему в след. — Устами младенца… — протянул Джун. Я вопросительно выгнула бровь. — Как думаешь, у многих азиатов серые глаза? — насмешливо поинтересовался он. — Сильный контраст светлых глаз и черных волос сразу выдают в тебе Хэн Селену. Эту отличительную примету называют первым делом, когда посылают наемников. Глаза у тебя, безусловно, красивые, но… — Ты бы так не говорил, если бы знал, кем была моя бабушка в молодости, чей цвет глаз передался мне по наследству, — перебила его я и глотнула холодную колу. Джун немного подрастерялся. — Право слово, Ван Пак Джун, ты не так уж и много обо мне знаешь. Он нахмурился и опустил ноги на пол, ожидая услышать от меня рассказ о том, кем же была моя бабушка. — Она была проституткой. Здорово, правда? — я не весело усмехнулась. — Давным-давно, мой дед содержал… дом с не очень благородными дамами из заграницы, и однажды туда попала моя бабушка. Ну и пошло-поехало, — очень кратко пересказала я и встала из-за стола. Джун поднялся вслед за мной, накидывая на себя пальто. Я покачала головой, но промолчала. Если его увидит Бельфегор или Занзас, то ему не поздоровится. Хотя мне, откровенно говоря, все равно. Джун не шел рядом со мной, предпочитая держаться за моей спиной, и правильно делал. Холодный ветер нещадно трепал мои волосы и я очень жалела, что не запаслась резинками. Краем глаза взглянула на витрины магазинов по мою левую руку и убедилась, что Ван от меня все не отстает. Свернула за угол и резко остановилась, из-за чего Джун чуть не вписался в меня. — Что тебе нужно? — Я тебе вчера говорил, что мне нужно. — А я тебе ответила и довольно подробно. — Отступила на шаг от Джуна. Парень улыбнулся, обнажая ряд ровных белых зубов с небольшими клыками, и склонился надо мной. Просто идеальная голливудская улыбка, к которой прилагались еще две ямочки на щеках. Джун хитро прищурился и слегка склонил голову на бок. Небось, сотню девушек уже очаровал таким образом. Даже я практически купилась на его открытую улыбку, но вовремя отдернула себя и нахмурила брови, несильно толкая Вана в грудь, чтобы отошел. — Ну почему ты такая упрямая, а? — он тихо рассмеялся, взъерошивая свои и так изрядно лохматые черные волосы. — Ты вынуждаешь меня приступить к шантажу и раскрытию некоторых секретов о твоем возлюбленном. — Он взял в кавычки последнее слово, наглядно изображая их пальцами рук. Я лишь сильнее насупилась из-за его слов, и тогда Джун устало вздохнул и вытащил из внутреннего кармана своего пальто довольно толстую тетрадку в жестком переплете. Когда он протянул ее мне, улыбка на его лице погасла, а темные глаза опасно блеснули в темноте переулка. — Если ты не бросишь Занзаса и не станешь моей даже после того, что тут написано, то через полгода я сотру с лица Земли твой клан и всех, кто тебе дорог. На это время отец согласился оставить Триаду в покое... Я застыла, а по моему позвоночнику пробежалась стайка ледяных мурашек. Меня не на шутку испугала и одновременно заинтересовала его фраза. Что в этой тетрадке такого написано, чтобы я труханула и сбежала от Занзаса? Вялыми руками забрала протянутую мне вещь, не отрывая взгляда от глаз Джуна. Ван усмехнулся и так быстро наклонился ко мне, и чмокнул меня в уголок губ, что я не сразу смогла понять, что произошло. Я замахнулась, чтобы отвесить пощечину, но Ван очень ловко уклонился, заходя мне за спину. — Эй! — Я обернулась вслед за Джуном, но его и след простыл. — Чмошник шустрый! Мимо пробегающий мужчина после моего крика резко остановился и с круглыми от удивления глазами обернулся. — Да я не вам. Я раздраженно махнула рукой, еле сдерживаясь, чтобы не сплюнуть на асфальт от досады.***
Пока ждала брата у него же дома, успела позвонить Юн на личный телефон. Внешний советник был очень удивлен моей просьбой найти Вивиан в центральной больнице Кореи, узнать о ее состоянии, но при этом сохранить все это пока в тайне. Я боялась, что если о ней узнают люди Джопок, то ее просто-напросто добьют, хоть Джун и пообещал не трогать моих людей. А еще надо предупредить Тсуну насчет того, что корейцы могли разозлиться из-за недавнего инцидента с Занзасом, что, безусловно, приведет к осложнению. Я спустилась на кухню, закончив разговаривать по телефону. Нана что-то готовила и напевала под нос какую-то легкую мелодию. Я уселась на стул и поставила локти на стол, подперев руками подбородок. Тсуне очень повезло с матерью. Не то, что мне. Я никогда не слышала, чтобы моя мама что-то напевала, даже когда у нее было прекрасное настроение. В основном она кричала на подчиненных деда, раздавала указы и отчитывала меня и сыновей внешнего советника за нарушение дисциплины. Они с Хибари бы поладили. — О, ты уже спустилась? — Нана обернулась, вытирая руки о фартук. — Я тебя не услышала. Тетя потянулась к сушилке за двумя кружками, поставила одну передо мной и налила нам обеим апельсиновый сок. На ее обычно безмятежном лице отразилось что-то похожее на тревогу. — Спасибо, — мимолетно поблагодарила за заботу. — Что-то случилось? — насторожилась я, непривыкшая видеть маму Тсуны в таком настроении. — Я спрашивала у Емитсу о твоих родителях… — Нана взглянула на меня, а я так и застыла с кружкой у рта. — Он сказал, что твой отец погиб в автокатастрофе, а мать недавно скончалась от болезни. — А… ну да, — неловко подтвердила я, не поднимая взгляда от кружки. — Лихорадка*. — Ты в Китае совсем одна осталась, — Нана глубоко вздохнула. — Можешь жить у нас, мы же все-таки родственники. Я замялась, не зная, что мне на это ответить. Не могла же сказать, что я босс мафии, что у меня огромный особняк и тысячи людей. Но с одной стороны стало безумно приятно от ее предложения. Нана очень добрая и отзывчивая, и где Емитсу только нашел такую женщину? Я почесала отчего-то сильно зудящее плечо, вымученно улыбнулась и покачала головой. — У меня в наследство остался дом и… кое-какая скотина, — я прокашлялась. — Да и я не одна живу. Представила, если бы я не была боссом и действительно сюда переехала. Почему-то в голову первой мыслью пришла реакция Занзаса на то, что я стала жить с Тсуной под одной крышей. Если же он расфыркался, когда узнал, что мне нужно встретиться с остальными хранителями, то после заявления о том, что я переезжаю к одному из самых ненавистных ему людей — очнулась бы в больнице. Я усмехнулась и двумя большими глотками допила апельсиновый сок. За дверью раздались шаги, и в дом вошел изрядно запыхавшийся Тсуна с Реборном на плече. Я привычно встала, чем немного удивила Нану и брата. Иногда у меня срабатывали не до конца пропавшие инстинкты обычного подчиненного, который должен вставать, когда в помещение входит человек выше рангом. Я неловко рассмеялась и почесала плечо.***
— Так говоришь, что тот парень выжил? — Хаято прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди. — Да я же сам видел, как Хибари из него отбивную сделал. — Тоже что-то такое припоминаю, — невозмутимо отозвалась я. — Да и в отчете было сказано, что он погиб из-за травм, несовместимых с жизнью. Сидящий рядом со мной Тсуна поморщился, но промолчал. Мы с Гокудерой заметили его реакцию и переглянусь. Мы-то оба выросли в семье мафии и разговоры об убийствах нас мало трогали, но Тсуна еще не привык. И, честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы он привыкал к этому. — Я его убила вчера и даже убедилась в том, что он не воскреснет снова, — произнесла на итальянском языке, чтобы поняли все, кроме Тсуны. Хаято мрачно кивнул, соглашаясь с тем, как я поступила. Реборн тоже одобрительно качнул головой и поправил шляпу. Позже я поинтересовалась, как прошли испытания. Хаято долго и красочно расписывал то, как они с Джудайме слаженно сработали. Как отвлек на себя Колонелло, чтобы Тсуна успел зарядить свою мощную атаку и в итоге брат смог снять значок с головы аркобалено. Ребенок с пустышкой дождя проверял боевые навыки. Я хмыкнула и поздравила ребят. Завалить вдвоем одного из восьмерки сильнейших младенцев — похвально. Когда спросила про второе испытание, Хаято как-то затих, насупился и отвернулся от нас. Я вопросительно выгнула бровь и посмотрела на Тсуну. Оказывается, испытание аркобалено облака проходил только брат, Кёя и на удивление Мукуро. Никто так и не понял, что именно пытался проверить Череп, но в итоге Реборн решил, что это испытание было на харизму. Почему решал Реборн и причем здесь харизма — интересоваться не стала. — Что это за тетрадка? — спросил Тсуна, когда я в который раз отдернула руку от вещи, что мне дал Джун. — Не знаю, — призналась честно. — Я ее еще даже не открывала ни разу. Мне ее дал… один человек и сказал, что там написано что-то важное о Занзасе. — До сих пор понять не могу, как так получилось, что ты и он — вместе, — брата передернуло от ужаса. — Да и так быстро… — Это не так удивительно на самом-то деле, — вмешался в разговор Реборн. Мы втроем удивленно обернулись к маленькому мафиози, который лежал на небольшом гамаке, натянутым под потолком комнаты Тсуны. — Занзас и Селена давно знакомы, — объяснял Реборн. — Я хорошо знаю этого парня, и если ему что-то нужно — он этого добьется в кратчайшие сроки. — У него просто сногсшибательное очарование, — попыталась оправдаться я. Устремленные в мою сторону скептические взгляды резко заставили меня разувериться в собственных словах, и я нервно рассмеялась. Тсуна тоже не сдержал смешка, а Хаято лишь неопределенно дернул уголком губ. Не нравился ему Занзас, и он вряд ли когда-то сможет смириться с тем, что они, по сути, союзники. Я задумчиво поскребла ногтями плечо, разглядывая письменный стол брата, на краю которого лежала тетрадка. Она мне все покоя не давала. Что же в ней все-таки такого, что Джун практически уверен в том, что после ее прочтения я уйду к нему? Что Занзас мог натворить такого, что я не смогу ему этого простить даже после того, что он уже сделал мне? Выжигал котятам глаза? Кормил сладким детей с диабетом? Я просто представить себе что-то подобное не могла. — Чего ты все время плечо чешешь? — недовольно буркнул Хаято. — Понятия не имею, укусил кто-то, наверное. — Зимой? — фыркнул он. Мог и Занзас мне впиявиться в плечо, ему-то без разницы, в какое время года кусать меня. Только вот я не помню, чтобы у меня укус на плече был. Да и как так надо было укусить? Занзас же не ядовитый. По крайней мере я на это надеялась. Я взглянула на зудящее место, будто бы ожидала что-то увидеть сквозь кофейного цвета водолазку, и прикусила губу. Хорошо, что я выяснила, что на испытаниях необязательно появляться всем и сразу и облегченно выдохнула. Я никого не подставила своим отсутствием, и это просто замечательно, теперь не буду волноваться лишний раз.***
Всю обратную дорогу тетрадь буквально жгла руку. Мое любопытство разгоралось сильнее с каждым моим шагом. В какой-то момент хотелось плюнуть на все и сесть на тротуар, чтобы наконец прочитать подсунутую Джуном рукопись. Конечно, не факт, что там написано что-то правдивое, но от этого интерес не уменьшался. Как там говорилось? Любопытство сгубило кошку? Может, и так, но мой интерес как карандаш, заточенный с двух сторон: каким концом не ткни — будет одинаково больно. Если я не прочитаю, то очень долго меня будет терзать нездоровое желание узнать содержимое этой тетради. Если же узнаю, то это мне может очень не понравиться, и я буду жалеть из-за своего несдержанного любопытства. Но так как я не руководствуюсь правилом «меньше знаешь — крепче спишь», то эта тетрадка в жестком коричневом переплете будет мною прочитана. А уж дальше я решу, верить в то, что там написано или же нет. Подходя к гостинице, я задрала голову и посмотрела на окна своего номера. Свет не горел ни в одной из комнат, хотя на улице уже стемнело. Выходило так, что Занзас отсутствовал, и это только к лучшему. Открыла ключом-карточкой номер и в полной темноте нащупала на стене выключатель. Пустая гостиная озарилась ярким светом. Я захлопнула дверь и скинула с себя куртку. Проходя мимо стеклянного кофейного столика, положила на него тетрадку и взяла пустой стакан, на дне которого остались янтарного цвета капли. С глухим стуком поставила его на бар рядом с недопитой бутылкой виски. Затем заглянула в идеально прибранную спальню, хотя когда я уходила, здесь был жуткий кавардак. Мне даже стало стыдно перед горничной. Номер хранил пустое, неуютное молчание. Я обвела взглядом гостиную и поежилась будто бы от холода. После времяпровождения с братом, Хаято да Реборном, сейчас особенно сильно ощущалось то одиночество, что я испытывала последние два года. Когда я оставалась одна, то звенящая тишина начинала давить на уши. Мой взгляд упал на тетрадь, и у меня тревожно заныло в груди. Я провела вспотевшими ладонями по штанам и медленно подошла к столику, взяла тетрадь и по-турецки села в черное кресло, которое облюбовал Занзас. Немного помедлила и включила телевизор, убавив звук практически до минимума. Пускай хоть что-то шумит на фоне. Нерешительно открыла тетрадку и застыла, до боли в глазах вглядываясь в такой знакомый почерк. Это был дедушкин дневник, который он вел с восемьдесят седьмого года по девяносто четвертый. Но тут записи были не о том, что происходило в это время в Триаде, это был просто его личный дневник. У меня были сейчас в руках подлинные мысли дедушки, а не те лживые строки, что хранились в малой библиотеке боссов. Только вот откуда эта тетрадь у Джуна? Неужели они ее забрали, когда был убит Цзы Сяо? Я отмела ненужные сейчас мысли и сосредоточенно стала вчитываться в аккуратные иероглифы, пропуская те эпизоды, что не представляли для меня никакого интереса. «88.02.19. Днем у Тейи отошли воды. Дочь всех на уши поставила и чуть не пристрелила акушера из-за того, что тот оказался молодым парнем. Рэйден еле ее успокоил. Шамал единственный врач, которому я доверял, ведь роды грозились быть тяжелыми. Чертова кровь Савады. 88.02.20. Схватки продолжались до глубокой ночи. Шамал что-то там лепетал про медленное раскрытие шейки матки и ужасный характер Тейи. Рэйден все не отлипал от окна, повторяя, что когда луна станет красной, то его дочь сможет появиться на свет. Я уже задумываюсь о том, не прогадал ли я с мужем для Тейи. Кажется, у парня что-то неладное с головой. Чертов Савада оказался прав. Как только началось затмение, внучка появилась на свет. Совпадение ли? Кровавая луна на темном небе… мне кажется, это дурной знак». Я ненадолго отложила тетрадь в сторону и стала массировать виски. Выходило так, что Трайдент Шамал не только спас мне жизнь, но еще и помог появиться на свет. Еще мне не давала покоя строчка, где было ясно, что дед выбрал мужа для мамы… Он что, таким образом и с Вонголой закрепил союз? Или же по старой дружбе с Тимотео? И... отец что-то знал о моих "разногласиях" с луной. Я поднялась с насиженного места и чуть не рухнула на стеклянный столик. Отсидела правую ногу и она отказалась слушаться. Когда прошло это колюще-щекочущее чувство, заварила себе горячий чай и поставила рядом с собой остывать. Положила себе на колени открытый дневник, и взгляд упал на последнее предложение. Кровавая луна на темном небе. Я где-то сильно стукнулась головой, что мне казалось это прямой отсылкой на меня и Занзаса? Или же это типичное проявление у влюбленной девушки везде видеть знаки судьбы? Вообще, я из тех людей, которые не верят в судьбу. Будто кто-то свыше уже давно все решил за вас: кем вы станете, кого вы полюбите, будут ли у вас дети, внуки или же ты умрешь, не дожив и до десяти? По мне, так это все — откровенный бред. Ты сам вправе решать, в какую сторону тебе идти, и никто заранее не знает, кем ты станешь и что ты для этого сделаешь. Глупо считать, что тот или иной человек предназначен нам и только нам. В мире миллионы тех, кто тебе подойдет и по характеру и по внешности. Десятки тысяч профессий, разных увлечений; ведь не может быть так, что ты рожден только для одной из них? Учитель может стать непревзойденным гонщиком, если он этого захочет. Только ты сам себе хозяин. То, чего ты хочешь здесь и сейчас — и есть твоя «судьба». Ты и есть — судьба. На тебе нет пресловутого клейма. Ты волен сам решать. Вывел меня из размышлений мигающий над головой свет. Я подняла взгляд на люстру и нахмурилась. Скачки электричества в этой гостинице не редки. Смотрела на лампочки до тех пор, пока мигание не прекратилось, после чего снова принялась читать. «91.06.21. Рэйден настоял на том, чтобы свозить Юи в Италию, дабы познакомить ее с Тимотео, Емитсу и ее младшим двоюродным братом. Мой отказ он принял в штыки и ослушался. Пришлось лететь за ним. Несносный мальчишка. Двадцать пять лет, а дерзит так, будто все девяносто. 91.06.22. С порога обозвали старым пердуном и посоветовали катиться восвояси, пока пол песком не усеял. Отвесил невоспитанному мальчишке подзатыльник, после чего в моем пальто образовалась огромная прожженная дыра. И чем только думал Тимотео, подбирая с улицы этого оборванца?! Даже воспитать не может! Родила какая-то шлюха, заявила, что этот поросенок — его сын, а тот и послать не смог! Жалко ему стало ребенка, видите ли. А то, что у мальчишки на лбу написано «ублюдок», его не волнует. Тимотео на все мои слова о «сыне» только качал головой. Не мог он его выставить за дверь, ведь Занзас свято верит в то, что он сын Девятого и наследник Вонголы. Тимотео никогда не был идиотом, но сейчас он делал ужасную ошибку. Он даже не хочет сообщить выродку, что он не родной ему. Мальчишка уже начал портиться из-за ложной власти в его руках, но никто и слова не скажет, что у него нет никаких прав. Когда я увидел внешнего советника и его сына, то я четко осознал, что в действительности задумал Тимотео: Занзас лишь прикрытие, отвод глаз от настоящего наследника Вонголы. В ребенке Емитсу ярко горело пламя воли Вонголы. Это жестоко даже по отношению к безродному мальчишке. В их огромном поместье черт ногу сломит! Мания величия у Вонголы в крови. Я с трудом нашел Юи, которая, оказывается, все время находилась рядом с Занзасом. Мальчишка мастерил за огромным столом пистолет, должен признаться, что не все взрослые на такое способны. Внучка аккуратно выглядывала из-за стола и с интересом следила за руками приемыша Тимотео. Хотел забрать ее подальше от него, но не стал. Когда со стола упала мелкая деталька, Юи резво кинулась ее поднимать и протянула пропажу Занзасу. Когда тот коротко кивнул, забирая с ее рук упавшую вещь, Юи буквально засветилась от счастья и снова спряталась за стол так, что только глаза и было видно. Весь день только и видел, что внучка хвостом бегала за мальчишкой. Она с трудом успевала за высоким для своих девяти лет Занзасом. Было видно, что он устал от ее преследований, но терпел, зато крайне агрессивно косился на Тсунаеши. Наверное, на подсознательном уровне чувствовал соперника. Поговорил с Рэйденом по поводу времяпровождения Юи с Занзасом. Тот был совершенно не против. Парнишка Тимотео ему нравился. Я один здесь в здравом уме?» Поняла, что все это время не дышала, когда легкие заболели, настойчиво требуя воздуха. С шумом вздохнула, пытаясь не глядя нащупать чашку с чаем, но случайно столкнула ее на пол. Содержимое вылилось на мягкий белый ковер, моментально впитываясь в него, но я быстро забыла об этом инциденте. Мы с Занзасом были знакомы с самого детства. И, судя по всему, мы и тогда неплохо общались. Если это можно назвать общением. По-крайней мере, он меня не отталкивал. — Черт, почему же ты молчал? — вслух спросила я, будто бы Занзас мог меня услышать. Я еще несколько раз перечитала эту страницу и с каждой строчкой все больше убеждалась в том, что с таким характером Занзасу было чрезвычайно больно узнать о том, что он не родной Тимотео. И что ему никогда не стать тем, кем он всегда себя считал. Наследником. Десятым Вонголой. Если догадка дедушки была верна, и за спиной приемного сына Тимотео спрятал Тсуну, то ясно как день, почему Занзас решил отомстить тому, кто его предал. Но не мог же Девятый так подло поступить со своим сыном, ведь я собственными ушами слышала, как Тимотео говорил о том, что Занзас — его слабость. Тут явно не все так просто. «91.06.23. Утро выдалось немного дикое. Рэйден проснулся, а Юи рядом не было. Я знал, что он немного рассеянный, но не настолько же, чтобы потерять собственную дочь! Но после вчерашнего дня я догадывался, где она могла быть. И был прав. Она в одной пижаме каким-то образом спустилась на первый этаж, выскользнула на улицу и с упоением наблюдала, как Занзас стреляет из своей вчерашней самоделки по мишеням. Когда я подошел, чтобы накричать на безответственного мальчишку, то увидел, что внучка удобно расположилась на пиджаке приемного сына Тимотео. — Вы должны лучше следить за ребенком, — сурово сказал мне тогда Занзас. — Она сверзилась с лестницы прямо на меня. — И показал мне перебинтованный локоть. Я молча взял Юи на руки, и тогда она стала выгибаться, пытаясь вырваться, и четко твердила имя Занзаса. Мальчишка на это лишь устало взвыл, подхватил свой пиджак с травы и решительным шагом удалился в поместье. После его ухода внучка грозно обернулась, презрительно прищурилась и выдала на идеальном итальянском: — Пердун. Больше она к Занзасу не подойдет». Я сверзилась с лестницы прямо на Занзаса, отчего у того был перемотан бинтом локоть. Возможно ли, что тот шрам, который я заметила на его руке утром, появился в результате моего падения? Не зря же он мне показался смутно знакомым. Видимо, «пропавшая» память в связи с клинической смертью дает о себе знать. А вообще, назвать родного дедушку пердуном, это, конечно, сильно. Занзас плохо на меня повлиял. «91.06.24. Наконец-таки уговорил Рэйдена возвращаться в Китай. У меня на носу важная встреча с лидерами побочных кланов Триады и Джопок и у меня нет времени следить, чтобы с зятем и внучкой ничего не случилось. Рэйден все пытается вытащить Юи ночью на улицу, чтобы научить «поглощать свет». Да, внучка родилась со странной болезнью, но Рэйден ее убьет такой учебой. Я не позволю ему выносить ребенка ночью на свет. Никогда. Пока Рэйден все никак не мог распрощаться с Емитсу и его сыном, Юи ушмыгнула к приемышу Тимотео. Я заметил, что у внучки врожденный талант незаметно ускользать, только отвернулся, а ее и след простыл. Сколько же энергии у детей, нам, старикам, уже не подвластно такое. Тимотео, к слову, тоже заметил, что его сын спокойно относится к моей внучке. Предположил, что это из-за того, что Занзас понимает, кто она и из какой семьи, да и к детям он более терпим, чем к взрослым. Но я-то знал, что Юи умеет располагать к себе людей, особенно таких закрытых, как приемный сын Тимотео. Не хочется этого признавать, но это, похоже, у нее от бабушки. Хотя и отец у нее настолько открытый, что к нему все тянутся. Нужно следить за ней в оба глаза. Тогда, когда мы заметили пропажу Юи, ее уже нес к нам, сжимая подмышкой, изрядно злой мальчишка. Внучка не по-детски серьезно что-то говорила ему, на что Занзас, огрызаясь, отвечал, что не понимает китайского языка. Юи же не понимала его. Когда он поставил перед нами раскрасневшуюся Юи из-за того, что ее несли головой вниз, то я понял, что она ему все говорила. Она все просила его научить ее стрелять. Ну нет, в жизни не позволю внучке притронуться к оружию. Занзас встал рядом с Тимотео, надменно вскинул голову и обвел присутствующих свирепым взглядом. Тсунаеши тут же спрятался за отца и тихо захныкал. Юи же попыталась скопировать поведение Занзаса: резко подняла голову, потеряла равновесие и упала назад, заливаясь громким смехом. Ее брат тут же прекратил плакать, скромно выглядывая из-за отцовского плеча, а Занзас обвиняющее посмотрел на Тимотео, мол, зачем ты позволил им войти в дом. Рэйден на прощанье удостоился рукопожатия Занзаса, отчего Тимотео радостно улыбнулся. Не понимаю я старого дурака. Только нервы себе портит из-за этого отпрыска сумасшедшей. Потерял троих своих сыновей и после принял четвертого, назвав родным. Он же понимает, что Занзасу никогда не стать его наследником, так зачем мальчишке голову морочит? Неужели и правда полюбил как родного?» Я с огромным интересом читала историю о своем детстве. Оказывается, это отец настоял на том, чтобы я обучалась боевому искусству. Именно ушу. Говорил, это ему очень помогло в освоении своей природы. Вероятно, речь шла о том, что папа тоже владел пламенем луны и, так же как и я, не мог появляться ночью на улице. Каким-то образом ему удалось преодолеть непереносимость лунного света, и он хотел обучить меня, но дед слишком боялся этого из-за моего возраста. Когда мне стукнуло три, дедушка вел переговоры с главой Джопок. Идея этого наркотика заинтересовала деда не потому, что он хотел получить огромную власть. Ему сказали, что если он поможет с финансированием и подопытными людьми, то их ученые смогут вывести формулу «лекарства» специально для таких, как я. Дед дал добро, и работа по созданию наркотиков началась. Но в то же время кольцо на его пальце ослабло. Было написано, что «Предыдущие» не одобрили его решения. Параллельно с этим моя мать стала требовать, чтобы дедушка передал титул босса ей в силу своего немолодого возраста. Но ей раз за разом отказывали. Дед хотел сделать своим приемником моего отца, а не собственную дочь, ссылаясь на тяжесть своей должности. Мама бесновалась. Дедушка писал, что после того, как кольцо стало можно снять с его пальца, все вокруг словно взбесились. Будто бы чувствовали, что власть босса ослабла. Он боялся того, что в скором времени может погибнуть от рук своих же людей. Когда начались откровенные перепалки, дедушка испугался и решил отдать титул босса моему отцу. Из-за своего страха он не подумал о том, что только узкий круг людей знал о его делах с Джопок. Корейцы тоже не одобрили того, что Цзы Сяо передал бразды правления выходцу из Вонголы. Не одобрила и мать, совершенно выйдя из-под контроля. А когда отец узнал, чем занимался дедушка в тайне почти от всего клана, он в срочном порядке стал исправлять ситуацию. Папе пригрозили расправой, если он не оставит все как было. Но из-за своего упрямства он не стал слушать. Дедушкин почерк становился все менее разборчивым, и мне приходилось долго вчитываться в слова, чтобы понять их смысл. Это удавалось мне не всегда. Но одна запись была выведена настолько четко, что это сильно бросалось в глаза. Дед словно над каждым иероглифом просидел не одну минуту, выводя каждую черточку. «92.02.20. День рождения внучки. Сегодня все будто заново ожили, никто не ругался, даже Тейя присмирела и не срывалась по каждому поводу на Рэйдене или Юи. Ходила счастливее собственной дочери. Возможно, лишь маска, надетая только ради того, чтобы в этот день не расстраивать ребенка. Все утро они втроем запускали на заднем дворе огромного воздушного змея, которого собственноручно сделал Рэйден. Впервые они были похожи на семью. От послеродовой депрессии Тейи не осталось и намека. На удивление нам нанес визит старик Тимотео с заметно подросшим приемышем, а ему всего-то десять лет. Даже стало интересно, кто его настоящий отец. Что не говори, а данные у Занзаса многообещающие. Держать носителя столь разрушительного пламени под своим боком очень выгодно. А еще, судя по злому выражению лица Занзаса — Тимотео привез его силком. Девятый же прикрылся днем рождения моей внучки, чтобы поговорить со мной о Джопок. Корейцы обратились и к нему, но старик Тимотео им отказал. Придется соврать о том, что и я отказался. Лишь бы не вызвать у него подозрений… Рэйден вряд ли выдаст Девятому то, что я сделал. Он понимает, что это опасно как для него, так и для его дочери. Этим вечером я видел Юи всего пару раз. Первый — когда она с Хао и Лэем в костюмах индейцев гонялась по поместью за Лингом с присущим для коренного населения Америки кличем. Второй — когда Юи умудрилась вытащить Занзаса с мансарды и показывала мою коллекцию револьверов. Они оба разговаривали на японском языке. Мы ужинали за огромным столом все вместе, не было с нами только Рэйдена, отлучившегося из-за телефонного звонка, да детей. Тейя сегодня вся светилась, любезничала с Тимотео, с удовольствием слушая его рассказы о проделках сына или каких-нибудь других курьезных случаев в Вонголе. Я был очень рад улыбке своей дочери, быть может, все придет в норму? Все было прекрасно ровно до того момента, пока в столовую не ворвалась Юи с криком: «Деда-а! Папе плохо!». Я тут же сорвался с места, а когда забежал в кабинет Рэйдена, то увидел, что он лежит на полу, а рядом с ним стоял Занзас. Мальчишка обернулся ко мне и покачал головой, отходя в сторону. Тогда я увидел, что во лбу мужа моей дочери зияло пулевое отверстие. Кровь тонкой струйкой стекала на бежевый ковер, а светло-карие глаза с невидящим недоверием смотрели куда-то сквозь меня. Помню, как упал рядом с телом на колени, а в голове крутилась только одна мысль о том, что во всем виноват я один. Очнулся только тогда, когда услышал полный боли крик Тейи. Дочь упала рядом со мной и стала трясти Рэйдена за воротник рубашки, прося его очнуться. С трудом оттащил ее от тела мужа. В тот момент все еще присутствующий в комнате Занзас тихо рассмеялся и сказал то, что заставило меня возненавидеть мальчишку. Он обвинил в убийстве Рэйдена мою дочь. Тимотео, все это время руководивший людьми Триады, чтобы те искали убийцу, резко замолчал и в ужасе уставился на сына, сделавшего такое смелое заявление. Тейя же не потерпела клеветы в свой адрес и с криком: «да как ты смеешь!» отвесила звонкую пощечину Занзасу. Никогда не забуду, как он посмотрел на мою дочь. На его губах играла тень улыбки, а взгляд был полон ясной уверенностью в своих словах и ненавистью к женщине, что посмела поднять на него руку. Откуда в ребенке столько ярости и жажды мести, что исходила из него? Всех нас отвлек тихий детский всхлип. Юи стояла на входе в кабинет и с трудом сдерживала слезы, глядя на тело ее отца. Тимотео похлопал Занзаса по плечу и попросил его увести мою внучку отсюда и посидеть с ней; и при этом так по-отечески ему улыбнулся, что меня перекорежило. Только вот протестовать не стал. Не смог. Я сморгнула скопившееся в уголках глаз слезы. Читать такое было делом не из приятных, особенно когда узнаешь, что именно ты нашла тело мертвого отца. Устало откинулась на спинку кресла и запустила пальцы в волосы, пытаясь успокоиться. Дышать было сложно из-за вставшего в горле кома, а глаза щипало от сдерживаемых слез. Не хватало только сейчас разреветься. Еще меня мучил вопрос о том, как Занзас в десятилетнем возрасте понял, что отца убила моя мама? Она же, вроде, все это время находилась рядом с дедушкой, или же он не написал о том, что она куда-то отходила? Занзас что, стал свидетелем убийства или же просто видел, как мама покидает кабинет? Мне все сильнее хотелось поговорить об этом с ним, спросить, какого черта он мне ничего не рассказывал. Ведь это важная часть моей жизни, о которой я забыла. Такие вещи не должны забываться, хоть их и тяжело хранить в памяти. Я взглянула на тихо работающий телевизор. Шли вечерние новости. Задержали какого-то мужчину, подозревавшегося в убийстве младшего брата. Я поморщилась и переключила канал. Не горела сейчас желанием знать о чужом горе и бедах. Своих проблем сейчас по самое горло. Дальше записи были очень короткими, буквально на строчку. Странно было то, что если обо мне было упоминание, то теперь дедушка называл меня никак иначе, как Селеной. Это такая дань уважения моему отцу? «92.03.02. Кольцо отвергло Тейю, но приняло мое раскаяние. Я снова стал боссом. 92.03.24. Селена все еще ни слова не произнесла после похорон. 92.04.12. Глава Джопок требует встречи. 92.04.13. Господи, что я наделал? Я пообещал собственную внучку сыну Ван Дэ Хена, лишь бы сохранить мир. 92.05.30. Селена стала тренироваться с Лингом, но по-прежнему молчит. 92.08.04. Начинаю подозревать, что сын Тимотео не солгал. 92.10.09. Селена утром зашла ко мне в комнату и положила передо мной на стол револьвер из моей коллекции, указала пальцем на календарь и вывела ручкой у меня в дневнике римскую цифру десять. Ну конечно, завтра день рождения у Занзаса. Боже, ну чем Рэйдену и Селене так угодил этот приемный мальчишка? Что видят они, чего не видим мы? 92.10.10. Пошел на уступки внучке, и мы прилетели в Италию. Заодно и поговорю с сыном Тимотео о том, что он видел. Маленький засранец отказался со мной разговаривать после того, как я в тот день назвал его лжецом. Зато Селена впервые улыбнулась за долгое время. Этот мальчишка странным образом влияет на нее. 92.10.13. Три дня провели в гостях у старика Тимотео. Часто видел за это время, как Занзас что-то серьезно говорил внучке. И, о Боги, она начинала разговаривать! Мало, заикаясь, но разговаривать… Как это у него получилось? Я извинился перед мальцом за все. Тогда-то он мне и рассказал, что видел Тейю, выходящую из кабинета Рэйдена за минут десять до того, как Селена обнаружила отца на полу. К сожалению, достоверность его слов никто не подтвердит, а ребенку верить не станут. Как все удачно сложилось для Тейи…» Дальше было много слов о том, что никак не касались ни меня, ни Занзаса, ни Джопок. Только один раз на глаза попалось слово «аркобалено», который предупреждал деда о том, что мне надо учиться контролю, но его не стали слушать. Только какой именно из восьми младенцев это был — не сказано. Чисто логически это должен был быть лунный, как и я, ведь зачем другим атрибутам волноваться обо мне? Продолжала листать пожелтевшие страницы дневника, читая по «диагонали». Пару раз взгляд зацепился за имя Занзаса. Оказывается, что мы часто навещали дона Тимотео. Я пролистала до последней записи и замерла. Сердце в груди болезненно сжалось, когда я прочитала одну единственную строку. «94.11.10. ...Занзас убил ее». Три слова. Всего три слова повергли меня в пучину шока и непонимания. Я смотрела около двух часов на криво написанные иероглифы, пытаясь принять и осознать весь смысл сказанного. Раз за разом перечитывала, надеясь найти ошибку, но не находила. Время вокруг меня будто замедлило свой ход. Я сидела в пустой комнате, и только тихий звук телевизора возвращал меня в реальность из глубокой задумчивости. С трудом вспоминала, что мне нужно дышать. Эта надпись буквально заставляла меня замирать в неподвижности, словно каменному изваянию. А статуям не нужно ни дышать, ни моргать, ни шевелиться, ни жить. Если бы в комнате начался пожар, то я бы не заметила этого. Дедушкин дневник медленно соскользнул на пол с моих неподвижных рук. Шелест страниц стал для меня словно ударом грома. Я вздрогнула, сбрасывая с себя оковы наваждения и вскочила с кресла. Схватила со спинки дивана кобуру с пистолетом и куртку, надевая их на себя и твердым, решительным шагом вышла за дверь. Я должна была найти Занзаса и поговорить. ______________________________ Примечание ежа: Лихорадка — неспецифический типовой патологический процесс, одним из признаков которого является изменение терморегуляции и повышение температуры тела. Селена таким образом указала на то, что ее мать убил Занзас. Извиняюсь за маленький объем текста.