Юльхен: Детство

в которой Юльхен сталкивается с Римской Империей. Домик небольшой германской семейки стоял на отшибе большой деревни среди бескрайних полей и лесов. Дверь дома была приоткрыта, и наружу вылетал вкусный запах приготовляемой пищи, заставляя проходящих мимо селян потянуть носами, вдыхая аппетитный аромат, и поспешить дальше по своим делам, чтобы приблизить собственный обед. Докучать шеф-повару этого дома никто не желал, опасаясь за своё здоровье. В маленькой уютной кухоньке на потрескивающем огне готовила похлёбку девочка лет восьми на вид. Она весело напевала себе под нос какую-то задорную песенку с хулиганским мотивчиком, продолжая помешивать варево длинной ложкой и ссыпать в него порезанные овощи. То и дело она наклонялась над котлом, нюхая похлёбку и проверяя, насколько та нагрелась. В такие моменты ей приходилось отбрасывать длинные пряди пепельно-белых волос через плечо, чтоб не намокли, а красные глаза раздражённо щурились. В тот век удобных резинок для волос ещё не изобрели, а заплетать косичку маленькая Юльхен не любила. Впрочем, саму себя девочка маленькой не считала. Выглядела она на все человеческие восемь, а то и девять лет. Ростом она почти достаёт деду до пояса, а это немало! И ещё она сильная, ловкая, быстрая и выносливая, ни в чём не уступит ни одному германскому мальчишке! И мечом не хуже владеет! Правда, даже самый лёгкий и короткий меч из дедовой коллекции она так и не смогла взять в руки – запрещали, но и простой деревяшкой, замаскированной под оружие, она в тот раз показала деревенским мальчишкам, где раки зимуют! Чтоб запомнили, что со странами, даже юными, связываться не стоит! А уж когда она подрастёт, то точно прогонит с границ Древней Германии этих римских наглецов! Будет хорошей помощью деду… Гордые и смелые мечты Юльхен были прерваны тихим скрипом двери. Древняя Германия вернулся домой. Он поставил своё оружие – лук с колчаном стрел и широкий меч – по разным углам в прихожей, снял зелёный, неотличимый по цвету от лесной листвы плащ, положил его на скамью, разулся и прошёл в святую святых – в кухню. Юльхен взвизгнула от радости и бросилась обнимать деда, чуть не опрокинув по дороге котёл. Высокий светловолосый воин позволил внучке недолго повисеть у него на шее, потом аккуратно отцепил тонкие бледные ручки и, опустив девчонку на пол, подошёл к варящейся похлёбке. Попробовал и отложил ложку в сторону. — Ну как, вкусно? – тут же затараторила Юльхен и, даже не дожидаясь ответа, защебетала дальше, вперемешку рассказывая мужчине о своих мечтах и проделанном за день. Услышав, что внучка в очередной раз за неделю подралась, Древняя Германия нахмурился и проворчал: — Твою б энергию да в мирное русло. А так ничего по дому не делаешь. — Делаю! – возмутилась Юльхен. – Вон готовлю на нас троих! А кто стирает твою и брата одежду, когда испачкаете, и зашивает, когда порвёте? Я! – Она гордо выпятила грудь и ударила себя кулачком, попав прямо в большой чёрный крест на белом фоне. Древняя Германия никогда не понимал, почему внучке так понравился этот придуманный ею символ. Он не переставал хмуро смотреть на девочку. — Но, Vater, мне просто это неинтересно! – сменила Юльхен тон на какой-то жалобный. — Ну конечно, куда веселее скакать по полю, воюя с римлянами, — парировал мужчина, но его лицо уже не было таким суровым. Когда дети называли его «Vater» — «отец», у него всегда теплело на сердце. — Точно! – подхватила девчонка, воинственно размахивая руками. – Вот вырастем мы с братом, все римляне падут перед нами, сражённые нашим величием! Древняя Германия мученически вздохнул. «Величие», «великий», «великолепный», «непобедимый» — эти слова внучка гордо произносила по тридцать раз на дню, и мужчина никак не мог взять в толк, откуда у Юльхен эта мания. Тут его разум зацепился за одно слова из монолога девочки, и он снова нахмурился, оглядевшись по сторонам. — Где Людвиг? Юльхен застыла с открытым ртом, глупо хлопая ресницами. Она судорожно оглянулась, словно ожидая увидеть брата за спиной, но, не найдя его там, повернулась к деду. — А, э-э… он… того… гулять пошёл, — выдавила Юльхен. Перед тем холодным взглядом, коим наградил её дед, она всегда теряла дар речи, а коленки отнюдь не великолепно дрожали и подкашивались. — Гулять, — ледяным тоном повторил Древняя Германия. – И давно? Уже обед. Юльхен не нашлась, что ответить. — Иди и приведи его, — велел мужчина. – Пока не вернётесь, обедать не буду. Девочка вздохнула: если они вернутся слишком поздно, будет вполне реальная возможность попасться голодному деду под тяжёлую горячую руку, причём не столько у Людвига, сколько у неё. — Хорошо, Vater, — послушно сказала она и вышла в прихожую. Она быстро завернулась в любимый светлый плащик, взяла длинный тонкий прут – лучшее оружие из всего, что было под рукой. Иногда дед поручал ей задачу пастуха, и с помощью собак и этого прута Юльхен с громкими криками гнала стадо животных к водопою. Кнуты она принципиально не любила: как-то раз увидела, как овец стегает кнутом нахальный блондин Галлия, а потом сам же в нём и запутался. — Поторопись, — сказал ей на прощание Древняя Германия и закрыл дверь в кухню. Юльхен нацепила сапожки и бегом понеслась к любимому месту прогулок брата – у границы. Что ему там так нравилось, она не знала, но инстинкты ей подсказывали, что маленький Людвиг в беде. И точно – стоило ей вынырнуть из лесной чащи рядом с границей, как она увидела спины в красных плащах. Римляне. Девочка решила затаиться и стала тихо красться за кустами колючего чертополоха ближе к месту действия, сжимая в ручонках прут. Одного из них она узнала сразу. Даже никогда не повстречав его лично, Юльхен догадалась – перед ней Римская Империя. Тот лихой завоеватель, о котором её с братом всегда предупреждал дед. И этот наглец, добравшихся до самых границ их семьи, держал за ворот тёмной рубашки её маленького братишку! Девочка почувствовала, как гордая германская кровь закипает в её жилах. Она бесшумно вылезла из кустов, пользуясь тем, что все воины повернулись к ней спиной, подкралась к их предводителю, столь опрометчиво стоявшего очень близко к зарослям чертополоха, и от души съездила тонким прутом по незащищённым икрам римлянина. От неожиданности и боли тот запрыгал попеременно то на одной, то на другой ноге, держась за противоположную икру. Мальчика он при этом, естественно, выпустил, и Людвиг ловко приземлился на ножки, словно только этого и ждал. Увидев сестру, он дунул к ней. Юльхен сама шагнула брату навстречу и, подняв, крепко прижала к себе. — Vater ругается, — шепнула она ему на ушко. – А что ж ты здесь так долго пропадал? За этими южанами следил? – Маленький Людвиг кивнул. – Ну вот и доигрался… Ладно, дома расскажешь, как им попался. А это что? Коленку ободрал? Ладно, вернёмся – промою. Тем временем Римская Империя перестал прыгать и ныть на потеху собственным воинам, принявшись осматриваться в поисках коварного противника. Заметив Юльхен, он сначала не поверил своим глазам, а потом широко ухмыльнулся. Девочка внутренне напряглась, прижимая к себе брата и сжав прут, нутром чуя, что ничего хорошего ухмылка эта не предвещает. — Мне стоило догадаться, — весело протянул Рим. – Подопечные Германии? — Да, — огрызнулась Юльхен, грозно, как ей казалось, прищурив красные глаза. – Это что-то меняет? Шатен с выбивающейся из лохматой шевелюры завитушкой, облачённый в богатый золотой доспех, с мечом на поясе, лишь беззаботно пожал плечами и приблизился к детям. Юльхен отступать не собиралась, хотя внушительная разница в росте вынудила её запрокинуть голову и уговаривала сделать пару шагов назад. — Что ты и твои люди делают у наших границ? – повысила голос девчонка. — Смотрю. Думаю, что с землями делать, когда они станут моими, — широко и по-детски улыбнулся Рим. На реплику, равную по слащавости леденцу, протянутому незнакомцем, Юльхен ощетинилась. — Да чёрта с два! – выпалила она, а Людвиг невольно прикрыл уши ладошками. – Это наши земли, варвар проклятый!! Глуповатое выражение сползло с лица Рима, сменившись холодной сосредоточенностью. Юльхен вдруг пожалела, что повысила голос, но давать задний ход было поздно. Да она и не собиралась – она же Великая! Но всё равно мрачная аура римлянина напрягала. Хотя, чего ещё ожидать от успешного завоевателя – не искусством же ораторства он покорил все те несчастные, вынужденные платить дань страны. — Уверена? Ты хоть в курсе, под чьим контролем находятся многие страны Европы и даже Африки? — Плевать! – грубо отрезала Юльхен, качнув головой. – Vater никогда такого не допустит! Ошеломлённый и лишённый дара речи Рим – это картина маслом, и германские брат с сестрой захихикали, но быстро замолкли, когда империя пришёл в себя. — А ты нахалка, как я посмотрю. Если уж твой «отец» не в состоянии научить тебя манерам, это придётся сделать мне. Тем более что женщины не имеют права воевать и заниматься прочими мужскими делами. Юльхен вспыхнула. Да кем он себя возомнил – указывать, на что она не имеет права! Где это видано?! — Ну зачем тебе это? – продолжал увещевать её Рим. – У меня дома тепло, солнечно, море, красивая одежда, вкусная еда... Зачем тебе всю жизнь провести в сражениях, больше пригодных мужчине? Ты же скоро станешь женщиной… красивой… — Глаза империи подёрнула мечтательная дымка, и он несколько раз повторил последнюю фразу. Девочка вскипела ещё больше. Наклонись Рим чуть пониже, она бы точно влепила ему пощёчину – как настоящая женщина. А так она, не удержав соблазна, снова махнула прутом, и воин отошёл на пару шагов. — Спасибо, но нет уж. Я гордый потомок Древней Германии и никогда его не предам. — Вот как… — Римская Империя выпрямился и словно в задумчивости потёр небритый подбородок. – Тогда я… — Тогда что ты? – грозно спросил знакомый голос. Юльхен подпрыгнула и радостно обернулась. И точно – к ним приближался Древняя Германия с мечом наготове. Лицо северной страны не предвещало незваному гостю ничего хорошего. Римские воины невольно попятились, только Рим остался стоять, где стоял. — Йо, Германия! Ты вовремя!.. — Я вижу, — так же холодно ответил светловолосый мужчина, не убирая оружия. Он шевельнул свободной рукой, и Юльхен, всё так же с братом в обнимку, нехотя нырнула за спину своему покровителю. — Милые ребята, — сказал Рим ни к селу ни к городу, явно чтоб разрядить обстановку. — Лучше держись подальше от моих внуков, — предупредил его Древняя Германия, понимая, что сейчас у давнего верного врага нет желания сражаться. — Не могу обещать, — ослепительно улыбнулся Римская Империя. – Они ведь такие лапули! Кто-то из «лапуль» гневно зашипел, как кошка. Германец скупо улыбнулся внукам и повернулся к римлянину. — А если б с моими мальчишками познакомились, вообще красота была б. – Вокруг Рима засверкали звёздочки – он мечтал. Древняя Германия вздохнул и со свистом убрал меч в ножны. — Идёмте отсюда, — сказал он детям. – Здесь вам нечего делать, как и ему. Уходи, пока цел, Рим. Когда Юльхен в последний раз оглянулась, римляне действительно ушли. Она посмотрела на деда, с лица которого не сходило хмурое выражение. — Vater, — позвала она, — он ведь не вернётся, правда? Он ведь знает, как ты силён, не станет связываться… так ведь? — Нет, Юльхен. Такие, как Рим, не отступаются, — был единственный ответ германца. По дороге домой маленький Людвиг заснул на руках сестры. Ей было тяжело, но она мужественно терпела и не просила деда о помощи. Быстро стемнело. Наскоро поужинав, семейство разошлось спать. Мальчик с перебинтованной коленкой посреди ночи приплёлся спать к сестре, под боком у которой и забылся сладким сном. Сама Юльхен после этого в объятия Морфея провалиться не смогла и, убедившись, что брат крепко спит, прошла на кухню. Там же сидел и Древняя Германия. Видимо, его мучила бессонница. — Юльхен, — незнакомым тоном с грубоватыми нотками нежности позвал её дед. Девочка прошлёпала босыми ступнями по деревянному полу и с ногами забралась на скамью рядом с воином. — Я надеюсь, подобное сегодняшнему не повторится. Обещание с тебя требовать бесполезно – всё равно нарушишь. Но я смею тешить себя надеждой, что ты будешь благоразумной. Юльхен не нравился голос германца – каким-то он был тревожным, но перебить она не смела. — Когда-нибудь я уйду. — Что? – звонко спросила девочка и привстала. – Куда уйдёшь, почему? — Так надо. – Большего дед ей не мог сказать. – Не знаю, произойдёт ли это до или после исчезновения Римской Империи, но вы двое должны держаться друг друга, защищать и помогать. У Рима немало внуков, и все они не откажутся от лишнего клочка земли. Поэтому вам, скорее всего, придётся немало сражаться. Но не сейчас. – Древняя Германия ободряюще улыбнулся внучке. – Сейчас я делаю всё в моих силах, чтобы вам не угрожала опасность. — Точно, мы сами ищем себе неприятности, — пробурчала Юльхен, ощущая стыд за сегодняшнее. — Потому-то я и решил, что лучше ты будешь как мальчишка, нежели как разнеженная девчонка, как это бывает у Рима. — Спасибо. И не волнуйся за нас! – Юльхен вскочила со скамьи и закружилась по кухне. – Ты не пожалеешь и будешь нами гордиться! Мы с Людвигом всем покажем! — Немедленно в постель – простудишься! – прикрикнул на неё Древняя Германия, хотя в душе был горд за своих своенравных внуков. Юльхен шутливо показала ему язык и скрылась в своей комнате. Подвинула братишку, заползшего на середину кровати и забравшего себя почти всё одеяло, и легла. Снилось ей, как всегда, что героическое, а на утро она была бодра и полна сил. Увы, первая встреча с Римской Империей её ничему не научила.