The Imprinting

      Вернувшись в дом, маг направился в кухню, рассчитывая избавиться от прилипших к нему драконов хотя бы на время еды, а после сесть и как следует всё обдумать. У него ещё оставалась надежда, что с прибытием повитухи он сможет всё исправить, и она убедит родителей забрать своих детей обратно. Нужно только придумать верные аргументы.       Его дом представлял собой небольшую землянку, пристроенную к башне, которая служила бывшему жильцу для наблюдения за звёздами. Башня была не столь высокой, сколь могла бы быть, но соответствовала всем требованиям: открытая верхняя площадка, множество комнат, расположенных вдоль крутой, ведущей наверх лестницы, и огромный подвал под ней. Или точнее подземный зал, служивший кабинетом для различных экспериментов. Но, несмотря на наличие множества комнат в самой башне, она никогда не являлась жилой из-за того, что её крайне сложно отапливать. А вот маленький домик, пристроенный к ней, для проживания просто идеален! Всего три комнаты, одна из которых — соединённая с прихожей кухня, и две большие спальни, одна, оснащённая камином. Нынешний владелец дома использовал эту комнату как ещё один кабинет, скопив в ней множество книг. Ведь она была наиболее освещённой за счёт больших окон и всё того же камина, который маг разжигал по ночам. Раньше комната, по всей видимости, служила гостиной, но если старый хозяин ещё мог водить к себе гостей, новый, наоборот, отгораживался от них всеми способами. И был вполне счастлив, а тут вдруг свалившаяся на голову компания.       Пройдя к большому дубовому столу на кухне, маг снова попытался оторвать от себя одного из драконов и в этот раз ему удалось. Зелёный спокойно перебрался на стол, а чёрный без приглашения последовал за ним, больно царапая своими коготками сквозь мантию при каждом движении лап. Маг при этом каждый раз вздрагивал и морщился, но молчал, лишь в душе радуясь хотя бы временному избавлению от тяжёлой ноши. Действительно тяжёлой, и в полной мере это удалось ощутить, когда малыши слезли с него. Они разместились на столе, на удивление, вмещаясь полностью (даже хвосты не свешивались), и теперь преданно заглядывали в глаза молодого мага.       — Сидите здесь, — без особой уверенности сказал тот, не рассчитывая, правда, что его послушают. Но к его удивлению парочка осталась сидеть на столе не только, когда он сделал шаг в сторону, но даже когда полностью отошёл от него. Лишь две пары разноцветных глаз с узкими зрачками внимательно и заинтересованно следили за каждым его движением.       Убедившись, что малыши и в самом деле не думают идти за ним, он уже спокойно открыл крышку погреба и осторожно спустился на пару ступеней. Ещё один большой плюс совсем недавно приобретённого им жилища — отличный вместительный погреб, расположенный под кухней и каким-то чудом не затрагивающий огромный подвал. В нём всегда царил холод явно не без вмешательства магии — под землёй не столь прохладно, а главное не так сухо. Отличное место для хранения снеди, особенно, если ты не очень любишь бывать в городе для пополнения запасов. А маги, как правило, относились именно к этой категории, поэтому кладовые набивали доверху, лишь бы избавиться от лишнего повода показываться на глаза другим.       Спускаясь, маг то и дело задирал голову и оглядывался на стол, проверяя, сидят ли дракончики на месте или уже сорвались и побежали к нему. Лестница в погреб была крутой и шаткой, а высота немаленькая. И в голове так копились картины того, как эти двое, кинувшись к нему, проваливаются в яму и ломают хрупкие крылышки или шейки. Учитывая их возраст, маг сильно сомневался, что они уже достаточно ловкие. Когда над полом кухни осталась видна только его голова, он ещё раз бросил внимательный взгляд на стол. Как раз вовремя, чтобы заметить, как зелёный дракон неуверенно переместил вперёд одну лапку. Маг тут же недобро сощурился.       — Сидите там и ни с места! — строго рявкнул он, и лапа пристыженно вернулась на место. Две зубастые мордочки грустно опустились, но маг, словно не заметив этого, уже без угрызений совести спустился вниз.       Пусть малыши и выглядели расстроенными, приказа они послушались и больше уйти со стола не пытались. И были вознаграждены — перед ними упала замороженная тушка цыплёнка. Оба радостно кинулись к ней, возбуждённо попискивая (странный горловой звук, напоминающий одновременно и писк, и шипение), но едва их мордочки принюхались к мясу, как они тут же брезгливо отвернулись.       — Что? — удивился маг, вкидывая брови вверх. — Не нравится? Может, слишком холодная для вас…       На его ладони вспыхнуло оранжевое пламя, и он лёгким взмахом руки направил на мясо. Пламя покрыло цыплёнка, не причиняя вреда ни столу, ни драконам, но зато последних проделанный фокус привёл в неописуемый восторг. Их шипение зазвучало громче, в нём улавливались весёлые нотки, и малыши то и дело норовили сунуться в огонь. Магу даже пришлось пару раз ударить их ладонью по непослушным мордочкам. И пусть он старался сделать это как можно более мягко, когда зелёный виновато отступил назад, его кольнуло какое-то чувство жалости. Хоть они и представлялись ему сейчас неимоверной и весьма опасной обузой, он не мог не признать, что оба дракона довольно милые. Хотя бы пока маленькие.       Но когда цыплёнок полностью разморозился, малыши вновь поворотили от него носы, чем вызвали искреннее недоумение мага. Пришлось снова спускаться в подвал в поисках чего-то более подходящего. Но от поросёнка драконы отказались так же, а вот телятину (которую колдун случайно поджарил, а не разогрел, потому что в этот момент зелёный вновь решил поиграть в скалолаза на нём) принялись уминать за обе щёки. И лишь убедившись, что его новоявленные питомцы остались сытыми, маг устало рухнул на стул, положил голову на столешницу и принялся думать.       Для начала он попытался вспомнить всё, что знал о драконах. Как выяснилось, не очень то и много. Драконы были представителями одной из разумных рас их мира, но, как и многие другие расы-оборотни, не имели собственной территории. Насколько он знал, это против их природы — эти существа жили по одиночке или парами, почти никто не мог похвастаться тем, что знал целую семью драконов. Но это как раз таки не совсем верно. Не имея своего королевства, они так же не были привередливы и к местности обитания. А всё благодаря возможности принимать человеческий облик. Большинство драконов проживали свои жизни среди людей, эльфов, кого угодно, с кем схожа их внешность, и кто терпел подле себя иные расы, и тщательно скрывали свою истинную сущность. Некоторые путешествовали, служили в армии, могли даже вести фермерское хозяйство… Но мало кто открыто объявлял о том, что не является человеком. А всё из-за того, что убитый, не перевоплотившийся в человека дракон, стоил очень дорого. Почти любая часть его тела могла послужить: внутренности — знахарям и магам, чешуя — кузнецам, кости — ювелирам. Ни одно магическое существо не могло похвастаться такой универсальностью.       Разумеется, это не значило, что узнав о том, что в их деревне проживает дракон, люди сразу же с вилами шли к его дому, чтобы заставить его обратиться, а затем убить его, после разделив полученные деньги между всеми жителями. Нет, для начала даже заставить дракона перевоплотиться не так-то просто, а уж убить его и вовсе задачка не из простых. Это были настоящие монстры, некоторые достигали до тридцати пяти метров в длину, огнедышащие (хотя и не все), с полным набором когтей и клыков, да ещё и владеющие магией. Все расы в мире обладали каким-либо потенциалом к колдовству, но именно у драконов он считался наиболее сильным. А вот тут всплывала и вторая причина, по которой драконы могли скрываться — люди их просто боялись. Да и ходила масса слухов, будто превратившись, дракон не мог контролировать себя и становился зверем.       Тоже ложных, чаще драконов почитали, как мудрейших существ (сказывался очень продолжительный возраст, за пару тысячелетий жизни некоторых из них скапливался немалый опыт), но всё равно продолжали бояться, как и любых других оборотней. Люди по природе своей глупы и невежественны и привыкли бояться всего, что хоть немного отличалось от них. Неспроста же с русалами (их цивилизация была развита до высот, которые людям пока и не снились) так и не был заключён мирный договор, и воды, принадлежащие морскому народу, предпочитали избегать, от чего сильно страдали торговые пути. Договор можно было подписать давным-давно, но большинство граждан королевства, в котором жил сам маг, считали, что русалы заслуживают быть порабощёнными, как низшая раса (ха-ха!) и ждали не мира, а войны, причём захватнической. Он знал всё это потому, что в своё время пришёл к королю и заявил, что изучает магическое искусство, а тот назначил его придворным магом. Пришлось изучать и углубляться в политику. Ничего скучнее он в жизни не делал, но, на его счастье, понадобился всего год службы, чтобы доказать свою верность королю и получить свободу. А ещё участок земли и домик с башней, в прошлом принадлежащие предыдущему магу.       Но сейчас не было времени вспоминать о «счастливой» жизни во дворце. Встряхнув головой, он отогнал прочь непрошеные мысли и постарался вернуть свои размышления к более насущной теме. Дракончики перед ним как раз оторвали от туши большой кусок и теперь не могли поделить его — каждый стремился перетянуть мясо на себя, и победил чёрный дракон. Но когда зелёный возмущённо пискнул на это, собрат оторвал от туши новый кусок и, вместо того, чтобы съесть, протянул его «брату». Мага даже тронула подобная их забота друг о друге, но как бы он ни хотел, он не мог назвать их братьями — было видно, что малыши от разных родителей — у них не было ни единого внешнего сходства друг с другом.       Ещё он знал, что драконы, как и многие другие магические существа (а в своей истиной ипостаси они считались именно ими), чувствовали магию. В то время как люди при должной тренировке и освоении особых навыков могли лишь прочувствовать магический след, драконы улавливали его обонянием. И именно об этом запахе говорила их мать — у каждого от рождения собственная магическая аура, имеющая свой особый, индивидуальный запах. И каждый раз, когда он творил магию, даже повторяя чужое заклинание (не говоря уже о создании собственных), он оставлял незримый след. Именно по этому следу его, скорее всего, и нашли родители малышей. И именно по нему же они с лёгкостью найдут его вновь, куда бы он ни направился. Ушёл бы под землю или скрылся бы под водой, след, тем более от такой магии как телепортная, обязательно останется. Только это не отвечало на вопрос, почему детёнышей не забрали.       «Возможно, поскольку я был первым, кого они увидели при рождении, то теперь они считают меня своим родителем», — думал маг про себя, пока наблюдал за трапезой двух малышей. — «А я ещё и кормлю их, да точно мамочка! Надо будет убедить их, что я никудышный родитель и не имею ни малейшего понятия о воспитании драконов. Может и подействует…»       Но твёрдой уверенности не было.       Малыши тем временем закончили обедать и начали позёвывать, широко распахивая полные острых зубов пасти. Маг не обращал на них ни малейшего внимания, искренне считая, что поспать они могут и на столе. Но дракончики были иного мнения. Лениво, вперевалочку, явно наевшись до отвала, они подошли к нему, и зелёный боднул его в плечо. Маг не отреагировал, продолжая размышлять. Дракончик повторил своё действие, но эффекта не добился. Тогда он вспомнил о том, что действовало всегда и безотказно! И лизнул мага в ухо, стараясь проникнуть язычком в самую раковину.       Маг подскочил, как ошпаренный, тихо вскрикнув, и отбежал на несколько шагов, держась за ухо. Тяжело дыша (скорее от пережитого испуга), он раздражённо смотрел на драконов, переводя взгляд с одного на другого. Но те вели себя, как ни в чём не бывало, разве что им не понравилось, что их игрушка ушла столь далеко. Подойдя к самому краю стола, они по очереди посмотрели вниз, будто прикидывая высоту. Пусть и не сразу, но зелёный решился ступить лапкой в пропасть, больше всего на свете желая сейчас оказаться рядом с магом. Последнего же чуть удар не хватил, когда он понял, что малыш сейчас упадёт. От страха позабыв про магию, он кинулся ловить дракона голыми руками, и успел лишь в самый последний момент. Спасённый малыш тут же радостно запищал, пытаясь перевернуться в его руках на пузо или хотя бы головой вверх (падал он вниз головой, и поймали его в том же вертикальном положении). И пока маг облегчённо выдыхал, с тем же радостным писком ему на спину спрыгнул второй дракон, снова цепляясь за мантию и явно до крови расцарапывая кожу под ней когтями.       — А-а-а-а, больно же, прекрати по мне ползать! — закричал маг, срываясь и повышая голос, но ждал он точно не такой реакции.       Оба дракончика тут же опустили головы, поникнув даже крыльями, а чёрный и вовсе спрыгнул на пол и отполз подальше. От вида расстроенных малышей сердце разрывалось, и захотелось немедленно их приласкать и утешить. Застонав, и мысленно ругая на чём свет стоит свою человечность, маг медленно съехал по стене на пол и протянул в приглашении руку.       — Ладно, идите сюда.       Дважды повторять не пришлось. Малыши в два шага оказались рядом и забрались к нему на колени. Какое-то время они ещё топтались, толкая и отпихивая друг друга, соскальзывая с ног или просто путаясь в собственных хвостах. Но потом, удобно устроившись, свернулись в два калачика, прикрывая мордочками и крыльями друг друга. Маг бросил на них обречённый взгляд, прекрасно понимая, что меньше чем через десять минут ноги затекут, а потом и вовсе заболят. Но в душе махнул на всё рукой.       «Всё равно это только до вечера» — успокоил он себя и даже положил одну руку на мордочку чёрного дракона, что лежала поверх головы «брата». И пока малыши спали, он гладил их, согреваясь чужим теплом.       Спать им пришлось недолго. Маг не знал, сколько прошло времени (все его мысли были поглощены затекающими и уже болящими ногами, так что он не мог прикинуть даже приблизительно), прежде чем в дверь постучали. Он хотел было подняться и открыть, но первая же попытка пошевелиться была встречена недовольным рычанием с колен. Маг был возмущён такой наглостью, но только одарил драконов удивлённым взглядом, прежде чем крикнуть гостю, что тот может войти.       Когда ему говорили, что придёт драконья повитуха, он был уверен, что она немногим будет отличаться от тех, что жили в людских городах и селениях. И он как-то привык, что повитухи — это если не старые, то уж точно далеко немолодые бабки. Обязательно в теле, в платье и платке, прикрывающем голову, очень активные, несмотря на свой возраст, и всегда чем-то недовольные. Поэтому, когда в его кухню вошёл мужчина, маг так и онемел от удивления.       Перед ним стоял старик настолько преклонного возраста, что было удивительно, почему он не рассыпается в пыль при ходьбе. И ещё способен что-то видеть из-под своих седых, нахмуренных бровей. Мужчина стоял сильно сгорбившись и опирался на массивную трость, но всё равно не мог скрыть свой высокий рост. И скорее всего, выпрямившись, был бы на голову выше самого мага. Руки его были сухие и морщинистые, а пальцы — длинные и тонкие. Остальную фигуру скрывал светло-серый балахон в пол, которые обычно носили друиды в конце своей жизни. И маг бы нисколько не удивился, если бы узнал, что дракон перед ним (если он действительно был драконом) и в самом деле владеет магией. А ещё сходство с друидом придавала ему длинная белая борода, которую старик легко мог повязать вместо пояса. Войдя в комнату, он остановился на пороге, приподнял одну бровь, внимательно оглядел рассевшегося на полу мага и усмехнулся:       — Так это ты тот счастливчик, что запечатлел на себе двух драконов?       Голос старика был скрипучий, но тон невероятно мягкий и заботливый. Глаза его, что едва выглядывали из-под густых бровей, оказались жёлтого, но уже словно выцветшего оттенка… что не мешало им гореть насмешкой.       — Я не понимаю, что произошло, и почему бы вам просто не забрать их. Это вышло случайно, я проводил ритуал призыва, но вместо демона, — маг и сам не знал, почему решил скрыть истинный смысл обряда, но сейчас ему казалось, что так будет лучше, — в гексаграмме появились яйца, из которых вылупились эти двое. Их родители ничего мне не объяснили, только сказали, что пришлют вас.       Старик перестал усмехаться, теперь он смотрел на паренька перед собой серьёзно и будто печально, внимательно оглядывая его. Человек не торопил, боясь показаться невежливым.       — Как тебя зовут, маг? — неожиданно спросил мужчина, выглядя всё так же удручённо.       — Кай.       — Это сокращение. А полное имя?       — Каилил.       — Хм… — в задумчивости протянул старик вместо ответа и неспешно, едва перебирая ногами и стуча тростью, направился к столу. Весь свой короткий, но явно тяжёлый путь он не проронил ни слова, и, лишь усаживаясь за стол, начал тихо ворчать себе под нос: — У вас, людей, совершенно дурацкая привычка сокращать имена. А ведь истинный смысл может нести только полное имя.       — Всё это, конечно, очень занимательно, — всё же не выдержал Кай, решая перебить и поторопить собеседника, — но не объясняет, что мне делать с ними.       Он кивнул на свои ноги, на которых всё ещё дремали два дракона. Даже только родившиеся, они уже весили не мало, и ноги от них не только уставали, но и уже болели. К тому же когти малышей всё так же оставались в опасной близости от кожи, и временами, наверняка видя какой-то сон, то один, то второй сжимали лапки, больно царапая самого мага.       — Для начала смириться с мыслью, что ты не избавишься от них, — голос старого дракона звучал уже строго и даже резко, но оттого ему легче было поверить.       — Что?!       Кай едва не застонал от отчаяния, но никто не дал ему полностью насладиться своей бедой — дракон прервал его сразу же:       — Они вылупились у тебя на глазах, и первым, кого они увидели, был ты, — повысил голос старик, пресекая любые возражения. — И значит, они привязаны к тебе.       — Но… я не понимаю…       — Видишь ли… — снова перебил его незнакомец, — у драконов есть одна особенность, о которой не знают другие расы. Вылупляясь из яиц, они запечатляются на первом, кого увидят. Это сильная расовая магия, её нельзя разрушить. Она создаёт связь между двумя существами, которая сохраняется на протяжении всей жизни. Если говорить более простым языком… — он внимательно оглядел сидящего перед ним паренька, будто оценивал степень его умственных способностей и подбирал, насколько сильно стоит упростить информацию, — они влюбляются в того, кого увидят первым. Поначалу эта связь не похожа на влюблённость, скорее на сильную привязанность. Но с возрастом она перерастает в иные чувства. Ты наверняка слышал о том, что драконы создают пары на всю жизнь?       — Да, конечно…       — Так вот, эти пары определяются при рождении. И эта связь выше жалких человеческих привязанностей. Теперь они чувствуют тебя. Твоё настроение и самочувствие, твои желания и волнения. Они будут защищать тебя ценой жизни, любить до конца жизни и расстанутся с этой жизнью, если разлучатся с тобой.       Старик замолчал, явно давая магу возможность подумать. И сделал весьма мудро, потому что сказать, что тот пребывал в ужасе, значит, ничего не сказать. Кай медленно впадал в панику от каждого слова. Он никогда не слышал о подобной связи, но это-то как раз было неудивительно — о расовой магии не рассказывают направо и налево кому попало. Но от мысли о том, что теперь он навсегда привязан к двум мелким хищникам, и от него зависят их жизни, ему становилось дурно. И пусть любой другой наверняка цеплялся бы за положительные стороны, как за спасительную нить, Кай эти стороны не видел совершенно. Он всего несколько месяцев назад получил этот дом, совсем недавно нашёл смысл своей жизни и погрузился в него с головой, обрёл долгожданную свободу, чтобы теперь так просто её лишиться? Да никогда! Надежда забрезжила слабым светом, когда он осознал, что ещё далеко не всё понимает в этой истории.       — Пусть так, предположим, я влюбил их в себя, — голос мага отчего-то звучал хрипло, будто он совсем недавно кричал. При звучании же слова «влюбил» старик поморщился, явно не принимая его как верное для описания ситуации. — Но это не объясняет, почему я должен оставить их себе. Они ведь ещё дети, пусть возвращаются, когда подрастут.       — Ты не понял. Они не могут разлучиться с тобой, для них это равносильно смерти.       — Но я не смогу воспитать их! — Кай поддавался тихой истерике и не заметил, как повысил голос. Зато это заметили дракончики на его голенях и недовольно зашевелились. — Я понятия не имею о том, как растить драконов. Я впервые-то увидел их близко, когда прилетели их родители. И пусть родители этим и занимаются!       — Драконы не воспитывают своих детей.       Слова прозвучали, как пощёчина, сразу успокаивая человека. Слишком много неясности они вносили в те ряды, что уже успел он построить в своём сознании, слишком много новых вопросов вызывали. Но прежде, чем он успел открыть рот, дракон продолжил:       — Теперь помолчи и слушай внимательно, а потом будешь спрашивать. Драконы не воспитывают своих детей. Или скорее не все. Материнский инстинкт самок распространяется только на яйцо, которое нужно защитить и уберечь до вылупления малыша. Потом к молодым драконам приставляют наставника, который и обучает их. Я объясню почему. Всё дело в том же запечатлении, ты ещё не задался вопросом, почему яиц было два? Они предназначались друг другу. Когда на свет готовится появиться малыш, ему заранее ищут пару, чтобы детёныши вылупились одновременно и запечатлелись друг на друга. Это необходимо, чтобы запечатление не наложилось на родителей или того хуже, на кого-то постороннего. В данном случае ты — посторонний. Пара обычно ищется среди знакомых, реже (но и такое случается) это уже более взрослый, незапечатлённый дракон, который проводит рядом с яйцом последние дни, чтобы вылупившийся первым увидел его. После того, как образуется связь, старший забирает малыша себе и занимается его воспитанием и обучением. Если же такового найти не удаётся, берутся два яйца от разных родителей и помещаются в одно гнездо. При помощи магии их заставляют вылупиться одновременно, и малыши связываются друг с другом. В таких случаях обоих новорождённых отдают повитухе, — на этих словах старик с улыбкой поклонился, словно представлялся Каю. — Это делается ещё и потому, что родители не могут сами решить, кто именно заберёт и своего, и чужого отпрыска — ведь их больше нельзя разлучать.       И вот те двое, кого ты призвал к себе, предназначались друг другу. Родители заранее нашли отпрыскам пару, подготовили всё необходимое, договорились со мной о дальнейшем обучении. До вылупления оставалась ещё пара дней, и всё должно было пройти идеально, но тут вмешался ты. А теперь признайся честно, кого именно ты хотел вызвать?       — Не кого-то конкретного… — Кай чувствовал себя пристыженным. Он и не думал, что дракон догадается о его обмане, но теперь уже не было сил придумывать новую ложь — он пока пытался переварить услышанное. — Ритуал должен был призвать того, кому известен секрет долголетия. Я искал способ продлить свою жизнь, и призванный должен был поделиться со мной этим знанием.       Магу показалось, что в жёлтых глазах старика отразилась злоба, но тот молчал, а на лице его не дрогнул ни один мускул. И всё равно это задело человека — сразу же захотелось оправдаться; но что самое важное, он нашёл нить, за которую можно было дёргать:       — И именно поэтому вы не можете оставить их у меня! Я знаю, что век драконов долог — я слышал о долгожителях, которым насчитывается две тысячи лет, но я не проживу столько! Я умру раньше, чем эти малыши успеют подрасти.       — Совершеннолетие наступает в двадцать лет, тогда же они впервые смогут принять человеческий облик.       — Пусть так… Но я уже буду дряхлым стариком, ещё лет десять после и я умру. Вы хотите для них такой участи?       — Я не хочу, чтобы они вовсе находились здесь, но уже ничего не поделать.       Дракон вновь злился и поэтому повысил голос, что удивительным образом подействовало на Кая. Он вжал голову в плечи и замолчал, ощущая себя ребёнком, провинившимся перед отцом.       — Ты добился своей цели, маг, — спокойно, но холодно продолжил дракон. — Запечатлевшись на тебе, они так же будут делиться с тобой своей магией. Ты разделишь с ними их жизнь, и твой век будет столь же долог, тем более что привязал ты к себе сразу двоих.       На этот раз Кай окончательно потерял дар речи. Его уже не пугала явная злость мужчины, не пугало и его презрение. Он только сейчас осознал до конца, что, похоже, и в самом деле добился своего. Жаль только не был уверен, что это стоило такой цены.