The Imprinting

      Когда каждый следующий день похож на предыдущий, время течёт незаметно. Недели пролетают, как часы, складываясь в дни-месяцы, и только смена сезонов не даёт запутаться в годах. Так же получилось и у мага, привыкшего, что каждый его день наполнен маленькими драконами.       Но это не значит, что событий в их жизни не было вовсе. Просто теперь откладывались в памяти лишь особенно значимые. Те, от которых дом переворачивался с ног на голову хотя бы на несколько дней. К примеру, в третью осень (Кай считал, что на тот момент малышам как раз исполнилось два года) у драконов начали меняться зубы. Магу это казалось дикостью, ведь он прекрасно видел полную пасть зубов в первые же минуты после рождения. И когда впервые нашёл на полу один такой зуб (или точнее наступил и спустя пару минут получил нагоняй от Эла — старик не позволял ругаться бранью при детёнышах), то едва ли не впал в панику. В тот же час оба малыша были пойманы и внимательно осмотрены. После того единственного случая, когда Кай замахнулся на Виктера за то, что тот укусил его, ни один из братьев больше не пытался пустить в ход зубы ни по отношению к нему, ни к кому-либо другому. И поэтому, чтобы заставить их открыть пасти, пришлось провести целый ритуал с уговорами, убеждениями и шантажом в виде лакомого кусочка баранины. Потерянный зуб, как оказалось, принадлежал Виктеру, но взрослые успокоились, только поняв, что тот выпал сам и не был сломан.       Это было только лишь предзнаменование предстоящих мук. За первым зубом был найден второй, потом третий (каждый маг втихаря искал по всему дому и собирал в мешочек, рассчитывая затем продать), а вскоре начались резаться новые. Ощущения, что переживали драконы, были невыносимы, а из-за связи передавались они всем троим. Собственная боль каждого малыша усиливалась за счёт другого, а двойной коктейль смешанных ощущений получал ещё и маг. И если Виктер и Янтил лежали целыми днями в постели и тихо скулили, Кай ходил по всему дому и в открытую ныл и стонал.       — Возьми ты уже пример с детей и молча лежи в своей постели! — уже почти кричал на него Эл, которому надоело каждое утро видеть, как маг скулит перед миской с едой.       — Не могу… Мне надо заниматься магией!       Это было только оправдание, потому что, вечно переживая зубную боль, он просто не мог ни на чём сосредоточиться. И брался то за одно, то за другое, не заканчивая ни одно из дел, словно надеялся, что, когда найдёт нужное, боль отступит.       Заглушить же её не было никакой возможности. Эл пытался приготовить лекарственный настой, но объяснить малышам, что его надо лишь подержать во рту и выплюнуть, не глотая, оказалось невозможным. А боль Кая — ментальная, а не физическая, и из-за последнего ему и вовсе не могло ничего помочь.       Следом за зубами троицу настигла следующая напасть — у Янтила начали резаться рожки. Уже оправившийся дракон бродил по всему дому и чесал голову о любую относительно угловатую поверхность, начиная от полок и заканчивая коленками Кая. При этом он каждый раз жалобно и весьма громко урчал, испытывая удовольствие от облегчения и в то же время пытку неотпускающего зуда. И даже это ощущение не обошло мага стороной. Теперь он мог часами сидеть за столом, уронив голову, и прислушиваться к чужим недомоганиям. А рука то и дело взлетала к голове, чтобы утолить мнимый зуд. Он прекрасно понимал, что это бесполезно — сколько бы он не взлохмачивал волосы, ощущения были не его, и облегчения он не испытывал до тех пор, пока Янтил не добегал до ближайшего угла. Крики здравого смысла также не помогали — рефлексы тела были сильнее, и первые две недели Кай ощущал себя рогоносцем. Только вот дражайшие супруги вряд ли могли изменить в ближайшие десять лет. В довершение всего Янтил, уже подросший сам и с прилично отросшими рожками, в таком ожесточении тёрся головой, что в одно прекрасное утро ножка стола не выдержала, и он развалился, как назло, именно в ту минуту, когда Кай предавался «медитации» на его поверхности.       По сравнению с этими переживаниями, огонь, которого с таким ужасом ждал человек, показался просто какой-то несущественной мелочью. Первым «задышал» пламенем Виктер — несколько дней он то и дело начинал кашлять, жалуясь (по словам Эла) на першение в горле. И на четвёртый день в буквальном смысле откашлял маленький горящий уголёк. Событие не было бы таким значительным, не сделай он этого прямо на колени несчастному магу как раз тогда, когда тот укладывался в постель.       — Это нормально, что он кашляет углём? — спросил Кай на следующее же утро. Пусть он уже давно перечитал врученные ему книги, такого там совершенно не помнил.       — Нет, судя по всему, Виктер наглотался углей из печки. Я давно говорю, что ты плохо следишь за ними! Но раз уголь и правда горел, значит скоро… Пламя уже живёт в них, просто пока не просит свободы.       Старый дракон оказался прав, и спустя ещё каких-то несколько дней Виктер уничтожил стопку свитков на столе мага, уже полноценно задышав огнём. Обычно такое членовредительство не прощалось, но связь между ними становилась всё крепче. И восторг, который испытывал Виктер, впервые ощутив себя взрослым, сильным драконом, утопил в себе недовольство мага. На тот момент малышам было уже три года, но лишь к четырём Янтил догнал брата. И радостное событие они отметили, синхронно и совершенно «случайно» чихнув огнём на книгу Кая, от которой он не желал отрываться ради них.       Обучение тем временем приносило свои плоды. Теперь малыши не только читали и складывали простые числа, Эл также помог им освоиться с письмом. И лишь ради этого дракончики соизволили научиться втягивать когти. Теперь они прятали их в кожистых подушечках на лапах, и для безопасности дома и друг друга почти не выпускали их. Исключение составляло всё то же письмо — держать в лапах перо они не были способны физически, но зато выцарапывали слова, цифры, какие-то узоры когтями. Подобный способ письма всё же был слишком сложен для них, поэтому Эл предупредил, что прибегать к нему можно только в экстренных случаях.       — Когда они станут людьми, придётся учить их снова? Я имею в виду письму, — спросил тогда Кай, пытаясь представить, как это будет выглядеть.       — Да. И не только этому, но они ведь будут иметь представление о том, как это делается. Немного практики и освоятся.       Таких нюансов в обучении набиралось всё больше, но каждый раз старый дракон уверял, что трудности возникнут только в первые дни. И маг всё с большим трудом мог представить, как другие драконы осваиваются среди людей.       — Довольно просто. Это как выучить чужую культуру. Ты ведь знаешь, что дриады используют лесных кошек вместо лошадей? Ты когда-нибудь ездил на тайрикских кошках?       — Нет, я и на лошади-то не умею!       — Но научиться ведь можешь? Можешь. Учиться никогда не поздно.       Никогда в таких разговорах Кай не позволял себе спорить и почти все слова старика принимал на веру и потому быстро забывал о будущих трудностях. Тем более что и без этого хватало проблем. Например, вскоре он решил, что малышам пора перебираться обратно в свою комнату. Понимание того, что оттягивать более нельзя пришло во время падения с кровати, когда его столкнула чья-то подросшая лапа.       — Я понимаю, что вам хочется спать со мной, я тоже буду скучать, но моя кровать просто не вместит троих. Да и вы ведь уже большие, вам пора привыкать спать в своих постелях.       Кай толкнул целую речь, стоя в дверях застеленной шкурами комнаты на первом этаже каменной башни, пока на него в упор смотрели две пары несчастных, сознающих свою вину глаз. Но в ту ночь он решил быть твёрд. И в следующую ночь тоже. И в ту, что шла за ней. И даже спустя неделю. Но неизменно каждое утро просыпался от привычной тяжести двух ящеров на своей груди!       — Мне что, вас запирать?! — угроза была бессмысленная, Кай и сам понимал это, но как ещё убедить малышей больше не бегать к нему посреди ночи? Решение оказалось довольно простым — запирать он стал собственную спальню.       Единственное, что успокаивало, больше, засыпая, они не звали его, и не было той невыносимой тоски и одиночества. Пусть даже именно эти чувства были написаны на обеих мордочках, когда он уходил от них в свою комнату, на ментальном уровне не ощущал ничего подобного. Его совесть была чиста и спокойна. И именно поэтому, когда впервые спустя месяц раздельного сна, он проснулся посреди ночи от чувства страха, то не усомнился, что что-то случилось.       Дверь в спальню малышей он распахнул меньше чем через две минуты после того, как пробудился. За окном вовсю лил дождь, погода изрядно испортилась, знаменуя свою ярость грозой. И оба дракона, свернувшись в общий клубок, жались в самый угол комнаты, мелко дрожа и поскуливая.       — Эй, что с вами? — голосу Кая вторил раскат грома, и от клубка послышался испуганный писк. Но в то же время, от обоих драконов, едва он произнёс эти слова, полыхнуло ощущение радости и неземного счастья.       Клубок распался, и две шустрые молнии, прижимаясь к самой земле, кинулись к магу, забираясь по его мантии. Каждый из них был уже размером с крупную собаку, но их самих это нисколько не остановило. Виктер уже привычно забрался по плечу и крепко, позабыв даже про когти, обнял Кая за шею. То же самое с его талией сделал Янтил, повиснув чуть ниже, но занимая почти всё пространство под правой рукой. Когда за окном вспыхнула очередная молния, оба дракона задрожали, прижимаясь к нему ещё теснее и ещё крепче цепляясь когтями. Теперь от них снова исходил страх, но уже не такой сильный. Их успокаивало чувство умиления и заботы, что сейчас излучал Кай.       — Грозы боитесь? Ладно, идём тогда в дом, — Отказать им в такой момент было невозможно. И в следующую грозу тоже. И ещё в одну… На шестой раз за лето маг уже с ужасом представлял, как будет успокаивать их, когда они станут больше него самого.       Но на общем фоне семейной идиллии и той радости, что он получал от общения с малышами, такие неприятности казались сущей мелочью. Какое имела значение пара сгоревших книг и порванных мантий, когда на него смотрели полные раскаяния большие светлые глаза со зрачками-щёлочками? Или когда длинный шершавый язык грозился содрать с него кожу (Янтил взял за привычку вылизывать своих супругов перед сном — Кая эта процедура тоже не обошла стороной). Или когда под боком урчало что-то большое, тёплое и чешуйчатое. Какое имел значение сгоревший дотла диван или синяки по всему телу, если всё это были последствия игр и бесконечной радости от них? Драконам можно было простить всё уже только за безгранично счастливое курлыканье, что они издавали, толкаясь мордочками в руки Кая, когда он возвращался из города или прощал их за очередную проделку.       Шёл уже шестой год такой жизни, когда к Каю, корпящему над очередным заклинанием (в этот раз он пытался сам изобрести чары физической защиты), подошёл Эл. Дракон встал неподалёку от стола и, не смея нарушить чужую сосредоточенность, наблюдал за работой. Но само его присутствие рядом уже нервировало — слишком оно было подозрительным. Парочка брошенных настороженных взглядов не возымела никакого эффекта, и спустя четверть часа колдун не выдержал, отрываясь от своей работы:       — Что?       — Я тут подумал… — Эл начал издалека, лукаво улыбаясь и осматривая глазами комнату. Маг подозрительно прищурился, чуя что-то неладное, — Виктеру и Янтилу скоро будет шесть лет. Их крылья достаточно окрепли, пора учить детей полёту.       — Правда? — Новость показалась Каю интересной. Но не настолько, чтобы посчитать, что это стоит его внимания. Поэтому задав вопрос, он снова отвернулся к столу. — Планируешь перевоплотиться? С меня, видимо, нужны чары невидимости, чтобы вас не заметили и…       — Нет-нет-нет, — быстро перебил его Эл, морщась и переходя на привычное для себя ворчание. — Я уже слишком стар, а любое превращение отнимает силы.       После таких слов Кай не мог игнорировать разговор. Он снова обернулся к Элу, оглядывая его уже более внимательно, пока на его собственном лице ясно читалось недоумение. В книгах, что он читал, драконы учили полётам на собственном примере. Не хочет же Эл сказать, что ему придётся искать взрослого дракона?       — Кто тогда будет учить их?       — Ты и будешь.       — Я?! Ты шутишь?       — Нисколько. Для них нет лучшего учителя, чем твой пример. Вспомни, как они подражали тебе.       Маг буквально задохнулся словом. Он прекрасно помнил, как в первые дни в его доме дракончики пытались ходить на задних лапах, игнорируя передние, подражая человеку. Но тогда это выглядело забавно, а теперь звучало как «полетай со скалы, вдруг не помрёшь».       — Как ты себе это представляешь? Я что, должен буду напялить на себя крылья и прыгать с утёса?       — Почему бы и нет?       — Ты спятил!       — Ты владеешь воздушной магией и левитацией.       — Это не то же самое, я не стану этого делать! Я не дракон.       — Но запечатлены они на тебе и учатся у тебя.       — Это глупо!       Кай считал, что он достаточно упрям и здрав умом, чтобы согласиться на подобную глупость. Пугал даже не факт полёта (левитацией он действительно уже овладел), а сама идея изображать дракона перед драконами. Ведь полёт при помощи крыльев и полёт при помощи магии — это не одно и то же. И, когда через две недели он стоял на краю утёса и проверял, как крепко держится механизм, имитирующий крылья, его мучил только один вопрос: «Как он на это согласился?!».       Все три дракона в этот момент стояли неподалёку: Эл подальше, присев на камни, насмешливо улыбался и щурился от ветра, а Виктер и Янтил у самого края обрыва с интересом разглядывали деревья и камни внизу. К своим шести годам малыши подросли уже значительно и, встав на задние лапы, легко могли поставить передние на плечи Кая. Они уже и в самом деле были больше его самого, и длинные шеи помогали смотреть на мир с высоты выше человеческой, пусть пока и не намного. Но изменился в них не только размер. Их крылья, раньше казавшиеся такими хрупкими и тонкими в косточках, значительно окрепли и теперь при взмахе легко поднимали пыль и сбивали предметы под собой. Тонкая кожица, напоминающая перепонки, уже не просвечивала — теперь она выглядела значительно более крепкой и тёмной. Как и чешуя Виктера, который всё больше приобретал скорее серо-коричневый оттенок — яркая зелень осталась только на самих пальцах и перепонках крыльев, так что в лесной чаще он легко мог слиться с деревьями и листвой. Да и в сравнении с Янтилом он больше не выглядел хрупким и слабым, скорее наоборот, за прошедшие годы вымахал и стал больше брата. Зато последний теперь казался куда более грозным — рожки чёрного малыша отросли и выдавались вперёд на подобие бычьих, а шипы на хвосте теперь выглядели значительно острее и опаснее. Те же, что росли вдоль спины, сейчас плотно припали к ней, будучи совсем незаметными, что выражало настороженность дракона. А то, как они слегка подрагивали, словно собирались приподняться вновь — волнение.       Им объяснили, что их ждёт и как действовать, но всё равно обрыв выглядел жутковато. Пусть он и был рядом с домом (прямо за башней, так уж повезло, что дом мага располагался не просто на опушке леса, но ещё и на крутой возвышенности), им никогда не позволяли подходить к этой части территории достаточно близко. И сейчас ими владели интерес, волнение, любопытство и страх. А ещё стыд и неловкость, которые шли от мага.       Кай не боялся, доверяя своей магии. Не боялся он так же и за драконов, которым предстоял первый полёт. Но он ощущал себя каким-то психом и благословлял бывшего королевского мага за то, что он выбрал себе дом подальше от людей и города. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то ещё увидел его. Сейчас его руки украшала конструкция из дерева и ткани — он сам собрал деревянные крылья из палок, обтянув их какой-то тряпкой, чтобы было похоже на перепонки. Выглядело это «изобретение» довольно странно и коряво, но Эл одобрил, и поэтому причин отказаться не оставалось. Полёт не был так страшен, как эта махина.       — Почему я не могу наложить на себя иллюзию?       — Потому что они должны видеть верное движение крыльев, их положение относительно тела, потоки воздуха, держащие их. Твоя иллюзия всего этого не передаст! — Таков был тогда ответ Эла на вполне законный вопрос о том, зачем нужны все эти ухищрения.       «Будто я сам знаю, как этими крыльями махать» — мысленно ворчал про себя маг, ощущая спиной насмешливый взгляд дракона, под которым он и сделал шаг вперёд, заодно привлекая к себе внимание малышей.       Синхронно к нему обернулось две чешуйчатые мордочки, и две пары глаз уставились на него. И следили за тем, как он подходит к обрыву и в последний раз выдыхает, прежде чем начать шептать заклинание левитации. На них самих тоже сейчас были наложены чары, но другие — Кай постарался и заранее наговорил на них Заклинание случайности. Такая магия срабатывала только, когда были соблюдены все необходимые условия, которые задавал сам заклинатель. В данном случае такими условиями были «приближение к земле более, чем на пять метров, и ощущение страха падения». Как только это случится, магия сработает, и драконы перенесутся обратно на утёс — такими были условия наложенных чар. И именно из-за них Кай оставался спокоен и знал точно, что никто не должен был разбиться.       «Кроме меня» — последняя невесёлая мысль, прежде чем шагнуть в пропасть.       Магия сработала сразу же, поэтому он спокойно завис в воздухе, махая руками на манер крыльев. Совершенно бессмысленные на его взгляд действия, ведь всё равно разворачивался лицом к драконам он при помощи силы воли, коей управлял магией. И в таком положении, не переставая двигать руками, повис над пропастью, выжидающе глядя на драконов.       — Не так делаешь! — закричал ему с земли Эл. — Разбегись, махая крыльями, и прыгай.       Ответом ему был мучительный стон. Ничего не оставалось, кроме как послушаться. Он вернулся на землю, отошёл как можно дальше и, тихо выдохнув для призыва к себе сил, побежал к краю. Он запомнил наставление старика и теперь махал руками на бегу, пытаясь сымитировать взлёт. И совершенно забыл о том, что нужно смотреть под ноги — слишком был занят удержанием стыда, что краской заливал лицо. У самого края его встретил торчащий из земли сук, о который Кай и запнулся, полетев кувырком вниз. Магия не дала ему упасть, но он всё равно перепугался не на шутку, когда перестал ощущать опору под ногами. В немыслимом кульбите, крича от ужаса, он развернулся к драконам и замер перед ними. Бледный, перепуганный и взлохмаченный, но почему-то ни на секунду не переставший махать «крыльями».       — А вот этого повторять не надо, — прокричал малышам Эл, даже не пытаясь скрыть смеха в своём голосе.       — Попробуйте хотя бы просто подняться в воздух, — делая вид, что не слышит старика, выдохнул Кай, немного успокоившись. И встретился взглядом с глазами маленьких драконов, что смотрели на него с нескрываемым восторгом и восхищением. Только смотрели, ничего не делая, словно ждали, что маг выкинет ради них ещё какой-нибудь фокус.       — Пробуйте! — Кай не выдержал — руки быстро уставали от постоянных махов — и попытался подтолкнуть драконов к действию. Вот только те не спешили прыгать вниз. Они поочерёдно оглядывались то на мага, то на Эла, в перерывах заглядывая в пропасть под ними, но с места не двигались.       — Не бойтесь, попробуйте! — с улыбкой подбодрил их старик.       Почему-то его поддержка подействовала на малышей чуть лучше. Янтил решился — встав на задние лапы и прижав к груди передние, он со всей силой, на которую был способен, замахал крыльями. Пока он не пытался прыгать или разбегаться, только поднимал столп пыли под собой, да тянулся мордочкой вверх. Виктер предусмотрительно отбежал в сторону, давая ему пространство, и теперь внимательно наблюдал. Со стороны сложно было понять, что именно делает чёрный дракон, но маг заметил сосредоточенность, что читалась во взгляде зелёных глаз. Уже более внимательно он проследил за движениями дракона, и вскоре до него дошло, что именно тот пытается сделать и почему у него не получается.       — Янтил, — позвал Кай ящера, и тот ненадолго отвлёкся, а движение крыльев замедлилось, — следи за мной и делай так же. И отталкивайся лапами, используй все четыре.       Маг всё ещё считал, что выглядит по-идиотски со стороны, но постарался отбросить от себя эти ощущения хотя бы сейчас. Ненадолго замерев в воздухе, он пытался вспомнить картинки в книжке: схемы точного положения, движения и диапазона взмаха крыла при взлёте. Эту схему он учил полторы недели, чтобы ничего не напутать сегодня. Но как же он надеялся, что обойдётся без этого! Ведь всегда оставалась надежда, что верх возьмёт инстинкт, и детёныши сами поймут, что нужно делать.       «Простак наивный» — последний раз обругал он себя, прежде чем медленно воспроизвести руками те движения, что были изображены в книге. К его собственному удивлению он почувствовал, что делает всё верно. Ткань «крыльев» поймала воздушный поток, использовала его как опору, и этого оказалось достаточно, чтобы подняться выше. Ощущения были такие, будто он совершил прыжок прямо в воздухе, только при помощи рук. Он и сам охнул от удивления, ощущая странный восторг, но почти сразу же заставил себя собраться. Сейчас важнее было, чтобы полёт освоили малыши. Но Янтил и без подсказки внимательно следил за магом, улавливая так же и его ощущения — они оказались не менее важны, чем механика полёта. Теперь он точно знал, что должен был почувствовать при взмахе. Ещё пару раз он на пробу повторил движения без толчка лапами, пытаясь только поймать поток. И уже смело прыгнул, в прыжке повторяя взмахи.       Поток был пойман почти сразу же, и он смог оторваться от земли. Расправив дрожащие крылья, он взмыл выше, устремляясь вперёд, и тут же радостно запищал. Казалось, он сам не мог поверить в собственный успех, и восторг от него перекрывал все иные чувства. Но увлёкшись, он даже позабыл, что нужно следить за положением крыльев, и буквально рухнул вниз. Земли под лапами уже не было, только пропасть, но страх и паника пробудили тот самый инстинкт, которого так ждал маг — в какие-то две попытки Янтил уже сам нашёл верные движения и завис в воздухе, опустившись едва ли на метр. И справился он даже раньше, чем перепуганный маг успел кинуться к нему.       — Получилось! — Кай выдохнул слова облегчённо и радостно, на время позабыв про то, что самому ему руками махать не надо. Те уставали крайне быстро, но чужой восторг настолько затапливал, что ощущение физической усталости просто терялось в эмоциях. Янтил не мог нарадоваться собственному успеху и вовсю махал крыльями и хвостом, пытаясь подлететь к магу. Но первая же попытка сместиться вперёд провалилась: дракончик перекувырнулся в воздухе, потерял высоту, снова набрал её, вернувшись в исходное положение, но сдвинуться с места не мог.       — Подожди немного, повиси пока так, — подбодрил его улыбающийся Кай, а сам обернулся к Виктеру, который всё ещё пугливо жался к земле. — Вик, твоя очередь. Не бойся, просто повторяй за мной.       Он проделал верные движения ещё несколько раз. И каждый раз после приходилось уже магией опускаться ниже, потому что механизм, демонстрируя правильность действий, поднимал его выше. Виктер наблюдал, пробовал махать крыльями, повторял… но отталкиваться от земли всё ещё боялся, даже спустя несколько минут. Не помогали ни крики, ни уговоры, ни мольбы всех собравшихся. Даже Янтил участвовал в поддержке, крича брату что-то на драконьем.       — Эл, может, его толкнуть?       — Сдурел?!       — У тебя есть другие идеи?       Усталость стала давать своё, и Кай, не выдержав, вернулся на землю, оставив Янтила болтаться в воздухе. Дав себе долю минуты на разминку затёкших рук, он подошёл к Виктеру и присел перед ним на корточки, решив поговорить:       — Виктер, чего ты боишься? Ты ведь знаешь, с тобой всё будет в порядке, — тихо бормотал он, наклонившись к малышу. С такого расстояния слышать его мог только сам дракон, и тот внимательно прислушался, всё ещё с опасением поглядывая в пропасть. — Я наложил на вас чары, если ты начнёшь падать, то сразу окажешься дома. Даже не успеешь понять, что происходит.       Дракон не отвечал даже движением хвоста. Он всё так же не смотрел на мага, только последний всё равно ощущал лёгкий страх, что исходил от него.       — Все драконы это делают, и все поначалу боятся. Давай так, я буду держать тебя под бока, а ты маши крыльями и отталкивайся. Если не получится взлететь, я удержу тебя руками, согласен?       Кай лукавил, предлагая столь «простой» вариант — Виктер был уже слишком большим, чтобы человек смог удержать его. Но ментальная связь передавала только эмоции, а ложь к таковым не относилась. Поэтому дракончик согласно кивнул, замирая в положении прыжка. А маг сделал всё так, как и обещал — встав сзади, он придержал Виктера под бока, не столько держа его, сколько давая почувствовать свои руки. Малыш ещё немного повозился, явно набираясь смелости, и взмахнул крыльями. Первый раз ничего не вышло, он не поймал нужное положение и, подпрыгнув, тут же приземлился обратно. Но уже второй взмах оторвал его от земли, толкнув вперёд.       Дракон взлетел в воздух, в прыжке устремляясь в пропасть, но падения не было — только свобода полёта и трепетное неверие. Казалось, Вик и в самом деле не сразу понял, что у него получилось, потому что с пару мгновений висел в воздухе с зажмуренными глазами. Он привыкал к ощущениям, знакомился с ними и не мог пока выделить из общего фонтана что-то одно. Осторожно и неуверенно он приоткрыл один глаз, желая осмотреться. Но стоило ему понять, что под лапами больше нет опоры, а главное, что руки мага уже не дотягиваются до него в силу высоты, дракон запаниковал. Желая вернуться скорее назад, он замахал крыльями вдвойне быстрее и сильнее, чем требовалось, а когда понял, что делает себе только хуже и так отдаляется от остальных, издал испуганный писк и перестал махать крыльями вовсе. И безвольной тушкой упал прямо в руки мага, который как раз поравнялся с ним.       Дракона-то Кай поймал (удивлённо выдохнув, когда в руках оказалась тушка больше его самого), но зато стремительно начал терять высоту. Магия не была рассчитана на такой вес.       — Вик, маши крыльями! — маг испуганно вскрикнул, когда понял, что падает, и вторил ему перепуганный писк Янтила неподалёку.       Зато Вик услышал их, и пусть так и не открыл глаза, крыльями замахал. Как раз вовремя, чтобы зависнуть в воздухе, удерживая в когтях мага, которого так и не отпустил.       — Боги, Вик, ты же можешь летать, прекрати бояться, — вопреки всему рассмеялся Кай, придя в себя от пережитого страха. Но ему вдруг показалось дико забавным, что он висит над пропастью, зажатый в лапах маленького дракона, который никак не решался распахнуть глаза.       Первая стадия была пройдена, и больше малыши не боялись взлетать. Вик освоился уже с третьей попытки, и трудности виделись только в том, как возвращать дорвавшихся до полёта драконов на землю. Им уже не нужна была помощь, они сами опускались и в прыжках, извиваясь всем телом, поднимались в воздух снова, превратив это в игру. Целью было поймать собрата, что поднялся в воздух чуть раньше. Теперь они сами, без посторонней помощи, набирали и теряли высоту по собственному желанию. Вот только Виктер, ловя брата, то и дело мазал, вызывая потехи Кая.       — Сейчас я к вам присоединюсь и покажу, как лететь вперёд, — крикнул он обоим драконам, отсмеявшись.       Всё это время сам он стоял на земле, давая рукам отдохнуть и со стороны наблюдая за играми. Но вскоре стал ощущать и чужую усталость. Урок следовало закруглять, но для начала стоило показать ещё кое-что важное. Уже подойдя к самому краю обрыва, он вновь обернулся к Элу, одаривая его взглядом полным надежды:       — Мне обязательно махать руками и дальше?       — Конечно, обязательно, не увиливай, — ответили ему ворчаньем. Магу оставалось только тяжело вздохнуть, прежде чем попытаться вспомнить остальные детали схемы.       На исходе дня все трое едва смогли доковылять до постелей. Полёт оказался не таким уж лёгким испытанием — руки болели так, словно желали сбежать от хозяина, и примерно похожее ощущение преследовало драконов. Только, пока Кай «разучился» орудовать ножом и не в силах был удержать столовые приборы, дракончики отказывались прижимать крылья к телу. Обессилев, они волочили их за собой, как хвосты, подметая полы в доме. А ведь впереди предстояло ещё много подобных уроков.