Четыре

После выпуска третьегодок из школы у Вакамацу на руках остается форменная капитанская майка с номером 4 и баскетбольная команда в укороченном составе. Он не уверен, что знает, что ему следует делать — не только с майкой, но и с командой тоже. Им не хватает разыгрывающего защитника и легкого форварда: самому Вакамацу, как оказалось, ощутимо не хватает молчаливого, как скала, Сусы и хитрой ухмылки Имаёши, с которой никогда не знаешь — то ли он просто в благостном настроении, то ли собирается заставить их бежать пятнадцать километров по пересеченной местности. Испытания для новичков, игроков резерва и второго и третьего составов начинаются с понедельника. Задумчиво грызя кончик карандаша, Вакамацу пялится в свой блокнот, исписанный именами, позициями, плюсами и минусами. Раньше он даже не подозревал, что настолько хорошо успел изучить команду, а ведь в Тоуо она была весьма многочисленной. Если не найдется никого, кто мог бы играть в основе наравне с остальными, ему останется только надеяться на то, что усердные тренировки все же принесут свои плоды, ну и на многообещающих новичков, конечно, тоже. Академия Тоуо — уже совсем не та школа, которой была когда-то. Теперь их команда — одна из лучших в Токио, и многие захотят играть бок о бок с тем самым Аомине Дайки, о котором все говорят. От одной мысли об Аомине Вакамацу невольно сжимает кулаки. Придурки, которые придут в команду ради того, чтобы играть вместе с ним, еще не знают, на что подписываются. С другой стороны, Аомине теперь хотя бы приходит на тренировки. Прилежно отрабатывает упражнения с мячом, бегает вокруг спортзала вместе с остальными, понтуется со скуки, забивая со всех возможных точек и позиций. По-хорошему, думает Вакамацу, ему, наверное, стоило бы поблагодарить тех парней из Сейрин, но с благодарностью так и не складывается. Потому что, несмотря ни на что, Аомине не меняется, он все такой же раздражающий мудак, и Вакамацу то и дело ловит себя на предательской мысли о том, что ему все-таки больше нравилось, когда этот козел на тренировки не приходил. После нескольких этапов испытаний они все-таки отбирают двух игроков в основу. Им еще предстоит сыграться и сделать из этих ребят настоящих монстров, под стать остальной команде. Вакамацу краем глаза следит за игрой и новичками: новый разыгрывающий не так быстр, как Имаёши, и броски у него не такие точные, а новый легкий форвард чувствует себя немного неуверенно на своем месте. Вакамацу легко качает головой: ему стоит прекратить сравнивать. Он орет на них, чтобы держали быстрый темп игры, чтобы плотнее защищались, орет так, как привык. Это то, что ему знакомо. Он думает о том, что и близко не такой, как Имаёши, и что стратегия и тактика — совсем не сильная его сторона, и что понятия не имеет, почему Имаёши выбрал новым капитаном именно его. Голос Имаёши в трубке — как ядовитая сладкая вата. Он учится в Токио, но позвонить почему-то куда проще, чем встретиться лично. — Если ты позвонил, чтобы жаловаться на Аомине, то я кладу трубку, — предупреждает он. Вакамацу слабо улыбается. Правда в том, что он совсем не знает, зачем позвонил. — Сегодня я отдал майку с седьмым номером новому легкому форварду, — говорит он. — Неплохой парень. Если будет тренироваться, из него будет толк. — Говоришь, как настоящий капитан, — издает смешок Имаёши. — Я сейчас расплачусь. — Заткнись, — бурчит Вакамацу, с удивлением понимая, что вот теперь-то он может это сказать. Имаёши все еще старше, но он больше не его семпай и не его капитан. В других обстоятельствах сказать Имаёши заткнуться могло бы быть опасно для жизни, но, наверное, Вакамацу расслабился достаточно, чтобы на это забить. Когда пауза затягивается, потому что у Вакамацу множество вопросов, но он не знает, какие из них выбрать, потому что он не думает, что может говорить о том, как они нашли Имаёши замену, Имаёши верно толкует молчание по ту сторону телефона. — Хочешь что-то спросить, Вакамацу? — вкрадчиво интересуется он. Давай, думает Вакамацу. Сейчас или никогда. — Я никогда не спрашивал тебя об этом, — начинает он. — Но теперь спрошу. Почему ты выбрал капитаном именно меня? — И тут же сам вдруг отвечает на свой же вопрос: — Хотя, наверное, выбора-то особого и не было: Сакурай постоянно извиняется, а Аомине просто придурок. — Дебил, — Имаёши почти шипит, и Вакамацу пробирает дрожь. Всего одно слово, но в нем столько всего, и в первую очередь — угроза. — Если бы я все еще был твоим капитаном, — медленно и тягуче произносит Имаёши, — то сейчас заставил бы тебя бежать двадцать кругов вокруг зала за тупость, а если бы это не помогло, то накинул бы еще бесконечное количество отжиманий до тех пор, пока ты не свалился бы на пол и не мог пошевелиться. — Как мне повезло, — осмелев, хмыкает Вакамацу, но больше ничего не говорит. «Как мне повезло, что ты больше не мой капитан», — хотел бы сказать он, но так уж вышло, что это неправда. Судя по смягчившемуся тону, Имаёши прекрасно понимает, что он имеет в виду. — Я скажу один раз и повторять больше не буду, — мягко сообщает он. — Я выбрал тебя капитаном, потому что верю, что ты справишься, и тренер был со мной согласен. Ты знаешь меня, Вакамацу, я не признаю то, что неэффективно. Будь добр, сложи два и два самостоятельно. — Четыре, — тихо отвечает Вакамацу. — Два и два. И номер на твоей майке. — Теперь это номер на твоей майке, — напоминает Имаёши, и Вакамацу фыркает. — Всё, не доставай меня, — резко меняет тему Имаёши. — Лучше пойди потренируйся. — Да, семпай, — приторно соглашается Вакамацу и отключается, прежде чем разговор станет действительно неловким. А потренироваться — хорошая идея: пожалуй, ему не помешает. Отработка дальних бросков — то, что надо. Когда он тянется за очередным мячом, телефон вибрирует в кармане шорт. Смс-ка от Имаёши. «С тебя — двадцать кругов по залу». Вакамацу ухмыляется. Телефон тут же вибрирует снова. «Прекрати улыбаться и беги. Я проверю». Почему-то Вакамацу в этом ни капельки не сомневается.