***
Калиста с радостной улыбкой открывает нам дверь. Она выглядит довольно хорошо, одетая в темно-красное платье ниже колен и серую вязаную кофту. Ее волосы как всегда волнами ниспадают на плечи, а карие глаза излучают мудрость и силу. – Как я рада, что вы пришли, – говорит она. – Проходите, не стойте на пороге. Мы с Сидни входим в ее квартиру. Квартира ничем не отличается от остальных квартир. Калиста приглашает нас на кухню. Оглядываюсь вокруг и удивляюсь, как уютно обставлены все комнаты в ее доме. В прошлый раз я этого даже не заметила. Повсюду ковры и цветы, а на кухне стоит большой круглый стол, окруженный мягкими стульями и диванчик в углу, воздух приятно пахнет выпечкой. – Вы ничуть не удивлены, что мы пришли, – замечает Сидни, присаживаясь на стул. – Конечно, нет, – говорит Калиста и подмигивает нам. – Я гадала на картах и карты предсказали мне ждать гостей. Я испекла пирог. Хотите? – Мы бы не отказались, – говорю я, согласно кивая и сажусь рядом с Сидни. Калиста достает пирог и разливает зеленый чай. Я делаю глоток из чашки и не могу сдержать восторга, какой вкусный чай. Вдыхаю сладкий аромат чая и смотрю на Калисту, она наблюдает за мной. – Он на травах, – поясняет она. – Очень вкусно, – говорю я. – Не дадите рецепт? Калиста кивает и улыбается широкой улыбкой, она нарезает пирог и раскладывает по тарелкам, а затем сама садится с нами за стол. – Итак, – говорит она, устремляя свой взгляд на меня. – Что случилось? Испуская вздох, не зная, что сказать. Устремляю свой взгляд на Калисту, которая с серьезным выражением лица изучает меня. И опять то чувство, будто она смотрит мне прямо в душу. Встряхиваю головой, напоминая себе, что она не сможет залезть ко мне в голову и наконец, нахожу что ответить. – Калиста, мне нужна ваша помощь. Дело в том, что я уже целую неделю просыпаюсь от кошмаров и не помню, что мне снится... Может быть, вы знаете, почему? Калиста внимательно смотрит в мои глаза, почти не моргая, а затем, встряхивает головой и тяжело вздыхает. – Я могла бы тебе помочь, но я не могу проникнуть ни к тебе в голову, ни в тело, чтобы узнать, в чем дело. Обычно кошмары снятся, если человека что-то беспокоит, но возможно и такое, что кто-то пытается проникнуть к человеку в голову, пока он спит. Когда мы спим, то мы наиболее всего уязвимы и не можем себя контролировать. Можно попробовать выяснить это с помощью гипноза. Я заставлю тебя уснуть и попытаюсь с твоей помощью достать твои воспоминания. Но для этого ты должна довериться мне. Бросаю быстрый взгляд на Сидни, которая задумчиво пожимает плечами. Снова смотрю Калисте в глаза, и, подумав, еще минуту, согласно киваю. – Хорошо, если это поможет, я согласна. Калиста встает и выходит из комнаты. Обхватываю плечи руками, меня пробирает дрожь, сердце колотиться в груди. Никогда не пробовала гипноз на себе. Конечно, слышала о нем и знаю, что он абсолютно безвреден, но меня пугает то, что во время гипноза, не смогу контролировать себя и могу сболтнуть лишнее. Калиста возвращается с каким-то пузырьком с бесцветной жидкостью в руке и наливает его мне в чай. – Это зелье, – поясняет она. – Оно поможет мне погрузить тебя в гипноз. И не волнуйся за то, что ты можешь сказать. Я тебе клянусь, что все, что ты скажешь, останется только между нами троими, – она протягивает мне стакан с чаем, я решительно принимаю его и выпиваю все до дна. – А теперь ложись на этот диван, расположись поудобней и полностью расслабься. Настрой все свои мысли на этих кошмарах, твоих ощущениях, когда ты просыпаешься и мыслях, которые тебя посещают после кошмаров. Ложусь на мягкий диван, сложа руки на животе и расслабляюсь. Стараюсь настроиться на кошмары. Слышу мягкий и спокойный голос Калисты. Не понимаю, что она говорит, как вдруг чувствую, что мои веки тяжелеют, и я проваливаюсь в пустоту.***
Открываю глаза и вижу перед собой взволнованные лица Калисты и Сидни. Во рту сухо, в горле першит. Сердце молотом стучит в груди. Мои мысли путаются, с трудом понимаю, что происходит. Спустя минуту, прихожу в себя и понимаю, что только что была под гипнозом. Вскакиваю и недоуменно смотрю на них. Калиста устало опускается на стул и тяжело дышит. – Что? – произношу я. – Что случилось? – Я ввела тебя в гипноз и попыталась заставить тебя вспомнить твои кошмары... – отвечает Калиста. – Ты так кричала, как будто тебе приснился самый ужасный кошмар, – добавляет Сидни. – Ты и вправду защищена от магии и как только я пытаюсь повлиять на тебя своим заклинанием, я встречаюсь со стеной. У тебя такая мощная защита, что мне никак не пробиться. – Но вам же удалось хоть что-то узнать? – спрашиваю я, не желая терять надежду. – Нет, – Калиста покачала головой. – Мне удалось лишь ненадолго прорваться сквозь твою защиту, я ничего не успела у тебя спросить. Но я успела почувствовать кое-что... – Что вы почувствовали? – спрашивает Сидни. – Магия, заключенная в тебе... – отвечает недоуменно Калиста, глядя мне прямо в глаза, и от этого мне становится не по себе. Делаю глубокий вдох и готовлюсь к тому, что она ответит. – Твоя магия очень сильная и я не чувствую, чтобы она была светлой или темной. Она будто бы нейтральна. В висках больно стучит, голова начинает болеть, с трудом осознаю смысл ее слов. Мысли лихорадочно вертятся в голове, не могу это контролировать. Ложусь обратно на диван, чтобы не упасть в обморок. Придя в себя, уже через минуту, сажусь на диван и смотрю на Сидни. Она смотрит на свои колени, закусив губу, и пытается осознать слова Калисты. Калиста пристально смотрит на меня, проницательным взглядом карих глаз, заметив мой беспомощный взгляд, она тяжело вздыхает и морщит лоб, выражая понимание. – А вы не знаете, что это может означать? – спрашивает внезапно Сидни. Калиста переводит свой взгляд на нее. – Нет, – он качает головой и устремляет свой взгляд на меня, – но Диана возможно, знает. – Что? – произношу я хриплым голосом. – Нет, я ничего об этом не знаю... Я... – я замолкаю, когда в моей голове звучат слова, некогда сказанные ведьмой «Потэнс Сагакустос». Я вздрагиваю, а все мое тело покрывается мурашками. Сглатываю нервный ком в горле и смотрю на Калисту. – Я вам этого не говорила, – произношу я неуверенно, глядя на Сидни, которая кивает мне в знак одобрения, и я начинаю говорить более уверенно. – Когда ведьма, поняла, что не убила меня, она сказала мне кое-что... Это слова, я не знаю, что они означают, но так она назвала меня и похоже была сильно удивлена этим. Она сказала, что я – «Потэнс Сагакустос». Услышав эти слова, Калиста испуганно отпрянула и удивленно уставилась на меня своими карими глазами. – Вы знаете, что это означает? Калиста молча встает со стула и направляется в свой кабинет, мы с Сидни недоуменно переглядываемся. Когда светлая ведьма возвращается, то в руках она держит большую серую книгу. Калиста открывает книгу и сдувает с нее пыль, а затем, найдя нужную страницу, прочищает горло и начинает читать: «Потэнс Сагакустос» – в переводе с латыни, означает могущественная ведьма-хранитель. Это нейтральное сверхъестественное существо, которое не относится ни к нечисти, ни к хранителям. Потэнс Сагакустос рождаются, но обращение происходит в момент смерти, то есть, чтобы это существо обрело истинную силу, оно должно умереть. Признаком обращения может являться тошнота в желудке в присутствии нечисти. Это существо имеет совмещенную силу хранителя и ведьмы, и превосходит всех сверхъестественных существ, даже демонов, что делает его непобедимым. А самое главное, что ему почти не нужно учиться применять свои силы, потому что его сущность все уже давно умеет. Это существо способно мастерски использовать любую магию, хоть белую, хоть черную, без всяких последствий и также надежно защищено от влияния магии. Потэнс Сагакустос встречается в природе очень-очень редко. Последнее время вообще нигде не встречалось, поэтому было забыто. Потэнс Сагакустос рождается в единственном экземпляре раз в пятьсот или тысячу лет. Последний раз Потэнс Сагакустос существовал в девятом веке. Они рождаются от связи темного существа, ведьмы или колдуна и хранителя. Предназначены для того, чтобы поддерживать баланс сил добра и зла. Появляются только тогда, когда в этом действительно есть крайняя необходимость, то есть, они рождаются, когда зла и нечисти разводится очень много. Обычно в это время бывают войны между добром и злом. Конечно, Потэнс Сагакустос заботится о том, чтобы добро победило», – она заканчивает читать и поднимает свой взгляд на меня. Я пытаюсь переварить услышанное. – Не может быть, – произносит она. – Так это ты держишь баланс сил и не даешь колдуну Колберту склонить чашу! Девочка моя, я должна предупредить тебя, что ты в большой беде. Никто, не должен больше знать, кто ты такая. Если колдун узнает, он попытается склонить тебя на свою сторону, а если не сумеет, то убьет. Дрожь пробирает меня до самых костей. Такое чувство, будто получила удар прямо в грудь. Не верю своим ушам. Целый год я искала ответ на свой вопрос, но когда нашла его, почему-то не чувствую себя счастливой. Наоборот все еще больше усложнилось в тысячу раз. Я наполовину хранитель и наполовину ведьма. Я – Потэнс Сагакустос, самое сильное сверхъестественное существо. Сердце начинает лихорадочно стучать в груди, хватаюсь руками за столешницу, так, что костяшки пальцев белеют, боюсь свалиться в обморок. – Но этого просто быть не может! – возражаю я, резко вскакивая. – Мой папа – хранитель, а мама – человек. Нет, я не могу им быть. – Диана, – говорит мягким тоном Калиста. – Я понимаю, что это все тяжело для тебя. Ты нашла ответ на свой вопрос, но была совершенно к этому не готова. Теперь у тебя появилось еще больше вопросов о своих родителях, но ты должна принять свою сущность, истинную себя. Ты та, кем рождена, и никто не может этого изменить. Часто дышу, закрываю лицо руками, не желая ее слушать. Слова Калисты с трудом доходят до меня сейчас. Не могу перестать думать о том, что возможно, моя мама была темной ведьмой, а отец, когда об этом узнал, убил ее, потому что она нечисть. Мысли беспорядочно вертятся у меня в голове, даже думаю, что мой отец, на самом деле не мой отец.Чувствую, как мою руку сжимает чья-то рука. Поднимаю голову, Сидни с сожалением смотрит на меня. Чувствую в горле ком слез, подавляю всхлип, в груди возникает давящее чувство, слезы просятся наружу. Такое чувство, что если сейчас не дам волю слезам, то моя грудь взорвется от боли. Обнимаю Сидни, и позволяю слезам и боли, терзающей меня, выйти наружу.