История Кристиэна Тэхи

Рихан истосковался по делу, по самой простой работе. Обязанности, которые сослуживцы ненавидели, ему наоборот, казались легкими и приятными. Подумаешь, какая трудность - расставить посты вечером, сверить отчеты, сделать несколько обходов и написать отчет утром. После тех гор бумаг, что он исписывал в Ланке, будучи военным представителем императорской армии в провинции, нынешняя работа казалась детской игрой, возвращением в молодость, когда он был таким же караульным офицером, как сейчас. Рихану досталась вся восточная сторона крепости и часть земли за ней, для полного контроля территории в ночное время. И он рьяно принялся за дело, не из желания выслужиться, а из-за тоски по делу и жажды деятельности. И лично для себя - если занят делом, то воспоминания не так бередят душу. - Рихан Айэ, - растягивая имя в оссейской манере, счетовод тряс перед капитаном очередной бумагой. Бумагу эту Рихан писал две ночи, в лучшей имперской манере крючкотворства. - Деньги на ремонт фундамента в этой части крепости в план не заложены. Может быть в следующем году. - Отлично, - согласился капитан Айэ, даже и не думая спорить. - Дайте мне этот ответ в письменном виде. Если на доверенном мне участке будет разобрана кладка, в том месте, о котором я вам писал, то я не буду нести за это ответственности. - Ваша задача смотреть, чтобы никто не подходил к этой кладке, а не искать дыры в стенах! - парировал счетовод. - Но в стене дыра, и поставить караульного я там не имею полномочий. Я и мои люди нанимались охранять крепость, а не стоять привратниками у входа. Или вы даете, согласно моего письма, людей и камень и заделываете дыры, или я буду писать коменданту. В случае чего, наказание за нарушение субординации гораздо легче, чем за недосмотр. Деятельность нового капитана не пришлась по вкусу и многим в его отряде. Зато Рихан стал понимать, почему имперские войска с такой легкостью покоряли соседние земли. В любой армии самое главное это дисциплина. А с такими вояками, какие достались ему от предшественника, врагам можно будет вынести всю крепость, с комендантом вместе, никто и не заметит. Несколько раз он будил заснувших на посту, обнаруживал, что вместо обхода солдаты играют в карты в укромных уголках, а найденный в одной из караулок кувшин с вином привел его в бешенство. - Тебе больше всех надо? - лениво спрашивал его капитан из "дневных", благодушный красавец Зоран. - Здесь сотни лет так ничего и не случилось. Кому мы в этой дыре нужны? Да сам скоро устанешь, и народ против себя настраиваешь только. - А сам-то тогда чего тут сидишь? - напрямую спросил Рихан. - Кто в оссейской крепости служил, тому в столице потом легче устроиться. Я тут еще годика три поторчу и только вы меня и видели. А ты сюда на всю жизнь что ли? - Как получится, - уклонился Рихан, - но бардака я в любом случае не потерплю. Беспорядок в армии ведет к поражению в войне. Там калитка не закрыта, здесь кольчуга проржавела, а еще где-то топор слетает, а в итоге все это может привести к беде. А тут все замечательно пристроились, пьют, в карты играют. Вы как хотите, а свою сторону я приведу в должный вид. - Про имперские войска ходят слухи, что они перед проверками траву красят. - Траву может и красят, - не стал отрицать Рихан, вспомнив, что в бытность ученичества его заставляли складывать из снега сугробы с ровными углами. Зачем это было нужно он понял только потом, - но где вы, а где имперские войска? То-то же. - Ну и валил бы в свою империю, - буркнул Зоран, но Рихан сделал вид, что его не услышал. За несколько недель их с Кристиэном жизнь устоялась и текла почти размеренно, они даже обзавелись необходимыми в хозяйстве вещами - бельем, тазом для умывания, двумя кувшинами и другими мелочами, с которыми в их комнатке стало уютнее. Но сказать, что все было хорошо, Рихан не мог. Он приходил утром, когда сменялись посты и большая часть обитателей крепости еще спала. Тихо приоткрывал дверь, стараясь чтобы не скрипнули петли. В комнате было еще темно, зимой солнце встает поздно, но на столе угадываются очертания кувшина и таза для умывания, накрытого полотном блюда с завтраком. Для Рихана так и оставалось загадкой, когда Кристиэн успевал сходить за свежей водой, нарезать нехитрую еду и эта забота была с первого же утра, когда Рихан вернулся со службы. Вода, мясо и хлеб - весьма недурной завтрак. Ополоснуть лицо и быстро раздевшись, скинув пропотевшую уставную одежду, улечься в нагретую сонным теплом спящего котенка постель. Сначала, увидев кувшин с водой, Рихан хотел отчитать Кристиэна за то, что тот ходит один по ночам, пусть всего лишь в дальний конец жилого коридора и за то, что утруждает больную ногу, но потом передумал, представив себе все это. Как Кристиэн прихрамывая несет в обеих руках кувшин с водой, боясь расплескать, как в ночи режет хлеб и мясо, закрывает блюдо чистым полотном и слова укора стали неуместны. О чем он думает, делая все это? Днем ведь у них все по-другому, котенок печален и тревожен, чаще всего просто сидит рядом. Прячет лицо, делая свои упражнения для дыхания, мало ест для того, кто должен набирать силы. Пища для Кристиэна была еще одним вопросом Рихана. Сам он ел ночью, пусть кашу с мясом и ломоть ржаного хлеба, но досыта и горячее. Но в их комнате готовить негде, именно поэтому семейные офицеры предпочитали снимать жилье в поселке. Вопрос с водой, которую нужно нагревать для настоек Кристиэна решался проще - Рихан купил комнатную жаровенку, в которой можно было подогреть воду в кружке. Но жаровенку приходилось прятать от ретивого помощника кастеляна, пекшегося о том, чтобы в крепости не было пожаров и имевшего обыкновение обходить жилые помещения. - Ну что ты маешься? - Рихан наконец-то поделился своей бедой с капитаном "ночных", отвечавшим за западную часть крепости, весьма толковым парнем. Первое знакомство в крепости с человеком, относившимся к работе так же как и сам Рихан. Жаль только, что дурной дневной сменщик успевал наломать столько дров за день, что Армин был постоянно занят и поговорить удавалось нечасто. - Спустись в кухарскую, дай несколько монет и вам будут все приносить, а если доплатишь, то и сготовят что надо, без излишеств правда, так все и делают. После того, как Рихан высыпался, а Кристиэн заканчивал свои упражнения, они неспеша обедали, потом обязательно уезжали гулять. Рихану хотелось остаться в тепле и покое дома, он вдоволь мерз на улице ночью, но он понимал, что котенку не следует киснуть в тесной комнатке целыми днями. Можно было поехать недалеко, в поле, чуть в сторону от дороги и пустить лошадь неторопливым шагом. Иногда они заезжали в поселок, забирали чистое белье от вдовы-прачки, покупали что-то в лавке. - Будет лето, котенок, я обязательно научу тебя верховой езде. Кристиэн чуть качнул головой. "Кажется ты уже обещал мне это. И море. Но у нас с тобой не было лета." Рихан читал это даже без слов, без ставших привычными бумаги и чернил. - Все будет, на этот раз я обещаю честно, котенок. Котенок. Когда это милое и невинное прозвище стало его вторым или даже первым именем? Когда Рихан впервые танцевал с ним в Тэлете и в первом же вопросе назвал его так? А сколько раз его кликали потом? Гневно, похотливо, издевательски катая это прозвище на языке, и там, где он ждал, что его наконец-то назовут Кристиэном, его все равно кликали "котенком". Другие сокращали свои и чужие имена, Мельдин звал Майэра Маэм, Рихана - Рихи, а Рихан звал друга Мэлом. И только все, не сговариваясь, никогда не укорачивали длинного и торжественного имени "Кристиэн". Он всегда был Кристиэном, без всяких фамильярных Тиэ, Крисов. Только Кристиэн или котенок. Наверное сначала он и значил для Рихана не больше, чем домашний зверек. Можно взять на колени и погладить, а можно отпихнуть ногой, когда кажется, что он лишь мешает. Кристиэн даже сам не заметил, как начал откликаться на прозвище еще там, в усадьбе, вздрагивая каждый раз, как его звали. Теперь это словечко звучало ласково и привычно, но все-таки хотелось слышать свое собственное имя. Котенком может быть кто угодно, а Кристиэн именно он. Он живой, но как доказать это, хотя бы самому себе? Первое жалование ушло быстро, Рихан расплатился за комнату, заплатил кухарке и прачке вперед, купил Кристиэну яблок и мягких сладостей, трав для настоек. Вечером он заваривал успокаивающее питье, чтобы Кристиэну лучше спалось, правда делал его слабее, чем положено, чтобы супруг не привык. - Стой!- Рихан остановил Кристиэна, потянувшегося за рубашкой. Юноша уже одел штаны и стоял босиком на полу. - Ну-ка, повернись! Кристиэн недоуменно обернулся на месте, переступив ногами. - Не пойдет. Ты раньше занимался, я помню, тянул тело, а теперь совсем забросил. Я не хочу, чтобы ты превратился в сухую палку, котенок. Я тоже распустился, так что начнем вместе. Кристиэн смутился. Рихан прав. Раньше, в детстве да и в усадьбе супруга, он всегда, каждый день, делал упражнения, чтобы тело оставалось упругим и грациозным. А теперь и сам чувствовал, что ослабел, стал как кисель. Сначала подумалось - зачем стараться, ведь теперь ему не танцевать никогда, да и какой прок от гибкости и изящества, если под рубашкой шрамы уродства. Рихан теперь даже не пытается с ним делать то, что делают супруги на ложе. Он теперь все равно не желанен. Рихан заботится о нем только потому, что чувствует вину, из жалости или долга. Ни одной попытки. Они спят вместе, вместе моются в бане. Рихан все так же силен и жилист и Кристиэну каждый раз казалось, когда Рихан промывал ему волосы, что еще чуть-чуть и властная рука вцепится ему в затылок, направляя. Но ничего не было, о нем просто заботились, как о калеке, даже чересчур заботились. Кристиэн прятал боль в себе, стараясь доказать, что может почти все, что могут здоровые люди. Он просыпался рано, выбирался из постели, брал пустой кувшин и шел по темному холодному коридору, зачерпывал свежую, принесенную работниками воду и нес обратно. Рихан придет и пусть умоется свежей, а не стоялой водой. Но Рихан только благодарил его за заботу. Постель была ужасом для него с первой брачной ночи, боль, унижение и обман, вот все, что он знал. А сейчас он чувствовал себя так, будто им незаслуженно брезгуют. Наверно виноваты были те, кто убеждал маленького Кристиэна в том, что он красив. Он и сам стал так думать о себе, а теперь пришлось расстаться с самообманом. И сколько так еще выдержит Рихан? Он молод, здоров, силен, а его привязали к калеке. Зачем я ему нужен? - Ну чего ты раскис, котенок? – Рихан тормошил его, видя, что супруг снова задумался. - Весна скоро, все будет хорошо! Не ленись. Кристиэна приходилось заставлять заниматься почти насильно. Котенок грустно смотрел, всем своим видом показывая, что для него упражнения потеряли смысл. Иногда Рихан ловил себя на желании макнуть мальчишку в бочку с холодной водой, чтобы тот очнулся от спячки. Мы почти два года вместе, думалось ему, и все впустую! Ведь, казалось, почти достучался, котенок чуть оттаял и снова замер. Хоть бы знать о чем он так долго раздумывает… *** С первого жалования, как водиться, пришлось выставить угощение, выкрасть время из дня. Рихан сидел в своей караулке с десятком офицеров, с которыми ему удалось наладить отношения, выставил на стол пироги, мясо, вино. И разговор, как часто бывает промеж мужчин, потек о войне. - Неверно, – сощурился Рихан в ответ на рассуждение о том, что отчеты и бумаги только замедляют любое дело, - если не будешь читать бумаги - не будешь знать, что и где делается. Будешь узнавать все сам. А еще, когда вызовут туда, – он ткнул пальцем куда-то вверх, - ты должен знать, что сказать. И заметь, стену мне починили. - И все же, почему ты уехал из империи? Там лучше нашему брату платят, я знаю, – спросил Зоран. - Да уж, - рассмеялся Рихан, - мне так заплатили, что еле ноги унес. Еще могут нагнать и добавить. Империя не любит, когда ей напоминают о бывших врагах, ставших теперь друзьями. И тех, кто посягает на собственность храмов. - Это как? Я был в вашем белом храме, те, в которых красавчики пляшут. Там кроме них и красть-то нечего. - Ну, вот именно это я и стащил. Не совсем чтобы из храма, но они облизывались на моего Кристиэна. - Не понимаю я этой вашей веры, - сказал кто-то за столом, - да и устроено у вас не по-людски - мужики на мужиках женятся. Одни в храмах пляшут, других там казнят. - А чего им на парнях не жениться, если баб нету? – расхохотался Зоран. - А которые есть, тех не укупишь. - У вас можно подумать, хорошо, - вспомнил кое-что Рихан. - Вдову с двумя детьми в самом возрасте никто не берет. Тридцать лет всего. Да у нас она предыдущего мужа схоронить бы не успела, как уже у ворот женихи стояли бы. Молодая баба, может рожать. Родилась бы имперкой – горя бы не знала. - Да ты в своем уме? Кому чужие ублюдки нужны? – пожал плечами собеседник. - Девок кругом полно! - Хватит вам, - погасил ссору Дирен. - скажи, Рихан, это твой супруг, с которым ты в поселок ездишь? Мне показалось, он совсем молодой. - Так и есть, - согласился Рихан, - двадцать вот-вот будет. - Сирота что ли? Да как он за тебя пошел? – не успокаивался Зоран. - Ты же ему в отцы, почитай, годишься. - Сирота, – отрезал Рихан, - как надо, так и пошел. Все честь по чести. - Так их там, как овец покупаете. Дорог ли барашек? - Тебе столько не заработать. Ладно, посидели и будет. *** Кристиэн смотрел в окно, когда вошел Рихан, сидел на табурете, уронив голову на скрещенные руки. Обернулся на скрип двери. У Рихана почему-то защемило в груди – в полутемной комнате ждущая фигурка, котенок у окна, как брошенный. Они сегодня даже не гуляли. Обнял за плечи, почувствовал жесткую спину, провел руками по рассыпавшимся волосам. - Что ты загрустил, котенок? Прости, мне нужно было посидеть с ними. Я вернусь завтра, мы поедем в лес, хорошо? – Рихан не стыдился того, что пришлось оправдываться перед младшим. - А еще через пятнадцать дней мы получим три дня отпуска. Чтобы ты хотел? Кристиэн откинулся назад, оперся на супруга, подвинул к себе чернильницу, стоящую на окне. «Не знаю. Можно Вас спросить?» Почему–то это «Вас» впервые царапнуло. Кристиэн безупречно вежлив, соблюдая все имперские этикеты. - Хватит, – Кристиэн испуганно прянул, но Рихан придержал его за плечи, - давай теперь без «Вы», надоело уже. Так, что ты хочешь спросить? «Я стал некрасив. Очень?». Рихан перечитал еще раз, не поверив своим глазам. - Кто тебе такую глупость сказал? Или ты давно не смотрел в зеркало? Нет, так не пойдет. Котенок явно что-то не договаривает, мнется. Не может быть, чтобы это было единственной причиной! Рихан развернул его к себе, чтобы смотреть в лицо. - Давай честно? Мы же договорились, котенок. Юноша кивнул, не сводя перепуганных карих глаз с супруга. - Ты стал другим, котенок. Да и я, наверное, тоже. Но ты повзрослел, а я постарел. Это очень большая разница. Ты истощен, нездоров, но это поправимо. Скоро весна, станет полегче. А что до красоты… Не знаю, для меня ты любым хорош. Только вот, котенок, у тебя глазки погасли. «Я не знаю, что с собой делать, я как не живу. Все прошло, но…» - Все что ты с собой мог сделать, ты, хвала богам, не сделал. Просто придется начать все заново, Кристиэн. Совсем все. Вдруг Рихан резко выпрямился, от внезапно пришедшей в голову догадки. Рискованная затея, но если это поможет... Поднял Кристиэна с табурета, прижал к себе и отпустил, поддерживая за руку. - Все сначала котенок, все с самого начала. *** Рихан дал ему ровно пятнадцать дней, поставив перед загадкой. А потом будут три дня, которые они проведут вместе. Кристиэн томился ожиданием, а Рихан лишь улыбался и гладил его по плечам. Было и страшно, Рихан слишком неожидан на сюрпризы, если вспомнить прошлое. А может и не надо вспоминать. В одном ему повезло. Сейчас Рихан честен с ним, но Кристиэн и не ждал лести и уверений в красоте. Да, худой, усталый – он давно такой. А глаза погасли еще раньше, чем Нур и Манаро коснулись его. Погасли тогда, когда удар супруга сшиб его на ковер, после весеннего приема. Как же он истосковался по танцам! Хотелось расправить тело и пройтись хотя бы по комнате, закрутиться и устать от счастья полета. Но больше ему не суждено такой радости. Они уже почти два месяца в этой крепости, а он даже не выходил без Рихана во двор и никого, кроме посудомойки, приносящей им еду, не знал. Да и Рихан приходит измученный, спит несколько часов, чтобы подольше побыть с супругом. От него пахнет потом, кожей и железом, но Кристиэн не морщится, пуская старшего в нагретую постель. Они не торопясь поужинали и Кристиэн собрал тарелки в корзинку, чтобы вернуть чистую посуду. Это было необязательно, но ему хотелось пройтись хотя бы до общей комнаты, где можно помыть посуду, выбросить мусор. После того, как он проводит Рихана, правда «проводит» это громко сказано - будет смотреть, как супруг одевается, забирает свои бумаги, попрощается с ним до утра и закроет дверь. А потом будут несколько часов без сна, в пустой постели, грезы одолеют его только под утро. Ему очень нравилась та одежда, которую выдали Рихану в крепости, уставную для всех офицеров. Темно-синее сукно, штаны и кафтан, широкий кожаный ремень, длинный нож в плотных ножнах, знаки отличия на рукаве, высокие сапоги, которые Рихан называл «дерьмоступами», но носил, хотя у него были свои – еще с герцогских времен, дорогой кожи, овчинный тулуп, чтобы не мерз на улицах ночью. Красиво. А ему даже наряжаться некуда, на улицу, на прогулки, с лицом, закрытым платком. - Не грусти, котенок, – подбодрил его супруг, похлопывая по плечу, - эту ночку отдежурю, а там три дня твои. Вот только, котенок, я завтра чуть задержусь, есть дело. Заеду кое-куда. Разве он может что-то возразить? Нет. Рихан старший, волен поступать так, как знает. Он лишь кивнул головой, в знак того, что слышал. Котенок скучает. Рихан давно знал это, но гнал от себя мысль. Они половину суток порознь и Кристиэн не может спать бесконечно, но и занять его совершенно нечем, не приносить же кольчуги на чистку. В усадьбе у мальчишки были хоть книги и краски, а в этой дыре ничего подобного не сыскать. Завтра он заберет то, что привез лавочник из города, и пусть пока так. Завтра будет очень важный день. Рихан никогда, наверное, так не волновался, как перед исполнением своей задумки. Если ему не повезет, то даже тот хрупкий мир, который они с Кристиэном выстроили вместе – рухнет. **** Попозже – это насколько, по меркам Рихана? Было уже за полдень. Кристиэн успел выспаться, сменить воду, застелить постель, сдать вчерашние судки кухарке и получить новые, с рисовой кашей, но он не ел, ожидая супруга. Один он не станет есть. Но Рихана так и не было. Где он?! Кристиэн успокаивал себя, что старшего могли задержать на службе, потребовать по делу. Тревожился - где искать супруга и у кого спросить? Он никого не знал из тех, с кем служит Рихан, лишь мельком видел. Он почти пленник в этой крепости, пленник еще более, чем был в монастыре и усадьбе супруга. О нем хорошо заботятся, но почему-то каждый раз, как он покидал комнатку, он закрывал лицо. Слишком прямые тут взгляды. Когда он мыл посуду не один, сталкиваясь с кем-то из женщин, то его бесцеремонно рассматривали и обсуждали, не стесняясь присутствия юноши, словно он был диковинкой или невиданной зверушкой. А еще – жалость местных женщин была невыносима и больше походила на насмешку. Хорошо хоть Рихан не знает. Он уже домывал свои миски, аккуратно складывая их и радуясь, что набирающая рядом воду женщина молчит, как вошла еще одна, судя по всему, ее подруга. - Здравствуй, о, и ты здесь, дитятко? - окликнула она юношу. Кристиэн, воспитанный с малолетства в уважении к женщинам, низко склонил голову, в знак приветствия. Женщина деловито обошла его, взглянула из-под низко одетого на лоб платка. - Что-то ты худой какой-то, мальчик. Не кормит тебя капитан-то твой? – запричитала она и Кристиэн слышал в ее голосе не сочувствие, а всего лишь желание развлечения. Но у него запылали уши от стыда. Еще и, как назло, две миски не вытерты. - Привез бедолагу немого, в клетушке запер и на свет белый не пускает, да небось вон и лицо прятать велит, - несла околесицу женщина, а ее подруга тихо засмеялась. Кристиэн покидал посуду в корзинку и быстро, как только мог, вышел из закутка. Глупо поступил, позже догадался он, теперь его точно не оставят в покое, будучи уверенными, что с «дитяткой» дурно обходятся. Кристиэн был близок к панике, едва не плача. Было страшно вновь остаться одному, без супруга. Рихан самый родной ему человек, ближе теперь никого нет. А вдруг с ним что-то случилось?! Вернись, пожалуйста, умоляю! - Уфф!- хлопнула дверь, Рихан ввалился, открыв ее пинком - руки были заняты свертками. – Устал как собака. Заждался? Эй, ты чего?! Рихан уронил прямо на пол свою ношу, шагнул к Кристиэну, а тот уткнулся лицом прямо в куртку супруга, плача от облегчения. Чертов лавочник. Жирная скотина умотала куда-то с утра и Рихану пришлось долго ждать, но ждать было нужно, не мог же он вернуться с пустыми руками. - Мы уедем отсюда, котенок, – гладил его Рихан по волосам, - потерпи, ладно? Был бы тут рядом хороший город, мы бы поискали дом, а в этой деревне голым-голо. Да и Мэла подводить не хочется, только мы ко двору пришлись и сразу убегать? Нужно годик хотя бы потерпеть, пока бумаги не получим. А там уедем, куда-нибудь, к морю. Еще напишем Мэлу. Узнаем, как там у них, хорошо? Кристиэн довольно зажмурился в тепле, так было надежно и уютно стоять, уткнувшись в эту овчинную куртку. Но Рихан аккуратно отцепил его от себя, словно он и вправду был котенком. - Прости, я думал, быстрее управлюсь. Помоги разобрать, – супруг подал ему один из свертков. Пирог с малиновым вареньем, вино, сладкие яблоки – все это Кристиэн выложил на стол. - Котенок, ты ничего не ел? – ужаснулся Рихан. - Так не пойдет, Кристиэн. За эти три дня нужно все изменить. А что будет, если его вдруг назначат в объезд? На несколько дней? Кристиэн останется один и умрет с голоду? Или сойдет с ума от страха? - Давай обедать тогда. А потом решим, может, поедем куда, – Рихану неимоверно хотелось спать, но котенок совершенно бледный и надо хотя бы на чуть-чуть вывести его на воздух. Юноша потянулся к бумаге. «Не надо. Я не хочу на улицу. У нас три дня впереди. Вам нужно отдохнуть». - Память отшибло? – это «Вы» снова коробило. – Договорились же. Рихан наелся так, что едва не уснул прямо за столом. Вино и половину пирога оставили на вечер. «Я вымою посуду, ложись». Рихан сонно смотрел на своего младшего, складывающего тарелки. Котенку нужен свой дом, свое место. И все-таки, некстати подумалось - красивый парень, неженка, домашний. Такой не выживет, если останется один. Но я тебя не оставлю. - Возвращайся скорее. Пусть идет. Рихан потерпит, есть еще дело, прежде чем лечь спать. Плащ из нежной, бирюзового цвета, шерсти лег на плечи Кристиэна теплой волной. - Скоро весна, котенок. Носи. Кристиэн повернулся, укрываясь подарком. Жаль, что нет зеркала, только осколок, перед которым брился Рихан. Да, наверное, красиво и так. - И вот, - Рихан вынул из сумки две книги, несколько темных грифелей и бумагу, - все, что нашел в этой дыре, не обессудь. Книги! Какое же чудо! Он уже и забыл, что значит листать страницы и забывать себя в чужих словах. И как же, наверное, было трудно Рихану найти их тут, в этой глуши. - Ты будешь читать или отдохнешь? - окликнул его Рихан. Нет. Сейчас он точно читать не будет. Его время принадлежит старшему. И хоть Кристиэн выспался – он скрасит сон Рихана. Юноша разделся и улегся, на привычное место, около стены. Рихан стиснул его пояс, поцеловал, впервые со встречи, куда-то за ухо, и шепнул: - До вечера, котенок!