Линдон Хоук
Самое страшное, что только могло произойти – произошло. Бетани… Ну почему, почему я не взял немного левее? Почему не оставил огра на остальных и не кинулся за генлоком? Почему мы не поехали иной дорогой, не отправились в Хайевер, не выехали из Лотеринга неделей позже? Эти «почему» будут преследовать меня до конца жизни. Поддерживает только одно: мама выжила. И Карвер тоже. Я должен помочь им. Обязан – как старший мужчина в роду. Не думаю, что беженцам из Ферелдена придётся легко, но семью свою на ноги я поставлю. После битвы с огром уцелела лишь одна телега, да и ту пришлось оставить – лошадей перебили в первую очередь. Конечно, это сущая мелочь по сравнению с судьбой Бетани, но мелочь значимая. Мама теперь идёт пешком, из скарба удалось прихватить только то, что уместилось в заплечных мешках. На дорогу до Денерима и корабль до Киркволла хватит, а вот на что там будем жить – один Создатель ведает. Лиандра утверждает, что у её брата Гамлена есть шикарный особняк в Верхнем городе, и он ни за что не бросит сестру и племянников в беде. Хорошо, коли так, потому что в противном случае остаётся надеяться разве что на письмо Стэна. Так, хватит мечтать. Место тут нехорошее: дорога идёт вдоль узкой, быстрой и извилистой речушки, да притом и склоны у долины довольно крутые. В самый раз для очередных любителей «дорожных пошлин»… Легки на помине. И главное, заметили мы их поздно – дорога петляет, из-за холмов ни демона не видно. Вот они и устроились. Сидят четверо на обочине дороги, и мабари рядом крутятся. И наверняка это не всё – я бы обязательно поставил лучников на противоположном берегу, благо, высота и расстояние позволяют. Там обрыв, позиция для стрельбы превосходная. Может, обойти? Поздно. Заметили. Снимаю с плеча лук, продолжая оценивать обстановку. Позавчера мы уже натыкались на разбойников, но они решили не связываться с небогатым и вооружённым отрядом. Может, и в этот раз обойдётся? – Денег нет. Оружие и умение им пользоваться есть, – приветствую «таможенников». Хм, откуда среди них кунари? Да и доспехи с оружием совсем не из дешёвых. Это явно не обычная банда – скорее, отряд профессиональных наёмников! – Так, рыжая есть, – лениво роняет один из встречающих, судя по качеству экипировки – предводитель. – А вдруг не та? – уточняет его подельник. На мою фразу внимания демонстративно не обращают. – Внешность вроде другая. – Вы что-то имеете против рыжих? – от голоса Авелин веет ледяной стужей, женщина полностью готова к бою. Остальные, впрочем, тоже. – Орлесианка, – кивает своим мыслям предводитель наёмников, – значит, та. Несмотря на сгустившееся напряжение, бой начинается как-то внезапно. Просто Авелин делает полшага вперёд, блокирует выпад, рядом с ней становятся Шианни и Сорис, Карвер принимает удар на сильную часть клинка и отводит меч в сторону. Выхватываю стрелу, кладу её на кисть левой руки, захватываю тетиву, натягиваю, стреляю. Четверо наших образовали хлипенький строй, преграждающий дорогу практически от берега до склона. Мабари пытаются зайти сбоку. Выстрел. Быстро оглядываюсь. Мама бежит назад, мостик через узенький приток остался позади, она вот-вот скроется за поворотом дороги. Одной заботой меньше. Выстрел. Наши держатся, это хорошо. Мабари я перестрелял, ещё лучше. Вот только у наёмников на том берегу действительно оказались лучники. Жаль, мне очень, очень хотелось ошибиться… Их трое, и позиция выгодная. Правда, стреляют только двое мужчин, женщина чего-то ждёт. Постоянно перемещаюсь, стреляю навесом, мешаю прицелиться, отвлекаю от мечников. Вот только если у Авелин и Карвера доспехи крепкие, то мне достаточно одной стрелы. Подранком долго не побегаешь Выстрел, выстрел, выстрел… Ощущение. Резкое до дрожи. Что-то не так. Слишком небрежно стреляют лучники, слишком беспечна поза женщины, слишком уверенно держался предводитель, и кунари, сражающийся с братом, отступает на лишний шаг. У них есть козырь. Женщина начнёт стрелять? Нет, третий лучник ситуацию сильно не ухудшит. И ещё один мечник не ухудшит, и мабари. Разве только… – Карвер, назад! Брат слушается, и то место, на котором он только что стоял, вспыхивает столбом пламени. Огонь гаснет так же моментально, как и возник, но тёплая волна доходит даже до моей щеки. Брат отшатывается, Шианни вскрикивает и неловко дёргается, к счастью, Авелин успевает подстраховать. Проклятье, на их стороне отступница! Откуда-то издали доносится крик Лиандры «Пожалуйста, помогите им!» Мама встретила ещё одну группу беженцев? Но просить их о помощи бесполезно, да они и не справятся. – Отступаем! Впрочем, команда не нужна – брат, Авелин и эльфы быстро пятятся назад, временами парируя выпады наёмников. Такой противник нам не по зубам. Мне удалось попасть по женской фигурке, но стрела бессильно завязла в каком-то магическом щите. Деревянный мостик через приток вспыхивает прямо у моих ног. Проклятье. Хоть и неширок этот ручей – но через него даже мне не перепрыгнуть, не говоря уж о брате и Авелин. Пока будем спускаться и переходить вброд – лучники и отступница нас перестреляют. Если полезем на склоны – аналогично. Попытаться смешаться с наёмниками, надеясь, что магесса не станет бить по своим? Придётся, вот только её арсенал наверняка огнём не ограничивается. Из-за поворота дороги выбегает Лелиана с двумя спутниками и сходу начинает стрелять. Святая сестричка появилась крайне вовремя, вот только победить опытного и подготовившегося к бою мага может разве что отряд храмовников. Один из вражеских лучников цепенеет, его тело покрывается наростами кровавых сосулек. Истошный крик умирает, даже не родившись. Ну, или другой маг. Сознание мутнеет от острой вспышки боли. Неведомая сила выгибает конечности в таких направлениях, которые и существовать-то не должны. К счастью, это проходит так же быстро, как и накатывает. Со стоном опускаюсь на одно колено, оглядываюсь. Столкновение заклинаний расшвыряло во все стороны и своих, и чужих. Эльф, прибежавший вместе с Лелианой, умудрился подстрелить вражеского лучника. Мабари вцепляется в горло лежащего кунари. Магесса торопливо отступает назад и скрывается из виду. Предводитель наёмников с трудом поднимается на ноги, но Авелин наносит мощный удар щитом и вновь укладывает его на землю. И вдруг, как-то внезапно, враги закончились. Черноволосая ведьма в весьма вызывающей одежде подняла руки и спустя десяток секунд обернулась вороной. Пока эльф помогал маме перейти вброд через ручей, она совершила пару кругов в воздухе, спустилась на землю, вернулась в человеческое обличье и равнодушно констатировала: – Смылась. Впечатляюще. Интересно, кто она? Ведьма из хасиндов? Что-то в последнее время страшные легенды слишком часто обретают плоть. Вместе с братом осматриваю тела наёмников. Трое трупов и один живой. Пока что. – Подождите! Не убивайте его! – в Лелиане как всегда проснулось милосердие. – Это явно не простые разбойники, слишком хорошие у них оружие и доспехи, да и магессу где-то наняли. Что им нужно? – Они искали рыжую орлесианку, – протянула Авелин, задумчиво разглядывая Лелиану. Эльф (долиец, судя по татуировкам на лице) ткнул ногой лежащего мужчину: – Кто ты такой? Чего тебе надо? Разбойник, опираясь ладонями в землю, сел с изрядным трудом. Хорошо его Авелин приложила. – Тот… кто жалеет… что вообще в это ввязался. Прикончить рыжую малявку, ха, – убийца сфокусировал взгляд на стоящих рядом Лелиане и Авелин. – Чуть-чуть не дождались. Говорил же Боб, что внешность не та… Кто-то очень не хочет, чтобы ты зажилась по эту сторону Завесы. – Кто именно? – отчеканила Лелиана. – А я что, знаю, что ли? Моё дело пришить, кого скажут, и деньги за это получить, а не вопросы задавать. Вот адрес дома в Денериме, куда подойти за наградой, больше я ничего не знаю, – мужчина извлёк из-за пазухи какую-то бумагу. – А теперь отпустите, а? Я ж ничего против вас не имею, просто работа такая. – Проваливай, – ответила Лелиана и с сомнением посмотрела на эльфа. Он, что ли, в отряде главный? Странно. Но решать именно ему, ведь это они нас спасли, а не наоборот. – Отдавай свои деньги и радуйся, что легко отделался. – Да какие там деньги… – вздохнул наёмник, но тем не менее встал и поплёлся к своему заплечному мешку. А разумно поступает этот эльф – оружия и доспехов с собой много не возьмёшь. – Кстати, – Лелиана выглядит непривычно сосредоточенной. Впрочем, для человека, узнавшего, что его хотят убить, она на удивление хорошо держится, – а где Бетани, Орен, Уэсли и Тина? Бетани…***
– А потом, когда из леса выбежало ещё трое огров, прилетел высший дракон, – до сих пор при воспоминании о столь всеобъемлющей мощи по коже пробегали мурашки. – Он играючи расшвырял порождений тьмы, а потом принял обличье – вы не поверите! – Флемет, легендарной ведьмы Диких Земель. – Почему же не поверим? Поверим, – пожал плечами эльф. Странно, известие об ожившей легенде впечатления на него не произвело. – Дракон, значит? Так вот как она спасла нас из башни Ишала… Отчего бы нам не поверить в мать Морриган? Значит, Флемет спасла не только нас… Стоп. Эта черноволосая ведьма перед нами – дочь Флемет? Первой на это известие среагировала Лиандра: – Мы живы только благодаря твоей матери. – Я не имею к её поступку никакого отношения. – Потом Флемет попыталась спасти Бетани, – продолжила мама, не обращая внимания на слова отступницы, – но было уже поздно. И… И она сказала, что человеческие женщины нужны порождениям тьмы для… для… – Для размножения, – выдавил Карвер. Мама зарыдала.***
Когда истории были рассказаны, слёзы – выплаканы, а слова сочувствия – произнесены, мы смогли вернуться к обсуждению нападения. – Лелиана, – голос Адхона мягок, – кто мог желать твоей смерти? Хоть какие-нибудь догадки есть? – Догадки есть, – задумчиво кивает девушка, – на самом деле я соврала тебе. Я не менестрель. Я – бард. Резкий «Ох!» мамы, нахмуренные брови Авелин, довольная усмешка Морриган. Остальные поняли ровно столько же, сколько и я. – А разве это не одно и то же? – выражает общее недоумение Сорис. – Только не в Орлее, – резко отвечает Авелин. – Орлесианская знать живёт Игрой домов, а барды – одна из важнейших её частей, – голос мамы тих, хотя плакать она перестала. – Они поют баллады, исполняют музыку, выведывают секреты, шпионят, распускают слухи… – …устраняют неугодных, – вставляет Морриган. – Да, и это тоже, – кивает Лелиана. – В юности, после благополучной, но пресной жизни на вилле леди Сесили, всё это казалось таким завораживающим, таким волнующим и притягательным… Когда Маржолайн предложила обучать меня бардовскому искусству, согласилась не раздумывая. Не буду скромничать, я оказалась достойной ученицей, и вскоре вовсю игралась с чужими секретами и жизнями. А потом наступила расплата. Лелиана ненадолго замолчала. – Если тебе неприятно об этом говорить… Девушка взмахом руки прервала Серого Стража. – Да нет, почему же. Во время одного из заданий я невольно совершила то, что в Орлее могли счесть государственной изменой. Узнала-то об этом случайно, побежала к Маржолайн. Я была молода, влюблена и напугана, только так могу объяснить эту глупость. Маржолайн обещала всё исправить. Ну и… исправила. После её предательства я оказалась в темнице, откуда смогла спастись лишь чудом. После этого Игра внушала лишь отвращение, а Церковь, напротив, дарила мир и покой. Прошло несколько лет, всё успокоилось, Маржолайн, казалось, забыла обо мне, – Лелиана осмотрела разбросанные трупы и горько закончила. – Казалось. – Но как она так быстро узнала о том, что ты покинула церковь? – спросила Авелин. – Сама удивляюсь. Скорее всего, кто-то из деревенских был агентом Маржолайн и послал ворона, как только мы начали сражаться с разбойниками. По-другому не сходится. Ну а то, что они ждали нас по дороге в Денерим… неправильная догадка, случайно ставшая правдой, – Лелиана помолчала и добавила. – Скажи, Адх, после того, как я соврала тебе… – …не стал ли я хуже к тебе относиться? Ни капельки. Мы же друзья, забыла? А что это за дружба, которая сдаётся после первого же испытания? У друзей должно быть право на некоторые секреты. Да и интриги напыщенных орлейских фенеков от меня страшно далеки. Но определённый дом в Денериме посетим обязательно. Адхон замолчал, внимательно рассматривая наш отряд. – Вы сейчас в Денерим? – Да. – Как насчёт небольшого крюка по Бресилианскому лесу? Не за бесплатно, конечно же. Мой клан уже покинул Ферелден, но Хранитель Затриан собрался задержаться на некоторое время. Наша помощь понадобится людям для борьбы с Мором. Вряд ли следует ожидать каких-то затруднений, но в случае чего втроём… – Гав! – …вчетвером выжить труднее, чем вдевятером. Маму он не посчитал… всё верно, она не боец. – «Не за бесплатно» – это сколько? – По два золотых каждому, кто может сражаться. Сорис переглянулся с Шианни, и эльфийка уверенно ответила: – Мы согласны. – Мы тоже, – торопливо добавил брат. – Карвер… – Что «Карвер»? Ну что «Карвер»? Чуть что, так сразу «Карвер»! Нам что, деньги лишние, что ли? Хм. Резко, но по сути верно. Дождавшись кивка от Авелин, подтверждаю: – Да, мы согласны. Прости, мам. Я понимаю, ты соскучилась по Гамлену, но придётся немного потерпеть. – Всё правильно, Лин. Вместе безопаснее. Жаль, что вы не догнали нас ещё в Лотеринге. Тогда бы… Бетани…***
– Адх, а каковы они – долийцы? – Мы другие, Шианни. Не могу точно судить об отличиях, ведь я толком не знаю, как живётся плоскоу… в эльфинаже. Думаю, скоро ты сама всё увидишь. Если хочешь знать, как долийцы относятся к городским эльфам – везде по-разному. В клане Сабре всегда рады принять потерянных братьев. Но говорят, что иные кочевья не желают иметь с ними ничего общего. Что же до клана, который мы ищем… Его возглавляет Хранитель Затриан. Говорят, что он заново открыл секрет вечной жизни, утерянный после падения Арлатана. Не знаю, сколько правды в этих слухах, но после последнего Арлатвена Меретари заметила, что со времён её молодости Затриан практически не изменился. Второй день идём по лесу, и я уже начинаю жалеть, что вообще на деньги польстился. Нам-то с братом ничего, а вот маме по всяким буеракам шастать тяжко. Труднопроходимые заросли, глубокие овраги, моросящий осенний дождик и полное бездорожье. И это ещё ни с кем драться не пришлось. Идущий впереди эльф внезапно останавливается. Что такое? Кого-то заметил? Бегло осматриваю окрестности… точно! Вон за теми деревьями стоит эльфийка. Вроде бы специально не прячется, но углядеть всё равно непросто. – Andaran atish’an, lethallan. Услышав приветствие (это же приветствие?), эльфийка подошла ближе и заговорила с Адхоном. Ручейком потекла красивая, но чуждая и непонятная речь. Кажется, встречающая изрядно удивлена. – Эти шем… люди со мной, Митра. – Хорошо, я провожу вас к Хранителю. Долийцы разбили свой лагерь на удивительно просторной поляне. Видимо, века назад тут высились какие-то строения, но теперь от них остались лишь отдельные колонны да полуразрушенные статуи. Тут и там стояли яркие, цветастые шатры и повозки, горели костры, туда-сюда сновали эльфы, в построенном на скорую руку загоне мычали белые… олени? Или эльфы своих ездовых животных по-другому называют? Странно, но сырость и промозглость окружающего леса в лагере почти не ощущались. – Как они свои телеги сквозь чащобу протаскивают? – вполголоса удивился Карвер. – Самому интересно. Кстати, братишка, позаботься о маме. Карвер кивнул и повёл Лиандру к ближайшему костру. Почти двое суток по бездорожью дались ей тяжело. Остальные подошли к Хранителю. Татуированное лицо, абсолютно лысая голова, пронзительный и суровый взгляд. Он не выглядит существом, прожившим невесть сколько лет, но возраст по его лицу определить затруднительно. После кратких приветствий Затриан перешёл к делу: – Если ты хочешь известить меня о начале Мора, в этом нет нужды. Я уже учуял разложение, которое он несёт миру. – Нет, я здесь по другому поводу. Оказывается, наш народ подписал договор, обязавшись прийти на помощь Серым Стражам во время Мора. – А, и ты хочешь, чтобы кланы выделили тебе воинов? – Понимаю, что обычно мы бежим, а не вступаем в бой с ордой порождений тьмы. Но Ферелден в отчаянном положении. Если долийцы спасут его… то наши заслуги не останутся незамеченными. – Ты веришь в благородство шемленов? – Хранитель иронически изогнул бровь. – Ни капельки. Но я приложу все усилия, чтобы они не посмели забыть. – Тебя послушают? – Я знаком с людьми, которые, скорее всего, станут королём и королевой Ферелдена, – интересно, о ком речь? – Что же, посмотрим, – непохоже, что Адхону удалось убедить Затриана. – В любом случае, сейчас мы не можем сдержать обещание. Из дальнейшего рассказа стало ясно, что лёгкой прогулки точно не получится: на эльфов напали оборотни. Будто и не было тех столетий, что отделяют нас от Дэйна. Интересно, все сказки решили воплотиться в жизнь, или только самые страшные? Оборотни устроили засаду и покусали нескольких долийцев, поразив их своим проклятием. Обречённые выглядели скверно: группа потных, болезненных эльфов, угрюмо ожидавших конца. Превращение в оборотня займёт не один и не два дня – но если не уничтожить источник проклятия, огромного волка по имени Бешеный Клык, конец неминуем. Хранитель собирался послать за ним группу охотников, но мы подвернулись как нельзя вовремя. Ну что же… по крайней мере, будет что рассказать о тайнах леса Бресилиан.***
Костерок потрескивает тихо… и уютно, что ли? Эльфы выделили нам часть своего лагеря, и мы поставили несколько палаток. Вчера вечером все занимались своими делами. Большинство слушало сказания Сарела – если уж повезло оказаться среди долийцев, то грех не поинтересоваться их преданиями. Шианни болтала с ученицей Затриана, Ланайей. За один вечер они успели стать неразлучными подружками, и сдаётся мне, ни в какой Киркволл Шианни с Сорисом не поедут. Адхон осматривал якобы покусанную галлу, а также воспитывал «этих влюблённых даленнов». Ну а сегодня вся наша компания собралась здесь, у костра: люди, эльфы, мабари. За эти два дня мы увидели множество удивительнейших вещей. Встречались с говорящими оборотнями и ходячими деревьями. Беседовали с дубом-поэтом, изъяснявшимся высоким стихом, и абсолютно невменяемым отшельником-отступником, обожавшим игру в вопросы-ответы. Целых три часа плутали по лесу, в итоге смирившись с тем, что кружим практически вокруг одних и тех же сосен. Видели заросшие могилы, от которых столь отчётливо веяло холодом и страхом, что мы сочли за благо их не тревожить. Вырвали из лап оборотней эльфийку Даниэллу. Бедная женщина постоянно бредила, твердила, что не может предать «Её». Мы отнесли эльфийку в лагерь, к радости и горю её мужа Атраса. Следует поторопиться, а то Даниэлла вскоре превратится в оборотня. А в одном месте мы наткнулись на мирный и уютный лагерь, который так и манил немного задержаться и чуть-чуть вздремнуть. Кто знает, что было бы, поддайся мы искушению? Ни Морриган, ни Адхон, ни я вовремя не распознали угрозы. К счастью, Шианни, твердя что-то про «праздность», буквально пинками заставила нас двигаться и шевелиться. Призрак, расставивший ловушку на своих жертв, больше не мог поддерживать иллюзию и невидимость, после чего победить его не составило труда. В заброшенном лагере оказалось немало иссохших костяков. Впрочем, эльф отыскал там изящное колечко гномьей работы, а нашей спасительнице-Шианни достались превосходные долийские перчатки из мягкой оленьей кожи. В итоге нам всё-таки удалось обмануть лесные чары. Для этого потребовалась ветвь дуба-стихоплёта, которую мы получили в обмен на жёлудь, который хранился в закромах безумного отшельника, который в обмен требовал вообще непонятно что… Та ещё выдалась задачка. Пришлось расспрашивать Затриана и узнавать, что безумный маг не питается невинными эльфийскими младенцами и вообще не мешает долийцам. Только тогда Адхон, скрепя сердце, отдал отшельнику подаренный Атрасом кулон. Ветвь великого дуба позволила пройти в зачарованное «сердце леса». Там на нас опять накинулись разговорчивые оборотни во главе с Бегуном, и прикончить их опять не удалось: Бешеный Клык лично спас своих шавок. К сожалению, этот огромный белый волчара сбежал с той же лёгкостью, с какой и появился. Дальше в лесу виднелись некие руины, но солнце уже клонилось к закату, и мы решили обыскать их на следующий день. В лагерь вернулись уже в сумерках. Лиандра, выслушав рассказ о наших приключениях, только вздохнула. – Вы уж постарайтесь там поаккуратнее, ладно? – Постараемся, мама. Но нас много, и с нами Морриган. Надеюсь, справимся. А тебе как в лагере? – Люди принесли эльфам немало горя. Но, несмотря на это, они довольно приветливы. Я не жалею, что мы пришли сюда. Долийцы за работой рассказывают немало интересного – я помогаю им по хозяйству, чем могу, – мама помолчала и горько добавила. – Жаль только, что Бетани этого не услышит. Бетани… Повисшее молчание прервал голос Лелианы: – Я не хотела спрашивать, чтобы не тревожить ваше горе, но раз вы сами заговорили об этом… Порождения тьмы унесли не только Бетани и Тину, но и Орена? – Да. – Странно… Они атаковали внезапно? – Внезапно, – хмуро подтвердил Карвер, – Орен закричал, и тут же твари из леса и высыпали. Мы только и успели, что оружие похватать: ни телеги в круг не поставили, ни даже вместе не собрались. Меня царапнуло какое-то несоответствие в словах брата. Заставив себя прокрутить в памяти сцену, я понял, что именно заинтересовало Лелиану. – Внезапно, да, но Орен действительно закричал до того, как монстры выбежали из-за деревьев! Он ведь спал, следовательно, почувствовал их сквозь сон! Как? – Я бы тоже учуял порождений тьмы, – ответил Адхон, – но детей в Серые Стражи не принимают. Нет, в ордене я новичок, могу чего-то не знать, но всё равно… сомневаюсь. Подождите! Когда мы входили в Лотеринг, то видели отъезжающие телеги, и Алистеру показалось, что он почувствовал там… Серого Стража. Выходит, мальчишка и в самом деле прошёл Посвящение? Но как? – Сорис, а где вы вообще встретили Орена? – поинтересовалась Лелиана. – В Денериме. Он валялся без сознания на каком-то складе. Его Авернус лечил, добрейший старикан. Он и нам помог из города сбежать. Эх, жаль мальчугана. Орен нас сильно выручил. – Орен… – медленно произнёс Адхон. – Где-то я уже слышал это имя. Орен… А, конечно! Элайна рассказывала – ну, ещё один уцелевший Серый Страж, из рода Кусландов. У неё был племянник Орен. Он в детстве якобы сделал ряд предсказаний: о предательстве Хоу, о поражении армии Кайлана при Остагаре, о… так, неважно. Правда, Орен погиб… нет. Сейчас, подождите. Адхон закрыл глаза ладонями. Спустя десяток секунд он медленно заговорил, явно вспоминая услышанную фразу: – За ужином заметили, что Орен тоже исчез. Стали искать. Вспомнили, что мальчуган входил в кладовку, где начинается подземный ход. Орен всё время твердил о предательстве Хоу, – встряхнув головой, эльф закончил. – Вроде так, если ничего не путаю. Может, это тот самый Орен и есть? – Сходится! – азартно воскликнул Сорис. – Он говорил, что из влиятельной семьи, и что какой-то лорд убил его родителей. Подробностей не раскрывал, боялся, что его и в Лотеринге достанут. – Да, и что уцелели только тётя и отец, которые к Остагару пошли, – добавила Шианни. – «Тётя» – это Элайна, а отец? – Фергюс Кусланд, – ответила Лелиана, – слышала, тоже отправился к Остагару. Не знаю, что с ним стало. Но если Орен боялся Хоу, то почему поехал в Киркволл? Почему не рассказал о своём происхождении? Рендон пытался арестовать банна Вогана в его особняке, и там эрла Амарантайна убил какой-то одержимый. – Что?! – вскинулась Шианни. – Так я убила эрла Хоу? Помолчала. Посмотрела на наши лица. Ещё немного помолчала. Неуверенно начала: – Думаю, мне нужно рассказать… – Не помешает, – кивнула Авелин.***
– Да… Жаль, что меня там не было. Очень, очень жаль, – произнёс Адхон после долгого рассказа Шианни. – Нет, у долийцев случаются проблемы с людьми. Изредка даже подобные проблемы. Но мы хотя бы можем защищать себя с оружием в руках. – Тина так и не оправилась от надругательства вплоть до самого конца, – ответила эльфийка. – Я же… нет, не смирилась, скорее – «оставила позади». Жизнь продолжается. – Жизнь продолжается, – эхом откликнулась Лиандра, – спасибо Флемет. – «Спасибо Флемет»? – неожиданно переспросила Морриган, Хранившая молчание на протяжении всего разговора. – Неужели вы думаете, что моя мать непричастна к этому нападению? – А что, она может управлять порождениями тьмы? – хмыкнул Адхон. – А тебе известно, что может и не может это существо? Мне – нет. Зато я точно знаю, что Флемет с лёгкостью пожертвует другими ради своих целей. Подумайте сами: на вас случайно нападают порождения тьмы, и в это же время мимо случайно пролетает Флемет. При том, что мама редко покидает свою хижину. Очень редко. Нет… – Но это же какая-то бессмыслица! – возмутился Карвер. – Она же нас спасла! Нет, нет, не может быть… – Возможно, для того, чтобы внушить вам благодарность? Чтобы заставить выполнить свою просьбу? Человеческими чувствами так легко манипулировать… Кажется, что в моём заплечном мешке разгорается маленький колючий огонёк. – Но она же ничего не просила! Хотя… Флемет упоминала о каком-то поручении, и потом говорила с Линдоном наедине. Брат? Говорила. Просила. Амулет плотно упакован, он лежит в нескольких шагах – а кажется, что сжигает меня изнутри. – Я не прошу отказываться от обещаний. И даже не спрашиваю, что именно ты обещал матушке моей – я же не менестрельша, чтобы выведывать чужие секретики. Просто подумай над тем, что я сказала. Своим умом. Просто подумай. – Хорошо. Подумаю. Заснуть этой ночью удалось не сразу.***
– В этом помещении необычайно холодно, – оглядевшись по сторонам, Адхон подошёл к сваленной в углу куче тряпья. Ветхая ткань осыпалась от прикосновений, и вскоре в неровном свете факелов показался небольшой чёрный сосудик с плавающей внутри бумажкой. Конечно, за это время она давным-давно должна была истлеть. Но не истлела. – Интересно, что там написано? – Предлагаю разбить сосуд и прочитать, – соглашаюсь с эльфом. Ведь правда интересно же! – Опять?! – буквально взвыл Карвер. – Ну сколько можно же лезть туда, куда не надо?! – Например? – бесстрастно уточнил Адхон. – Например? Ну, например, «О, кто же там так таинственно рычит? Предлагаю пойти посмотреть!» – Другого пути не было. Ту дверь мы взломать так и не смогли. – О, а потом «Интересно, что убило рыцаря, гнома и солдата? Они же умерли совсем недавно!» – И в самом деле удивительно, что эти бедняги забрались так далеко, – прокомментировала Лелиана, – или они прошли в руины до того, как лес перестал пускать посторонних? – Карвер, хватит дуться! – вступилась за сородича Шианни. – Подумай сам: ведь мы в самом настоящем подземелье убили самого настоящего дракона! Огромного! Огнедышащего! В эльфинаже я о таких приключениях и не мечтала. – Боюсь тебя огорчать, но насчёт «самого настоящего» ты заблуждаешься, – едко заметила Морриган, – то была юная самочка, к тому же совсем небольшая. Настоящие высшие драконы чуть-чуть побольше. Уж я-то знаю. – Ага, а потом тебе обязательно надо было успокаивать призрак эльфийского мальчика, – продолжил возмущаться Карвер, – и кто бы мог подумать, что он в панике убежит прочь, и со всех сторон на нас повалит толпа скелетов? – Он выглядел потерянным, одиноким и очень жалобно звал маму, – ответил Адхон, впрочем, в его голосе не слышалось ни капли оправдания. – Ага, а потом тебе потребовалось целый час расшифровывать ту табличку, возиться с кувшином и успокаивать уже маму мальчика. А она – вот уж неожиданность! – призвала ораву призраков и набросилась на нас! – Каарвеер, – пытаюсь осадить зарвавшегося брата, – тебе твой новый тевинтерский доспех не жмёт? В случае чего ты всегда можешь отдать его Авелин! – Возражать не буду, – откликнулась Валлен. – Кстати, а как он оказался в эльфийских руинах, они же явно ещё дотевинтерской постройки? – удивилась Лелиана. – Кто-то приложил очень много усилий, чтобы надёжно спрятать такую вещь, – предположил Сорис, – ведь ему тоже пришлось проводить ритуал и как-то утихомиривать того призрака. – Ну… – последний аргумент на брата, кажется, подействовал, – а зачем было ломиться в ту комнату, полную скелетов? – А вот это того стоило, – ответил Адхон с непререкаемой уверенностью, – теперь нам не только известны секреты древних воинов-чародеев. Оказывается, когда-то в этих руинах эльфы и люди плечом к плечу сражались против кого-то или чего-то. И мои расспросы оказались не напрасны: когда я спросил, как шемленам удалось разрушить Арлатан, он ответил, что «шемлены не разрушали Арлатан». Жаль, что он больше ничего не помнил. Но если не шемлены, то кто? Гномы? Забытые? Фен’Харрел? Что-то, оставшееся неизвестным? Что привело к окончанию золотого века, что обрекло Народ на столетия рабства? Или это был бред, не имевший никакого отношения к действительности? Хранители должны узнать об этом! Жаль, что сосуд с заключённой душой древнего эльфа пришлось уничтожить – он и так слишком много времени пробыл во тьме, тишине и одиночестве. Адхон перевёл дух и продолжил гораздо спокойнее: – Так что загадку этой бумаги обязательно надо разгадать. Тем более, что сражаться нам, возможно, и не придётся… При прикосновении стекло идёт трещинами, и в комнате возникает высокий скелет в доспехах, вооружённый мечом и щитом. – Или придётся. Авелин принимает первый удар, с двух сторон её страхуют Карвер и Сорис, Шианни и Фенрик держатся чуть в стороне. Ощущаю, как наваливается страшная, опустошающая усталость. – Аура восставшего из мёртвых! В стороны! Я вместе с Махариэлем и Лелианой отбегаю в дальний угол комнаты. Стреляем, вот только стрелы на восставшего производят даже меньше впечатления, чем на драконицу. Встревоженный крик Морриган: – Он неуязвим ко льду! Плохо. – И сопротивляется энтропии! Совсем плохо. – Хоть что-то можно сделать? Ведьму и демона соединяет сияющий жгут молнии, резкий треск бьёт по ушам. Восставший пошатывается, и Морриган с огромной скоростью подлетает к нему под ноги. Враг легко отбивает клинок Сориса, игнорирует выпад Авелин и резко опускает меч вниз. Мимо: ведьма, приподнявшись на локте, успела вытянуть руку и наложить на себя силовое поле. Уф. Морри уцелела. Правда, в ближайшее время сражаться не сможет – и восставший решил воспользоваться этим по полной. Демон скользит над полом с убийственной грацией, не позволяет себя окружить, ловко прикрывается воинами от нашего огня. Разбегаемся… увы, комнатка небольшая, а выход в коридор прикрывает враг. Ничего, доспех восставшего уже щерится прорехами. Ещё чуть-чуть… проклятье! Одним движением мертвец подтаскивает к себе всех лучников. Перекат! Удар, чей-то крик боли, вскочить на ноги, я жив? Жив! Брата откинуло в сторону, он пытается встать на ноги, но приложило его, похоже, изрядно. Адхон и Лелиана живы и даже вроде бы не ранены, а вот правая рука Сориса выгнута под неестественным углом. А он ведь нас спас, не парируй эльф удар трупа – никакой перекат бы не помог, а кожаный доспех при такой силище что бумага. Восставший загоняет Сориса в угол. Мабари кусает врага за ноги, Шианни и Авелин сдерживают тварь, но отчётливо не справляются. Особенно эльфийка – Валлен постоянно её страхует. Выстрел. Выстрел. Броня на трупе висит кусками, стрелы глубоко входят в иссохшую плоть, но демону это, казалось, совершенно не мешает. Внезапный разворот – восставший бросается к Адхону. От первого удара эльф уклоняется каким-то чудом, слегка отведя меч своим луком. Второ… Резкий треск молнии, и мертвеца выгибает дугой. Ненадолго, но этого хватает. Подоспевшая Авелин насквозь пронзает мечом грудь, две стрелы проламывают височную кость и вонзаются в череп, мгновение спустя мабари сбивает с ног и вцепляется в горло. Неизвестно, что из этого убило восставшего – но что-то точно убило. Во внезапной тишине раздаётся отстранённый голос чудом уцелевшего эльфа: – Повезло, что Хватку Фалон’Дина тебе отдал, Лелиана. Потерять её куда обидней. Морриган мимоходом исцеляет Шианни («Царапины!») и подходит к шатающемуся Карверу. – Сотрясение мозга. Жить будешь. – А… – А мозгов у тебя и так не было. После чего дочь Флемет уняла боль Сориса, вправила перелом и зафиксировала руку. – На ближайшую неделю не боец, там видно будет. – Не специализируешься по переломам? – усмехнулся эльф. – Специализируюсь. Вторую сломать? – Спасибки, как-нибудь обойдусь, – несмотря на жёсткую отповедь, Сорис явно благодарен Морриган. Махариэль подошёл к осколкам сосуда, осторожно развернул бумажку, прочитал и скривился: – Карвер, поздравляю, ты был прав. «Пускай сила нашего союза свяжет тебя твоим истинным именем. Квамета Кагат, восставший из мёртвых, искажение почитаемого отца. Хотя ни одна духовная клеть не возместит причинённых страданий. Андрасте да наложит на тебя оковы, демон, и да обуздает ярость твою навеки». Ничего интересного. – Постой-ка… Авелин взяла бумажку из рук эльфа и быстро осмотрела. – Но тут водяной знак с гербом дю Лаков, семейства моего отца! Это же не имеет никакого смысла. – Твой отец был храмовником? Охотником на демонов? – Да нет же! – Кто-то из его родственников? – Нет! Или, по крайней мере, я никогда об этом не слышала. И вообще, семейства дю Лаков больше нет, отец специально настоял, чтобы я взяла фамилию мужа. Сколько ещё тайн хранит это подземелье? Увы, никаких идей, способных пролить свет на эту загадку, ни у кого не было. – Так, – подвёл итог Махариэль, – последняя схватка обошлась нам дорого. Приключения на сегодня закончены. В лагерь. Продолжим завтра. Продолжим. Но если за завтра не закончим, то послезавтра Даниэлла вполне может превратиться в оборотня.***
Со следующим залом мы провозились часа полтора, не меньше. Нет, немногочисленных скелетов перестреляли быстро, но… Ямы с копьями. Лезвия в стенах. Вспыхивающие огненные шары. Переворачивающийся пол. Скрытые арбалеты. Падающие с потолка плиты. Чего там только не было! Обезвреживали втроём: я, Лелиана, Адхон. К счастью, справились благополучно, а под конец нашли кое-что интересное. Это был старый, почти сгнивший дневник, лежащий неподалёку от истлевшего костяка. Разобрать текст удалось лишь на одной странице, да и то не полностью. «Всадники появляются после каждого города, с тех самых пор, как я успешно разгадал эту историю. Теперь я понимаю, как они забирают тех, кто мне ближе, лишают меня родни и покоя. Я думал, это дорога к славе, но теперь его ищейки преследуют меня на каждом шагу. Гаксканг, будь проклято его имя и будь проклят день, когда я услышал его» – Предания прошлого? – пожал плечами Адхон, убирая дневник. – Любопытно, конечно, но этот Гаксканг давным-давно умер. Встретиться нам не суждено. – Как знать, как знать, – возразила Лелиана. – Гаксканг… Где-то я слышала это имя. Гаксканг, Гаксканг… нет, не вспомнить. Морри, может быть, ты знаешь? Ведьма холодно улыбнулась: – Некоторые двери не следует открывать. Некоторые секреты должны остаться неразгаданными. – А что насчёт секрета «Что находится в следующем зале»? – я поспешил перевести всё в шутку, а то больно уж напряжённым был тон Морриган. – Ну, это-то угадать нетрудно, – пожала плечами Шианни. – Скелеты. Или призраки. Или труп с каким-нибудь могущественным демоном внутри. Или всё вместе. К сожалению, правильным оказался последний вариант.***
Хозяйка Леса была красива – странной, неестественной красотой. Невысокая обнажённая женщина, одетая лишь в узловатые корни, со свисающими на плечи чёрными волосами, серо-зелёной кожей, вертикальными зрачками в глубине тёмных глаз и длинными, острыми когтями. Посреди стаи рычащих, беснующихся оборотней она смотрелась крайне чужеродно – но при одном лишь её приближении лохматики замолкали и успокаивались. Когда после нескольких стычек оборотни внезапно пошли на переговоры, Адхон весьма удивился. Он отнёсся к этой идее скептически, считая, что внутри нас ждёт засада, да и в любом случае опасных говорящих зверей придётся перебить. Но после недолгих колебаний счёл, что от разговора особого вреда не будет. Голос Хозяйки был и высоким и низким, как будто одновременно говорили несколько существ. Насколько я помню объяснения папы, это один из характерных признаков духа – ну, или демона. Тем не менее, нападать Хозяйка не спешила. Она извинилась за своих подопечных, заметила, что они вынуждены постоянно бороться со своей природой, и предложила рассказать кое-что, о чём умолчал Хранитель. – Именно Затриан сотворил проклятие, от которого страдают эти существа, то самое проклятие, которое ныне терзает и сородичей Затриана. Три века назад его клан впервые пришёл в Бресилиан, и люди, жившие неподалёку от леса, решили прогнать долийцев. В те дни Затриан был молод, он безмерно любил своих детей, сына и дочь. Но в один воистину чёрный день во время охоты люди схватили их обоих. Бегун утробно зарычал и закончил рассказ: – Люди запытали юношу до смерти. Девушку они изнасиловали и бросили умирать. Долийцы нашли её, но потом она узнала, что у неё будет ребёнок, и покончила с собой. Я мрачно покосился на Шианни. Идут века, проблемы остаются. Интересно, этот мир хоть как-то можно исправить?! В общем-то, неудивительно, что после такого Затриан решил отомстить. Но он счёл, что смерть – слишком лёгкое наказание для убийц, призвал могучего духа и вселил его в тело волка. Люди, покусанные Бешеным Клыком, подхватывали проклятие оборотничества, превращаясь в кровожадных, неразумных зверей. И так было до тех пор, пока не появилась Хозяйка леса и не смогла утихомирить – но не убрать полностью – их ярость. – Преступления, совершённые против детей Затриана, чудовищны, но в них виноваты те, кто погиб века назад, – страстно настаивала обнажённая женщина, – теперь от проклятия страдают невинные. – И поэтому вы решили напасть на долийцев, чтобы страдало ещё больше невинных, – язвительно уточнил Адхон. – Мы пытались связаться с Затрианом множество раз, но он всегда игнорировал наши просьбы. – Но если мы заррразим всех его сородичей, ему придётся снять проклятие! – нда, дипломатия явно не является сильной стороной Бегуна. – Да, мы виноваты перед долийцами, но это единственный способ снять проклятие. Умоляю, помоги нам! Пойди к Затриану и приведи его сюда! – А если проклятие снять нельзя, то умрёт! Они все умрут! – я уже думал, что дипломатия не является сильной стороной Бегуна? Долиец хмуро покосился на оборотня: – Ситуация сложнее, чем показалось поначалу. Не знаю, что насчёт «привести», но обсудить ситуацию с Хранителем явно стоит. – Спасибо и на этом! Я верю, что разум возобладает, и он согласится снять проклятие. Я открыла вам дверь, которая ведёт к выходу из руин. Возвращайся поскорее вместе с Затрианом. Да она издевается, что ли?! Как вспомню, как мы вчера в эту дверь ломились… Но «поскорее» вряд ли получится. Когда дойдём до лагеря, уже начнёт темнеть. Или получится. Затриан ждал нас прямо у входа на поверхность. Кажется, он решил лично помочь своим сородичам. После коротких приветствий Хранитель перешёл к делу: – Сердце у тебя? – Нет. – Нет, говоришь? Сдаётся, дух убедила тебя поработать на неё. И чего же она хочет? – Она не вызовет Бешеного Клыка, пока вы не снимете проклятие. – То есть ты так и не понял, что она и есть Бешеный Клык? Нда… Интересно, почему мне кажется, что это не последнее откровение, которое мы узнаем за сегодняшний день? Из дальнейшего разговора выяснилось, что Затриан может изменить облик Хозяйки Леса и с помощью сердца Бешеного Клыка вылечить сородичей, но отнюдь не горит желанием снимать проклятие. После долгих уговоров Адхон убедил Хранителя хотя бы послушать, что скажут оборотни. – Что ж, ладно. Хочешь, чтобы я с ними поговорил? Я так и сделаю. А если они хотят только отмстить? Ты защитишь меня? – Да. Обещаю. – Что же, хорошо, хоть я и не вижу в этом смысла. Прошло уже не одно столетие. Посмотрим, что скажет дух. Признаться, у меня ещё тлела надежда на благополучный исход. Такая тусклая-тусклая, как ещё не до конца остывший уголёк. Но когда Хозяйка Леса озвучила очередное откровение… – Затриан, твой народ верит, что ты раскрыл секрет бессмертия, которым владели ваши предки, но это не так. Ты призвал проклятие с помощью магии крови, и живёшь до тех пор, пока оно существует. Но последняя карта прекрасного духа тоже оказалась бита. Махариэль, конечно, удивился услышанному, но трудно ожидать ненависти к магии крови от того, кто путешествует в компании с дочерью Флемет. – Мне жаль, Хозяйка, что до этого дошло, – со вздохом признал Адхон, когда переговоры окончательно зашли в тупик. – Подожди! – возмутилась Авелин. – Ты собираешься поддержать Затриана, зная, что он поступает неправильно и несправедливо? – Пожалуйста, не надо! – присоединяется Лелиана. Хорошо, что сегодня с нами нет Карвера – он бы сейчас такое устроил… – Я не предам свой народ. Шианни выступила вперёд. – Знаешь, Затриан, ты мне сейчас напоминаешь мою кузину, Тину. После того, как её изнасиловали шемы, она возненавидела весь человеческий род. До тех пор, пока её не утащили порождения тьмы, она страстно мечтала о победе Мора. – Какое право имеешь ты судить меня, плоскоухая? Казалось, что Шианни горит каким-то яростным светом. Думаю, владей она магией – тут стало бы очень жарко. – Имею. Меня тоже изнасиловали вместе с Тиной, подруг убили у меня на глазах. И знаешь, что? Я отомстила. Я разорвала Вогана на клочки, медленно, наслаждаясь каждым криком, каждым кусочком. Охранники последовали за своим господином. Но у меня и в мыслях не было переносить ненависть свою на весь людской род! От Орена, Лелианы, Авелин, Линдона я видела только хорошее. Так какое право имеешь ты мстить непричастным? – Ты не видела труп моего сына. Ты не держала в руках тело своей дочери. – Я видела трупы Энии и Валоры. А что касается твоей дочери… тебе нужно было не строить планы мести, а лучше смотреть за ней, Затриан. Я считаю, что она поступила недальновидно. Забеременей я от Вогана или кого-то из его прихвостней, то вытравила бы плод. Или родила и не стала бы перевязывать младенцу пуповину. Адхон, стоит ли нам поддерживать безумца, одержимого жаждой мести? – Я. Не. Предам. Свой. Народ, – Махариэль буквально прорычал эти слова. – А что будет считаться предательством? – вступаю в дискуссию. – Предположим, мы перебьём оборотней, вырежем сердце и спасём долийцев. Но ведь проклятие никуда не исчезнет. Что будет дальше, через десять, пятьдесят, сто лет? Новые нападения оборотней, новые жертвы, новые смерти долийцев. Уцелеет ли кто-нибудь из клана? Удастся ли Затриану справиться с этим ещё, и ещё, и ещё раз? Подумай – кто-нибудь из Стражей вполне мог положиться на помощь оборотней и попытаться перебить весь клан, – испуганный вздох Хозяйки и утробное рычание Бегуна продемонстрировали, что возможность не исключена. – Так стоит ли ради мести за давным-давно совершённое преступление подвергать клан новым и новым опасностям? Что будет предательством твоего народа? Адхон Махариэль молчал, наверное, целых полминуты. – Вы правы. Затриан, я думаю, тебе стоит снять проклятие.***
– Проклятие снято. Мы спасены, – в глубоком, звучном голосе Сарела чувствовалось немалое потрясение, – но Затриан… До сих пор не могу поверить в его смерть! Это что-то неправильное, противоречащее естественному ходу вещей. День сменяется ночью, вслед за зимой приходит весна, Затриан ведёт наш клан. Так было всегда, во время моего отца, деда, прадеда… По сравнению с ним мы казались такими короткоживущими, такими мимолётными. И вот теперь его не стало. Скажи, долиец из клана Сабре, как умер наш Хранитель? – Достойно, – уверенно ответил Адхон. – Как герой. Снять проклятие оказалось невероятно трудно, и он пожертвовал своей жизнью ради спасения клана. Махариэль соврал, и это, наверное, правильно. К чему эльфам знать, в какую ярость пришёл Затриан после слов Серого Стража? Как он одним движением парализовал оборотней и Хозяйку, призвал призраков, пробудил сильванов? Как он с безумным хохотом убивал беспомощных оборотней направо и налево, пока мы пытались хоть как-то взять ситуацию под контроль? Как воздух в зале сгустился до снега, и порывы вьюги качали из стороны в сторону даже Авелин? Помогла Морриган: каким-то хитрым заклинанием она погрузила Затриана в неглубокую дрёму. Мы не подходили к эльфийскому волшебнику: мага, закутанного в плёнку многочисленных щитов, с одного удара не вырубишь, а вот разбудишь обязательно. Но это заклятье позволило нам разобраться с призраками и сильванами, пережить вьюгу и окружить Затриана. Даже тогда он не сделался лёгкой целью, изящно оглушая всех, кто пытался атаковать его в ближнем бою. Но избавленная от необходимости следить за толпой врагов, Морриган развернулась на полную, стрелы лучников истощали щиты, и в конце концов Затриан со стоном опустился на колено. А может быть, Адхон, говоря «достойно», подразумевает то, что было позднее? Ведь схватка пошла на пользу бессмертному эльфу. Он не избавился от своей ненависти: как отбросить то, что поддерживало твою жизнь на протяжении трёх веков? Но он возвысился над ней, поставив судьбу клана на первое место. Уничтожение проклятия означало и смерть Хозяйки Леса – или, по крайней мере, её перерождение совершенно иным духом. Но это чуждое существо, ценя и осознавая свою жизнь, неистово стремилось к смерти, ведь её существование приводило к страданиям невинных. Сегодня два бессмертных существа принесли схожие жертвы. Затриан пару минут стоял, опираясь на посох и не двигаясь с места. А потом он мягко, не издав ни звука, опустился на пол и просто перестал дышать. А воздух вокруг Хозяйки начал светиться. Она ещё успела в последний раз прикоснуться к своим подопечным, прежде чем сама стала светом. Оборотни стали светом. А когда он померк, Хозяйки не было. Нигде. А вместо лохматых зверей в комнате стояли обычные люди. Когда все благодарности были сказаны, они ушли наверх, навстречу новой жизни. Мы наскоро обыскали логово оборотней, но не нашли ничего ценного и примечательного, кроме ещё одного чёрного сосуда. Но сталкиваться со вторым выходцем из мёртвых желающих не нашлось. Так что Адхон, наверное, даже не соврал. В конечном итоге Затриан действительно ушёл достойно. – Мы и наши потомки будем чтить его, как героя, – сказитель склонил голову. – Теперь нас поведёт Ланайя. Тяжело придётся бедной девочке, ведь никто из нас не предполагал, что Первая действительно возглавит клан. А вот я почему-то в Ланайю верю. Она девчонка бойкая, справится. Затриан всё-таки слишком зациклился на своей мести, и с годами сочувствие к сородичам… нет, не исчезло, просто немного притупилось. Кстати, Ланайе мы рассказали правду, да она и так почти обо всём догадалась. Весь следующий день мы отдыхали, пользуясь непритворным гостеприимством долийцев. Но потом пришла пора отправляться в Денерим, благо, магия Хранительницы помогла Карверу в достаточной степени поправиться. Шианни и Сорис, как и предполагалось, остались со своим новым народом. Перед уходом Адхон честно раздал всем по два с половиной золотых – денег в сокровищнице драконицы нашлось немало. Правда, до столицы Ферелдена мы всё равно пойдём вместе. – Нам требуется время, чтобы собрать охотников из других кланов, – объясняла Ланайя на прощание, – но как только мы это сделаем, то немедленно пошлём их в Редклиф. – Хорошо, – кивнул Адхон, – надеюсь, Элайне не пришлось разбираться с запутанными историями и могущественными духами.***
Несколько дней спустя, когда мы расположились лагерем у дороги на Денерим, Лелиана неожиданно подошла к Адхону. – Ты знаешь, я думала над тем, что случилось с эльфами и оборотнями, о смерти Затриана и Хозяйки Леса… И мне вспомнилась одна песня, её пела эльфийка на вилле леди Сесили, давным-давно, когда ещё не умерла мама. Странно… маму я едва помню, а вот песня в память врезалась намертво. Когда я выросла, то постаралась найти её. В ней говорится о том, что смерть – лишь начало нового, о том, как душа сбрасывает земную оболочку и обретает свободу, о скорби и счастье. – Я помню, – медленно кивнул эльф, – хагрен Пайвел рассказывал подобные истории. Исполнишь? – Для этого я и подошла. Лелиана достала небольшую лютню (интересно, у эльфов купила или ещё из Лотеринга несла?) и некоторое время тихонько распевалась и настраивала инструмент. А потом запела. Это был глубокий, завораживающий голос. Он растекался по лагерю, заставлял отвлечься от повседневных дел и ненадолго прикоснуться к вечности. Hahren na melana sahlin Emma ir abelas Лелиана тщательно выводила каждое слово, они текли полноводным потоком, и казалось, что стоит прислушаться, погрузиться в мелодию – и незнакомый язык перестанет быть преградой, и ты обретёшь смысл, вложенный в эти слова тысячелетия назад. Souver'inan isala hamin Vhenan him dor'felas Фенрик опустился на ноги и, склонив голову набок, пристально посмотрел на Лелиану. Морриган скептически покачала головой, отворачиваясь, но даже она выглядела очарованной. In uthenera na revas Vir sulahn'nehn Карвер уставился на Лелиану, казалось, забыв, что надо моргать и дышать. Лиандра опустила голову, и из её глаз медленно потекли слёзы. Vir dirthera Vir samahl la numin Мне хотелось, чтобы песня длилась вечно. Мне казалось, что она уже длится вечно. Vir lath sa'vunin Но даже вечность заканчивается. С последними аккордами Лелиана плавно завершила свою песню, пристально посмотрела в лицо Адхону и смущённо отвернулась. В лагере повисла тишина, и никому не хотелось её прерывать. Не знаю, что будет впереди. Не знаю, что ждёт нас в Денериме и Киркволле. Но воспоминание о песне в придорожном лагере останется со мной навсегда. Как жаль, что её не довелось услышать Бетани. Бетани…