Разоблачение

Сложно было поверить в то, что еще утром он был так неприлично счастлив. Когда Бутч открыл глаза, небо показалось ему ярче, воздух чище, кровать удобнее, а все потому, что в воздухе витал запах ее духов. Сейчас он с прискорбием осознавал, что кожа чешется от грубых простыней, а в ноздри проникает только затхлый дух естественного склепа. Неба же тут и вовсе не было. Его застали врасплох – Бутч как раз шел на поиски своей ночной гостьи, легкомысленно насвистывая веселенький мотив, и поэтому не обратил никакого внимания на тяжелую, давящую тишину. В деревне не раздавалось ни звука. А потом сквозь безголосую пелену пробился тихий всхлип. Сейчас Флетчеру было неловко за то, с каким рвением он помчался туда, откуда, по его мнению, раздавался звук. Он не мог объяснить себе, почему разум его отключился и в голове стучала одна-единственная мысль: это может быть Кессиди. Потому что ты безмозглый влюбленный дурак, учтиво подсказал внутренний голос. Безмозглый влюбленный агент команды Р, поправил себя Бутч, оглядывая свое окружение – безликих младших рекрутов, чьи имена даже он не мог запомнить. Флетчер хмыкнул - это наверняка было взаимно, - но тут он встретился взглядом с Джеймсом Морганом, и ухмылка с его лица исчезла. В глазах парня было столько гнева и ненависти, сколько никогда не было у Моргана. Он стоял на коленях между Джесси и своим кузеном, волосы упали ему на лицо, и из-за этой спутанной завесы на агентов команды Р с презрением смотрели зеленые глаза Морганов. Словно Джеймс забыл, что не так давно сам был одним из них. На Бутча нахлынула волна злости – как смеет этот мальчишка смотреть на него, как на предателя? Что, по его мнению, должен был сделать Бутч, обнаружив главную площадь, битком забитую собственными коллегами? Броситься на них с воинственными воплями и до последней капли крови биться за пленных? Такое поведение могло бы подойти, например, Кетчуму, который уже сейчас бился в сковывающих его веревках, как рыба в сетях. Тот бы, разумеется, и глазом не моргнул, даже не разобрался в ситуации, не оценил окружающую обстановку – тут же бросился бы на помощь друзьям, нагло проигнорировав тот факт, что большинство из них он знает едва ли сутки. Рука его привычно бы потянулась к поясу, где находятся покеболлы – и наткнулась бы на пустоту. Бутч не сомневался – в боевом угаре Кетчум даже имя свое способен забыть. А уж такую мелочь, как то, что все покеболлы со своими обитателями спокойно лежат в доме его матери – и подавно. Так бы история и закончилась, на весьма печальной для всех ноте. Флетчер же был из другого теста. И, возможно, именно поэтому он сейчас не связан и не пленен в отличие от тренера-сорвиголовы. «Есть такие ситуации, в которых клеймо предателя – не самый плохой исход» Краем глаза он заметил то, что заставило всю его злость к Моргану бесследно исчезнуть – связанный по рукам и ногам Джеймс, приняв самую неудобную и немыслимую на свете позу, слабо сжимал непослушными пальцами ладонь Джесси, по-прежнему безучастной ко всему происходящему. «Разумеется» Джеймс ненавидел Бутча не за предательство, и даже не за внезапный захват мирных жителей. Это тоже скорее походило бы на Эша, с его глобальными представлениями о мире во всем мире, - Морган же мыслил куда как уже. Флетчер, по его мнению, предал Джесси – непростительное преступление! У Бутча возникло желание бросить в сторону голубков какое-нибудь едкое высказывание, но тут весьма некстати в нем проснулась совесть. Он и сам бы волком смотрел на каждого, кто посмел бы обидеть Кессиди, только, произойди такое с ним, одним взглядом все не обошлось бы. Он медленно согнул и разогнул пальцы, с удивлением осознавая, что отдал бы полжизни за возможность сидеть там, среди побежденных, и крепко держать напарницу за руку. И не быть Иудой. Оставалось только надеяться, что с ней все в порядке, и она не попалась на глаза… «Кому? Ее собственному боссу?» Бутчу пришлось напомнить себе, что Кесс уговаривала его связаться с начальством. Перед тем, как ему окончательно внесло голову от запаха ее кожи. Велика вероятность, что это именно она вызвала сюда Джиованни с друзьями… Но нет. Все это не укладывалось в голове, и верить в это ему совсем не хотелось. Кессиди могла говорить, что угодно, и просить его о чем угодно, но она не сообщала в штаб о находке в пещере. Она не могла так поступить, никогда не поступила бы… Да и способа связаться с поверхностью у нее не было – когда они появились здесь с Морганом, она уже была без того рюкзака, который получила при проведении инструктажа перед заданием. Рации у нее не было, да и желания вновь встать под знамена Джиованни заметно поубавилось, насколько мог судить Бутч после их… во всех смыслах жаркой ночи. Но тогда – где она? Поняла ли она, что что-то не так? Почувствовала, услышала ли неестественную тишину раньше всех остальных? Может, ушла подальше от неприятностей – без него? Бутч тряхнул головой, чувствуя, как от неразрешенных вопросов начинает ломить виски. Он только недавно вздохнул с облегчением, когда понял, что волноваться о судьбе напарницы нет причин, и теперь ему придется снова пройти все круги этого ада. И Джеймс вместе со своей рыжей напарницей еще в чем-то обвиняют его? Они-то, по крайней мере, вместе… Слишком загруженный собственными мыслями, чтобы заметить вокруг себя кого-то еще, Бутч пропустил тот момент, когда к нему подошел Джиованни. - Отличная работа, Хатч. - Бутч, сэр, - вяло поправил его Флетчер, изо всех сил стараясь не зарычать в ответ на тихие смешки за своей спиной. Десять лет безупречной службы во имя черной репутации команды Р – а босс по-прежнему не может запомнить его имя? Мелисса, например, ни разу еще не ошиблась, обращаясь к нему. - Не важно, - небрежно бросил тем временем Джиованни, - главное – вы выполнили поручение, и это заслуживает награды. Будьте уверены, едва только мы вернемся в штаб, повышение не заставит себя ждать. Лицо босса озарилось такой довольной улыбкой, что Бутч даже засомневался – не снится ли ему развернувшееся вокруг безобразие. Такое ощущение, что Джиованни Контини больше рад продвижению по службе своего агента, чем сам Бутч. Однако причиной приподнятого настроения лидера команды Р оказалась сердитая, разозленная женщина, которую за руки тащили к ним двое рядовых. - Ты – грязный ублюдок! – свирепо выкрикнула она, увидев перед собой разговаривающих мужчин. Бутч вздрогнул. Задним умом он понимал, конечно, что это гневное высказывание относится к Джиованни, но что-то подсказывало ему, что и о нем самом Мелисса не лучшего мнения. - И я рад видеть тебя, Мел. После стольких лет… - змеиная улыбка босса стала еще шире, - вот, значит, где ты отсиживалась последние двадцать лет? Бедняжка – такие жуткие условия… и все для того, чтобы я не нашел тебя? - Отпусти их, слышишь? – Остин, вероятно, не была настроена обсуждать прошлое, - немедленно отпусти, они ничего не знают! - Они знают достаточно, чтобы я не мог выпустить их отсюда живыми. А где же вторая часть основного блюда? – спросил Джиованни у агентов, озираясь по сторонам, - А, вот где ты, mio tesoro… Бутч увидел его одновременно с Джиованни – маленького зверька, беспомощно свернувшегося клубком в углу стеклянной клетки – совсем не похож на великую Легенду, что совсем недавно подчинил себе разум Джессики и привел их сюда. Зверек поднял на Флетчера большие грустные глаза – словно озера темных, горьких слез, - и это прошибло эровца сильнее, чем он мог бы подумать. Они поймали Мью. Бутч закусил губу. Они ведь этого и хотели, верно? Команда Р получила то, чего хотела, а значит, скоро они выберутся из этих каменных подземелий и забудут обо всем, что здесь произошло. То есть, разумеется, выберется Бутч, но никак не оплетенные веревками ученые – у них с каждой секундой все меньше шансов на выживание. Да и сам Флетчер едва ли забудет все произошедшее - ему хватит одного взгляда в зеркало, чтобы вернуться сюда. - Не смей, - прошипела тем временем Мелисса, осматривая клетку с покемоном глазами, полными безотчетного ужаса, - не трогай его. - Почему же? – Джиованни вздернул бровь, и, словно бы случайно, провел ладонью по хромированной крышке стеклянного цилиндра с Мью, - этот малыш может оказаться очень полезен команде Р. Разве ты забыла? Мью обладает невероятной мощью, заключенной в такую хрупкую оболочку, весь мир склонит колени перед тем, кто сможет приручить его. Мелисса поджала губы. Именно этими словами агент Остин когда-то уговорила мадам Босс на опасную и непредсказуемую экспедицию в Анды. - Ты не сможешь приручить его. Никто не сможет. - Я так не думаю, - небрежно бросил Джиованни, присаживаясь на корточки, чтобы лучше разглядеть плененного покемона, - тебе же как-то удалось, так ведь, Мел? И ты поможешь мне, не сомневайся. Мелисса нервно сглотнула. Она была так бледна, что волосы и глаза ее казались почти черными на фоне белой, как сливки, кожи. Сломленная, коленнопреклонная, Мелисса стояла среди людей, ставших ей родными, среди тех, кто ожидал, что она сможет их спасти. Она – хранительница ключа от самого большого клада в истории человечества, она, сумевшая найти общий язык с Легендой. Эта женщина была в ответе за каждого человека, который сидел сейчас на холодном земляном полу связанным. В первую очередь – перед своей дочерью. У Джиованни было слишком много рычагов, с помощью которых он мог бы управлять Мелиссой Остин. - Ты свинья… - выдохнула она. Бутчу пришлось признать, что он полностью солидарен с женщиной на этот раз. Впрочем, его не удивляло низкое поведение Джиованни – оно было весьма обыденным для людей, носивших алую букву на груди. Контини же на это оскорбление лишь усмехнулся: - Как тебе будет угодно, dolce… Он поднялся, отряхнул идеально скроенные брюки от пыли, и пошел прочь от Мелиссы и Мью, разом потеряв к ним интерес. Джиованни знал, что теперь Остин вынуждена будет сотрудничать с ним, а раз так – то все препирания с ней – лишь трата времени. Проходя мимо Флетчера, он задержался: - Патч, будь так добр, отведи миссис Остин к ее дочери. Мы же не хотим лишить ее возможности осознать, что она может потерять, если не будет более сговорчивой? - Я Бутч, - буркнул Флетчер в спину удаляющегося начальника, и отправился выполнять поручение. Мелисса обожгла его злобным взглядом – таким ощутимым, что он почти почувствовал, как начинает дымиться кожа на щеках. - Я отведу вас к Джесси. Она ничего не ответила – не иначе, как решила объявить ему бойкот. Помощи его не приняла, сама поднялась на ноги, с достоинством Марии Антуанетты, идущей на гильотину. Бутч вздохнул. Одно дело – Джеймс, его мнение никогда не волновало Флетчера, но Мелисса… Она действительно хотела помочь, осмотрела его ранение, когда они с Джесси только появились здесь, лично перевязала его… и посоветовала почаще находиться рядом с Древом. Флетчер поднял взгляд и задумчиво посмотрел сквозь широкую крону дерева, прямо на тускнеющий уже «небосвод». Что-то странное было в этом растении, что-то необычное. Он заметил это еще тогда, когда впервые устроился между его корней вздремнуть. Рядом с Древом он чувствовал себя спокойней, уравновешенней. Словно был человеком лучшим, чем на самом деле. А еще… что-то поменялось в нем. Что-то, под повязкой, которую он так боялся снять. Как минимум, боль в отсутствующем глазу утихла. Приняв решение, Флетчер торопливо нагнал Мелиссу, осторожно взял ее за локоть и развернул к себе, приблизившись так близко, чтобы никто больше не мог их услышать: - Ничего не бойтесь, Мелисса. Я что-нибудь придумаю. Вытащу нас отсюда. В ее глазах что-то дрогнуло, и в один момент жестокое разочарование сменилось глубокой благодарностью. - Я знала, что ты не похож на них, - прошептала она, всеми силами стараясь скрыть улыбку. «Да», - подумал Бутч, - «я много глупее любого из них» - Мне нужно, чтобы вы передали это Джеймсу. Скажите, что мне может понадобиться его помощь. Мелисса кивнула и позволила отвести себя к остальным пленным, послушно усевшись поближе к Джесси. Что ж, теперь Бутч дал ей обещание, которое едва ли сможет исполнить. И если есть еще хоть что-то, что может еще больше испортить ему день, то это… Где же, черт побери, Кессиди? Поверить этому парню было крайне заманчивой идеей. Если он на самом деле придумает, как им выбраться, если сумеет обойтись при этом малой кровью, и не потерять Мью… самое главное – не потерять Мью… «Если ты, Мелисса Остин, будешь слишком полагаться на различные «если», то живой пробудешь недолго» Она закусила губу и нахмурилась. Ей было о чем подумать. Находящаяся рядом Джесс, по-детски упрямая и неуверенная, неотрывно следила за медленно прохаживающимися мимо агентами команды Р так, словно в любой момент готовилась вскочить на ноги и раскидать их в сторону ради спасения остальных. В этот момент Мелиссе как никогда хотелось защитить ее от необдуманных поступков. От страшных жизненных разочарований. От всего мира, если уж быть до конца честной. У Мелиссы промелькнула шальная мысль, что не уйди она двадцать лет назад на задание, ничего такого с ними бы не произошло. Они не сидели бы связанными на холодной, влажной земле, а пили бы чай в маленькой гостиной, или рассматривали бы семейный фотоальбом. Вполне возможно, Мелисса могла бы даже нянчить внуков. Но история сослагательных наклонений не терпит, и она однажды выбрала тропу, по которой пойдет дальше – тропу защитницы и хранительницы, матери для целого народа… Правда, в жертву пришлось принести собственное дитя. Джесси была больше похожа на Норманна, чем на нее – острый, чуть вздернутый нос, темные, синие глаза, и непослушная грива темно-рыжих, краснотой отливающих волос. Ей только россыпи веснушек не хватает, чтобы стать похожей на настоящую ирландку. А еще она выше и крепче своей матери. И определенно, куда сильнее… Глядя сейчас на эту девушку – такую взрослую, такую далекую, - Мелисса никак не могла отогнать от себя мысль, что Джесси ей чужая. Она была ей дочерью, но смешная маленькая малышка с двумя смешными хвостиками, которая шлепала босыми ногами по полу спальни и забиралась к ней в постель, потому что испугалась кошмара, давно уступила место своевольной девушке, непредсказуемой и взрывоопасной. И все промежуточные этапы – светящуюся от счастья первоклашку, робкую школьницу, бунтующего подростка – Мелисса пропустила, оставила где-то там, в цветущей лимонными деревьями Фуксии. Потому что у нее была Задача. Когда Мью привел ее сюда, спас от голодной смерти и неприятной перспективы быть съеденной, Мелисса уже знала, что все это не просто так. Легенды просто так не появляются у тебя перед носом, чтобы отвести в чудесную, спрятанную под землей деревню. Они делают так для чего-то. Судя по всему, задачей Мелиссы было оберегать малыша Мью и тех, кто живет здесь – добродушных, наивных людей, никогда не знавших холод и мерзость наземного мира, - их и сокровища, которые они защищают. Слишком много обязанностей для одной женщины. Мелисса сжала кулаки, стараясь размять затекшие от веревок руки, и продолжила исподтишка наблюдать за дочерью. От нее не ускользнуло то, что Джесси и Джеймс сцепили пальцы, насколько им позволяло их положение. Куда больше Мелиссу удивило то, что выглядело это более, чем естественно. Даже она, понятия не имеющая о природе их отношений, была совершенно уверена, что так и должно быть. До тех пор, пока они держатся друг за друга, они смогут справиться с любой проблемой. «А смогу ли я?» - подумала Мелисса, вспомнив ледяную ухмылку Джиованни. Намек его был более чем прозрачен – помоги мне, отдай мне все, что мне нужно, и возможно, я не убью твоего ребенка у тебя на глазах. Вопрос был только в том, что именно нужно боссу Команды Р? Пришел ли он сюда только для того, чтобы получить легендарного покемона? Или же он хочет найти вход в знаменитый железный город, полный золота и драгоценностей? А может – и это самое страшное – он знает о настоящей силе Древа? Каждое предположение было неприятней предыдущего, и от каждого Мелиссу бросало в дрожь, потому что она прекрасно знала – ей придется выполнить любое желание Джиованни. Ради Джесси, ради Акапаны и Кокури, ради стариков и детей племени. Ни одна сила на Земле, ни одно сокровище не стоит людской жизни. Если бы Мелисса Остин понимала эту простую истину двадцать лет назад, все могло бы быть иначе. - Все будет хорошо, - пробормотала она, но бодрый тон ее никого не мог обмануть. Джесси дернулась, словно Мелисса ударила ее наотмашь по щеке, а не произнесла пару слов. Медленно повернувшись в сторону матери, она посмотрела на нее затравленными, поблекшими глазами и покачала головой. - Нет, не будет. Все кончено. Их здесь больше полусотни, а нас, способных обороняться, - всего одиннадцать, и все связаны и измотаны. Не слишком хороший расклад для счастливого конца. Мелисса была ошарашена. Ей казалось, что ее дочь импульсивна и непоследовательно, а она, оказывается, пыталась анализировать ситуацию, даже подсчитала количество противников. Возможно, в ней было больше от предусмотрительной Мелиссы, чем казалось ранее. Это открытие несколько отрезвило женщину. Она не имеет никакого права раскисать, если уж ее дочь не позволила себя сломить. - У нас есть небольшое преимущество, - быстро зашептала Мелисса, краем глаза наблюдая за их надсмотрщиками, - Бутч все еще на нашей стороне, он обещал, что найдет выход. - Бутч? – неуверенно переспросила Джесси, словно не до конца готова была поверить в то, что Флетчер все же оказался хорошим парнем. Мелисса коротко кивнула. - Он просил сообщить об этом Джеймсу. Очевидно то, что он задумал, потребует помощи твоего друга. Джесси по-прежнему выглядела не до конца убежденной. Она недоуменно хлопала ресницами и то и дело кусала губы – столь знакомая Мелиссе дурная привычка. - Ты скажешь Джеймсу? – спросила она у дочери, догадавшись, что та не собирается ничего отвечать. - Да, - вздохнула Джесси, - но если с Джимом случиться что-то нехорошее, клянусь, я выколю Флетчеру второй глаз и заставлю его съесть! Кессиди возвращалась в деревню, еще больше загруженная мыслями, чем по пути в сверкающую пещеру. Тогда ее пугала только мысль о предстоящем объяснении с напарником, сейчас же кожу ее словно огнем обжигало небольшое золотое украшение, о котором надо было спросить Мелиссу. Она ускорила шаг, желая побыстрее вернуться обратно в деревню, и почти обрадовалась, когда обнаружила, что Акапана уже привел ее к низкому проходу, соединенному с деревенским залом. Мальчик стоял около темной дыры, слишком низкой и узкой – если бы Кессиди лично не ползла через нее, сдирая кожу на локтях о камни, то ни за что не поверила бы, что там может поместиться взрослый человек. Девушка присела на корточки, готовая к долгому передвижению ползком, но ее остановил звонкий голос Акапаны: - Кори! Кессиди обернулась к нему с улыбкой, хотя была немного разочарована выбором времени для беседы. - Да? - Тот человек… У него один глаз, но зато острый, как у горного льва. Он – Пома, сильный и могущественный. И он сможет тебя защитить, - мальчик говорил быстро, то и дело сбиваясь. Кессиди поняла, что слушает его, раскрыв рот. Сомнений не было – Акапана говорил ей о Флетчере, но к чему такое явное выгораживание? Сильный, могущественный… Уж не подговорил ли Бутч его, чтобы произвести на нее впечатление? - Я видел много храбрых мужчин, - продолжал Акапана, пристально глядя на нее большими, темными, как маслины, глазами, - и много тех, кто пострадал от когтей детей Рекуайи, но ни один из них не относился к этому так же легко, как твой Пома. Хайтаун снова улыбнулась, хотя улыбка и вышла несколько натянутой. Ох, ну и поговорит же она с Бутчем по возвращении! Выскажет ему все, что думает о манипулировании детьми ради собственной выгоды. - Это все, что ты хотел мне сказать? – спросила она непривычным для нее самой мягким тоном. В конце концов, малыш ведь не сказал ни слова неправды. Бутч и впрямь всегда был очень влиятельным – его приказы рядовые выполняли куда скорее, чем, например, той же Домино. Очевидно, сурово сведенные брови и насмешливо кривящиеся губы казались им внушительнее, чем кудряшки и румянец несовершеннолетней девицы. А что касается «сильного»… Кессиди почувствовала, как ее бросило в краску от воспоминания о том, с какой легкостью Флетчер подхватил ее на руки, чтобы отнести в постель. Сильный, вне всякого сомнения… и очень красивый, об этом Акапана не упомянул. Причем, повязка на глазу ничуть не умаляла его привлекательности, скорее наоборот – с ней Бутч выглядел, как образцовый голливудский злодей – опасный и притягательный… В тоннеле отчего-то стало слишком жарко, и Кессиди пришлось остановиться, чтобы вытащить из каменных тисков руку и вытереть пот со лба. «Осталось всего лишь каких-то несколько метров, и ты сможешь поговорить с ним.» Это значительно подняло ей настроение. - Акапана! – рассмеявшись, крикнула она мальчику, резво ползущему впереди, - не торопись так, я не успеваю за тобой! Он обернулся – белки глаз блеснули в темноте, и послушно остановился, виновато улыбаясь. «Он очень милый», - подумала Кессиди, - «шустрый и забавный, как маленький зверек» Удивительно, как легко она привязалась к абсолютно незнакомому мальчишке, только потому, что тот оказался открытым и дружелюбным, и искренне желал помочь ей. Кессиди Хайтаун нечасто встречала таких людей. Она слишком задумалась, чтобы обратить внимание на то, что они уже вернулись. Перед глазами предстала светлая от сияния кристаллов пещера, кособокие хижинки под плетенными крышами… - Кори… - испуганно выдохнул Акапана, вцепившись девушке в руку. Кессиди резко рванула его за собой, утянула за ближнюю к ним хижину, и сильно вдавила в тонкую стену – чтобы, не дай бог, он не выдал их. Убедившись, что Акапана не двигается – он словно остолбенел, стеклянный взгляд его был устремлен в пространство пред ним, - Кессиди выглянула из-за угла, разглядывая собравшихся на площади людей. Маленькие, скорчившиеся на полу фигурки – кожа цвета кофе, жесткие черные волосы, одежда из натуральных коричневых тканей – они тихо всхлипывали и прижимались друг другу, в тщетной попытке защититься от обжигающих взглядов и понять, почему кто-то потревожил их мирную жизнь. Другие – тоже связанные, но сидевшие прямо, смотревшие волком – высокие и бледнокожие, хорошо знакомые ей. Над всеми ними возвышались темные фигуры в алой, кровью отливающей буквой на черной форме. В этот раз конкистадоров привел итальянец. Кессиди поискала глазами Бутча – и нашла его не в числе пленных, как ожидала. Напарник ее стоял за левым плечом Джиованни, облаченный в свою форму элитного офицера, собранный и непроницаемый – она часто видела его таким в коридорах штаб-квартиры. Она никак не могла понять происходящее. Ведь Бутч, кажется, пытался отговорить ее от связи со штабом. Разве он не давил на совесть, рассказывая о дружелюбности местных жителей, разве не пытался убедить ее в том, что Джесси и Джеймс – не так плохи, как кажется на первый взгляд. Что он делает рядом с боссом, в котором разочаровался? Кессиди гипнотизировала Флетчера взглядом, про себя молясь о том, чтобы он заметил ее. «Давай же, посмотри мне в глаза, дай мне хоть малейшее представление о том, что происходит.» Он словно бы услышал ее молитвы – в какой-то момент Кессиди обнаружила, что напарник смотрит на нее в упор. Кессиди подняла брови – что он прикажет ей делать? Флетчер не двигался, вообще не подавал никаких признаков того, что видел ее гримасу, и Кессиди подумала, а не показалось ли ей, что он смотрит на нее? Но тут Бутч едва заметно качнул головой – почти неуловимое движение, которое окружающие его люди запросто могли принять за попытку поправить упавшую на глаза челку, например. Хайтаун же знала своего напарника слишком хорошо, чтобы помнить – он никогда не совершает лишних движений. Это было послание для нее. Сиди на месте и не высовывайся. Она кивнула. А потом зал наполнил такой шум, что Кессиди на секунду растерялась. Нечеловеческий вопль, полный отчаянья, отрывистые, звонкие слова на незнакомом Кессиди языке, топот ног, громогласная команда, отданная низким мужским голосом… И грохот, оглушающий грохот выстрела. Кессиди как в тумане наблюдала за тем, как Акапана, успевший уже добежать до середины площади, медленно оборачивается к ней, с непониманием и долей удивления во взгляде смотрит на свой живот, из которого медленно, толчками выливается темная кровь… И падает на колени, словно подломленный. Она забыла, о чем условилась с Бутчем, забыла, что никто не должен ее видеть – она бросилась к ребенку, подхватила его маленькое, легкое тельце на руки, стараясь зажать рукой страшную рану – его кровь окрашивала ее пальцы в красный, просачивалась сквозь них горячей, липкой жидкостью. Где-то рядом вопила женщина – высоким, завывающим голосом, от которого звон в ушах стоял. Где-то рядом Бутч выхватил карабин из рук ошеломленного рядового – совсем мальчишки, - и изо всех сил ударил его прикладом в лицо. Где-то рядом Мелисса Остин сыпала проклятиями в адрес Джиованни. Где-то рядом кто-то тихо всхлипывал, оплакивая невинного ребенка. Кессиди потребовалось несколько минут, чтобы осознать – это была она, слезы текли по ее щекам и жгли глаза, словно щелочь. Флетчер неожиданно оказался рядом с ней, подхватил ее и поставил на ноги – тело словно было ватным, не хотело слушаться. - Мне жаль, Кесс. Ты ничего уже не можешь сделать. Он повел ее прочь от мальчика с застывшими глазами, по-прежнему круглыми, темными и влажными, как крупные маслины, отвел ее в сторону, приобнимая за плечи, поддерживая, чтобы она не упала. Женщина все продолжала выть – голос ее уже начинал срываться, переходил в сдавленные рыдания, превращался в хрип, а она все кричала и кричала… «Почему она никак не может уняться? Почему никто не заткнет ее?» Кто-то грубо схватил ее за руку, и, развернувшись, Кессиди оказалась лицом к лицу с Джиованни. - Я хочу, чтобы ты знала, ragazza… Я не отдавал такого приказа. Надеюсь, это не будет проблемой? Он пошел прочь, и за ним тянулся сладковатый, тяжелый запах ванили и перца. Липкий, темный и горячий, как детская кровь. Примечания: mio tesoro - мое сокровище (итал.) dolce - сладкая (итал.) Пома - на языке кечуа "Сильный и могущественный, Пума / (Аймара) Воинственный вождь. Тот, что вернулся из другой жизни" ragazza - девочка (итал.)