Сны

      Он смотрит на меня - юный совсем, пятнадцати нет еще. Рядом - его напарник: черный кот с белым "галстучком" на груди. И тоже смотрит на меня, с таким же интересом. Улыбаюсь. Здорово, что они так похожи на нас.       - А теперь повтори, почему ты не должен расставаться с Полночью, даже, когда просто гуляешь по Облачному городу? - спрашиваю я Ноя, чтобы повторить пройденный нами материал.       Ной садится на четвереньки рядом с котом и чешет его за ухом. Полночь довольно мурлычет, перебирая передними лапами, будто месит тесто.       - Черные пузыри могут пробраться даже в Облачный город, - выдержав паузу, отвечает Ной. - А животные чуят их за версту, в каком бы облике эти твари не находились. Напарники предупреждают и защищают нас. На прошлой неделе Полночь спас меня от одного из пузырей, когда мы искали землянику в Нижних лесах. С виду-то, как посмотришь - ну человек и человек. Тоже вроде по ягоды, как и мы. Подошел, значит, руку на плечо - и спрашивает: "Юноша, а вы не подскажете, где из этих лесов выход будет? Я, кажется, маленько заблудился"... Только я обернулся, чтобы ответить ему - а Полночь-то взвился змеей и с шипением прямо на незнакомца прыгнул, прокусывая оболочку. Тот зашипел, пожалуй, позатейливей Полночи, и мгновено человечий облик скинул. Ну, я и шваркнул в него тут же из волномета. В глаза не смотрел, естественно. Я помню, что в глаза смотреть нельзя, - подросток гордо заулыбался, вспоминая свой недавний подвиг.       - А помнишь, почему нельзя? Ни тебе, ни Полночи? - спрашиваю своего ученика.       Ной внезапно мрачнеет. Даже Полночь гладить перестал.       - Это ведь... связано с историей вашего напарника, да? Он за это поплатился? Мне Дэн сказал недавно.       Я нахмурился. Сколько бы времени ни пройдет, а я буду помнить о Громе. Конечно, в Облачном городе, где все знают друг друга, если не лично, то хоть понаслышке, слухи гуляют вместе с попутным ветром. Местные привыкли считать, что жить без напарника - все равно, что лишиться ноги или руки. Естественно, о единственном в городе человеке без напарника хоть когда-нибудь, да начнут сплетничать, верно? Могу сказать в свое оправдание - ноги вот у меня тоже нет. Так, костыль деревянный. Еще с того случая. Но жаловаться не привык. Грому повезло меньше.       - Думаю, я расскажу эту историю лучше, чем Дэн. Пусть будет яркой иллюстрацией к нашему уроку. Вот слушай....

***

      - Гром был немецкой овчаркой, пятнадцати лет от роду. В Нижнем Мире собаки в этом возрасте - уже глубокие старики, доживающие свои последние годы. Но,тут, у нас, в Облачном городе, знаешь ли, воздух совсем другой, легче дышится, и звери живут также долго, как люди, долго оставаясь молодыми и здоровыми. А мы с Громом росли вместе, и я помню его совсем щенком - в свои-то пять месяцев трудно что-то так хорошо запомнить, но мне удалось. Мой напарник уже тогда знал свои обязанности и пытался брать старшинство - вплоть до укрывания одеялом на ночь и рычание на подозрительные тени в темноте. Это было очень кстати: ведь моя родная мать на тот момент уже давно бродила вместе с остальными черными пузырями, окончательно позабыв человеческую жизнь и прошлые привязанности. А в пятнадцать лет Гром, по меркам Облачного города, был таким же подростком, как и я. Не одну атаку черных пузырей мы отбили вместе, прогуливаясь по Нижнему миру. А скольких людей удалось вытащить и уберечь от судьбы печальных метаморфоз! Но никто не думал, что пузыри проберутся в Облачный город. Тогда они только начинали свои вылазки. Кто же мог знать?       Пятилетний мальчик привязался ко мне возле Серебристых водопадов. Я наблюдал за золотыми рыбками в воде, когда Гром зарычал. Яростно, во всю мощь собачьих легких, как может только пес, почуявший серьезную опасность. А затем я услышал позади себя детский, звонкий голос.       - Хочу собаку, - голос дребезжал требовательной капризностью. - Подари мне собаку. Этот ребенок сразу же показался мне ужасно противным, так что я даже не захотел к нему оборачиваться. Недоумевал только, почему Гром так рычит. Я просто решил, что он тоже не любит капризных детей.       - Не могу, это мой напарник, - сказал я, пытаясь успокоить Грома, но пес зарычал еще громче. И при этом в упор не смотрел на мальчика. Только мне в глаза. Будто надеялся на телепатическую связь. Но тогда ученые Облачного города еще не достигли такого уровня, как сейчас. Порой, знаешь ли, даже завидуешь вам, молодым, живущим в эпоху магического прогресса. Однако от сути-то я ушел, да.       Думаешь, малый перестал канючить? Ничуть.       - А я хочу собаку, - нотки в его голосе становились все требовательнее. - Отдай собаку. Это будет моя собака.       - Нельзя напарника отдавать, - я покачал головой, внутренне надеясь, что мальчишке все-таки надоест ныть рано или поздно. - Они - как часть нас, понимаешь? У тебя ведь есть напарник?       - Нет, - мальчик всхлипнул,явно собираясь зареветь. - Мне твой нравится. Подари. Мне нравится. Значит, мой будет. Я научу его прыгать с облаков и гоняться за белками. Я хочу, чтобы он потрошил белок для меня. Отдай.       Тут уж я не выдержал, конечно - обернулся. Увидеть мне захотелось этого мальца без напарника. Я еще и таких странных речей раньше не слышал, ей-богу. И Гром тоже не выдержал. Он напал.       -Гром, фу!!! Нельзя! Он не опасен! - в панике закричал я, не понимая, что делать с обезумевшей собакой.       Видимо, мой окрик сделал черное дело - Гром отвлекся всего на секунду, не успев прокусить оболочку черного пузыря. Этой секунды хватило, чтобы "малыш" посмотрел прямо в глаза моего друга. А я, уже догадавшись, в чем дело, не смотрел в лицо этого монстра, лишь на Грома, который, скуля, искрился и спастись уже не мог. Самое страшное зрелище, которое только возможно увидеть стражу Облачного города - это то, как искрится напарник. Гром застыл на месте, испуганно скуля и поджимая хвост, а по телу уже ходили золотые молнии, стирая прежнюю суть. Процесс происходит 2 минуты, но, стоит ему лишь начаться, как остановить его уже нельзя - и ты все это время стоишь, как вкопанный в землю дурак, наблюдая за неизбежным. И все-таки, прежде, чем окончательно стать одним из них, Гром успел прокусить оболочку своего обидчика.       Уже, когда мой околдованный пес бежал прямо на меня, не переставая скулить, черный пузырь кривлялся прямо за его спиной, проклиная моего напарника самыми что ни на есть распоследними словами. Когда Гром жевал мою ногу, все еще скуля и плача, я с остервенением изрешетил эту пузырчатую тварь. От нее уже осталась одна лишь невнятная, безобидная жидкость, но я все стрелял, тратя на нее волны и не желая убивать верного друга, хоть и слышал, как хрустят под его зубами мои собственные кости. Лишь, когда он перестал скулить, и, рыча на меня, как на врага, кинулся прямо к горлу, я все же выстрелил. Понял, что его уже не спасти, как и мою ногу. И сознание потерял, конечно - болевой шок сыграл свою роль.       А очнулся я уже вот с этим нечувствительным костылем и черным котенком, безмятежно спящим рядом в корзинке. Но я слишком скучал по своему старому напарнику, чтобы принять этот щедрый дар. Зато вспомнил о моем маленьком знакомом из Нижнего мира, которому не помешал бы защитник. И вовремя же я поспел - как раз пришлось доставать его из шкафа, спасая от собственных же родителей, почему-то так желающих посмотреть в глаза этому несчастному. Мы с Полночью неплохо справились тогда. Помнишь? После того сражения я понял что вот она, жизнь, продолжается. Даже без Грома, даже с деревянной ногой. А у вас с Полночью жизнь только начиналась.       Ной молчал,крепко обнимая кота. Полночь перестал мурлыкать. В кошачьих глазах - изумрудно-зеленых и живых, а не черных и поглощающих - мелькали воспоминания о тех событиях. Хвост нервно подергивался. Конечно, как тут не дергаться тому, что чуть не оторвали в пылу боя. Мой ученик тряхнул головой и внезапно улыбнулся.       - Спасибо тебе, - сказал он, обращаясь к коту. - И вам, вам тоже огромное спасибо, - покраснел парень, боясь показаться неблагодарным.       Я улыбнулся в ответ, пожимая руку Ноя. Облачный город ловил последние лучи заката, укутываясь в них, как в теплый плед. Пузыри, конечно, еще могли придти сюда, хоть посреди ночи. Даже в облике наших близких. Но, пока жизнь продолжается, мы сможем выстоять любые атаки.