Доминик

*** — Обычно его отвозит Ян, — пояснил виновато я, передавая в руки Анджею сумку с вещами, —, но сегодня он уехал рано, а занятия у Оливера начинаются в девять. Извините, что вам приходится возиться со мной… — Все в порядке, Ян велел за вами присматривать, — улыбнулся широко альфа, подхватил на руки Оливера, доставая его из машины. Я проследил, как Анджей поставил его на землю, поправил одежду и одернул куртку. Так заботливо и привычно, словно проделывает это каждый день. Вряд ли у него была семья, я не заметил кольца на его руке, да и чужого запаха на нем не было. Только его собственный, почти не заметный. Я улыбнулся в ответ, взял сына за руку и, пообещав не задерживаться, поспешил к зданию детского центра. На улице было холодно, я подумал, что в этом году Оливеру придется покупать новую весеннюю куртку, ведь дети быстро растут и прошлогодняя курточка уже стала ему коротковата, но решил не принимать каких-то решений без Вернера. В конце концов я зависел от него и, хоть Ян и не ограничивал меня в средствах, мне было неловко делать что-то без спроса. Ян и так сделал для меня очень многое. — Куда вас отвезти? — спросил Анджей, когда я вернулся и сел в теплый салон автомобиля. На улице значительно похолодало, а я слишком легко оделся, не удосужившись утром посмотреть прогноз погоды. Можно было бы вернуться в дом Яна, чтобы переодеться во что-нибудь более теплое, но мне показалось неловким заставлять Анджея колесить по городу по моей прихоти. — Нужно заехать по моему старому адресу, — сказал я и почувствовал болезненный укол отвращения и вины. Место, которое я раньше считал домом теперь мне не принадлежало, впрочем, чувства ностальгии и защищенности тоже не вызывало. Мне никогда бы не хотелось возвращаться в эту квартиру, но почта все еще приходила туда, потому что я так и не написал заявление на смену почтового адреса. Если быть совсем честным с собой, я просто не знал, какой адрес указать в качестве нового, хоть и прикрывал эту отговорку стандартными мыслями об отсутствии времени. Не перенаправлять же письма на адрес отца, в другой город, тем более, что отношения с ним были не самыми лучшими. Адрес Яна указывать было бы совсем глупо, ведь мы так мало знакомы и наши отношения… Не знаю, мог ли я назвать их серьезными. Мы жили вместе, занимались любовью, мне нравилось быть с ним, ему нравилось быть со мной, моему сыну нравился Ян. Была ли любовь, именно то окрыляющее, накрепко связующее двух людей чувство? Был ли у него кто-то еще, кроме меня, в те моменты, когда он за полночь возвращался домой? Он чаще был холоден и сдержан в своих чувствах, мы никогда не говорили о том, что испытываем друг к другу, это можно было трактовать и как полное доверие, и как безразличие, не знаю, как это воспринимал Ян. Я даже не мог признаться самому себе, как это воспринимал я, но где-то в глубине души, где-то на периферии я чувствовал, как грызет мою душу недоверие. Недоверие не конкретно к нему, а в целом, недоверие и страх за сына, за себя, после того, что мне пришлось пережить с Хавьером. Глупо, но когда Ян вдруг, находясь рядом совершал какое-то резкое движение, за которым мог бы последовать удар, мог бы, но не следовал, а я все равно напрягался и нервничал. Может быть это когда-нибудь и пройдет, но пока что… Я откинулся на сиденье, уставился в окно, разглядывая прохожих и деревья, с почти полностью опавшей листвой. Последний раз я был в старой квартире месяца два назад, как раз перед Рождеством, забирал письма, хотя, справедливости ради, стоит заметить, что чего-либо важного в корреспонденции не было. В основном рекламные проспекты, подписки и письма, адресованные Хавьеру. Никакой корреспонденции относительно нового владельца не было, что показалось мне странным, хотя можно было допустить, что он так же как и я не написал заявление на смену почтового адреса. Желания возвращаться туда у меня не было, но и бросать все вот так я тоже не мог. Машина притормозила на въезде во двор и, проехав еще немного остановилась около подъезда. Я отстегнул ремень безопасности, но не сдвинулся с места. Анджей спросил: — Все в порядке? Я могу сходить забрать почту, если хотите. — Нет, — мотнул я головой, разглядывая здание, — я быстро, спасибо, что возите меня всюду. На автобусе было бы дольше. Альфа улыбнулся, и я улыбнулся ему в ответ, после чего покинул машину. Поднялся на нужный этаж, забрал корреспонденцию, прошел еще один лестничный пролет до нашей с Хавьером старой квартиры. За дверью было тихо, как и всегда, мне стало казаться, что там вообще никто не живет. Я спрашивал Яна насчет новых владельцев, но он отвечал неопределенно, переводил тему, а я не настаивал. В конце концов мне бы это ничего не дало, жилье принадлежало Хавьеру, он его продал и это было полностью его правом. Даже назови Ян имя нового владельца, это не принесло бы мне пользы. Когда я вернулся, продрогший под порывами холодного ветра, Анджей завершал телефонный разговор. Вид у него был сосредоточенный и хмурый. — Простите, — рассеянно сказал он, после того, как отсоединился, — рабочие вопросы. Я отвезу вас домой или вам нужно куда-нибудь еще? — Нет, только за Оливером, в час, — пожал я плечами, умолчав, что хотел заехать по дороге в магазин. Можно было сходить туда и из дома, а не дергать попусту Анджея. Раньше я справлялся без всего этого. — Хорошо, — кивнул альфа, обернувшись и улыбнулся мне, — я отвезу вас домой сейчас и вернусь к половине первого. Устроит? — Было бы отлично, — улыбнулся я в ответ, отвернулся и уставился в окно, на чахлые, покрытые дорожной пылью и лишенные большинства листьев кусты, высаженные на газоне вдоль дороги. Февраль подходил к концу, но погода еще была зимней и редкий снег по-прежнему покрывал улицы, не позволяя природе пробудиться. Хотелось весны. Альфа выглядел раздраженным и обратно мы поехали совсем не той дорогой. Я спросил, почему Анджей изменил маршрут. — Нужно заехать в одно место, по работе, — ободряюще улыбнулся он, — извините, что трачу ваше время. Это на пару минут. — Не страшно, — покачал я головой. Мы медленно ехали, время, когда улицы заполоняли машины образуя утреннюю пробку еще не прошло. Еще не все добрались до работы. Я обернулся, но ничего интересного не увидел, куча автомобилей и куча людей в них. Из-за затемненных стекол было плохо видно окружающую обстановку. Прямо сзади нас на хэтчбеке ехала целая семья с детьми. Я подумал об Оливере. На выходных стоило бы прогуляться с ним в детский театр или на игровую площадку, мы ведь редко гуляли в последнее время. Может виной тому была зима, кому захочется бродить по улицам в холод. Выходные мы чаще проводили дома, за новыми фильмами, мультиками и играми. Выбирались на засыпанный снегом задний двор, хотя там не было ничего интересного. Разве что в особо щедрые на снег дни было весело играть там в снежки. Ян к нам редко присоединялся, по утрам он работал в кабинете, потом смотрел с нами фильмы, хотя было видно, что ему это не очень интересно. Он явно привык проводить время иначе. Порой он уезжал на какие-то мероприятия или встречи, иногда брал меня с собой, когда это было необходимо, но редко предлагал поехать на встречу просто за компанию. Я не обижался, все эти приемы меня не привлекали. Там чаще всего было скучно. Я помахал малышу в хэтчбеке, который рассматривал нашу машину, протиснувшись между передними сиденьями. Мне казалось, он этого не увидит, ведь стекла были чуть затемнены, но он помахал мне в ответ. Я ласково улыбнулся ему и отвернулся, устремив взгляд на дорогу. Плотный ряд машин наконец начал двигаться, увеличивая расстояние между ними. Мы несколько раз свернули, потом притормозили у здания с вывеской банка. — Подождите меня пару минут, — приказал Анджей, покидая автомобиль. Я согласно кивнул. Прошло минут пять, альфы не было, и от скуки я полез в карманы автомобильных чехлов. Там не было ничего интересного: какой-то журнал, призванный убить время в пробке, несколько визиток и пара чеков за бензин. Я машинально начал перелистывать страницы журнала, рассматривая картинки и, увлекшись, вздрогнул, когда в стекло автомобиля вдруг постучали. — Вы неправильно припарковали машину, мистер, — улыбнулся через стекло незнакомый альфа. Я не сразу сообразил, что на нем нет полицейской формы, поэтому приоткрыл окно, чтобы извиниться. Мне показалось, что я видел его раньше, но никак не мог вспомнить где. — Вас могут оштрафовать, — вновь одарил он меня улыбкой, приподнял шляпу, и я узнал его — это был тот азиат, ростовщик с одной из вечеринок, куда я ходил с Яном. — Простите, — глупо ответил я, опуская стекло ниже, — я… Анджей сейчас вернется, он отошел на несколько минут… — Какая неосмотрительность, оставить вас одного в машине, — взгляд альфы быстро окинул салон автомобиля, — мало ли, что может случиться, наш век богат на преступления и психопатов, разгуливающих по улицам. Как поживаете, Доминик? — Все в порядке, спасибо, — одарил я его ответной улыбкой, — неожиданно увидеть вас здесь. - Да, мне тоже, — усмехнулся он, склонился, облокотившись о опущенное до конца стекло, —, но согласитесь, это весьма приятная встреча. Вы прекрасно выглядите, улыбка вам к лицу. Жаль, что нам впервые доводится общаться через дверцу авто. — Наверное, — смутился я, —, но на этих вечеринках не лучше. Альфа добродушно рассмеялся и признался, широко улыбаясь: — Скажу вам честно, мне подобные мероприятия тоже не по вкусу, уж слишком много кислых лиц и плохих собеседников. А хороших, вроде вас, оберегают, как драгоценных птичек, столь рьяно, что и не подобраться. Впрочем, глядя на вас, я понимаю Вернера. Вас нужно беречь… Я закусил губу, не зная, как реагировать и спросил, меняя тему. — Вы здесь по делам? — Увы, — кивнул альфа, — бизнес не терпит ненужных пауз, всегда необходимо держать руку на пульсе. Послушайте, Доминик, может быть вы согласитесь как-нибудь пообедать со мной? Нам не раз еще придется пересечься на всех этих встречах, всегда приятнее, когда есть кто-то хорошо знакомый, с кем можно поговорить на отвлеченные темы. — Не знаю, — покачал я головой, — я ведь с Яном, и будет не очень красиво выглядеть… — Просто дружеский обед, — успокоил меня альфа, — ничего такого, да и Яну мы не скажем, незачем его нервировать, вы согласны? Доминик, я не приму отказа… — начал было он, но был прерван спускающимся со ступенек банка Анджеем. — Тоширо, — гневно окликнул тот стоящего рядом с нашим автомобилем альфу, — что вы здесь делаете? — Развлекаю Доминика беседой, пытаясь развеять его скуку, — усмехнулся Тоширо, отвесив легкий поклон, — редко встретишь столь искреннего собеседника. На самом деле мне не терпелось взять в руки некоторые бумаги, о которых мы с вами говорили ранее, и я решил не утруждать ни себя, ни вас, поездкой в ресторан, а забрать документы прямо сейчас. Ни к чему тратить время, оно теперь стоит дорого. Вы согласны, Доминик? — Заблокируйте дверцы, я сейчас подойду, — жестко приказал мне Анджей, не сводя глаз с Тоширо и легким кивком указал на стоящую сзади машину. Азиат благосклонно кивнул, пропустил Анджея вперед и склонился к моему окну, торопливо вытаскивая из визитницы картонный прямоугольник приятного бежевого цвета. — Мой номер, если все же решитесь ответить на приглашение пообедать, — сказал он с улыбкой, вручая мне визитку, поклонился и поспешил к машине, на ходу убирая визитницу  во внутренний карман пиджака. Несколько визиток небрежно вложенных в кожаный футляр выпали и спланировали на асфальт, но азиат этого не заметил.  Я, вопреки запрету вылез из машины, чтобы поднять карточки, хотел было окликнуть Тоширо, но завидев хмурого Анджея, возвращающегося к автомобилю машинально сунул их в задний карман джинсов, вместе с визиткой азиата. Анджей дождался, когда я сяду в салон и напомнил: — Я просил вас не выходить из машины. Вы в порядке? — В полном, — пожал я плечами, наблюдая за тем, как альфа сел за руль и на мгновение бездумно уставился перед собой, пытаясь унять раздражение. Это видно было по тому, как побелели кончики его пальцев, сжимавшие тонкую кожаную оплетку руля, — извините, я ведь не мог проигнорировать его. Это тот ростовщик, вы говорили, что он… бандит. — Да, — кивнул Анджей и, пресекая мои дальнейшие расспросы дополнил: — я отвезу вас домой, Доминик, и приеду к половине первого. Пристегните ремень. Я согласно кивнул, выполнил просьбу и легко коснулся пальцами заднего кармана, в котором лежали визитки Тоширо. Что за бумаги передал ему Анджей, и какие дела могут их связывать? Что-то здесь было не так. Позже беспокойные мысли отошли на второй план и позабылись в домашних хлопотах, приготовлении ужина и возне с Оливером. Я вспомнил об этом вечером, когда собрался переодеться и закинуть вещи в корзину для грязного белья. Я бы не стал этого делать, если бы не запачкал джинсы сегодня, вылезая из машины — на улицах было грязно из-за тающего снега. Оливер бегал вокруг меня с игрушечным динозавром в руках, изображал рычание и хватал гибкими лапами игрушки выуженный из карманов хлам. Я предостерег сына насчет его активной беготни и выкинул из кармана джинсов несколько визиток. Я даже не придал им значения, бросил на пол как и весь остальной мусор и занялся рубашкой Яна. Оливер подцепил одну из карточек. — Тсу-и-о-ши То-ши-ро, — начал читать он по слогам, — торговая компания „Сан-райз“, ге-не-раль-ный директор… Пап, а что значит ге-не-раль-ный? — Это значит самый-самый главный, — улыбнулся я, — брось эти карточки в мусор, они не нужны. Вряд ли бы я смог передать их Тоширо, а интереса для меня они не представляли — я не собирался соглашаться с ним обедать. — Говард Ба-ррин-гтон, — продолжил зачитывать сын, — „Финанс-банк“, у-пра-вля-ю-щий. Ян Вер-нер, ин-ве-сти-ци-о-нна-я компания „Ди-Ай Инвест“, пре-зи-дент. — Что? — изумился я, выхватив из рук сына глянцевую визитку черного цвета. — Дай сюда. Что за бред? На визитке действительно значились данные Яна и его номера телефонов. Один рабочий, другой личный. Ян всегда говорил, что ему так удобнее: разделять рабочие и личные контакты. Я повертел в руках кусочек картона, словно надпись на ней могла вдруг измениться каким-то волшебным образом, пока я не смотрю, но, конечно, этого не произошло. Я сел на пол, не обращая внимания на разыгравшегося сына, отложил вещи и глупо уставился на визитку. Возможно ли так, что это всего лишь шутка? Мало ли зачем можно было её сделать, ведь Ян полицейский, это могло понадобиться для работы. Я никогда не спрашивал, кем он конкретно работает в полиции, мне казалось, он кто-то вроде главного в своем отделе, вот и все. Значит и визитка нужна была для работы. Я успокоил себя этим, но все же мне было неуютно. В голову полезли всякие мысли… Ян никогда не рассказывал мне о своей работе. Казалось, у него портилось настроение, когда я спрашивал о том, как прошел день, он отвечал что-то невразумительное или менял тему. Я, наученный жизнью с Хавьером тому, что лишние вопросы приводят к лишним проблемам, переставал спрашивать. Конечно, Ян был не таким, как Хавьер. Да, он был скрытным, малоразговорчивым, иногда он злился, раздражался, смотрел на меня как-то… Но он был заботливым, насколько это было возможно, внимательным. Да и к чему он стал бы лгать о таком? Полицейский он или владелец компании, разве это хоть как-то повлияло бы на наши отношения? Вряд ли, значит была какая-то другая причина, и я никак не мог её понять. Скорее всего визитка была просто нужна для работы. Я почти уверил себя в этом, но что-то… Я ведь даже никогда не видел его полицейского удостоверения. Ни разу не видел его в форме, не видел рабочих бумаг, указывающих на причастность к полиции. Мне иногда попадались банковские документы, но альфа говорил, что это выписки о финансовом положении потерпевших, что это необходимо для работы. Даже когда я спрашивал, Ян никогда не говорил адрес участка, в котором работает. Избегал разговоров о службе. Он никогда не впускал меня в свой кабинет, говорил, что там у него важные бумаги конфиденциального характера, и он не имеет право показывать их гражданским. Спроси я его про визитку, он сказал бы то же самое, о чем я подумал несколько минут назад, что это необходимо ему для работы, что это ошибка или шутка… Было ли это правдой? Стоило изорвать визитку, сжечь, спустить пепел в канализационную трубу и забыть, но я не смог это сделать. Я всегда закрывал глаза на цепляющие меня детали, на эти несоответствия в поведении Яна, а ведь они были. Я привык доверять ему на слово, это помогало мне сохранить иллюзию полностью счастливых отношений, но ведь если признаться самому себе, такое редко бывает, а мое поведение было просто глупым. Можно придумать все, что угодно, если позволять своим домыслам руководить, но стоило просто все проверить и успокоиться. Например, ввести данные с визитки в интернете, удостовериться, что такой компании не существует, и жить спокойно дальше, не подозревая Яна во лжи. В конце концов, он не сделал мне ничего плохого, чтобы я мог не доверять ему. Я поднялся на затекшие ноги, добрел до гостиной и открыл крышку ноутбука, усаживаясь на диван. С другой стороны, если бы он не был полицейским, как он тогда попал бы к нам домой, тогда, в тот вечер, когда Хавьер… Меня передернуло от воспоминаний. Я был уверен, что эта визитка ничего не значит, но почему-то замер, занеся руки над клавиатурой. Наверное, боялся ошибиться. Стоило немедленно прекратить все это, но я не смог. Трудно устоять перед искушением узнать правду, даже заранее зная, что она может принести боль. Ведь кажется так легко закрыть на это глаза, но как же тяжело потом жить понимая, что все можно было узнать, но ты этого не сделал. С любой, самой горькой правдой легче смириться, чем жить в незнании, с тяжким чувством упущенного шанса докопаться до истины. У меня закружилась голова. — Успокойся, — приказал я себе шепотом, чувствуя, как пересыхает в горле от волнения, — это просто дурацкая визитка Яна, необходимая ему для работы. Но я знал, что это не правда. Я с жадностью впился взглядом в текст первой же открывшейся ссылки, ведущей на статью делового журнала и повествующей о инвестиционной компании „Ди-Ай Инвест“. Читал, порываясь то и дело захлопнуть крышку ноутбука и никогда больше этого не видеть, но не мог остановиться. Это было так глупо. Конечно, в интернете не было почти никакой информации, не было интервью и фотографий. Автор статьи указал в крохотной ссылке внизу страницы, что владельцы фирмы редко выходят на контакт с прессой. Он писал, что все они ведут уединенный образ жизни и редко бывают замечены на каких-то мероприятиях. Ни на одной из вечеринок, где были мы с Яном не было прессы и фотографов — их туда просто не пускали. Статья была совсем небольшая, мало кого на самом деле интересуют компании, занимающиеся подобной деятельностью. О таких писали только в деловых журналах, да и то не часто и если Ян действительно был владельцем, я был уверен в этом, но убеждал себя в обратном, не каждому хочется узнавать, что ему лгали, то он мог не беспокоиться, что я узнаю, кто он такой. Это было практически невозможно, а все варианты, позволившие бы мне почерпнуть подобную информацию были изолированы. На вечеринках Анджей не отходил от меня, он решал с кем я могу поговорить, с кем нет, умело ограничивал беседу рамками погоды или искусства, прекращал разговоры под вежливыми предлогами, если речь заходила о чем-то непозволительном. Теперь я это понимал, а раньше вовсе не придавал значения столь строгому контролю со стороны Анджея. Дома мы о работе Яна не говорили. Все, касающееся службы, он хранил в кабинете и косился на меня даже когда я просто останавливался рядом. Меня вполне устраивало пояснение, что у него там важные бумаги, которые нельзя показывать посторонним, но сейчас… Наверняка там действительно были бумаги, документы, журналы и много информации в его личном ноутбуке, вот только относилось все это совсем не к работе полицейского. Почему он тогда мне врал? Ведь не для того же, чтобы всего лишь придумать правдивую отговорку насчет его появления в моем доме. И как он тогда оказался в моем доме, если он не полицейский? Что ему нужно было? Вряд ли он пришел ко мне, мы не были знакомы, а вот Хавьер… Могло ли их что-нибудь связывать? Вполне, у Хавьера было свое дело и были долги, а Ян занимался ценными бумагами, ведь Хавьер вполне мог продавать через него свои акции, например… И все равно появление Яна в нашем доме казалось странным. Будь это заранее запланированная встреча, пусть даже у нас дома, что уже было странно, вряд ли бы тогда Хавьер притащил туда своего любовника и сделал то, что сделал. Меня передернуло от воспоминаний. Кажется, даже разлилась по голове фантомная боль от давно прошедшей травмы. Тогда зачем приходил Ян, да еще и с подчиненными? Меня вдруг бросило в жар, мгновенно, словно резко подскочила температура. Я судорожно дернулся, сползая на край дивана, готовый сорваться с места и уйти, потому что единственным разумным объяснением появления Яна в нашем с Хавьером доме в такое неурочное время и без предупреждения мог служить только очередной долг Хавьера. Он не заплатил Вернеру за продажу акций или взял у него деньги в долг и не вернул, или еще что-нибудь подобное, и никакой Ян не полицейский. Все, что он говорил было ложью, а я здесь… Действительно, зачем тогда ему я? Если Хавьер… Я нервно сглотнул. Где тогда Хавьер? Если его действительно нет в… Я не смог завершить эту мысль и переключился на предыдущую: зачем Вернер затеял все это? Можно было не везти меня к себе, а просто оставить в квартире, я бы даже не знал, что Ян у нас был. Чем он руководствовался? Тем, что я обращусь в полицию по поводу Хавьера? Конечно, эта мысль наверняка пришла ему в голову так же, как и мне сейчас. Он рассуждал совершенно верно, он просто перестраховался, чтобы я не полез куда не надо, чтобы действительно не пошел в полицию писать заявление о пропаже мужа. Выходит с Хавьером что-то сделал он, Вернер… — Черт, — сипло прошептал я, сглотнув. На меня нахлынул запоздалый страх, обрушился, затопив изнутри и тошнотой заплескался в горле. Нужно было взять себя в руки, сделать хоть что-то, но одурманенный страхом разум отказывался подчиняться. Я, почти не осознавая, захлопнул крышку ноутбука, не удосужившись свернуть окно браузера с изобличающей Вернера информацией, поднялся на ноги и добрел до ванной, на полу которой все еще кучей лежала не разобранная до конца грязная одежда. Оливера в ванной не было. Казалось, еще две минуты назад он играл тут, но теперь помещение было пустым. Я выглянул в коридор, дошел до кухни и позвал сына. Он не ответил, а меня захлестнуло раздражение, вызванное страхом. И куда он успел убежать? Я переступил через его разбросанные игрушки, склонился над раковиной, ополоснул лицо холодной водой. Знать бы, что делать дальше, но я не знал. Я не знал, как мне вести себя, как смотреть на Яна, когда он придет домой. Говорить ли ему о том, что я знаю или нет, а если скажу, верить ли его опровержениям. Не разбираясь я комком затолкал одежду в барабан машины, захлопнул дверцу и, перескакивая через ступени поднялся на второй этаж. Оливер наткнулся на меня, выходя из своей комнаты. — Я устрою водные гонки в ванной? — спросил он, сжимая в охапке набранные игрушки. — Да, конечно, — кивнул я, сдержав эмоции и потрепал сына по волосам, — только не открывай кран на полную, ладно? Я сейчас спущусь. Оливер кивнул и с громким топотом помчался вниз, а я остался стоять, зацепившись взглядом за дверь в кабинет Вернера. Там было все, о чем я не должен был знать, и, скорее всего, мне нужно было пройти мимо, но все равно я подергал ручку. Конечно, кабинет был заперт. Наверняка где-то должен был быть запасной ключ, и если мне удастся его найти, то можно было бы просмотреть некоторые ящики и личный ноутбук Яна. Наверняка там много всего, ведь не зря Ян так злился, когда я в прошлый раз хотел войти туда. Нужен был ключ или что-то похожее на ключ. Я спустился вниз, выгреб из тумбочки в прихожей все подходящие запасные ключи и все их перепробовал, но ни один не подошел. Последние несколько ключей я ворочал в замке задавленный раздражением от неудачи и поэтому, даже если бы они подошли, то открыть замок у меня вряд ли получилось бы. В прикроватной тумбочке Яна ключа от кабинета не было. Наверное, запасной он хранил на работе, а основной всегда носил с собой. Не особо заботясь о порядке я стал складывать бумаги обратно в ящик и среди листов обнаружил заколку — тоненький согнутый кусочек металла. Такими закалывают челку. Возможно она принадлежала кому-то из бывших любовников Вернера, сейчас меня это не интересовало. Практического навыка во взламывании замков у меня не было, я о таком только читал в некоторых художественных книгах, но в конце-концов у других людей это как-то получалось. — Открывайся, мать твою! — шипел я, ворочая половинкой заколки в замке и слушая, как на первом этаже Оливер командует флотом из корабликов и резиновых игрушек, запуская их в ванную. — Ну же, сука! Заколка зацепилась за что-то, подозрительно хрустнула и немного погнулась. Сломайся она сейчас — замок бы заклинило, его пришлось бы менять, Ян бы точно понял причину поломки. Я провозился, наверное, полчаса, весь взмок и был взвинчен до последней степени. Хоть я и знал, что Ян придет домой поздно и мне сейчас нечего бояться, но страх оттого, что я делаю что-то не совсем хорошее, захлестывал меня. Словно вот-вот кто-то окажется за моей спиной и увидит, чем я тут занимаюсь. Конечно, мне еще ни разу не доводилось взламывать замки, но и сидеть, и ничего не делать, в подобной ситуации я тоже не мог. В конце концов дверь открылась. Наверное, новичкам везет или, может быть, дело действительно было в замке. В последнюю неделю Ян пару раз упоминал, что нужно вызвать мастера, потому что ключ стал немного проворачиваться. Он сказал это случайно, видимо, в гневе, не обратив внимания, что я рядом. Я оставил дверь нараспашку, чтобы слышать все, что происходить внизу, и прошел к столу, ступая по мягкому ворсу ковра. Стол Яна был завален бумагами. Он всегда был завален бумагами, на подоконнике всегда валялись как попало папки, вперемешку с книгами. На полке шкафа стояла забытая кружка из-под кофе. Я машинально взял её, собираясь потом унести вниз, но спохватился и поставил на место. Не стоило так явно трогать что-то из лежащего здесь. Не стоило вообще заходить сюда, но я поддался внезапному порыву. Обернувшись на дверь и прислушавшись, хоть никто кроме Яна и не мог войти сюда, я присел на краешек кресла, оглядел неровные стопки документов, лежащих на столе и открыл первый ящик. «Инвестиционная компания „Ди-Ай-Инвест“ Договор», — первый же документ, который попался мне на глаза был договором купли-продажи акций какой-то неизвестной фирмы. Я мало разбирался в подобном, знал что-то на бытовом уровне и не старался особо вникать. Вторая по счету бумага была банковской выпиской. На обоих стояли подписи Яна и на выписке был неаккуратно записан чей-то номер, без имени. Это несомненно был почерк Вернера, я много раз видел, как он записывает незнакомые номера или чьи-то имена на подходящих клочках бумаги, во время телефонных разговоров. Один раз при мне он подписывал для кого-то открытку. Я закрыл ящик, застыл на минуту, согнувшись в кресле и потянулся к следующему. Там лежали еще бумаги, доверху. Я просмотрел их бегло, приподнимая одну за другой, скрепленные степлером, некоторые мятые, между двумя следующими листами показался уголок фото. Очевидно, Вернер закинул его туда и забыл, а может просто не заметил. Может быть, он давно не доставал эти документы. Я вытащил фотографию, рассмотрел на ней хмурого Яна, в компании невероятно красивого, длинноволосого блондина-омеги, задержал немного взгляд на последнем. Лицо его мне вдруг показалось знакомым, словно я где-то его уже видел, но никак не мог вспомнить где. Возможно, на одной из вечеринок, хотя, фото было старым и, судя по позе запечатленных, они явно были любовниками. Омега прижимался к Вернеру, альфа придерживал его за талию… Меня даже кольнула ревность, я запихнул фото обратно между листами бумаги, хотел было закрыть ящик, но увидел на документе, лежащем ниже, мой старый адрес, прописанный почерком Хавьера. Дрожащими руками я вытащил скрепленные бумаги, торопливо пролистал их, потом вновь вернулся к заголовку. На несколько секунд я замешкался, наверное, потому что голова закружилась от напряжения. Этого не могло было быть, но документы были ни чем иным, как договором. В нем было прописан факт купли-продажи жилого имущества. Была указана сумма, дата, подпись покупателя. И на следующих скрепленных листах, договор о продаже фирмы. Опять та же подпись. Договор о продаже акций, которые покупал Хавьер незадолго до случившегося. Снова подпись покупателя. Три одинаковые подписи Хавьера и три разных фамилии покупателей, тем не менее выведенные одним и тем же человеком. Это совершенно точно был почерк Яна.