Добро + Зло = Единство. Каждое наслаждение оставляет шрам. Каждый огонь оставляет ожог. Каждое прикосновение может оставить след. © Lord Of The Lost — Do You Wanna Die without a Scar.
— Бельфегор! — крикнула я во всю силу легких. Мне было не до того, чтобы проверять каждый номер на пустом двенадцатом этаже. Еще я точно знала, что Бел здесь. Не знаю, откуда у меня такая уверенность, назовем это женской интуицией. Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, кидая взгляды то в один конец коридора, то в другой. В итоге прислонилась к стене, нервно стуча ботинком по кафельному полу. Наконец щелкнул замок, и дверь одного из номеров отворилась, открывая мне на обозрение хранителя урагана Варии. Я отлепилась от вертикальной поверхности и напористо прошла мимо Бельфегора в гостиную. — Что-то случилось? — без особого интереса спросил Бел. — Где сейчас Занзас? — Откуда мне знать? — он тихо шишикнул, словно выжимая из себя смех. Я обернулась к принцу, ощущая всем телом его мрачное расположение духа. Его полосатая черно-красная кофта была мокрая на груди, а в воздухе стоял четкий запах виски. Благодаря Занзасу я ни с чем его теперь не перепутаю. Иногда мне вообще казалось, что я сама вся пропахла янтарным алкогольным напитком. Обвела взглядом гостиную: она практически в точности повторяла ту, в которой остановилась я, только эта больше и дороже обставлена. Заметила, что недалеко от меня была разлита лужа, а вокруг разбросаны мелкие осколки стекла. — Даю голову на отсечение, что это — виски, — я усмехнулась, указывая подбородком на бардак, устроенный Занзасом. — А ты еще несовершеннолетний, чтобы распивать в одиночку. Уверена, что ты знаешь, где твой Босс. Меня сейчас совершенно не волновал тот факт, что еще пару дней назад я покрывалась холодным потом из-за присутствия Бельфегора. Я не могла ни о чем думать, кроме тех трех слов, что прочитала в дневнике. Только они меня заботили. А еще я отказывалась верить в тот факт, что перенесла клиническую смерть по вине Занзаса. Поверю только тогда, когда услышу ответ лично от обвиняемого. Бельфегор несколько секунд хранил молчание, а потом на его лице расцвела улыбка, и он довольно рассмеялся. — Уверен, тебе не понравится то, где он и почему там оказался. Бел явно наслаждался моим замешательством и медлил с объяснениями, пытаясь выжать из меня как можно больше тревоги. — Босс узнал, что Ван Пак Джун находится в Японии, и выяснил, где он скрывается. С лица принца медленно сошла улыбка, и он поморщился, словно у него что-то сильно заболело. Вполне вероятно, что так оно и было. Занзас не мог оставить без внимания оплошность подчиненного. Белу приказывали устранить Джуна, а он до сих пор трепыхается. Хорошо, что Занзас не убил Бельфегора, видимо, настроение хорошее. — Так где он? — настойчиво спросила я. — В ночном клубе, который держит верхушка южнокорейской мафии.***
Пройдя вереницу узких переулков, мы оказались в каком-то жутком и темном районе. Здесь горели всего два фонаря на десять домов, построенные безликими серыми блоками бок о бок к друг другу. Проходя мимо одного здания, мы потревожили бродячего пса, и тот залился яростным лаем. Загорелся свет в нескольких квартирах и разбуженные тявканьем собаки люди выглядывали в окна. Пнула небольшой камень в сторону бродяжки, та заткнулась от такой наглости, и я припустила за отошедшем Бельфегором. У одного из зданий стояли хорошо подвыпившие парни. Когда мы проходили мимо них, нам вслед раздались смешки, и кто-то самый смелый или самый пьяный спросил у Бела, откуда такая белокурая красавица появилась на их территории. Вдогонку к вопросу раздался гогот. Я не успела и глазом моргнуть, как Бельфегор вскинул правую руку, и из его рукава вылетел нож. Металл ярко сверкнул в свете фонаря, и острие оружия принца вонзилось в дерево всего в нескольких миллиметрах от уха горе-шутника. — Ши-ши-ши, будем считать, что я промахнулся намеренно. Несостоявшийся Ван Гог и его приятели поспешили убраться подальше от смеющегося Бельфегора. Я посмотрела вслед удирающим парням и пожала плечами. Мне оставалось лишь удивляться тому, что в Японии, оказывается, тоже существуют такие районы. — Вот этот дом. — Бельфегор посмотрел на центральное здание. Я проследила за тем, куда он указал. Оно выглядело чуть меньше остальных, и его окна были закрыты расписанными в граффити картонками. Со стороны можно подумать, что в этом доме живут люди из очень неблагоприятных семей. Грязно-серые стены обшарпаны, под отлетевшей краской виднелся раскрошившийся кирпич. Здание определенно старое, старше меня и Бельфегора вместе взятых. Рядом с черной дверью стоял неприметного вида мужчина, но если присмотреться к его глазам, то можно понять, что «охранник» обладает очень острым взглядом. Естественно, этот мужчина смотрел прямо на нас. — И это подпольный клуб? — скептически поинтересовалась я. Не было слышно музыки, не видно шатающихся туда-сюда людей Джуна, только лишь этот внимательный человек напротив нас. А еще вокруг было настолько грязно, что мимо меня пробежала жирнющая крыса и скрылась в баках с мусором. Я с удивлением проводила ее взглядом и уже стала сомневаться, что Занзас мог сюда прийти. — Ты уверена, что тебе так срочно надо полюбезничать с Боссом? — в очередной раз спросил Бел, с отвращением разглядывая местность. — Я не собираюсь с ним любезничать, — недовольно фыркнула и направилась через дорогу прямиком к взирающему на нас «охраннику». — Тебе необязательно идти со мной, я ведь попросила только проводить. — Ши-ши-ши, сомневаюсь, что Босс обрадуется тому, что я оставил тебя одну в этом притоне, — совершенно невесело отозвался Бельфегор. — Как мило, — тихо пробормотала я на родном языке. При нашем приближении мужчина выпрямился, отлепив свой копчик от стены, и уставился на нас с высоты своего роста. Я присмотрелась к его лицу, покрытому мелкой сеткой шрамов. Нос когда-то был сломан и, похоже, не один раз. На бровях и висках уже выступала седина, а суровый взгляд карих глаз метался от меня к Бельфегору и обратно, словно сканируя. «Охранник» внимательно посмотрел на мою руку с кольцом, а затем долго рассматривал нашивку с гербом Варии на куртке Бельфегора. — Триада и Вонгола, — пробасил мужчина и ухмыльнулся, закончив «сканирование». — Редкие гости. Проходите. «Охранник» посторонился, пропуская нас внутрь.***
Узкий коридор, в котором висел стойкий запах пота, духов и чего-то приторно-сладкого, сменился чередой комнат. На пороге первой же ко мне быстро шагнул Бельфегор, притянул к себе за талию и почти на буксире потянул меня вперед, предостерегающе сжимая ребра, чтобы не выпендривалась. Краем глаза я заметила в помещении хаотичные движения и красноречивые оханья. — Опусти взгляд и спрячь руку в карман, — шепнул мне на ухо Бельфегор. — Сойдем за своих. — Клуб, да? — я поморщилась. — Это же бордель... Комнаты, мимо которых мы шли, освещал приглушенный красный свет. Очень многие не удосуживались закрывать двери, совершенно не волнуясь о том, что их могут увидеть. Наша обувь глухо стучала по грязному кафельному полу, вероятно когда-то отполированному и блестящему. Темные обои с рисунками бежевых цветов и узоров были ободраны в нескольких местах. Они были потемневшие, пропитавшиеся всеми возможными запахами, присутствующими в этом заведении. Нас привлек совершенно не эстетичный звук. Мы все равно обернулись, хоть и знали, что сейчас увидим: в комнате находился высокий парень со спущенными штанами, а перед ним на коленях стояла изрядно избитая голая девушка и делала ему минет. — Очаровательно, — саркастически прокомментировал Бельфегор увиденную картину. — Мне здесь совершенно не нравится, — тихо высказалась я, стараясь больше не вертеть головой. Бел хмыкнул, будто бы говоря: «а я предупреждал». При углублении в дом становилось все более темно, душно и вязко. Ощущение, словно ты находишься в дурном, плохо ощутимом сне. Пол под ногами начало потряхивать, а из темноты коридора стала доноситься приглушенная музыка. Мысль о том, что Занзас находится в подобном месте, до тошноты пугала меня. Я шумно втянула носом воздух и закашлялась от непонятного запаха. — Опиум, — сказал Бельфегор и потянул меня в левый коридор. Нам навстречу шла девушка в помятом кимоно. Завидев Бельфегора, томно улыбнулась, снимая с себя пояс, и оголила грудь. — Запахнись, женщина, — Бел поднял руку, намекая на то, чтобы к нему и близко не подходила эта проститутка. Девушка равнодушно пожала плечами и прошла мимо, кинув на меня замученный взгляд. Она явно здесь не от прекрасной жизни. Даже стало жалко «работниц» данного заведения. Начались ступеньки, ведущие в подвал. При спуске я ощутила горький запах сигаретного дыма, а музыка стала играть гораздо громче. Спускалась и не понимала — это сердце так бешено колотится в груди, или это так отдаются басы? Но одно понимала точно: я совершенно не хотела здесь находиться. Почему я осознавала подобное только тогда, когда уже нет пути назад? Даже слоган себе подобрала: «Хэн Селена — сначала делает, а потом думает» или: «Хэн Селена — огромный выбор приключений на вашу жопу». — Ши-ши-ши, надышалась? — Бельфегор заметил мою ухмылку. Мы уперлись в дверь, и Бел толкнул ее от себя. Я тут же зажмурилась от ударившего в глаза яркого света. Синие, зеленые и фиолетовые вспышки прожекторов полосовали зал, ярко выделяя отдельные фигуры людей. Они вылавливали из темноты то стойку бара, то полуобнаженные фигуры танцовщиц гоу-гоу, изгибающихся на сцене у столбов или же в разных концах зала — в клетках. Музыка давила на уши, отдавалась глухими барабанами по всему телу и одновременно словно гипнотизировала. Под эту быструю, то временами замедляющуюся и оглушающе-громкую музыку хотелось танцевать так, будто ты сошел с ума. Что я сейчас и наблюдала, окруженная этим хаосом. Запах тяжелых сигарет, разгоряченных тел, сладких духов и, как выяснилось, опиума удушающим облаком висел в жарком воздухе. — Хочу, чтобы его здесь не было, — угрюмо сказала я, но мой голос утонул в шуме. Глядя на танцующих, во мне все больше зарождался червяк подозрения, медленно растущий до полноценного звания змеи. Тут и там мужчины зажимали по девушке, а то и по двум, и наслаждались их телами. Некоторые барышни сами вешались на мужчин, соперничая с другими ради того, чтобы первой доставить кавалеру удовольствие. Я закипала, нервничала и в итоге не выдержала, скинула с себя руку Бельфегора и, ловко лавируя между дрыгающихся под музыку людей, стала пробираться на середину зала. Обернулась и убедилась, что Бел последовал за мной, стараясь не отставать. Я отчаянно вертела головой, высматривая среди толпы азиатов одного итальянца, который должен возвышаться надо всеми как минимум на голову. Вокруг все пихались, прыгали в едином ритме. Кто-то пытался меня вовлечь в одурманивающий танец, нежно проводили мне по волосам, лицу, шее. Их лики освещаемые холодными оттенками прожекторов выглядели немного устрашающими, а взгляд у всех пустой. Если даже они смотрят прямо на тебя, казалось, что ты в их глазах совершенно не отражаешься. А еще чем дальше я удалялась от центра зала, тем адекватнее люди меня стали окружать. Меня настойчиво дернули за рукав. Я обернулась, думая о том, что это Бельфегор, но это оказался какой-то совершенно незнакомый парень, весь забитый татуировками. Он критично обвел меня взглядом с головы до ног, а потом криво улыбнулся. — Что-то на тебе слишком много одежды. Давай помогу от нее избавиться! — он сказал это так громко, что я умудрилась услышать. Хотя не только я, но и Бельфегор. — Что-то на тебе слишком много кожи. Давай я с тебя ее сниму! — в тон «забитому» проголосил Бельфегор, раскрывая веер ножей и «обаятельно» улыбнулся. — Ши-ши-ши. На мгновение представила себе глаза Бела, и меня невольно передернуло. Парень с татуировками странно качнулся в сторону, боязливо глядя на лезвия в руках Бельфегора, и поспешил убраться туда, откуда пришел. Я благодарно кивнула принцу-Потрошителю и повернулась, разглядывая у стен ядовито-зеленые блестящие диванчики и тех, кто на них сидел. Как назло свет прожекторов туда попадал куда реже, чем на «танцпол». С самого края был квартет мужчин и столько же девушек. Компания о чем-то живо спорила, иногда замолкая для того, чтобы смочить горло каким-то синим пойлом. На соседнем диванчике расположилась парочка, занятая друг другом и ни на кого не обращающая внимания. А вот в самом центре на яркой мягкой мебели было преобладающее количество девушек. Все в обтягивающих коротких платьях, выгодно подчеркивающие все изгибы тела. За их фигурами в темноте сидел какой-то мужчина, но было не разглядеть. Я уже собиралась перевести взгляд дальше, но в этот момент красная полоса выхватила из темноты лик того, кого так обхаживали девушки. Я резко перестала слышать оглушающую и бьющую по ушам музыку. Люди вокруг меня словно застыли. Сердце в груди пихалось в ребра, разгоняя по венам закипающую злостью кровь. Лицо словно пылало, а челюсть я сжала с такой силой, что заскрипели зубы. Я не знала, что мне делать. Занзас целовался с какой-то девушкой, пока вторая елозила своей рукой у него под рубашкой, приходя в телячий восторг от его тела. Еще две сидели у него в ногах, что выглядело крайне унизительно. На столике перед ним стояла почти опустошенная бутылка виски. Бельфегор настойчиво потянул меня к выходу, но я с силой выдернула свою руку из его ладони и решительной, твердой походкой двинулась к Занзасу. Никогда не чувствовала себя настолько паршиво, как сейчас. Тело буквально колотило от злости и желания убить. Притом без разницы, кого. Хотелось причинять боль и творить хаос. Лишь бы избавиться от распирающей ярости, которая жгла меня изнутри. Я забыла, зачем сюда пришла. Забыла, с кем сюда пришла. Забыла, где я. Вот оно, вот то чувство, когда тебя предает человек, которого ты любишь, несмотря на все его недостатки. Я безоговорочно верила в увиденное в будущем, верила его минутным проявлениям нежности, а тут… словно кувалдой по голове огрели. Это не сравнится ни с предательством матери, ни с тем, что дед из-за своей трусости обещал выдать меня за Джуна. Это все такие мелочи по сравнению с тем, что я сейчас видела перед собой. Какое «спасение» будущего от Бьякурана? О чем вы? Кто это вообще? Триаду хотят захватить? Пф, да на здоровье! Я села на диван прямо напротив Занзаса, скрестила руки на груди и закинула ногу на ногу, еле сдерживая сумасшедшее желание достать пистолет и выстрелить ему и этим бабам в головы. Просто сидела и прожигала этого ублюдка взглядом, смиренно ожидая того, когда меня заметят. И меня заметили, причем на удивление достаточно быстро. Даже не стошнило. Наверное, я ожидала хотя бы толику удивления или, быть может, вины, но не того, что мне продемонстрировал Занзас. Он насмешливо приподнял одну бровь, взглядом скользя по моему, небось, жутко злому лицу, словно все никак не мог понять, кто перед ним сидит. Занзас даже выпрямился, чтобы лучше рассмотреть, затем наклонился вперед. Девушки недовольно отпрянули, увидев, что их объект вожделения заинтересовался другой. Я с силой сжала губы, уже сходя с ума из-за его поведения. Между нами не было и метра, а он делал вид, что не узнает! Взглянула на почти пустую бутылку виски, примерно прикидывая уровень опьянения Занзаса. Решила, что для него этого маловато, чтобы до такой степени напиться. Выходило, он издевался. Резко поднялась с места и, поставив руки на столик, чуть не смахнув стакан на пол, я максимально близко придвинулась к лицу Занзаса. — Так лучше видно? — мой голос словно стал ниже, более грудным. Я по очередности смотрела ему в глаза, пытаясь хотя бы в одном найти крупицу совести, но там была лишь пустая насмешка. — А ты на нее больше остальных похожа, — задумчиво протянул Занзас, ошеломив меня еще раз. — Можешь присоединиться. — На кого "на нее"? — недоуменно переспросила я, замечая следы засосов на его шее. — Совсем рехнулся? — На Селену, — ответил он со странной интонацией в голосе, словно пытался вспомнить что-то давно забытое. Я выпрямилась, совершенно сбитая с толку его поведением. Занзаса словно подменили. Он поднялся вслед за мной, не глядя отталкивал девушек, протягивающих к нему руки и просящих его не уходить. Занзас, не сводя с меня совершенно ненормальный взгляд, ногой откинул в сторону небольшой столик, словно это мячик. Сделал шаг ко мне, а я — от него. Что-то было не так, но не могла понять, что именно. Взгляд его совершенно иной, практически пустой, будто Занзас не соображал, что делает и где он вообще находится. Было вокруг слишком темно, никак не могла вглядеться в его лицо, а яркие лучи прожектора иногда светили прямо в глаза, и приходилось заново привыкать к полумраку. Видимо, у него в голове что-то щелкнуло: он в один широкий шаг преодолел разделяющее нас расстояние и повалил меня на ядовито-зеленый диванчик за моей спиной. Я поджала колени к груди, чтобы ему было невозможно налечь на меня сверху, но он просто-напросто разогнул их, подминая под себя. Занзас смял в кулаках материал моей куртки и со всей силы дернул в разные стороны. Заклепки не выдержали такого натиска. Я в недоумении уставилась на гадкую ухмылку Занзаса и попыталась отползти. Он ухватился за ремень моих штанов, потянул меня обратно и нетерпеливо стал задирать мою водолазку. — Прекрати! — я вцепилась в его запястья, стараясь помешать ему. — Ублюдок, перестань! Я мимолетно взглянула на застывшего Бельфегора среди танцующей толпы. Он беспомощно качал головой. Конечно, из-за страха перед боссом он не станет ему мешать. Другой поддержки у меня не было… Занзасу надоело мое отчаянное сопротивление, и он крутанул кистями рук, высвобождаясь из моей хватки. Он крепко сжал пальцами мой подбородок и впился в губы поцелуем. Я замычала и попыталась его отпихнуть, не позволяя углубить поцелуй. Мне было противно от одной мысли, что его совершенно недавно целовала другая девушка. Вернее сказать, что это он ее целовал. Нежно касался ее губ своими, словно это не обычная шлюха. Его прикосновения мне сейчас казались грязными, жалкими, дешевыми. Кто знает, что он еще делал своими руками с этими девушками, пока не пришла я? Кто знает, что он не делал подобного раньше, когда мы неделями не виделись? Как же было невероятно мерзко чувствовать на своих губах его. Ощущать горячее дыхание и похабные прикосновения к моему телу, а перья, заплетенные в его волосы, хотелось вырвать, лишь бы они не касались моей кожи. Я не хотела видеть над собой его лицо и ожог, который казался мне сейчас невероятно жутким. Все в нем меня сейчас отвращало. Занзас подло поступил, больно сжав в своем кулаке мои волосы. Я невольно вскрикнула, чем он незамедлительно воспользовался, углубив поцелуй. Тогда я с силой прикусила его нижнюю губу, ни капли не волнуясь о том, что ему будет чертовски больно. Вцепилась зубами от всей души, сразу почувствовав металлический привкус его крови. Он отпрянул от меня, приложив пальцы к ране. Алые капли стекали по его подбородку и падали на частично расстегнутую рубашку. — Не смей прикасаться ко мне после того, как трогал этих шлюх! Меня настолько оскорбило его поведение, настолько унизило, что я перестала сдерживать клокочущий внутри гнев. И не отдавая себе отчета в том, что делаю, я со всего размаха ударила кулаком ему по лицу, вложив в удар все, что чувствовала в данный момент. Занзас едва покачнулся, а я со стоном боли схватилась за руку. Я стесала ему кольцом немного кожи на щеке, а себе в кровь разбила костяшки. Взглянула на застывшего Занзаса, ожидая ответной вспышки ярости, но он лишь мотнул головой и вполне осмысленно взглянул на меня. Именно в этот момент красный прожектор осветил его лицо, и я поняла, что с ним не так. Его зрачки были расширены настолько сильно, что алой радужки было практически не видно. Ярость сменилась дичайшим удивлением. Медленно приблизилась к замеревшему Занзасу, взяла его лицо в свои ладони и внимательно вгляделась в его глаза. Зрачки широкие, как после кокаина. От осознания того, что он под дозой, на меня нахлынуло такое разочарование в этом человеке, что сложно передать. Никогда бы не подумала, что Занзас опустится до наркотиков. Я отошла назад, обернулась к Бельфегору, переминающемуся с ноги на ногу, и ударила несколько раз двумя пальцами себе по сгибу локтя. Бел на какое-то мгновение замер, а затем подошел ко мне. Занзас что-то сказал, но его голос потонул в громкой музыке. — Он под кайфом. — Я увела принца подальше от неадекватного Занзаса. — Ши-ши-ши, но это невозможно, — запротестовал Бельфегор. — На Босса не действуют наркотики, он не болеет, и алкоголь ему не сразу в голову бьет. У него организм всю заразу выжигает. Это невозможно, — повторил он. — А зрачки у него от счастья такие здоровые? — огрызнулась я, пиная ни в чем не повинный диван. — Проверь ему руки, — мрачно посоветовал Бельфегор, все еще не веря мне. Я недовольно взглянула на челку Бела, еще раз пнула в чувствах диван и вернулась к взирающему в потолок Занзасу. Прокушенная мною губа у него все еще кровоточила, но он этого уже словно не замечал. Я взяла его за руку, расстегнула манжет и засучила рукав по локоть. Не было никаких следов. До Занзаса же только сейчас дошло, что его трогают. Он опустил голову, взглянул на то, что я делаю и нахмурился. Только я потянулась к правой руке, как он самостоятельно закатал рукав и показал мне, что у него нет следов от иглы. Меня это только сильнее насторожило. Я подозрительно прищурилась и обернулась к Бельфегору. Тот лишь пожал плечами. Занзас просунул пальцы в мой карман на джинсах и потянул меня на себя. Позволила себе подойти ближе, и тогда он обнял меня за ноги и уткнулся носом мне в живот. Занзаса немного покачивало. Я тяжко выдохнула, провела себе ладонями по лицу вверх и зарылась пальцами в волосы. Все никак не могла понять, что с ним происходит, и как мне реагировать на все это. Я просто терялась в собственных чувствах. То злилась, то успокаивалась, то снова злилась. Моя голова грозилась взорваться. Хотела отстраниться и подойти к Белу, который разглядывал дно бутылки виски, что поднял с пола, но Занзас так сильно ко мне прижался, что я замерла. Он что-то пробормотал, но я не расслышала и наклонилась, чтобы переспросить. — …ты, — чуть слышно выдохнул он. — Не уходи. Опустила руки по швам и просто стала разглядывать стену перед собой, на которую падали тени танцующих людей. Все двигались в одном ритме. Четко, слажено, словно они — единый организм. Страшно хотелось обнять Занзаса, но и одновременно с этим мне хотелось закричать и убежать отсюда, послав все и всех к чертовой матери. Меня похлопали по плечу, и я обернулась. Бельфегор протягивал мне пустой стакан из-под виски. Я взглянула на дно и увидела там нерастворившийся белый порошок. — Джопок… — протянула я. Следом я проронила крепкое ругательство на китайском языке, красочно описывающее действия сексуального характера по отношению к предкам Джуна до его восемнадцатого колена. Я помнила, что чувствовала сама, когда меня Ганг накачал наркотиками. Тело было вялое, в голове пустота. В таком состоянии невозможно даже хомячка обидеть. Неужели Занзас не заметил, что ему что-то подсыпали в стакан? Или же заметил, но посчитал, что на него это не подействует, как и говорил Бельфегор? Глупый, глупый Занзас. Неужели он забыл, насколько продвинулись корейцы по созданию наркотиков? Переоценил свой организм. Я вздохнула, с трудом пересилила себя и обняла Занзаса. На его месте мне бы нужна была поддержка. Что собирались сделать люди Джуна? Убить его? Так почему не сделали это сразу, как он выпил эту дрянь? На что они надеялись? Чего ждали? Мое внимание привлек тот факт, что народ стал немного расступаться. Стоящий рядом со мной Бельфегор тоже повернулся в сторону выхода и насторожился. Люди кого-то пропускали, не смея мешаться на дороге. Когда этот «кто-то» достиг черной металлической двери, предварительно поднявшись на ступеньки перед ней, я поняла, кто этот человек. Он словно почувствовал мой взгляд и обернулся. — Джун, — зло выдохнула я его имя. Ван мне нагло улыбнулся, кинул полный презрения взгляд на Занзаса, грустно покачал головой и вышел из подземного «клуба». Эта его улыбка ни о чем хорошем не говорила. Если он дал мне полгода времени, то для Вонголы он такого обещания не давал. К сожалению, Бельфегор тоже его узнал и кинулся через толпу за ним. — Не надо! Бел! — крикнула я ему вслед. — Бельфегор! Я бы побежала за принцем, чтобы остановить его, но не могла оставить Занзаса одного. Мне оставалось лишь надеяться, что с Белом все будет нормально. Бездумно смотрела на единственный выход из подвала, где только что скрылся Бельфегор. И зачем он только понесся за Джуном? Пытался довести до конца приказ Занзаса? Один раз не вышло, так зачем подставляться второй? Я перевела взгляд на очередную жертву корейских наркотиков, нахмурила брови и покачала головой. Надо было как-то вытаскивать Занзаса отсюда и как можно скорее. С людьми, которые находились под дозой лучше обращаться максимально вежливо, нежно, чтобы не вышли из себя. Наркотики располагают к вспышкам агрессии. Так как в мой живот сейчас дышал один из самых злобных людей во всей мафии, то риск для меня возрастал в несколько раз. Я тяжело вздохнула и провела ладонью по жестким волосам Занзаса. Он медленно поднял голову, пытаясь сфокусировать свой взгляд на моем лице. Представить себе не могла, что увижу его когда-нибудь таким… Поджала губы и стала вытирать большим пальцем руки засохшую кровь на его подбородке. Занзас все не сводил с меня глаз. Я старалась не пересекаться с ним взглядом, уж слишком злило его недавнее поведение. От каждого моего движения нижняя губа Занзаса немного оттягивалась вниз, а затем возвращалась в прежнее положение. Это выглядело так глупо, что я не сдержала улыбки. Положила ладони на его руки и развела их в стороны. На лице Занзаса отразилось неодобрение, но я пресекла возможные восклицания тем, что потянула его на себя, вынуждая встать с диванчика. Он неохотно, но поднялся. Держа его за руки, повела вдоль стены к выходу, постоянно оборачиваясь, чтобы взглянуть на Занзаса. Он ни на кого не обращал свое внимание, лишь слепо позволял его вести. Мне совершенно не нравилось происходящее, не нравилось это место и что здесь увидела, но рада тому, что я оказалась здесь. Ведь кто знает, что могло случиться… Я вывела нас обоих из душного зала, провела по тем коридорам, по которым меня вел Бельфегор. Казавшийся мне тогда отвратительным воздух сейчас был самым свежим в мире. Здесь не было стойкого запаха пота, не так одурманивающе пахло женскими духами, не такой удушающий сигаретный дым вперемешку с опиумом. Мне снова встретилась та девушка, что так бесстыдно оголила грудь. На ее лице заиграла странная улыбка, когда она взглянула на то, как я веду за собой мужчину под дозой. Видимо, приняла меня за свою. Только вот несмотря на улыбку, глаза у нее все еще были печальные и уставшие. — Послушай, — окликнула ее я. Девушка удивленно обернулась, а Занзас обнял меня со спины и максимально близко прижал к себе. — Уходила бы ты отсюда. Когда этот парень оклемается, даю сто процентную гарантию тому, что он разнесет это заведение со всеми, кто будет здесь находиться. — Если бы было куда уходить, — с грустной усмешкой сказала она и перевела внимательный взгляд на Занзаса и подошла ближе. — Ему станет хуже, если ты что-нибудь не предпримешь в течение часа. Судя по глазам и поведению — ему подсыпали Белую Смерть. — Она хотела погладить его по щеке, но Занзас отпихнул ее руку и сделал шаг назад, увлекая меня за собой. — Какой недотрога. Она наигранно надула губы и ушла вглубь темного коридора. Я немного зависла после ее слов о том, что подсыпали Занзасу. Повернулась к нему лицом и заметила, что взгляд его снова вполне осмысленный, но вялый. То ли это так действует наркотик, то ли это сам Занзас пытается бороться с ним, но выходило плохо. Прошла буквально минута, и выражение глаз снова стало бессмысленным. Я горестно вздохнула и повела его дальше к выходу, стараясь не смотреть по сторонам.***
Мне сначала казалось, что на свежем воздухе ему станет легче, но я ошиблась. Занзасу становилось только хуже. И именно тогда, когда до гостиницы нам осталось преодолеть всего-то метров четыреста, его скрутило. Он выдернул свою ладонь из моей и пихнул меня в сторону, а сам тяжело привалился к дереву, пальцами впиваясь в складки коры. Он сбивчиво и глубоко дышал, лбом утыкаясь в предплечье правой руки. Я нерешительно приблизилась и протянула ладонь, чтобы коснуться его. Он почувствовал мое приближение, обернулся и так зло на меня взглянул, что я вздрогнула. — Не прикасайся ко мне, — процедил он сквозь крепко сжатые зубы и отвернулся. Он сдавленно промычал, будто что-то причиняло ему сильную боль. Я совсем растерялась, не зная, как ему помочь. Сжала ладонь в кулак и беспомощно опустила руку, кусая губы от волнения. Он еще раз издал тихий рык, сильнее впиваясь пальцами в дерево, отрывая куски коры. Даже в темноте было видно, как напряжена его спина, а на скулах играют желваки. — Занзас… — судорожно выдохнула я, наблюдая за его мучениями. Он выпрямился и медленно обернулся. Я в который раз вздрогнула, когда встретилась с ним взглядом. Давно он так на меня не смотрел, и не сказала бы, что я скучала по этому. Занзас сделал нетвердый шаг ко мне, схватил меня за полы испорченный куртки, дернул на себя, а затем прижал к стволу дерева. Замерла, боясь разозлить его еще сильнее, особенно когда он в таком состоянии, и я понятия не имела, что он сейчас вытворит. Занзас провел ладонями по шероховатой коре, склоняясь все ниже, пока наши лица не оказались на одном уровне. Я избегала его взгляда, а он наоборот пытался заглянуть мне в глаза. А когда ему надоело мое упрямство, ударил кулаком по стволу дерева. Я испугано дернулась, на секунду взглянула на него и снова отвернулась, разглядывая холодную землю под ногами. Занзас коснулся пальцами до моего подбородка, вынуждая меня поднять голову. В его практически черных глазах снова был туман. Он мягко прильнул губами к моим, словно спрашивал разрешения для поцелуя, хотя мог взять желаемое привычным способом — силой. Начала было отвечать, но в памяти всплыл образ Занзаса, целующего другую девушку, и я отпрянула. — Прости, я не могу... Отошла от него на пару метров, обняла себя за плечи и крепко зажмурилась, пытаясь прогнать ненавистное видение. Мои губы буквально болели от того, как мне хотелось его поцеловать, но я не могла преодолеть обиду. Краем уха услышала, как Занзас выругался и несколько раз ударил ни в чем не повинное дерево. Вновь переборола себя и свое отвращение, подошла к нему и прикоснулась ладонью к его лицу. Ощущения были такие, будто я сунула руку в кипяток. Его кожа словно горела и покрылась испариной. Провела ладонью ниже, к шее. — Ты весь мокрый, — взволнованно сказала я, приложив вторую руку к его лбу, проверяя температуру. — У тебя жар. Кажется, та девушка не солгала. Занзас с каждой минутой будто угасал. Я схватила его за руку и потянула за собой в сторону гостиницы, не смотря на то, что ему плохо. Если бы мы остались на месте, ему бы от этого легче не стало.***
С трудом заставила Занзаса лечь на диван, предварительно сняв с его плеч китель. Я села рядом с ним и положила ладонь ему на лоб, убедившись в том, что температура никуда не делась. Если у Занзаса и в обычном состоянии температура тела превышает норму, то сейчас она у него просто запредельная. Он прикрыл глаза и выдохнул, наслаждаясь прохладой моей руки. Я достала из кармана сотовый и в спешке набрала номер Юн. Меня всю потряхивало от переживаний, а долгие гудки только сильнее увеличивали беспокойство. Когда Занзас снова издал сдавленный рык — взяла его за руку, и он сильно сжал мою ладонь. Это пока единственное, что я могла сделать. По его вискам стекал пот, рубашка прилипла к груди. Мельком взглянула на дверь ванной, подумав о том, что надо сходить намочить полотенце. Юн все не отвечал, хотя у них сейчас только двенадцать ночи. Сомневалась, что он спал. Мне срочно было нужно с ним поговорить. Если Юн тогда забрал меня из больницы, прекрасно зная, что за наркотик мне вкололи, то он должен был быть осведомлен и о том, что подсыпали Занзасу. По крайней мере, я на это очень надеялась. — Босс? — наконец-то ответили мне. Я скороговоркой выложила Юн всю проблему, не сводя подозрительного взгляда с лица Занзаса, который уставился куда-то мне за спину и за чем-то наблюдал. Почему-то была уверена в том, что у него такие же галлюцинации как те, что были у меня в больнице. Эти видения были отвратительными, врагу бы не пожелала подобного. Занзас сжал мою руку и сфокусировал свой взгляд на мне, словно убедился в том, что я — реальна, а остальное всего лишь игры разума. — Радужки почти не видно, галлюцинации, сильный жар, вспышки агрессии чередуются с полной отрешенностью, — перечислила я, что наблюдала у Занзаса. — Похоже на то, что было со мной, но я не температурила и, вроде как, никакой отрешенности не наблюдалось. — Вы сказали, что это был белый порошок, так? Затем произнесли точное название этого наркотика… — настороженно протянул Юн и на несколько секунд замолчал. — Я бы спросил о том, где вы и что делали, но не сейчас. По описанию это действительно «Белая Смерть», но обычно она не вызывает жар. — А если я скажу, что у человека особенный организм, который так борется с подобными вещами? — Занзас повернул ко мне голову, понимая, что я говорю о нем, но у него не было сил даже нахмуриться. Он вот-вот отключится. — Юн, что мне делать? — Я понял, с кем вы, — недовольно отозвался мой внешний советник. — Ему чертовски повезло. Все очень просто: нужно очистить желудок. А дальше с тем, что успело попасть в кровь, справится жар. Только если температура зашкалит за сорок, советую тут же ее сбивать. — Ты не знаешь, какие именно галлюцинации вызывает этот наркотик? Мне не давало покоя странное поведение Занзаса. Я видела то, как убивают моих родителей, затем то, как они меня душат. Мне было страшно, а он довольно спокойно все переносит, даже не отмахивается ни от чего. Просто очень глубоко уходит в себя и смотрит в одну точку, затем переводит взгляд на меня и все повторяется заново. И еще та странная фраза, что он мне сказал в клубе, якобы я больше всех похожа на саму себя. Что он этим хотел сказать? — Бумаги Восьмого, которые я видел, не очень подробно описывали галлюцинации. Но чаще всего подопытные видели те вещи, которые больше всего хотели, а когда эффект проходил, их мучили кошмары, — ответил мне Юн и в конце прокашлялся, словно ему было неудобно мне все это рассказывать. — Я поняла, спасибо. Сбросила звонок и откинула телефон на кресло. Когда Занзасу станет лучше — перезвоню Юн. Я никогда не спрашивала его, откуда именно он вычитал об экспериментах, хотя подозревала его после моей стычки с Гангом. Не копала под Юн только потому, что он спас мне жизнь. Своеобразная благодарность. Я поднялась с дивана, но Занзас так вцепился в мою ладонь, что я не могла освободиться. Значит, не совсем ослаб. Он как-то сурово и обвиняющее на меня взглянул из-под своих раздвоенных бровей, словно я что-то запредельное натворила. — Встать можешь? Мне пришлось несколько раз повторить вопрос, пока Занзас не понял, о чем я спрашиваю. Еще дольше мне пришлось уговаривать его выпить почти литр воды за раз. Чуть ли не на пальцах объясняла, что ему нужно прочистить желудок, чтобы стало легче. Когда Занзас понял, он выставил меня за дверь. Я не стала противиться его воле и спокойно стала ждать окончания в комнате, прислонившись спиной к стене возле двери. Когда он сделал все «черные» дела, я услышала, что он начал чистить зубы. Усмехнулась про себя. Кажется, что на него не так уж и сильно подействовал порошок, иначе ему было бы плевать на запах изо рта. Но как только эта мысль промелькнула у меня в голове — в ванной что-то разбилось. Видимо, мои надежды. Я распахнула дверь и застыла на пороге, разглядывая Занзаса склонившегося над раковиной. Рядом с его ногами валялся развязанный галстук, небольшими обломками было разбросаны куски разбитого зеркала, еще пара осколков осталось в раме. Занзас нервно расстегнул свою рубашку, выдернул ее из штанов и пару раз ополоснул лицо, а затем мокрой ладонью протер сзади шею. После и вовсе сунул голову под кран и простоял так несколько минут. Когда он выпрямился, то с его волос ручьями стала стекать вода. Он утер подбородок тыльной стороной ладони и искоса взглянул на меня. Его зрачки еще не приняли нормальный размер. — Как ты себя чувствуешь? — спокойно спросила я, стараясь скрыть то, как на самом деле напугана. — Легче. К моему глубокому удивлению Занзас не стал язвить или что-то еще, а спокойно ответил на поставленный вопрос. Четко и ясно. Он повернулся, сильно пошатнулся, но схватившись за край раковины, устоял. Мокрые красные перья прилипли к его шее и он нервно отбросил их назад. Осколки зеркала громко захрустели под его тяжелыми сапогами, когда он выходил в комнату. Я проводила его взглядом, комкая на груди водолазку от тревоги. Занзас остановился посреди помещения и схватился за голову, сгибаясь пополам. Я тут же подошла к нему, взяла под руку и подвела к кровати. Занзас грузно сел на постель, тупым взглядом уставившись в пол. Затем поднял голову, подозрительно прищурился и твердым голосом произнес: — Не-а, ни хрена. Он потерял сознание еще до того, как головой коснулся подушки. — Занзас! Я в панике кинулась к нему. Трясла его за плечи, но он не реагировал. Стала бить ладонями по щекам, но тоже никакой реакции. В груди медленно нарастала паника, только огромными усилиями я сохраняла какое-то подобие спокойствия. Губами коснулась его лба, пытаясь понять, помогла ли холодная вода сбить жар или же просто «остудила» на короткий промежуток времени. Вроде бы не нагревался, сохраняя привычную для Занзаса температуру. Медленно выдохнула, постепенно успокаиваясь. Я выключила верхний свет, оставив гореть только ночник, что стоял на тумбочке рядом с кроватью. Что я еще могла сделать в этой ситуации? Только сидеть и ждать, когда он придет в себя. Жар прошел, а это уже хорошо. Я стянула с ног Занзаса тяжелые сапоги и поставила обувь возле кровати. В ванной сняла с крючка белое полотенце, намочила и выжала его. Когда выходила, взглянула на осколки под ногами и нахмурила брови. Никогда не верила, что если разбить зеркало, то человека ожидают семь лет несчастий, но почему-то сейчас меня это насторожило. Носком ботинка откинула подальше осколок и закрыла дверь в ванную. Присела рядом с Занзасом и стала медленно вытирать капли пота с его лица. Затем перешла на шею, грудь, живот. По-хорошему бы с него надо было снять рубашку, но я одна с этим не справлюсь. Я его в полностью расслабленном состоянии с трудом приподниму, если потяну на себя за руки. Пользуясь моментом, я притащила небольшую аптечку и стала протирать прокушенную мною губу ваткой, смоченной перекисью. Послышалось тихое «пшшш». Царапину от кольца на его скуле тоже продезинфицировала. Я надеялась, что от моего укуса не останется шрама, Занзасу их и так с лихвой хватает. Они, конечно, украшают мужчин, но не в таком количестве. Временами он корчился от боли, хватаясь руками то за лицо, то за грудь, словно пытался что-то снять с себя. Я сжала его ладони в своих, боясь того, что он может сам себе причинить вред. Он беспокойно метался на подушке, будто ему снился кошмар и что-то неразборчиво бубнил. Могла поклясться, что пару раз я разобрала собственное имя. Когда он успокоился, я медленно и прерывисто выдохнула. Нежно провела тыльной стороной ладони Занзасу по щеке, взволнованно хмуря брови. Гладила его по волосам, хоть это ему никак не могло помочь, но зато успокаивало меня. Перевела взгляд на его шею, где ярко было видны следы засосов, и застыла. Внутри все сжималось и переворачивалось от одной мысли о том, что Занзас мог с кем-то из тех девушек переспать. Если поцелуй я как-то переживу, но только не это. Я зажмурилась и спрятала лицо в ладонях. Сердце в груди колотилось быстро, доставляя какой-то дискомфорт. Меня пробил озноб, возникло гнетущее чувство тревоги, и воздуха стало не хватать. Я встала с постели и начала ходить туда-сюда по комнате, пытаясь унять сердцебиение. Медленно и глубоко дышала, обмахивая себя руками. Когда паническая атака немного отступила, я вернулась на прежнее место в прежнюю позу. — Эй! Тебе плохо? — раздался знакомый детский голос со стороны гостиной. Я с трудом оторвалась от своих рук и подняла голову. В дверном проеме застыл силуэт Маммона примерно в метре над уровнем пола. — Нормально, — тяжко ответила я и взглянула краем глаза на умиротворенного Занзаса. Мне и вправду полегчало, не до конца, но все же. — Что с ним? — заинтересованно спросил Маммон, подлетая ближе. Я не ответила, не желая объяснять аркобалено, что его босс потерял бдительность и так глупо попался на наркоту. Наверное, мне было просто стыдно за него. Коснулась ладонью до лба Занзаса и чертыхнулась. Температура снова поднималась. — Можно попросить тебя об одолжении? — Я обернулась к «ребенку» и заметила на его частично скрытом лице гримасу неодобрения. Проигнорировала ее. — Мне нужен градусник и жаропонижающее. Этого в номерных аптечках нет, но должно быть у персонала гостиницы. — Ты хочешь, чтобы я работал бесплатно? — скептически произнес Маммон. — Это не работа, это просьба. Маммон, прошу тебя. — Он фыркнул. — У Занзаса жар и галлюцинации, если желаешь, то посиди с ним. Я схожу сама… — За услуги сиделки тоже надо платить, — нагло ответил мне Маммон. Я взбесилась. Разозлилась не на шутку. Вскочила с насиженного места, выдернула из-под дивана черный кожаный рюкзак и достала из него свой кошелек. Вытащила приличную стопку купюр и сунула под нос Маммону, даже не удосуживаясь пересчитать. — Тебе повторить, что мне нужно? — я сильнее ткнула деньгами в грудь аркобалено. — Или тебе этого мало? Могу дать тебе кредитки, а то, небось, жутко сложно спуститься вниз и попросить у обслуживающего персонала целый градусник и таблетки! Маммон отчего-то не спешил брать деньги, лишь медленно «отплывал» по воздуху от меня, примирительно поднимая вверх пухлые ручки. Я вдвое сложила купюры и вновь протянула их. Рука даже дрожала от злости, а снова заметавшийся от боли и галлюцинаций Занзас лишь подхлестнул. — Да возьми же эти чертовы деньги и сделай то, о чем прошу, мать твою! Или сам сиди и успокаивай Занзаса! — закричала я до хрипоты. — Или тебе настолько плевать, что даже если он подыхать будет, ты и пальцем не пошевельнешь?! Какого черта происходит в вашей Варии, что вам всем так плевать друг на друга?! Уроды! Швырнула деньги на кресло и подбежала к Занзасу, когда тот стал хрипеть, сжимая ладонь на своем горле. Я залезла на кровать и всеми силами стала разжимать его пальцы, чтобы он сам себя не удушил. Наркотики ослабили его, поэтому мучилась я не шибко долго. Вытянула его руки вдоль тела и села на Занзаса, сжимая коленями все еще дергающиеся конечности, пытающиеся удушить собственного владельца. Он открыл глаза, глядя куда-то в сторону. — Занзас, — я склонилась над ним и взяла его лицо в свои ладони. — Занзас, ты меня слышишь? Это все не на самом деле, это галлюцинации! Занзас! — Он совершенно не слышал и не смотрел на меня. — Маммон, да помоги же! Сделай, что я попросила, умоляю! Я обернулась к застывшему от шока «ребенку», чуть не плача от бессилия и злости. Занзас все пытался освободиться, и мне становилось сложнее его сдерживать. Он снова был горячим, как при лихорадке. Кожа вновь покрылась испариной, взгляд был безумный, дыхание учащенное. Я потянулась к мокрому полотенцу и приложила его ко лбу Занзаса, пытаясь хоть как-то унять жар. Видя все это, Маммон медленно отвернулся и быстро вылетел из комнаты, оставив меня наедине с неадекватным Занзасом. — Ты лжешь. Все вы лжете… Единственное четкое предложение, что произнес за последние часы Занзас. Он процедил сквозь зубы эти обвинения, все так же глядя куда-то мне за спину и устало откинулся на подушку. Он сглотнул, и его кадык высоко поднялся, а затем опустился. Занзас расслабился и стал медленнее и глубже дышать. Я еще какое-то время просидела без движений, придерживая его руки коленями. Убедившись в том, что он успокоился, я аккуратно слезла с него. Меня саму бросило в пот, и я стянула с себя водолазку и надела футболку. Блаженно выдохнула и, пользуясь свободной минутой, в очередной раз намочила полотенце. К моему огромному удивлению Маммон вернулся назад с полным пакетом таблеток и молча кинул его мне на колени. Целлофан тихо зашуршал, с трудом удерживая внутри себя упаковки различных жаропонижающих. Я стала вытаскивать все наружу и складывать аккуратно на прикроватной тумбочке. Под руку все никак не попадался градусник, и когда я уже хотела сказать об этом Маммону, он как раз нашелся. — Спасибо. — Я краем глаза взглянула на парившего в воздухе «ребенка», распаковывая новый градусник. — Ртутный… — Спасибо в карман не положишь, — нравоучительно произнес Маммон. — Требую ответа на свой прошлый вопрос: что с Боссом? Он никогда не болел. — Дурак твой Босс, — недовольно отозвалась я, засовывая градусник Занзасу подмышку. Если температура будет зашкаливать, нужно срочно сбивать. Я склонилась над его лицом и аккуратно приподняла веко. Зрачок был все еще широкий, даже на миллиметр не уменьшился. Досадно цокнула языком и коснулась губами до виска Занзаса. Когда выпрямилась, заметила Маммона, парившего у меня над головой и с опаской разглядывающего своего босса. — Только не говори мне, что он принял наркотики, — недоверчиво протянул он, отлетая подальше. — На него… — Да-да, на него не должны действовать наркотики. Бельфегор мне уже все это объяснял. Однако на него они подействовали, и отходит Занзас довольно страшно. — Но где он нашел такие? — В притоне Джопок. Ему в стакан подсыпали, а Занзас то ли не заметил, то ли посчитал, что неуязвим. Что ваш Босс там забыл — спрашивай сам, когда он придет в себя, потому что я понятия не имею. — Ты его вытащила оттуда? — в голосе Маммона слышалось неподдельное удивление. Я лишь кивнула, поглаживая большим пальцем шрам на локте Занзаса. Больше мне вопросов не задавали. Маммон просто молча удалился в гостиную и притих там. Правильно сделал, не нужно офицерам Варии видеть своего босса в таком состоянии. Не потому, что это как-то подрывает авторитет в глазах подчиненных, а потому, что если Занзас узнает, что Маммон был рядом, то он его прикончит. Просто по той причине, что какой-то мусор видел его таким. По истечению пяти минут я вынула градусник и поднесла его к свету от ночника. Ровно тридцать девять. Если учитывать, что у Занзаса реальная температура выше, чем у обычного человека на градус, то можно было снизить до тридцати восьми. Задумалась на пару минут о том, как заставить бессознательного человека выпить таблетку, и нужна ли она сейчас ему? Юн сказал, что сбивать только тогда, когда зашкалит за сорок. Жар выжигает из крови всю дрянь, и если я сейчас собью температуру, то Занзасу может стать только хуже. Решила пока повременить и не давать ему таблетки, но все же подстраховаться было нужно. Я взяла упаковку парацетамола, выдавила один белый кругляшек, притащила стакан воды и чайную ложку и стала ею крошить лекарство. После высыпала получившийся порошок в стакан и оставила пока все это в сторонку. Если температура Занзаса поднимется до сорока, то тут же волью в него воду, чтобы ртуть не достигла отметки «41». Последующий час Занзас вообще не шевелился. Был слишком неподвижен для спящего. Я бы сказала, что так обездвижены только люди в коме. Мне было страшно за него, ведь я совершенно не знала, нормально ли такое поведение после приема тех наркотиков или же нет. Должно ли так человека бросать из одного состояния в другое? Я могла отталкиваться только от собственного опыта. Из-за своих галлюцинаций я поранила Ямамото и Рёхея, пока те пытались меня успокоить. Больше я так не буйствовала и не теряла сознание. У Занзаса же все слишком продолжительно, и это пугало. Я неустанно сидела рядом с ним и своевременно мочила полотенце и прикладывала его ко лбу Занзаса. К утру я уже клевала носом, но стоически терпела. Также вернулся Бельфегор. Он был гораздо раздражительнее, чем когда позволил мне поднять его челку. Пояснил это тем, что в очередной раз упустил Джуна. — Босс приходил в себя? — устало спросил Бел, заглядывая в комнату. — Один раз. С тех пор даже не шевелился. Вздохнула и провела рукой Занзасу по щеке, злясь на себя из-за того, что укусила и ударила его. Он сейчас сполна расплачивался за свой проступок, но один вопрос все еще остался нерешенным. Со стороны Бельфегора послышался смешок, я обернулась к нему и вопросительно выгнула бровь. — Первый раз вижу, чтобы на Босса так смотрели, — объяснил он и пожал плечами. — Как? Я устало потерла переносицу и убрала прядь волос за ухо. Бельфегор тихо рассмеялся и ушел в гостиную, оставив мой вопрос без ответа. Некоторое время удивленно смотрела на пустой дверной проем, где стоял Бел, а затем равнодушно хмыкнула и повернулась к Занзасу. Рассветные лучи солнца падали на его лицо, но он даже не хмурился, хотя я успела заметить за ним одну привычку: когда ему светило что-то в глаза во время сна, он всегда переворачивался на живот. Сейчас же ни один мускул на его лице не дрогнул. Я поднялась с кровати и запахнула шторы. Сквозь ткань достаточно хорошо было видно, что творится снаружи. Фонари гасли один за другим, как и вывески ночных магазинов. На улицу стали выползать те, кто отработал ночную смену или же те, кто только шел на работу. Город стряхивал с себя сон и медленно пробуждался. По дорогам стали ездить немногочисленные машины и сонные велосипедисты. Иногда я завидовала их обычной жизни, повседневной рутине. Дом — работа — дом. Я скрестила руки на груди и глубоко вздохнула, сонно жмурясь. Встряхнула головой, пытаясь немного взбодриться. Затылком почувствовала чей-то тяжелый взгляд и обернулась. В полуметре от меня стоял Занзас. Он слегка склонил голову набок и подозрительно на меня смотрел, словно решал, кто я такая и как ему со мной поступить. Я ждала его действий, боясь вызвать гнев случайным движением. Вгляделась в его глаза и недовольно поджала губы. Зрачки все еще были расширены. Странно было, что я не услышала, как он встал с постели, ведь стояла всего-то в метре от нее. Не могла же я настолько сильно задуматься. — Занзас? Я не выдержала долгого молчания. Он скривился от звука собственного имени и больше никак не отреагировал. Тогда я сделала шаг к нему и коснулась его руки, но Занзас оттолкнул меня. — Ты такая же, — презрительно произнес он. — Какая? Его поведение сбивало с толку, но я понимала, что он все еще не в себе. — Лгунья, — он буквально выплюнул это слово. — Вы все лжете во благо себе. — Тебе я ни разу не лгала, — спокойно ответила я. — Врешь. — Я никому не вру, Занзас. Мою ложь легко распознать, поэтому я ей не пользуюсь, — попыталась его убедить. Он меня будто бы не слышал. Не хотел слышать, все еще находясь под действием наркотика. Занзас видел сейчас только то, чего он сам хотел. То, в чем он убежден. — Вы всегда предаете и лжете, — слепо продолжал он. — У тебя тоже какие-то планы на меня? Ты манипулируешь мной своей ложью. В комнату заглянул Бельфегор, но я слегка качнула головой, и тот понял мой намек и ушел, пока его не заметили. — Занзас, я тебе не вру и не собираюсь врать, — четко и медленно выговорила я. — Манипулировать тобой вообще невозможно, даже если бы хотела. — Что тебе от меня нужно?! — громко выкрикнул он, хватая меня за ворот футболки. — Чертов мусор! Ты такая же, как и он! — Успокойся, ты не в своем уме. У тебя жар и галлюцинации… Он встряхнул меня, а когда я попыталась оторвать его руку от своей одежды, то он с силой впечатал меня в окно за моей спиной. Стекло жалобно задребезжало, и я испугалась того, что оно разобьется. — Я как раз в своем уме, — процедил Занзас сквозь зубы, склоняясь ко мне. — И все, что сейчас происходит — твоя вина, мусор. — Я виновата в том, что ты — идиот? — выпалила, не подумав. — Виновата в том, что ты один сунулся к корейцам? Виновата в том, что выжрал виски вместе с порошком?! Виновата в том, что наркотик на тебя подействовал? Виновата в том, что ты полез к шлюхам?! Это ты хочешь сказать?! Он молчал, лишь желваки играли на скулах. В его глазах отразилось некое непонимание, и он еще сильнее нахмурился. — И знаешь что? — спросила я, из-за злости позабыв о том, что Занзас под наркотой. — Из нас двоих лжешь только ты. Наверное, впервые видела, как Занзас скалился, с силой сжимая зубы. По его лицу стали разрастаться шрамы, а это означало, что я отдавила ему его любимую мозоль. Видимо, наигрубейшее оскорбление для Занзаса — это обвинить его во лжи. В принципе, да. Я никогда не замечала за ним того, что он лжет. Он чертовски прямолинейный человек, а если что-то не хочет говорить, то просто игнорирует. Вероятно, детская травма и я знаю, кто ее нанес. — Почему ты мне не сказал, что мы были знакомы в детстве? — спокойно спросила я, наблюдая за любыми изменениями в его лице. — Почему ты мне не сказал, что из-за тебя я перенесла клиническую смерть? Это не та вещь, о которой можно молчать и делать вид, что этого не произошло. Занзас на какое-то мгновение застыл, а потом медленно расплылся в устрашающей улыбке, только вот глаза совершенно не выражали никаких эмоций. Это выглядело и вправду страшно, будто бы мне улыбнулась статуя на кладбище в темную ночь. Если бы между нами двумя ничего не было, то я бы жутко испугалась. Но все равно не могла рассчитывать на тот факт, что его ответ мне придется по вкусу. Занзас же под кайфом, он бредит, мозги кипят от высокой температуры и у него галлюцинации, возможно, даже слуховые. Такие и у меня были. Он отпустил ворот моей футболки, провел пальцами вдоль моего туловища и опустил руку. Страшная усмешка с его лица медленно сошла, и Занзас выглядел сейчас очень серьезным. Он посмотрел мне в глаза прямым и спокойным взглядом, словно подбирал слова, которые хотел произнести. Его шрамы уменьшились до прежнего размера. — Я жалею о том, что тебя откачали. Я вздрогнула будто от удара. Все слова застряли в горле, и я лишь беззвучно открывала рот, как рыба на суше. В ушах раздавался стук сердца, а во рту пересохло. Занзас же все смотрел на меня своими безжизненными глазами и ждал моей реакции. — Мразь, — с трудом выдохнула я. — Лучше бы ты так и остался во льду Тимотео. — Что ты сказала? — тихо, но очень угрожающе переспросил он. Не стала ему отвечать, лишь пихнула Занзаса плечом, когда проходила мимо. Поняла, что на ватных ногах далеко не уйду и закрылась в ванной. Включила воду до упора, облокотилась о раковину, пытаясь успокоиться и убедить себя в том, что он не осознает того, что говорит. Но он звучал так убедительно, что я не могла не верить в его слова. В груди все сковало от боли, дышать было трудно. Я испуганно дернулась, когда что-то ударилось о дверь, и послышался голос Занзаса. Выключила воду и обернулась, прислушиваясь к шуму. Последовал очередной удар. — Открой дверь! — крикнул Занзас. — Или ты думаешь, что она тебя спасет?! — Иди к черту! Кажется, я расслышала, как он назвал меня сукой, после чего дверь сотряслась от нового удара. Затем еще раз и еще. Я вжалась спиной в раковину и прижала ладони к ушам, пытаясь таким образом отгородиться от шума и гневных выкриков Занзаса. Естественно, у меня ничего не получилось, и я продолжала слышать, как он пытается выбить тяжелую дверь. Даже в ослабленном состоянии он был способен снести дубовую преграду. — Если я такой ублюдок, так почему ты все еще не сбежала от меня?! С этими словами дверь громко хрустнула, и большая ее часть отвалилась и рухнула мне в ноги, поднимая ужасный грохот. Целым остался только небольшой кусок сверху. Я испуганно взглянула на уставшего и злого Занзаса, который держался руками за дверной косяк. По его вискам стекал пот, а к вспотевшей шее прилипли красные перья. Он брезгливо поглядел на лежащую на полу дверь, затем небрежно оттолкнул в сторону уцелевшую часть и вошел в ванную. Дерево под его весом прогнулось. Он взглянул на меня с примесью насмешки и недоверия. Будто он только что уличил меня в предательстве. Попыталась пройти мимо него в комнату, но он поймал меня за руку и дернул назад, отчего я чуть не упала. Занзас вжал меня спиной в холодный кафель на стене и склонился ко мне. — Я знаю, чья кровь в тебе течет, — медленно заговорил он. — Видимо, именно поэтому мне не составило труда уложить тебя даже после того, как попытался убить. Первый раз вижу такую глупую потаскушку. Я сейчас чувствовала себя жалкой. Так унизительно было слышать от него всю эту грязь, которой он поливал меня с головы до ног. Занзас неустанно обвинял меня во всех грехах, объясняя все тем, что только шлюха могла лечь под него после того, что он сделал мне. Либо же я — ничтожный мусор, который враньем и сексом собирался возыметь над ним власть. Не могла даже взглянуть на него, лишь смотрела себе под ноги, пытаясь не слушать его. Занзас в отместку за мое молчание колотил кулаками по плитке с такой силой, что она отваливалась и в крошево разбивалась у нас в ногах. В голове колючим вихрем проносились все, что было между нами: вечные ссоры, заканчивающиеся либо попытками меня убить или хотя бы покалечить, либо постелью. Меня это никак не задевало, ведь я понимала Занзаса и знала его характер. Не требовала от него ничего, что могло его как-то вывести из себя, не заставляла измениться или еще что-то. Принимала Занзаса таким, каким он есть. Радовалась мимолетным его проявлениям заботливости или нежности, цепляясь за них в подобные моменты, как утопающий за круг. Вероятно, я мазохистка, тем более наркотик нарушил у меня нормальное восприятие боли, ведь я ничего не чувствую, когда мне становится слишком больно. Да и просто болевой порог у меня стал выше. Сейчас я видела в этом какой-то подарок, полученный за мое врожденное упрямство. Когда Занзас в бешенстве ударил кулаком в стену возле моей головы, я вздрогнула, прильнула к его груди и вцепилась в рубашку. Ярко вспомнила тот день, когда впервые его увидела после своей «смерти». Он очень поразил и напугал меня своим взглядом. Только сейчас я поняла, почему он так на меня смотрел. Занзас пытался понять, узнала ли я его. Нет, не узнала, и тогда он стал относиться ко мне точно так же, как к другим. …Почти. Занзас знал, что в том чертовом кабинете деда погиб мой отец. Видимо, он находился за моей спиной, когда мать убила дедушку, и не позволил мне в неадекватном состоянии распоряжаться жизнью предательницы. Ведь он был на моем месте. Я очень благодарна ему за это. Я не смогла бы жить с таким грехом на плечах. Сошла бы с ума. По крайней мере, я верила, что правильно сейчас расценила его поступок. — Я люблю тебя. Он меня отпихнул и отступил на шаг. Сначала он мрачно молчал, а затем громко, во весь голос рассмеялся. Я в недоумении взглянула на него и, совсем растерявшись, вышла из ванной, оставив его одного. Было до ужаса обидно от такой реакции с его стороны. Он все не прекращал хохотать, держась за живот и сгибаясь пополам до тех пор, пока у него не выступили слезы. Занзас прокашлялся и выпрямился. — Я не верю в любовь, — ответил он, подходя ближе. — Это все сказки стариков для детей. Ты снова мне врешь. Я поняла, откуда ветер дует. Правда о том, что он не родной сын Тимотео так шокировало Занзаса, что он перестал доверять людям. Соответственно, он больше не верил, что приемный отец его любил и продолжает любить. Зато верил, что его использовали и думал, что я такая же. — Раз ты считаешь, что я тебе вру, тогда почему ты все еще не ушел от меня? — с вызовом посмотрела на Занзаса. Он не стал долго думать и ответил почти сразу. — Мне нравится тебя трахать. — Он равнодушно пожал плечами и тяжело привалился спиной к стене. Я думала, что больнее он мне уже не сделает, но ошиблась. Мое сердце будто сжали в кулаке. С силой прикусила себе губу, пытаясь сдерживать бушующие эмоции внутри себя, но выходило плохо. Я глубоко вздохнула через рот, и из горла вырвались всхлипы, что только повеселило Занзаса, хотя веселым он не выглядел. Вот она расплата за переживания за Занзаса даже после того, что я увидела и узнала. Как можно было влюбиться в собственного убийцу? Да, я этого не помнила, но на подсознательном уровне должна же была чувствовать опасность. Хотя я ее чувствовала, да игнорировала, купившись на его внушительный образ. Нет, на меня такой эффект произвел Занзас из будущего, что был так нежен. Я растаяла лишь от одного его движения и забыла о том, каков он на самом деле. До сих пор не могу убедить себя в том, что от него нужно бежать. Влюбилась как дура. — Да за что ты так со мной? Занзас никак не отреагировал на мой вопрос, уставившись в пол. Я разочарованно покачала головой и вышла в пустую гостиную. Видимо, Маммон и Бел спаслись бегством. На ковре возле кресла так и валялся дедушкин дневник. Я подошла, запнула его подальше, взяла свою куртку со спинки дивана и собралась уходить. В полоске между приоткрытой в коридор двери и железным косяком я заметила Бельфегора, который сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и что-то вырезал на кафеле ножом. Только хотела спросить, что он тут делает, как услышала глухой грохот и обернулась. Занзас упал на пол и лежал без движений. Я громко выругалась, чем привлекла внимание принца, и кинулась обратно в комнату. Села рядом с Занзасом на колени и дотронулась ладонью до лба. Его всего трясло и лихорадило. Он сжал мое запястье и открыл глаза. — Ты его сестра… — тихо сказал он, с трудом сглатывая. — Он отнял у меня все… Я замерла, переваривая его ответ на мой вопрос. Он свалил все на Тсуну? Все из-за того, что я его сестра? Брат же и вправду получил все, что хотел получить с раннего детства Занзас. Вот откуда вся эта ненависть. Но только по этой причине надо было убивать шестилетнего ребенка и мучить меня сейчас? — Ши-ши-ши, — вырвал меня из размышлений смех Бельфегора. — Что с Боссом? — Температура зашкаливает. — Я встряхнула головой, возвращаясь в реальность. — Если срочно не сбить ее, то ничем это хорошим не кончится. — Почему ты раньше ее не сбила? — равнодушно спросил Бел. — Потому что хотела, чтобы она выжгла всю дрянь из его крови. Я надеялась, что она не поднимется еще выше! Бельфегор странно ухмыльнулся и присел на корточки рядом со мной. Я еще раз дотронулась до лба Занзаса, понимая, что времени реально мало. Температура явно выше сорока одного. Беспомощно взглянула на Бела, ища поддержки, но он молчал. Я вскочила с пола и подошла к стакану, в который высыпала парацетамол. Бельфегор без слов понял, что нужно поднять голову Занзасу. Кивнула в знак благодарности и влила в приоткрытый рот все содержимое стакана, надеясь, что он не подавится. — Мне кажется, это сейчас уже не поможет, — высказал принц то, о чем я и так знала. — Расплавится Босс, ши-ши-ши. — Хоть что-то… — выдохнула я, игнорируя издевательский смех Бела. — Была бы у нас ванна, полная льда, тогда другое дело. — М-м... На кухне при ресторане должно быть много холодильников, а там и лед… — задумчиво протянул Бельфегор, оборачиваясь к Маммону. Краем глаза заметила, как "ребенок" кивнул, и Бел рассмеялся. — Так и быть, я могу проверить. — Ты просто гений, — я вымученно улыбнулась. — Не задерживайся только. Он расплылся в широкой улыбке и быстро выбежал из номера, а за ним исчез и Маммон. Я подложила Занзасу под голову подушку, сходила в ванную, чтобы включить холодную воду, и стала смиренно ждать Бельфегора. Каждая секунда казалась столь долгой и мучительной, что меня снова начало потряхивать от нервов. Я сидела на полу рядом с бессознательным Занзасом и качалась туда-сюда, как неваляшка. Периодически останавливалась, чтобы проверить температуру и ужаснуться тому, какой у него горячий лоб. Рубашка на Занзасе практически полностью промокла от его пота. Мне показалось, что я просидела на полу больше двадцати минут, но когда подошла к ванне, чтобы выключить воду, то заметила, что она едва набралась наполовину. Все внутри болезненно сжалось, и я схватилась за живот дрожащими руками. Мне казалось, что я вот-вот рухну на пол без чувств из-за всех этих переживаний, злости и непонимания. Никогда не чувствовала себя такой подавленной. Выключила кран, когда, на мой взгляд, воды набралось достаточно. Нервозно раскидала ногой все обломки кафеля с лежащей на полу двери и вышла в комнату. Я заметила, что у Занзаса активно двигаются зрачки под закрытыми веками, как при фазе быстрого сна. До этого я не наблюдала подобного у него. Присела на корточки рядом с Занзасом, обеспокоенно следя за его лицом. Испуганно подпрыгнула, когда он неожиданно выгнулся дугой. Пальцы на его руках и ногах были напряженно сжаты, а из уголка губ тонкой струйкой потекла кровь. Либо прикусил язык, либо все очень плохо. Я всем весом надавила ему на живот, пытаясь заставить Занзаса выпрямиться. Когда мне это удалось, я вновь села на него, пресекая очередной подобный приступ. Он что-то прорычал и стал размахивать руками, словно от кого-то отбивался. — Занзас, очнись! — взмолилась я, с трудом сдерживая его. — Занзас! Казалось, что я докричалась до него, ведь он открыл глаза и посмотрел прямо на меня, а не куда-то сквозь. Его безумный взгляд метался по моему лицу, и я не могла понять, видит он меня или кого-то другого. Когда шрамы Занзаса вновь стали расти, я догадалась, что не отделаюсь легким испугом как немного ранее. — Ты… — прорычал он. Его зубы были испачканы в крови. — Как ты смел лгать мне?! Занзас грубо схватил меня за запястья и выпрямился. Его снова мучили галлюцинации. Я кое-как вырвалась из захвата и крепко обняла его. Стала шептать ему на ухо, чтобы он успокоился, что все хорошо, пыталась объяснить, что все, что он видит — плод его воображения. Но за это Занзас вцепился мне в ребра, пытаясь отпихнуть от себя, но я упорно прижималась к нему, стараясь достучаться. Я немного отстранилась и вгляделась в его лицо. Мои просьбы уходили в никуда. Он меня не слушал. Не отпустила его даже тогда, когда увидела, что он зажег пламя в своей ладони. — Занзас, — отчаянно выдохнула я. — Занзас, прошу тебя, приди в себя… ...Он медленно занес руку. — Умоляю, очнись… — Я зажмурилась, уже зная, что будет дальше. — Мусор. В этот миг в моем боку словно что-то взорвалось. На какое-то мгновение я почувствовала жгучую, ужасную боль, пронзившую меня до кончиков пальцев. Жуткий жар накрыл с головой, а сердце стало усиленно биться. Всего какая-то секунда, но я закричала от боли так, что сорвала голос. В следующее мгновение я уже ничего не чувствовала, наркотик заблокировал все ощущения. Я взглянула в ничего не выражающие глаза Занзаса, затем опустила голову и увидела, что на моем боку, где все еще находилась его ладонь, зиял огромный ожог. Я медленно расцепила свои руки и отшатнулась от Занзаса в сторону, хватаясь за жуткую рану. Хоть в мозг не поступала информация о боли, это не значит, что тело ее не чувствовало. Меня всю колотило, дыхание сбилось, в ушах стоял громкий звон и навалилась такая слабость, что я вот-вот должна была отключиться. В глазах все помутнело, мысли путались, но я осознавала, что выражение лица Занзаса стало прежним. Всего на миг в его глазах мелькнула толика удивления, а после он в очередной раз скорчился от боли, хватаясь рукой за грудь и потерял сознание. На сей раз я не кинулась к нему, все еще продолжая сидеть немного поодаль, держась за бок. Я чувствовала, что под моими ладонями обожженная кожа будто пылает. Надо было осмотреть рану, но мне было страшно на нее снова взглянуть. Я сидела и не двигалась до тех пор, пока не послышались быстрые шаги в гостиной. Сил не было поднять голову, я видела только белые высокие сапоги Бельфегора и чьи-то ботинки. Ноги принца важно протопали в ванную, а меня кто-то трепал за плечо. Отмахнулась как от назойливой мухи и устало откинулась назад на что-то мягкое. Любые движения вызывали тошноту и головокружение. Белые сапоги снова появились в моем поле зрения, а затем и весь Бельфегор, который наклонился к своему боссу, хватая его за лодыжки. Еще какой-то незнакомый мужчина взял Занзаса под руки. Мой обзор резко перекрыл Маммон, хлопающий меня со всей силы ладонями по лицу. Я морщилась от боли, но к удивлению, это помогало туману в голове рассеяться. — Хватит, — шепотом попросила я. — Меня тошнит. — Ты встать можешь? Кроме тебя никто не справится с Боссом! — громко провозгласил Маммон и еще раз треснул мне по лицу. — У меня дыра в пузе, чего ты от меня хочешь? — взмолилась я, слабо пихая надоедливого «ребенка». Из ванной как ошпаренный вылетел работник гостиницы, которого, видимо, заставили помогать тащить лед. Следом вышел Бел, схватил меня за шиворот и рывком поднял на ноги. Я не устояла и стала заваливаться прямиком на Бельфегора, но меня снова поставили в вертикальное положение. — Он сейчас либо очнется и озвереет, либо утонет, — просветил меня Бел и рассмеялся. — Твоя рана подождет. Насколько я знаю, ты у нас невосприимчива к боли. — Это ничего не значит, изверги. Я сделала шаг и поняла, что вполне сейчас дееспособна, и бесстрашно вошла в ванную. В тот момент, когда я зашла, из воды выскочил Занзас, хватая ртом воздух. Кубики льда падали с его головы и плеч. Он схватился ладонями за бортики белоснежной ванны и пытался понять, где он и что происходит. С рукавов его рубашки на пол лилась вода. Занзас в шоке оглядел то, в чем сидит, и поднял на меня полной ясности взгляд. — Вы че здесь, охуели совсем? Занзас встал во весь рост, из-за чего на пол выплеснулось немного воды с кубиками льда. По идее его должно всего знобить от холода, но он выглядел так, будто он только что принял вполне себе теплую ванну. — Помогло, — безрадостно выдала я. Развернулась, чтобы выйти, но ноги предательски подкосились, и я рухнула без сил на пол.***
Я с трудом разлепила веки и повернулась на спину. Бок словно пылал, а вот затылок что-то неприятно холодило. Поморщилась и попыталась выпрямиться, что получилось не с первого раза. Одеяло соскользнуло мне на колени. Я дотронулась до затылка и нащупала холодный компресс. С трудом размотала бинты. Кто-то примотал к моей голове лед, завернутый в мою прожженную футболку. Судя по всему, его недавно меняли. На серой ткани я явственно разглядела капли своей крови. Вероятно, когда падала сильно ударилась головой. Взглянула вниз и поняла, что на мне один лишь лифчик, а бок туго стянут бинтом. Сил не было ни на удивление, ни на возмущение. Я подтянула к груди колени и уткнулась в них лбом. В голове была тягучая пустота, в горле сильно першило, глаза щипало от того, как хотелось спать. Я медленно опустила босые ноги на пол и аккуратно встала, держась за прикроватную тумбочку. Заозиралась по сторонам, ища хоть какую-то свою целую одежду. Заприметила черную рубашку, торчащую из небольшого чемодана. Потянула вещь за рукав и вытащила наружу. Я услышала тихий стук в комнате, будто кто-то поставил стакан на стол. Оглянулась, прислушиваясь к происходящему. Тишину нарушал лишь шелест страниц. Я долго не могла застегнуть рубашку, и в итоге все пуговицы попали в не предназначенные для них петли. Я вышла в гостиную, держась за стену. Боялась, что без поддержки рухну из-за слабости и головокружения. На диване удобно расположился Занзас, закинув одну руку себе за голову. Насколько я могла заметить, на нем была новая рубашка без герба Варии на плече. Он внимательно читал дедушкин дневник, что я пнула под кресло. Как он его нашел — ума не приложу. Я несколько минут стояла в дверном проеме, облокачиваясь плечом о косяк, молча наблюдая за Занзасом. Он иногда клал тетрадь себе на живот, переворачивал лист свободной рукой и снова подносил дневник к глазам. Рядом с диваном стоял кувшин с водой, что удивило меня. Я взглянула на недопитую бутылку виски и граненый стакан рядом с ним. Оба нетронуты. Как я их оставила, когда сама читала дневник, так они и стояли. Видимо, Занзасу еще не совсем хорошо. — Если хочешь что-то сказать — говори. Занзас на секунду оторвался от чтения и краем глаза взглянул на меня, и вновь отвел взгляд. В том-то и дело, что я больше ничего не хотела ему говорить или спрашивать. Все и так уже было сказано. У него нет никакого доверия ко мне, и это задевало сильнее всего. — А сам ничего не хочешь мне сказать? — задала встречный вопрос после недолгих размышлений. — Нет. — Он задумчиво перевернул страницу и чему-то усмехнулся. — Даже не попытаешься как-то оправдаться или извиниться? — Нет. Я покачала головой, подошла к Занзасу и выдернулся дедушкин дневник из его рук. Взглянула на то, где он остановился читать. Как раз на том, где была описана наша первая встреча. Я посмотрела поверх тетради на Занзаса. Он с приподнятой бровью наблюдал за мной, а его зрачки приобрели почти нормальный размер. Пролистала страницы до того момента, где дедушка писал о том, что «обещал» меня Джуну. Вырвала ее и вернула тетрадь Занзасу. При нем стала разрывать на мелкие куски этот лист, а после брезгливо скинула обрывки на пол. Занзас наблюдал, как маленькие кусочки бумаги плавно оседают на ковер, а затем взглянул на меня и насмешливо дернул уголком губ. Я нахмурила брови, развернулась и ушла в комнату. Не хотела здесь больше оставаться, слишком много всего произошло в этом номере. В спешке собирала свои разбросанные вещи, сминая их и заталкивая в темно-синий чемодан. С кресла забрала деньги, которые Маммон так и не принял, и сунула себе в карман штанов. Я надела на неправильно застегнутую рубашку куртку, которую мне порвал Занзас, схватила рюкзак и вышла в гостиную. — Далеко собралась? — Занзас постарался спросить как можно безразличнее, но я уловила в его голосе нотки удивления. — Думаешь, я так просто все забуду о том, что ты мне тут наговорил и что сделал? — Обернулась к нему, закидывая лямку рюкзака на плечо. — Я вижу, что тебе лучше, поэтому мне здесь делать больше нечего. — Стоять, — грубо сказал он, резко захлопнув дневник. Занзас с трудом сел. — Если ты хочешь извиниться, то самое время, — я положила руку на ручку двери. Посмотрела на него и поджала от обиды губы. Занзас был весь взвинчен, и он не сводил своего взгляда с моей руки. Если бы он признал свою вину, все объяснил и извинился... Я не смогу закрыть глаза на это. Мне не верят, лгут, изменяют, меня "убивают", а я еще и слушаться обязана. Не было больше сил терпеть такое отношение... — Мне не за что извиняться, — упрямо пробасил он. — Рада за тебя. Я вышла из номера и тихо закрыла за собой дверь.