Двуликие овцы

Лаксас отличался от Минервы и Леви своим внешним видом. Одежда на нем была куда более современной, что, несомненно, говорило о его бурном темпераменте. Штаны из грубой ткани, шелковая рубаха такого насыщенного сливового цвета, что отливала в лучах заходящего солнца смолью и массивная обувь из жесткой бычьей кожи. Парень был не из тех, кто отказывал себе хоть в каком-либо удовольствии, в том числе и одежде такого фасона, который бы нравился ему. Если честно, то на несколько мгновений даже показалось, что он сам себе на уме, но символ Зевса, вышитый серебряными нитями на его рубахе, явно говорил об обратном. Лаксас был диковат и, пожалуй, чересчур вспыльчив для своего статуса. Хотя именно это и объясняло все его пороки - он сын Зевса. Пейзажи постепенно менялись, приковывая к себе взоры. От главной дороги то и дело ветвились мощеные тропы, ведущие во все стороны. Чем дольше они шли, тем больше начинало казаться, что Олимп действительно безграничен. Запахи сменяли друг друга, наполняя ноздри братьев то терпкими нотками винограда и хвои, то забористым запахом конской шерсти и навоза. Видимо, Олимп был четко разграничен по сферам влияния: виноград - Дионис, запах лошадей, пегасов, если быть точнее - Посейдон. Было даже трудно представить, какие запахи доносились с земель других богов. Впрочем, нынешняя ситуация сулила им возможность так и не узнать этого. - Что Зевсу нужно от нас? - тишина слишком затянулась, и Роуг прервал ее, чем сильно удивил брата. Гажил привык видеть его в молчании и спокойствии, но не сейчас. Лаксас даже не удосужился оглянуться на них, но во всех его движениях было видно, что он самодовольно ухмыляется. - У него к вам тот же вопрос. Почти двадцать лет о вас ни слуху, ни духу не было. Да почему только о вас. О всей вашей ненаглядной семейке, включая всех слуг, - Лаксас на мгновение задумался, подбирая слова. - Если бы не было очевидно, что души по-прежнему поступают в Аид, Олимпийцы бы начали думать, что вы сбежали. Впрочем, от Аида этого и стоило бы ожидать после всей его трусости под сенью любимого шлема. Выслушивать всю эту ересь в адрес своей семьи и дальше ни Гажил, ни Роуг не были намерены. Перекинувшись взглядами, они оба нырнули в тени бокам от них, сливаясь с тонкими полосами, падающими от ступеней, и появились прямо перед лицом Лаксаса. Сын Громовержца был несколько удивлен подобным силам, но и эта эмоция быстро утонула в глубине его презрения ко всем и вся. - Это то, что думаешь ты или что говорит твой отец? - голосом полным стали задал вопрос Гажил, не спуская взгляда, полного гнева, с Лаксаса. Он едва сдерживался, чтобы не вмазать по его смазливому лицу. - А есть ли в этом разница? Боги не склонны врать, тем более мой отец. - Боги склонны говорить все, что не сдерживается клятвами перед Стиксом. И если ты действительно веришь в слова своего отца, то ты, пожалуй, являешься самым большим глупцом на этой треклятой горе. За спинами братьев раздался звук, который нельзя было спутать ни с чем, - удар молнии. Сперва казалось, что он был вызван гневом Лаксаса,в глазах которого искрилась свирепая ярость. Но если прислушаться, то можно было понять, что это был куда более зрелый звук. - Мои брат и дочь воспитали вас достойно. Мало кто на Олимпе осмеливается вступать в споры с моим сыном, - голос Зевса был спокоен и умерен, но в то же время полнился отдаленной угрозой. Мужчина, представший перед ними, был высок и хорош собой. Он и отдаленно не напоминал того седовласого старика из сказаний и легенд, в которые так слепо верили люди. Высокий и мускулистый, облаченный в светлую рубаху и свободного покроя штаны, он был прекрасен. Смуглая кожа и светлые, едва ли не золотистые волосы. Пожалуй, он полностью оправдывал свой статус дамского угодника. Разве что его жена навряд ли была так же рада его красоте, как его милые любовницы. - Это не спор, а мы не жители Олимпа. Если ваш сын считает, что его невежество сыграет ему на руку в общении с нами, то ему придется приготовить свое тело к еще паре шрамов, которыми мы его одарим, - Гажил редко бывал серьезен, впрочем, как и почтителен, но четко понимал, где стоят границы, которые ему пока не под силу пересечь, и не пытался рваться вперед. Сейчас, стоя на Олимпе перед его властителем, он прекрасно знал, что, каким бы ублюдком он не считал этого смазливого деспота, должен подчиняться. Однако Лаксас был явно другого мнения. Он был прямым наследником Зевса и считал, что мог позволить себе больше, чем стоило бы. - Правильно, вы - безродные шавки, которым самое место в их пропахшей серой и могильной вонью конуре, - язвительно отозвался парень, скрестив руки на груди. Кажется, наличие отца рядом ничуть не останавливало его. - Мы единственные чистокровные боги во всем новом поколении. И, если ты считаешь, что твоя кровь чище, то мы с радостью докажем обратное, - Гажил ехидно ухмыльнулся, чувствуя, как воздух вокруг него начал потрескивать от напряжения. Роуг же не отставал от брата и закончил его мысль: - Твой ихор смешан с кровью человеческой женщины, наш - чист, подобно золоту. Так действительно ли ты считаешь, что вправе говорить с нами так, когда по всем законам этого мира мы стоим выше тебя? Выражение лица Лаксаса было ни с чем не сравнить. Гнев вперемешку с унижением и страхом перед отцом играли тенями на его лице, сменяя друг друга. Если бы здесь не было Зевса, он бы накинулся на них без толики сомнений. Но Лаксас был не настолько безрассуден. Пожалуй, наследники Аида и сами были рады присутствию Зевса. Они, вне всяких сомнений, готовы были постоять за себя и честь своей семьи, но начинать пребывание на Олимпе с драки было не самой лучшей идеей. Все-таки кто-то когда-то сказал, что впечатление о людях создается за первые семь секунд. И даже богов это не обходило стороной, хотя сплетни, что текли по Олимпу, часто это опровергали. На этой горе впечатление обо всех создавали сами боги. Отец сказал - ты веришь, мать показала - ты не опровергаешь. Вот тот постулат, по которому воспитывалось мироощущение четвертого - нового - поколения богов. Зевс, наблюдавший за этой безмолвной войной довольно долго и терпеливо, наконец-то решил вмешаться. - Вы напоминаете Аида в молодости. Столько же пыла - это похвально, - он улыбнулся уголками губ, а в глазах его пробежали задорные искры. - Но мы уже почти добрались до моего храма, - он обвел рукой пейзаж за своей спиной и довольно вкрадчиво дал понять выражением своего лица, что пора умерить свой пыл и сделать так, как того хотел верховный бог. В большей степени это было обращено к Лаксасу, поскольку наглости и дерзости ему явно было не занимать. - И я хотел бы поговорить с вами и, если представится возможности, немного ознакомить со здешними порядками. Противиться никто не стал. Как только Зевс переступил порог храма, со всех сторон слетелись нимфы с подносами в руках. Одни предлагали чаши с вином и нектаром, другие - пиалы с красным виноградом, оливками, сыром и амброзией. Для Роуга и Гажила все это выглядело просто смешно, поскольку в Подземном Царстве все было совсем иначе, но здесь, похоже, все шло своим чередом. И это не могло не удивлять. Одним лишь жестом мужчина отослал всех нимф восвояси и провел своих гостей в гостевую залу - залитое светом помещение с огромными сводчатыми потолками, мраморными полами и колоннами. Излишеств в декоре здесь не было, но вот переизбыток золота, пожалуй, не мог не броситься в глаза. В зале располагались невысокие мраморные столы с всевозможными закусками и винами, стояли софы и кресла, обтянутые красным бархатом. На остальное убранство братья не обратили внимания, так как им было предложено расположиться в креслах и чувствовать себя как дома, чего они, естественно, не испытывали. Зевс вальяжно уселся на софе и указал Лаксасу, чтобы подал ему вина. Тот явно был не в восторге от такого поручений, но перечить не стал. Гажил и Роуг даже не стали злорадствовать по этому поводу, поскольку и сами подносили отцу вино, когда тот просил. В этом не было ничего предосудительного, хотя Лаксас явно был несколько иного мнения. - Признаться, я был удивлен вашим появлением на Олимпе, - вкрадчиво протянул Зевс и сделал глоток из чаши, поданной сыном. Всем своим видом он выказывал свое величие и могущество. - О вашем семействе не было ничего слышно с того самого дня, когда я отменил кодекс. - Думаю, потому и не было. Не хотелось бы казаться грубым и наивным, но вы нарушили правило, - Гажил многозначительно посмотрел на Лаксаса, чего Зевс не мог не заметить. Он усмехнулся и отвел руку с чашей чуть в сторону. - Все несколько сложнее, чем может казаться. - В чем же, если не секрет? - Я не наделял Лаксаса силами бога. Даже я не могу нарушать правила, которые были приняты еще задолго до моего правления. Кем бы я тогда был, если бы позволял себе все, чего бы мне не заблагорассудилось? "Тем, кто изнасиловал нашу мать и породил Мелиное", - хотел было сказать Гажил, но сдержался, понимая, что есть вещи, о которых лучше молчать в их с братом положении. Как бы сильно они не ценили свои силы и свое происхождение, они прекрасно знали, что сейчас они совершенно не в той форме, чтобы хотя бы пытаться противостоять Зевсу. Если Лаксаса они еще могли поставить на место, то один из верховных богов оставался для них табу. По крайней мере пока. - Тогда как вы можете это объяснить? - голос Гажила звучал настолько требовательно, что он невольно почувствовал на себе многозначительный взгляд брата. - Ты собираешь попрекать моего отца, дитя подземелий? - Лаксас рыкнул, порываясь продолжить свою тираду, но Зевс жестом остановил его, заставив сесть обратно и закрыть свой рот. - Продолжай, - настойчиво произнес Зевс, видя, что Лаксасу оставалось сказать еще пару слов, чтобы нарваться на проблемы. И Зевс не стал бы вмешиваться в их разборки уже хотя бы по той причине, что ему было интересно посмотреть на детей Аида в действии. Не говоря уже о том, что Лаксаса давно пора было проучить. Его сестра в плане характера была куда более удачливым ребенком. - По большому счету, каждый из богов может наделить свое чадо силами божества и бессмертием и сделать его богом. Но никто этого не делал, потому что это считалось неправильным. - Да, в этом ты прав. Судьба сама распоряжается, кто родится. И если смертный становится богом, то только с согласия всех Олимпийцев. Гажил пытался подобрать слова, чтобы это звучало достаточно учтиво, но в разговор влез Роуг: - Однако пророчество гласило, что ваш сын от Тайи будет смертным. Стоило ему только произнести это имя, как Лаксас вздрогнул и сжал кулаки. Имя матери было для него под запретом. Она отказалась от него по первой же просьбе Зевса и даже не попыталась быть с ним рядом. Так что сын Громовержца вполне серьезно ненавидел ее и старался всячески избегать этих разговоров. - Это так, - Зевс согласно улыбнулся и снова отпил из чаши вина. - Но этого не случилось. - Да. - В чем же причина? Оракул не ошибается. Зевс тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Было видно, что тема была сложной и для него в том числе. Все-таки отмена кодекса повлекла за собой весьма ощутимые последствия. И как бы боги не радовались своему положению изначально, стоило отметить, что уже довольно долгое время они не позволяли себе такой роскоши. Последним богом, которого наделил силами родитель, была дочь Борея. - Пожалуй, вы заслуживаете знать правду. - Какую? - А такую, что мы до сих пор не знаем, как это произошло. Боги ждали какого угодно ответа, но только не такого. Даже Лаксас, о котором и шла сейчас речь, был ошарашен словами отца. Они никогда не говорили на эту тему, но ему всегда казалось, что отец увидел в нем что-то особенное, если решил нарушить правила. Каково же было его разочарование, когда это оказалось не так. Братья даже не успели сориентироваться и придумать ответ, как Зевс продолжил свою тираду: - Я весьма эгоистичный и напористый бог по своей натуре. И все это прекрасно знают. Но все знают и то, что я не иду против законов, которые соблюдают все без исключения. - Тогда как так вышло? - в разговор вмешался уже Лаксас. Он явно был раздражен и разочарован тем, что сейчас слышал. - Почему тогда я родился с этими гребаными силами?! - Я не знаю, - Зевс лишь тяжело вздохнул и встал на ноги, проходя вдоль колонн. - Мы проводили расследования, вводили меня в транс. Я поклялся Стиксом, что не знаю причины. И, как видите, я не солгал. Его слова о Стиксе заставили всех троих поверить в то, что он действительно не лжет. Поскольку если бы он солгал, то не стоял бы сейчас перед ними. Наказание за нарушение клятвы перед Стиксом было жестким: сто лет забвенного сна. - Я понимаю, что я сделал Лаксаса богом. Но как именно - остается для меня тайной до сих пор. Впрочем, как и для всех остальных. Повисло неловкое молчание, так как никто из парней не знал, что ответить Громовержцу на его более чем исчерпывающие доводы. Но им и не пришлось. - Ну да ладно. Эта тема уже давно была закрыта. Между богами установился негласный кодекс после рождения малявки Борея. Отныне если боги от смертных и будут появляться на свет, то только с позволения всех Олимпийцев. А сейчас наш больше волнуют уже существующие боги. - В каком смысле волнуют? - Роуга несколько настораживала эта формулировка.Тем более из уст Зевса. Громовержец ухмыльнулся и отпил вина. - А вот это уже тема для разговора с вашим отцом, если тот, конечно, соизволит выслушать меня и прекратить обижаться за то, в чем я и не виновен, по большому счету. Говоря об Аиде, он явно проверял его сыновей. Лаксас в таких ситуациях никогда не молчал и, если не лез в драки, то уж точно кидал пару-тройку веских словечек. Реакцию своих племянников он не знал, но очень хотел увидеть. - Если вы считаете, что отец держит на вас обиду, то, пожалуй, вы действительно не знаете его, - на губах Роуга растянулась немного насмешливая улыбка, а по лицу скользнула тень злорадства. Гажил быстро подхватил его настрой и добавил: - Если цитировать отца, то он был разочарован этой ситуацией. Такое самоудовлетворение и, что ли, злорадство братья не испытывали, пожалуй, никогда. Они знали всю эту "олимпийскую" кашу изнутри и знали, как относится отец к каждому из богов на этой горе. И о его отношении к Зевсу - тем более. - Похоже на него, - с усмешкой протянул Зевс и щелкнул пальцами. В мгновение ока к нему подбежали две нимфы в длинных белых хитонах, которым он отдал приказ, шепча на ухо. Девушки внимательно выслушали его, а после убежали по поручению. Дабы предупредить все возможные вопросы, Зевс повернулся к племянникам и заговорил. - Я знаю, что походы из Подземного Царства на Олимп требуют определенных усилий, поэтому вам будут выделены покои в одном из гостевых храмов Диониса. Если вы изъявите желание, то вас всегда будут там ждать. Тон его не был чрезмерно напыщенным, что говорило о некой степени искренности его слов. Сыновья Аида даже были несколько удивлены подобным предложением, но осторожность не попустили. Все-таки им нужно было получить одобрение отца с матерью, пусть они и не собирались выказывать этого напрямую. Все-таки даже тот факт, что они были богами, не отменяет их зависимости от родителей и покровителей. И это правило касалось абсолютно всех представителей нового поколения. - Нечего этому отребью делать в храме Диониса! - презрительно фыркнул Лаксас и налил себе вина. Он был рассержен настолько, что явно не считал нужным сдерживаться даже в присутствии Зевса. Пожалуй, он был куда безрассуднее, чем мог показаться совсем недавно. По правде говоря, Роуга и Гажила это удивило, но Зевс явно не придавал этому особого значения. - Позволь мне самому решать, кто и что будет делать на Олимпе, - в голосе Зевса звучали раскаты грома, отчего Лаксас даже вздрогнул, но довольно быстро восстановил свое хладнокровной выражение лица. Сделав глоток вина из чаши, он весьма многозначительно ухмыльнулся.Презрение и разочарование так и сквозили в его взгляде. - Тебе плевать даже на собственных детей, с чего бы вдруг такая опека над этими шавками? - С чего ты взял? - Потому что ты даже не стал этого отрицать. Гажил и Роуг наблюдали за всем этим со стороны и несколько недоумевали. Им было сложно представить такое общение с Аидом, поэтому то напряжение, что они наблюдали сейчас между четой Громовержцев, их не столько заставало врасплох, сколько настораживало. Они не понимали этого, хотя где-то в глубине души каждый из них знал, что в случае чего сможет воспротивиться воле отца и указать ему на свои желания. А эта перепалка Лаксаса и Зевса лишь заставила их об этом вспомнить. - Слушай меня, золотой мальчик, - влез в разговор Гажил, не намереваясь больше выслушивать нападки того в свой адрес. - Если ты не заткнешь свой рот прямо здесь и сейчас, я не посмотрю на то, что мы стоим в храме Зевса, и, в лучшем случае, просто выбью тебе пару зубов. - А в худшем? - Лаксас уже завелся и готов был влезть в драку прямо здесь и сейчас. - А в худшем ты навестишь храм нашего отца, - в разговор вмешался Роуг, чувствуя, что нельзя давать Гажилу полную свободу мысли в данной ситуации. Напряжение в воздухе нельзя было не заметить. Зевс даже не намерен был вмешиваться. Еще немного и он действительно бы позволил им устроить драку. Не столько из-за своей неспособности помешать им, сколько из интереса увидеть, какими же силами обладают дети Подземного Царства. Тишину прервал женский голос, что доносился откуда-то сверху. - Лаксас, нельзя же так с нашими гостями. Как оказалось, голос доносился с балкона, откуда открывался вид на весь зал. Он был достаточно тонким, но обладательница голоса оказалась куда старше, чем звучала. Волосы ее были точно такими же как и у Лаксаса, а глаза лишь на несколько тонов темнее. Красивое лицо с правильными чертами, красивое тело в белом хитоне до колен. Ножки обвивали высокие сандалии, а на руке красовалось колечко с миниатюрной Эгидой. Дочь Зевса. - Я здесь гостей не вижу, - фыркнул он в ответ, но явно сдерживался. Видимо, сестра ему была куда дороже отца и всех связей с ним. Увидев дочь, Зевс невольно улыбнулся. - Позвольте представить вам мою младшую дочь - Люси, - он указал в сторону балкона, откуда та уже успела уйти и через несколько мгновений предстала пред ними. Она вызывала хорошие чувства, дружеские даже, но ничего более. - Пожалуй, мой брат оказался не слишком гостеприимным хозяином, но я исправлю его ошибку. - Люси! - тот попытался возразить ее действиям, но сестре явно было на это плевать. - Прошу, идите за мной и я покажу вам храм, где вам выделены покои. Наблюдать за негодованием на лице Лаксаса было сущим удовольствием, поэтому братья даже не собирались упускать шанса его позлить. Роугу, в принципе, было на него достаточно плевать, но Гажил с его взрывным характером явно не собирался любезничать. - Тогда веди нас, Крисос.